Прямо к порогу подходит дорога, Стоит лишь дверь распахнуть! И если ты шагнешь за порог — Придётся пройти весь путь! Шагать и шагать, покоя не знать, Дойти до скрещенья путей! Где в узел единый стянуты нити Множества дел и страстей. Замедлишь ты шаг и посмотри вокруг — Разные есть пути… И станет тебе не понятно вдруг: Куда же теперь идти! ©.
🌑 🌑 🌑
~Утро следующего дня~
Переночевав в домике на окраине леса, а утром облачившись в новую одежду, в виде чёрных брюк и чёрного пиджака с высоким воротом, Чонгук получил от Тэхёна небольшую книгу, в которой было всего шесть листов — обходная книга, так назвал её куратор. — Для чего это? — интересуется Чон, ещё совсем не понимая устройства и устоев здешнего мира. — Это что-то вроде земного паспорта, — разъясяет Тэхён, завтракая омлетом с беконом, появившимся на столе по щелчку пальцев, — На первой странице, как видишь, записаны все данные о тебе, там твоё фото, дата смерти, а позже появится и адрес проживания. На последней странице будут указаны итоги посвящения и то, куда тебя определят. На промежуточных четырёх будут стоять отметки о прохождении посвящения, если ты, конечно, не сдуешься на половине пути. — Почему их четыре? — Потому что посвящение в официальное звание призрака Хазелхилла состоит из четырёх частей, — Ким отправляет в рот очередной кусочек ароматного бекона, — У нас с тобой будет 4 дня и 3 ночи. Каждый день символизирует определённое время года, начиная с весны, затем лето, осень и на заключительном этапе зима. — В этом мире есть места, где в одно время разное время года? — удивляется Чонгук, тоже приступая к пище. — Верно соображаешь. У нас тут и не такое бывает, так что разные времена года, протекающие одновременно, ещё мелочи. Сегодня мы начнём с весны, а именно с рощи Дарнерборн. Оставшееся время завтрака проходит в тишине, Тэхён что-то листает в своём планшете, а Чонгук больше не задаёт вопросов, решая дождаться и увидеть всё самому, он рассматривает куратора с удивлением — надо же, в этом мире вся техника, как у людей. — Закончил, крошка? — спрашивает Тэхён, когда с едой покончено, Чон кивает, Ким проводит рукой над столом и вся посуда испаряется, — Есть, знаешь ли, определённый плюс жизни в этом мире — посуду никогда мыть не нужно. — А почему это я крошка? — вопрошает Чон, не обратив внимание на исчезновение посуды, он после появления одежды и еды уже не особо удивляется, — Я взрослый парень, мне 22 года, что ещё за крошка? — Вот дурной, — качает головой Ким, — 22 года тебе было при жизни. Здесь же начинается новый отсчёт и пока что тебе ноль лет. — Как это ноль лет? — Вот так это! — разводит руками куратор, — Таковы правила. Нам ни к чему путаться и прибавлять земной возраст, попав сюда, у каждой души начинается новое исчисление. — А тебе сколько лет? — любопытствует Чонгук, он уверен, что его куратор совсем молодой парень. — Знаешь ли, спустя долгое время нахождения здесь, — Тэхён задумчиво глядит в окошко, — Сроки уже не так важны и всё забывается. Я считал свой возраст первые пару веков, а потом… — Пару веков??? — Да, — усмехается Ким, — Я в Хазелхилле уже около четырёх-пяти веков, точно и не вспомню. Нет времени на пустые разговоры, — спохватывается Тэхён, — Нам пора в путь. Парни покидают свой ночлег, в виде небольшого домика с чёрным флагом на крыше, и следуют по направлению на запад — там начинается их первая часть посвящения, там и расстилается загадочная роща Дарнерборн. — Знаешь, я как-то иначе раньше представлял себе жизнь после смерти, — признаётся Чон, когда они шагают по тёмному лесу, ведущему по нужному маршруту. — И как же? — Думал, если душа попадает в рай, то там всё светло, ярко, солнечно, что там вечное чувство покоя, радости и вокруг все очень добродушные и миролюбивые, — рассказывает Чонгук, — А если душа попадает в ад, я как-то не особо думал об этом, но мне казалось, что это сильно мрачное место, возможно даже с банальными котлами, в которых кипят души грешников… — Примерно так всё и есть, — кивает Тэхён, поглядывая по сторонам, — Это, конечно, очень поверхностное представление, но приблизительно оно верное. — А в итоге я здесь… — вздыхает Чонгук, — И знаешь, это странно очень. Когда я понял где оказался, думал, что ты будешь строг ко мне, что будешь даже зол и свиреп, однако, ты добрый и лёгкий, с тобой даже приятно разговаривать. Тэхён останавливается, как вкопанный, на последних словах новенького. Он ведь совсем не такой, он бессердечный и беспощадный, он жёсткий и чуждый жалости и сострадания. Не хватало ещё, чтобы новенькие души расслабились и были о нём неверного мнения. — А ты подожди, — цедит Тэхён, — Скоро увидишь меня во всей красе. Чонгук косится на куратора и ему не хочется верить в его слова, ему хочется, ему нравится думать, что Тэхён на самом деле добрый, а не такой, каким желает показаться. Парни шагают в глубь густого, дремучего леса и натыкаются на указатель, стрела которого развёрнута направо, а на самой деревянной дощечке написано «Роща Дарнерборн. День 1.» — Что ж, Чон Чонгук, — разворачивается на парня Тэхён, — Отсюда и начинается твой путь. Дальше ты пойдёшь один, я буду рядом, буду следить, но видеть ты меня не будешь и всю рощу тебе предстоит пройти одному. В любой момент ты можешь отказаться, остановиться и сбежать, отправиться на начальную точку, но в таком случае, ты не сможешь продолжить прохождение посвящение, попытка есть только одна. — Что будет, если я не пройду? — Чонгук не планирует отступать, но на всякий случай интересуется. — Тогда «туда», — Тэхён показывает жестом вниз, намекая на ад, — А оттуда выхода уже не будет вовеки вечные. — Если я достойно пройду посвящение — что тогда меня ждёт? — Останешься в Хазелхилле, возможно даже будешь жить близ дворца правителя, — Тэхёну надоели эти разговоры, ему хочется поскорее начать и поскорее закончить, — Если пройдёшь, но плохо — сошлём в пригород. Будешь веками работать на плантациях и выращивать картошку без сна и отдыха. — Первый вариант поприятнее будет, — бормочет себе под нос Чон. — Ещё бы, — хмыкает куратор, — А теперь вперёд. Встретимся на выходе из рощи. Чонгук кивает, вздыхает и делает шаг вперёд по направлению указателя. Дремучий лес ещё не заканчивается, но постепенно начинает выглядеть не так мрачно. В представлении Чона слово «роща» ассоциируется с берёзовой или сосновой, дубовой или ореховой, во всяком случае, именно такие он встречал при жизни. Дарнерборн не просто не похож на привычную рощу — это совершенно иное место, которых на земле вовсе не существует. Вместо деревьев здесь, на небольших взгорьях, произрастают огромные грибы, у них толстые стволы, как у дуба или секвойи, их шляпки похожи на гигантских светящихся медуз, они переливаются разными цветами: бирюзовым, фиолетовым, жёлтым, розовым и порой красным. Они мигают таинственно, завораживая и одновременно пугая своим видом. Чонгук замирает на несколько мгновений, осматриваясь и давая глазам привыкнуть к яркому свету, после лесной тьмы. Раздаётся пронзительный свист и Чон едва успевает пригнуться, замечая, что на него кто-то летит. Существо пролетает чуть выше головы и парень оборачивается. Позади него сидит странный гибрид, размером чуть больше человека. Тело у существа змеиное, оно чешуйчатое, с розовыми переливами, поблёскивающими в свете гигантских грибов, на кончике хвоста его перья пушистые, а за спиной крылья кожистые, на драконьи похожие, глаза его огнём горят яростным, а из пасти клыки торчат внушительные. С клыков сочится неоновая зелёная жидкость, будто самый страшный яд, а один из них надломан. Чонгук пятится назад, не спуская глаз с чудища, а тот следом наступает, рычит зловеще, глазами сверкает. — Вот же дьявол, — бросает Чонгук, он понимает, что от существа не убежать, не спрятаться, ему одного взмаха крыльев мощных достаточно будет, чтобы догнать и напасть в миг короткий. Змей с драконьими крыльями приближается, его глаза расширяются, а с острых зубов ещё сильнее жидкость сочится, капли падают на землю и плавят траву, оставляя лишь пепел. Чон смотрит по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, чем защититься можно, но не находит, бежать назад он не хочет, это будет означать лишь одно — поражение. Он зажмуривается, не желая видеть перед собой устрашающую морду, и вдруг слышит свист по левую сторону, Чон переводит взгляд и за одним из гигантских грибов-деревьев замечает Тэхёна. — Лови, — куратор кидает ему какой-то предмет и Чонгук сам себе удивляется, как ловко он сумел поймать сияющий бронзовый меч — подмогу от Кима. Чонгук глядит прямо перед собой, чудовище брызжет слюной ядовитой, рычит неистово и вплотную приближается. Чон снова зажмуривает глаза и, не глядя, взмахивает мечом, попадая прямо по клыкам существа. Змея шипит, извивается, криком страшным воет, ещё один клык её теперь обломан, она разевает пасть, головой в разные стороны мотает, назад отступает, а после и вовсе взлетает и исчезает где-то на горизонте. Чон глядит в сторону, где Тэхён стоял недавно, но там уже нет никого, он одними губами шепчет «спасибо», поднимает меч, выпавший из рук от сильного столкновения с зубами чудовища, и шагает дальше, решая, что оружие ему, возможно, ещё понадобится. Пройдя добрый час без особых препятствий, Чон слышит вдали приятный женский голос, напевающий мелодию лиричную, он следует на звук, пробираясь меж странной растительностью рощи, стоящей друг к другу плотно, и видит, что на небольшом грибочке сидит девушка красоты сказочной. Она совсем крошечная и Чонгук вспоминает, что видел таких в сказках, которые ему в детстве читал папа. У девушки длинные, белокурые волосы, глаза её, будто два огромных голубых озера, а меж прядями волос выглядывают два острых ушка и Чон понимает — перед ним эльф. Сказочное создание облачено в перламутровое платье оливкового цвета и такие же аккуратные туфельки. Она поёт песню и сияющим гребнем расчёсывает свои локоны. Замечая странника, она замирает и осматривает Чонгука с любопытством. — Заблудшая душа? — спрашивает эльфийка приятным голосом, — Это интересно. — Так и есть. — Должно быть, ты устал в пути, — любезно интересуется существо, щёлкает крошечными пальчиками и перед парнем появляется стол, накрытый всевозможными яствами да напитками, — Отдохни, перекуси! Чонгук шагает в сторону стола, присаживается, косится на эльфийку, а та маленькие ручки потирает, Чону этот жест странным кажется, он поднимает одну из тарелок с вкусностями и опрокидывает на землю. Трава вспыхивает и сгорает мгновенно, оставляя на своём месте обожжённый участок. — Отравить меня решила? — усмехается Чонгук, довольный своей сообразительностью, — Не на того нарвалась. Эльфийка скалится и из прелестной девушки теперь больше становится на ведьму похожей. Она шипит и растёт в размерах, превращаясь в злобную, сгорбленную старуху, а её платье оборачивается в лохмотья оборванные. Чонгук встаёт из-за стола и хватается за меч, отчего та пугается и с диким воплем соскакивает с места, убегая прочь. — Эта нечисть боится металла, — раздаётся голос за спиной и Чонгук поворачивается, — Потому и сбежала. А меч откуда? Перед Чоном стоит парень с такими же, как и у всех здесь, белёсыми глазами, он одет в чёрные кожаные брюки, а торс его оголён. В ушах два крупных серебряных кольца продето, а на шее тонкая цепочка переливается. Волосы его цвета вороного крыла, слегка волнистые и влажные. — Меч… — Чонгук думает, что не стоит выдавать своего куратора, ещё неизвестно какие у них здесь правила, — Нашёл. — Ага, — ухмыляется неизвестный, — Ну да, ну да, у нас же тут поле битвы, блять, куда деваться. Кругом мечи да щиты разбросаны, да. Чонгук хмурится от контраста ситуаций, только что он был будто-бы в какой-то сказке, змеи-драконы, эльфы, а тут этот парень, появившийся внезапно, выглядит странно, да ещё и матом ругается. Чон встряхивает головой и в упор смотрит. — А ты кто такой? — задаёт вполне логичный вопрос Чонгук. — Куратор, — отвечает незнакомец, — Меня зовут Пак Чимин. А тебя кто курирует, Хосок или Тэхён? — Тэхён, — тихо отвечает Чонгук, поджимая губы, выдавать его совсем не хотелось, вдруг ему за меч теперь прилетит, кто его знает. — Странно, — хмыкает Пак, — На него не похоже. — Что не похоже? — Он никогда не помогает своим подчинённым, не говоря уже о новеньких душах, — Чимин осматривает Чона с головы до ног, — Тем более заблудшим, к ним у него особое отношение. — И какое же? — хочет докопаться до истины Чонгук. — Ну, — Пак осматривается по сторонам, — Особо жестокое, так сказать. — Не заметил за ним этого, — пожимает плечами Чон, — А ты чего здесь делаешь? Кураторы, вроде, здесь не показываются. Ещё и в таком виде… — Гук косится на оголённый торс парня. — Загораю, блять, — бросает Чимин, — За духом одним гнался, назначали мне какого-то уебана пугливого, он сбежать вздумал, а мне лететь через дебри пришлось, всю рубашку подрал, вот и снял. — А вы все летать умеете? — любопытничает Чонгук. — Слишком много вопросов, — хмыкает Пак, — Задай их своему «добренькому» куратору. А мне пора, ещё беглеца своего искать нужно, зарылся швондер психический куда-то, а мне бегай. Чонгук смеётся, ему этот куратор забавным кажется, а Чимин уже разворачивается и хочет щёлкнуть пальцами, чтобы, по-видимому, переместиться в ему известном направлении, но Чон снова ему вопрос задаёт: — Выходит, вам можно присутствовать на посвящении? Тэхён сказал, что нельзя. — На усмотрение куратора, — отвечает Пак, — Я всегда присутствую, и то вон черти сбегают, а Тэхён обычно новых прям так бросает, не щадит. Но вот помогать, — Чим посматривает на меч, — Помогать нельзя ни в коем случае. Чимин испарятся по щелчку пальцев, а Чонгук вздыхает и продолжает свой путь. Он уже несколько часов в этой роще находится и надеется, что совсем скоро она закончится. Только он успевает это подумать, как начинается сильный ветер, он приносит багряные тучи, которые едва разглядеть можно, сквозь густой туман, распространяющийся быстро и всё собой застилающий. Чон ориентируется на свет от грибов-гибридов и шагает вперёд, не смотря на дождь. Где-то вдали невиданные птицы издают странные звуки, на скрежет похожие, ливень усиливается и Чонгук замечает небольшую пещеру, в которой и решает спрятаться. Он забегает в расщелину скалы, отряхивает с одежды капли воды, усаживается на небольшой выступ и слышит позади себя звонкий треск. Чон оборачивается и видит нависшие сталактиты, которые и издают неприятный звук, он всматривается, но понять не может чем спровоцирован треск. Прямо перед его носом падает известковый нарост с острым концом, он рассыпается в мелкую крошку, своими остатками прожигая поверхность. Чонгук поднимает глаза вверх и дёргается резко, выбегая из временного пристанища, пока не поздно. Парень оборачивается и видит, как сталактиты, нависшие в пещере с громким грохотом падают, разбиваются, а после, на земле растекается зловонный яд. — Вот тебе и роща Дарнерборн! — вскрикивает Чонгук, подрагивая от страха, сидящего внутри, — Уже третий раз меня отравить пыталась! — Это был последний раз на сегодня, — слышится знакомый голос, — Ты молодец. — Тэхён! — Чонгук бросается на шею своему куратору, тот опешил, но не отталкивает, — Я рад тебя видеть наконец! Парни стоят под проливным дождём, Чонгук прилип к Тэхёну и отлипать не собирается, он вдоволь сегодня насмотрелся, потому Ким ему уже таким родным кажется после увиденного. Тэхён улыбается одним уголком губ и похлопывает Чона по спине. — Ты справился, крошка, — проговаривает он в самое ухо, — Ты умница. — Тэхён, — Чонгук отрывается и убирает с глаз мокрые волосы, — Почему ты помог мне? Ведь это… запрещено. — Эмирисс сегодня была слишком злобно настроена. — Кто? — Эмирисс — твоё первое испытание, змея с драконьими крыльями и ядовитой слюной, — поясняет Тэхён, — Обычно она более миролюбивая, если её не злить, а сегодня сразу накинуться решила. — Спасибо, — улыбается Чонгук и Тэхён отмечает, что даже в этой темноте, улыбка парня в глаза бросается, она искренняя и милая что ли. — Нам пора, Чонгук, — сообщает Ким, — За этой пещерой заканчивается Дарнерборн и твоя первая часть посвящения. — Что дальше? — Мы заночуем в деревушке Пондхельм, что недалеко отсюда, — Тэхён берёт Чона за руку и тянет за собой, — А утром продолжим. Дождь стихает, парни обходят пещеру и видят перед собой небольшой лесок, среди которого стоят небольшие домики, а некоторые из них расположились прямо на деревьях. Небо здесь голубое и Чонгук удивляется тому, как быстро меняются локации, погода и даже сезоны. Парни подходят ближе и Тэхён интересуется в каком домике Чонгук хотел бы остановиться, Чон пальцем показывает на тот, что на самом высоком дереве расположился, в окошке горит свет и манит зайти на огонёк. Их встречает главный дух — управляющий деревушки, Тэхён приказывает ему подготовить выбранный дом, а сами они пока отправляются в местную закусочную, чтобы утолить голод. — Здесь всё как у людей? — диву даётся Чонгук, — Гостиные домики, закусочные… Может и рестораны с барами имеются? — Имеются, — усмехается Тэхён, — Но только в Хазелхилле. Там у нас всё цивилизованно, от земной жизни не отличить, а в некотором даже лучше. — Интересно, — задумчиво тянет Чонгук и зависает от мысли, только что посетившей его голову, — А что, вы и семьи строить можете? Раз всё, как у людей… — Нет, — резко бросает Тэхён, — Это единственный и самый главный запрет этого мира. Никому не позволено строить отношения. Никому. — Мда, — бурчит себе под нос Гук, — Помер девственником, так им и останусь… — Что ты сказал? — округляет глаза Тэхён. — Ай, так, ничего, — отмахивается Чон, — Мысли вслух. Тэхён сглатывает слюну и рассматривает огорчённого подопечного, надо же какой наивный, что же он, рассчитывал после смерти отношения построить? Нет, тут так не заведено… Парни заходят в один из деревянных домиков, над которым висит вывеска «Закусочная Потерянная Река», усаживаются за один из немногочисленных столов и подзывают официанта. Парень рекомендует им взять жаркое из свинины — коронное блюдо закусочной, а также запечённые в глиняном горшочке овощи. Чонгук облизывается в предвкушении, да, определённо здорово, что даже после смерти душа может питаться всякими вкусностями, без этого было бы совсем печально. Еду приносят быстро, официант ставит перед посетителями небольшие деревянные дощечки, а на них по две тарелки с пищей. В качестве напитка Чонгук выбирает апельсиновый сок, а Тэхён заказывает бокал вина. — И алкоголь у вас имеется? — вновь удивляется Гук. — Всё у нас имеется, — отвечает Тэхён, отпивая глоток терпкого напитка, — Даже больше, чем ты можешь себе представить. Душам, проживающим в Хазелхилле живётся особо славно, у нас намного проще, чем в мире людей. У нас хорошие выплаты за труд, а цены на товары гораздо ниже, у нас хорошие условия жилья — конечно для тех, кто прошёл посвящение. Есть масса развлечений и прочих занятных штуковин. — А где же вы берёте всё? — не понимает Чонгук, — Одежду, технику, да те же продукты? У вас что и швейные фабрики с заводами имеются? — Нет, — смеётся Тэхён, представляя, как бы призраки трудились на швейной фабрике, — Мы, конечно, не очень честно поступаем, но тут, знаешь ли, и не ангелы из рая собрались. Мы тащим всё из мира живых, у нас есть специальные курьеры, которые могут проникать на землю людей, они воруют, да да, воруют всё необходимое и поставляют нам. У нас есть мелкое сельское хозяйство, я краем слова тебе уже рассказывал об этом, когда-то давно мы решили, что простые продукты питания, которые можно вырастить, мы будем выращивать сами. Не очень то приятно тащить несколько мешков картошки и вырывающихся, орущих свиней с курицами, которые подыхают, как только в нашем мире оказываются. Поэтому те души, которые плохо прошли посвящение, ссылаются в пригород и трудятся на фермах, не зная отдыха, они выращивают овощи и фрукты. Животных, конечно, не могут, их мы по прежнему воруем у живых, а вот огороды да плантации — это пожалуйста. Хотя вместо этого могли бы жить в столице и горя не знать, работая каким-нибудь администратором в салоне красоты или юристом. — Юристом? — Чонгук едва не попёрхивается кусочком запечённого баклажана, — Салоны красоты? — Послушай, крошка, — Тэхён смотрит пристально и от этого взгляда у Чона по спине ползут мурашки, — Я же уже сказал, у нас здесь всё, как у людей. — Понимаешь, — поясняет Чонгук своё вечное удивление, — Как-то сложно перестроиться, когда днём тебя ещё пытался убить змей, потом эльфийка отравить хотела, а затем ядовитые сталактиты чуть голову не пробили… А тут ты и твои рассказы о юристах и салонах красоты. Я вроде как ещё недавно был в какой-то экшн-сказке, смахивающей на фэнтези, а теперь вот… — Наш мир многогранен, — кивает Тэхён, обмакивая кусочек жаркого в соус, — Я уже говорил, здесь и не такое встречается. Не забывай, у тебя ещё три дня впереди. — Помню, помню, — Чонгук ковыряется в тарелке, откладывая в сторону свиной жир и выбирая лишь мясистые кусочки, — Кстати, а почему закусочная называется «Потерянная река»? — Потому что множество веков назад, может 20, а может и больше, здесь протекала небольшая речка. Однажды она бесследно исчезла, унеся вместе с собой несколько десятков духов, у реки проживающих. Говорят, сам сатана тогда из ада явился и утащил бедных призраков, которые так сильно сопротивлялись и цеплялись за берега реки, что он утащил их вместе с водоёмом. В нашем мире, как и в земном, множество легенд и загадок, Чонгук. Постепенно всё узнаешь. — Хотелось бы! — с азартом кивает парень, — Кстати, а поставишь мне отметку в обходной книге за сегодня? — Конечно, — соглашается Тэхён, вновь щёлкает пальцами и «паспорт» Чонгука оказывается на столе. Ким достаёт из кармана небольшую печать с чёрными чернилами и ставит отметку, на которой его инициалы выведены, — Одна четвёртая пути позади, поздравляю. — Спасибо, — довольно улыбается Чонгук и прячет книжку за пазуху, — Надеюсь, оставшиеся три четверти пройдут не сложнее первой. Тэхён ничего на это не отвечает, парни заканчивают с ужином и он расплачивается с официантом какими-то странными, на взгляд Чона, деньгами в виде ярко-красных бумаг, больше похожих на окровавленные листы. Они прощаются и отправляются на ночлег. — Ну и как мы туда заберёмся? — вопрошает Чон, осматриваясь. Их дом, с остроконечной крышей и красным флагом, находится на самой верхушке дерева, а лестницы нигде не видать. — Дай мне руку, — командует Тэхён, — Держись крепко, упадёшь и ушибёшься если — будешь сам виноват. Чонгук послушно кивает, переплетает свои пальцы с пальцами Тэхёна и сжимает крепко, а второй рукой цепляется за плечо куратора. Ким щёлкает пальцами и они в один миг оказываются у входной двери в свой временный домик. — Ох ты ж блин! — выдыхает Чонгук, — Это так быстро! Я думал, хоть что-то смогу ощутить, взлетая. — Можно и медленнее, — Тэхён открывает дверь и проходит внутрь первым, — Мы можем не только мгновенно перемещаться в пространстве, но и летать. — Полетаем как-нибудь вместе? — спрашивает Чонгук и Тэхён оборачивается резко, что эта заблудшая душа себе позволяет? Он вообще в курсе, что разговаривает с главным помощником самого правителя? — Научишься сам — тогда и полетаешь, — отрезает Ким. — Ну и ладно, — дуется Чон, осматриваясь, — Ну и полетаю, а тебя с собой не позову. Тэхён глухо хмыкает и направляется в сторону своей кровати. Их в домике две, стоят они совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Здесь совсем немного предметов мебели, помимо спальных мест, в углу стоит стол с двумя стульями и резной шкаф. На подоконнике стоят несколько горшочков с фиалками, а на стене висит большое полотно, больше похожее на ковёр. — Почти, как у бабушки, — грустно отмечает Чон. — Что? — Ковёр на стене почти, как у бабушки, — Гук подходит поближе и проводит пальцами по короткому ворсу, — Даже ощущения такие же. Тэхён стоит позади и наблюдает за движениями Чона, это странно, но этот дух его совсем не раздражает, как все предыдущие, попадающиеся на протяжении многих веков. Он никогда ни с кем не откровенничал, не ужинал за одним столом, не спал в одном доме, всегда разделял границы и уж подавно никогда никому не помогал в их посвящении, как сегодня помог Гуку, вовремя подбросив ему меч. Множество духов на его практике не прошли даже первый день посвящения, были сосланы в ад, но Тэхёну отчего-то хочется, чтобы у Чона всё получилось, чтобы он остался в Хазелхилле и не был сослан куда подальше. Ким сам не понимает отчего у него такое отношение, возможно Чонгук просто напоминает Тэхёну самого себя. Он смутно помнит, но остались в душе ещё какие-то отголоски прошлого, отголоски начала его жизни в Элдерморе. Он прибыл сюда молодым парнем, в чём-то наивным, простодушным и добрым, его точно также, как Чона, удивляли здешние устои и традиции, здешняя «жизнь». Его тогда заметил сам Ким Намджун, поверил в него, шанс дал и всё не зря. Дак может Чонгук тот, кому нужно дать шанс Тэхёну? — Подойди, потрогай! — оборачивается Гук и улыбается, — Это приятно. — Серьёзно? Приятно гладить ковёр на стене? — усмехается Тэхён, но подходит поближе и руку протягивает. — Приятно, — кивает Чон, — Такое чувство, будто гладишь маленького барашка, такого милого, пушистого и тёплого, такого живого… Тэхён ведёт кончиками пальцев по ковру и закрывает глаза. В их мире нет животных, они ведь живые, они не могут обитать в мире мёртвых и Ким понимает, что уже совсем забыл каковы на ощупь шерсть или мех той или иной зверушки. Может быть у него были домашние питомцы, когда он был жив, может быть была собака или кошка, а может и вовсе он был фермером, разводящим пресловутых овец с мягкой шерстью. Тэхён выдыхает и отрывает руку от ковра, он несколько секунд глядит в пол, а затем поднимает глаза на Чонгука и берёт его ладошку в свою руку. — Спасибо тебе, — тихо, практически беззвучно, — Спасибо, что напомнил. — Напомнил что? — также аккуратно и едва слышно. — Что я когда-то был живым. За окном сгущаются сумерки. В Хазелхилле нет особых разделений на день и ночь, но небо снова затягивается тучами и на улице становится темнее. Капли, вновь начавшегося, дождя барабанят по треугольной крыше необычного домика на дереве и Чонгуку кажется, что он вновь слышит песнь сегодняшней эльфийки. Парень засыпает под шум воды и приятную мелодию, звучащую в его голове, а Тэхён… Тэхён еще долго сидит в дальнем углу комнаты, пристально всматриваясь в лицо спящего духа, наблюдая за подрагивающими ресницами и шевелением губ, наблюдая и задумываясь над природной красотой парня, от которой щемит где-то в районе сердца, которого уже много веков нет, задумываясь о том, что утреннему обещанию «увидеть себя во всей красе» похоже не суждено сбыться, задумываясь, что эта заблудшая душа появилась здесь неспроста. Точно неспроста.