Если будут рушиться стены, я успокою тебя, Если ангелы будут рыдать, о, я буду рядом с тобой. Ты спас мою душу, так не покидай меня. Не покидай… ©
🌑 🌑 🌑
Стены замка встречают неприятным, мертвецким холодом, по всей округе тянется мутный туман и Чон всем нутром ощущает, что здесь давно нет жизни — лишь имитация. Парень следует за Хосоком, который ведёт его по длинным лабиринтам замка, они поднимаются по круговой лестнице и оказываются на самом верхнем этаже. Здесь, как и во всём Элдерморе всё контрастно, снаружи замок казался мрачным, загадочным и старинным, но внутри всё обустроено весьма современно. Хосок приближается к одной из дверей и останавливается. — Запомни кое-что, — шепчет куратор, — Не спорь с правителем. Не задавай ему вопросов. Не груби. Соглашайся со всем, что он тебе скажет, что предложит. Чонгук молчаливо кивает и проходит следом за Хосоком. Просторный кабинет выглядит темновато, но эффектно. Интерьер выполнен в коричневых оттенках, по середине большой стол, несколько шкафчиков справа от него, а на стене крупная картина, она похожа на карту, но контуры Чону не знакомы — видимо, карта этого мира. За столом сидит молодой мужчина в чёрном классическом костюме, у него пепельные волосы, немного подведены глаза и множественные пирсинги в ушах, которые, казалось бы, не сочетаются с деловым стилем одежды, однако, ему они очень идут. Чонгук несколько иначе представлял себе правителя Элдермора и весьма удивлён, он смотрит во все глаза, даже ни капли не смущаясь, а Намджун сканирует его взглядом в ответ. — В жизни ты выглядишь ещё привлекательнее, чем на моём экране слежения, — внезапно высказывается правитель, — Хотя бы в этом меня Тэхён не разочаровал, вкус у него, как оказалось, отменный. Не удивительно, что столько лет его подлая натура не могла выбрать себе омежку. — У него не подлая натура! — выкрикивает Чонгук и у Хосока, стоящего рядом, глаза на лоб лезут, кому он две минуты назад объяснял правила поведения с их господином? — Вот как? — Намджун поднимается со своего стула, — Значит и для тебя законы нашего мира — пустой звук? Значит ты не считаешь, что он, как и ты, виноват? — Я считаю, что ваши законы несправедливы, — отвечает Чон, глядя прямо в глаза, — Вы сами находитесь в отношениях, у вас есть муж, так почему всем остальным это запрещено?! — Я не собираюсь перед тобой отчитываться. В этом месте существуют многовековые законы и никто не имеет права их нарушать. — Что вы сделали с Тэхёном? Что ему грозит? — Чонгук, кажется, совсем не собирается прислушиваться к словам Хосока. — Тебя это не должно касаться никаким боком, — щурится Намджун, — Здесь ты не для этого. Подай мне свою обходную книгу. Чонгук достаёт из кармана штанов свой здешний паспорт и, сделав несколько шагов вперёд, протягивает его правителю. Тот молча изучает первые страницы и ставит на сегодняшнем дне посвящения печать. — Что ж, Чонгук. Спешу тебя поздравить, — Намджун поднимает взгляд, — Теперь ты имеешь звание официального призрака Элдермора. Но… У меня есть для тебя ещё одно дельце. — Это как-то связано с Тэхёном? — Да при чём тут твой куратор?! — вспыхивает альфа, — Это касается лично тебя. — И что же? — безо всякого интереса спрашивает Чон, — Хотите сообщить куда меня определяете? Полагаю, это будет не Хазелхилл, а скорее какие-нибудь захудалые окрестности, которые я, по вашему, заслужил. — Не совсем так, — отрицает Намджун, — Знаешь, тебя тут кое-кто потерял. Некоторое время назад, когда твоя душа покинула земную оболочку, ты встретил проводника на тот свет, но поступил не очень красиво, сбежав от него по пути. Чонгук внимательно слушает, он совсем не ожидал вновь услышать о том посланнике. Он помнит, что Тэхён, в первый день их знакомства, сказал, что за его побег, путь в рай ему навсегда закрыт, так зачем же вновь всплывает эта тема? — Ты оказался таким ценным кадром, что за тобой прибыли, — продолжает правитель, — А теперь тебе предлагают отправиться с ними. — Мне это не нужно, — прерывает рассказ Чонгук, — Я планирую остаться в этом мире. — Это твоё право, — скалится Намджун, — Но по законам нашего мира, тебе необходимо встретиться с посланником и мы не можем этого избежать. — Зачем мне встречаться с ним, если я для себя уже всё решил? — Мы не можем это обойти, я ведь уже сказал, таковы правила! — Намджун тянется к деревянной коробочке и выуживает оттуда толстенькую сигару, — Твоя встреча с посланником пройдёт завтра, а сегодня ты заночуешь в замке. Решишь отправиться в рай — твоё дело, захочешь остаться — будешь жить в Хазелхилле. Правитель нагло врёт и Хосок, прекрасно знающий это, хмурится. Намджун ещё вчера сообщил о своём решении. Чонгук в рай — Тэхён в преисподнюю, Чонгук в Элдерморе — Тэхён в небытие, а омега в ад. Сейчас же он специально пудрит парню мозги, в его интересах, чтобы тот принял решение остаться — ему очень хочется, чтобы наглый омега поплатился за свои поступки. — Завтра утром, вместе со мной и ещё двумя нашими кураторами, тебе необходимо будет встретиться с проводником, — Намджун закуривает сигару и прожигает своим тяжёлым взглядом, — А пока отправляйся отдыхать. Тебе уже подготовили отдельные покои. Намджун подаёт знак Хосоку и тот, кивнув, уводит Чонгука прочь. Они шагают по длинному коридору, на Чоне лица нет, что сделают с Тэхёном, где он сейчас, что ему грозит — он так и не дождался ответа от правителя. — Хосок, — тихо окликает куратора Чон, — Он в замке? — Да. — Хосок, — Чон останавливает того, ухватывая за запястье, — Помоги мне его увидеть. — Ты с ума сошёл? Правитель и так в гневе от ваших выходок, а ты предлагаешь устроить тебе встречу прямо перед его носом? — Пожалуйста, — молит Чон, — Позволь мне хоть одним глазочком на него взглянуть, кто знает, что принесёт завтрашний день. Хосок не отвечает, он открывает перед Чоном дверь, провожая в его сегодняшнюю комнату, а когда Чон заходит, тот закрывает дверь на ключ. Не хватало ещё, чтобы молодой омега дел наворотил на своих эмоциях. Чон осматривается, просторная комната с панорамным окном выглядит просто, но со вкусом. Деревянный пол, в центре, вместо кровати, большой татами с коричневым однотонным постельным бельём, лампы освещения над ним, а в углу комнаты стол и один стул. Чон вздыхает, подходя к окну и всматривается вдаль. За окном лес и вид на реку Сильверхорн, по которой они ещё недавно плыли с Хосоком. Парень принимает душ, сворачивается калачиком на своей сегодняшней лежанке и засыпает. Усталость и нервы его сильно вымотали, потому и сон к нему приходит быстро. Засыпая, Чонгук думает, что было бы неплохо, если бы Тэхён пришёл к нему хотя бы во сне, но призрак тут же вспоминает, что сны они видеть не могут…🌑 🌑 🌑
— Чимин, я тебя прошу, давай только тихо, а не как всегда! — шипит Хосок, выискивая среди связки ключей необходимый, — Если ты издашь хоть один звук — нам всем крышка, ты не только нас, ты себя подставишь, в первую очередь. — Да понял я, понял, — бурчит в ответ Пак, — Просто стоять, просто сторожить комнату. При малейшем шухере сообщить тебе. — Я б сам покараулил, ты меня знаешь, но у меня эта буйная семейка новеньких покоя не даёт, не могу их на всю ночь оставить. — Знаю, — шипит Чимин, — Давай уже быстрее, что ты там возишься так долго. — Нашёл! — Хосок радуется найденному наконец ключу и отпирает дверь. Хосок хоть и законопослушный призрак Элдермора, но Тэхёна он любит всей душой, он прекрасно понимает всё, что ему грозит, а потому, рискуя ценой собственной жизни, он решил пойти на крайность. Дождавшись глубокой ночи и убедившись, что Намджун отправился в покои к Сокджину, Хосок подмешал главному охраннику снотворное, выкрал у него связку ключей от тайных комнат замка, объяснил всю ситуацию Чимину и теперь собирается вытащить Тэхёна из его заключения. Вытащить всего на одну ночь, дабы тот смог попрощаться с Чонгуком. Чимин нужен для охраны комнаты Чона, он должен простоять под дверью до самого утра, а в случае какой-либо движухи — сразу же сообщить Хосоку и тогда уже им придётся решать что-то в экстренном порядке. Хосок и сам бы посторожил, но как он уже объяснил Паку, его новенькая семейка призраков вытрепала ему всю душу, а оставлять их одних на всю ночь — проблем не оберёшься. — Тэхён! — Хосок и Чимин отворяют дверь и входят внутрь комнаты, где на голом полу лежит обессиленный Ким, в его заточении нет даже кровати, здесь нет еды и он лишён всех своих способностей. Тэхён выглядит, мягко говоря, не очень. На нём нет лица, кожа его бледная, а взгляд затуманен сильнее обычного, он лежит в углу комнаты и едва дышит, — Тэхён, это мы. Ким поднимает голову на друзей и улыбается краешками губ. У Хосока и Чимина слёзы на глаза наворачиваются от вида такого друга, за все столетия проживания в Элдерморе такого не было ни с кем из них. — Тэхён, я принёс тебе кое-что, — Хосок протягивает Киму флакончик с нежно-розовой жидкостью, — Выпей. Ты знаешь что это. Тэхён знает. Жидкость, которую протягивает Хосок является неким противоядием. Намджун заставил его выпить эликсир, блокирующий все его способности и лишающий сил, а этот напиток может вернуть всё на место. — Где ты его взял? — Тэхён едва языком ворочает и сжимает заветный бутылёк в руке. Он прекрасно понимает, что просто так этот эликсир не достать, во всём их мире этих флакончиков всего несколько. — Я хранил его несколько тысячелетий, — признается Хосок, — Хранил на всякий случай, на чёрный день. — Я не могу его выпить, Хосок, — шепчет Тэхён, — Вдруг он тебе самому пригодится. — Он нужен здесь и сейчас, — Хосок подталкивает руку товарища к его рту, — Пей, Тэхён. О себе я как-нибудь позабочусь. — Спасибо, — проговаривает Ким одними губами и залпом выпивает жидкость. Действие у неё моментальное и силы к Тэхёну возвращаются в ту же секунду, он резво подскакивает и обнимает каждого из друзей по очереди. Он вновь выглядит бодро и свежо, так, как выглядел уже несколько столетий. — Что с Чонгуком? — на смену радости и благодарности приходит озадаченность, — Он прошёл четвёртый день посвящения? Он уже встречался с посланником? — Встреча с посланником завтра, — рассказывает Хосок, — Чонгук в замке. И у вас есть одна ночь. Тэхён замирает, он наконец понял для чего Хосок отдал ему свой последний розовый флакон. У него слёзы на глаза наворачиваются и он молчаливо обнимает товарища. — Что насчёт Намджуна? — Он у своей жёнушки, — вставляет Чимин, его, как и всех, раздражает этот заносчивый Сокджин, — Полагаю, пробудет там до самого утра. Тэхён кивает, он не желает терять ни секунды, ведь это их последняя встреча с Чонгуком. — Хосок отправляется к своим призракам, а я буду на шухере, — шёпотом сообщает Чимин, когда они все втроём вышагивают по коридору замка, — Если что, постараемся вас прикрыть, но сам понимаешь, неизвестно чем всё может закончиться. — Знаю, — Тэхён ведёт носом и чувствует приближающийся запах ягод асаи, уже такой родной, такой любимый, — Спасибо, что рискуете ради меня. Ради нас. Хосок проворачивает ключом в замочной скважине, Тэхён чувствует, что запах усиливается, у омеги всё ещё течка. Ким держится рукой за дверную ручку, но не отворяет, обводит взглядом друзей ещё раз, неизвестно встретятся ли они когда-нибудь вновь… — Тэхён, твои глаза! — Чимин удивляется, впервые видя натуральный цвет глаз товарища, — Так вот как это происходит… Тэхён не отвечает, он отворяет дверь и входит внутрь. По всей комнате распространился приятный шоколадно-ореховый аромат, перемешанный с ягодными нотками. Чонгук лежит, отвернувшись к окну, он свернулся в крошечный комочек, он сейчас такой маленький, нежный, беспомощный… Тэхён подходит ближе, он опускается на колени рядом с татами, тянется к шее и целует нежно, касаясь одними лишь губами. Ему уже больше нечего терять. Чонгук, во сне, приоткрывает рот, и Ким залипает на его блестящих губах, на которых отблески лунного света играют. Хочется напасть, овладеть, прижать к себе сильно-сильно, слиться в единое целое, но ещё сильнее хочется оттянуть момент, задержаться в нём, раствориться… Чонгук, сквозь сон, вдыхает носом запах альфы — чёрные орхидеи, он уже ощущает его, но никак не может проснуться. — Чонгуки, — Тэхён шепчет тихо-тихо, в самое ушко, покрывает поцелуями невесомыми, а потом замечает рядом с подушкой небольшое пёрышко, выбившееся из подушки. Он подхватывает белоснежное перо двумя пальцами, водит им по лицу Чона медленно, а тот расплывается в улыбке. Он ведёт по аккуратному ушку, по шее, затем обратно поднимается и ведёт по острому подбородку, по скулам, дотрагивается до кончика носа… Чонгук открывает глаза, смотрит через пелену на Тэхёна и совсем не понимает, что происходит, лишь ресницами хлопает пушистыми. — Мы ведь призраки, — сонно бормочет Чон, — Нам не могут сниться сны… — Я не сон, Гуки, — Тэхён улыбается, замечая, как к Чонгуку приходит осознание и с его глаз спадает пелена, он любуется природным цветом глаз омеги, снова носом воздух тянет, ягоды асаи попадают в самую подкорку, в самое нутро, заполоняют все внутренности и Тэхёну уже сложно, очень сложно сдерживаться. — Как ты? — Чонгук окончательно понимает, что Тэхён — не сон и подрывается с постели, — Как ты здесь? Как Намджун? Он тебя отпустил? Что произошло? Что они с тобой делали? — Тише, Чонгуки, тише, — Ким прикладывает свой указательный палец к губам омеги, — Не думай об этом, ладно? У нас есть одна ночь. Одна, Гуки. Оставим лишние разговоры. Чонгук дрожит от Тэхёнова «одна ночь», на его глазах поблёскивают слёзы, он понимает, что альфа находится здесь незаконно, что он снова нарушает все правила, но по-другому они просто не смогли бы и если у них есть хотя бы одна ночь — она только их и они не могут, не должны, не имеют никакого права терять ни секунды. — Ох, Тэхён, — выдыхает Чонгук и прикрывает глаза, когда Ким забирается на постель, когда целует в висок, в скулу, когда опаляет дыханием своим, когда мажет кончиком языка по шее омеги… Чонгук ухватывает альфу за подбородок, смотрит прямо в глаза, рассматривает, запомнить хочет, шепчет слова о любви, а альфа уже совсем ничего не видит и не слышит вокруг себя, он руками тело омеги изучает, задерживается на талии, приобнимает и одновременно с этим припадает к губам. Целует Тэхён ласково, нежно, не без труда гася в себе желание впиться страстно, терзающе. Он смакует любимые губы, а Чонгук отвечает охотно и податливо. — Боже, твой запах, — шепчет Тэхён, рукой нежно оглаживая ушко омеги, в его глазах пляшет пламя, они из янтарных превратились в огненно-красные, а глаза Чона совсем чёрными стали, — Я бы узнал его из миллионов других, даже спустя тысячи веков бы узнал. Чонгук улыбается и тянется руками к пуговицам на белоснежной рубашке Тэхёна, он проворно их расстёгивает и освобождает его от одного из предметов гардероба. Альфа нависает сверху, тянется горячим языком к мочке, слегка прикусывает, скользит по шее, желая оставить метки — нельзя. Чонгук извивается всем телом, губу закусывает, он пропадает в этом моменте, пропадает со своим альфой и ему сейчас абсолютно всё равно, что будет дальше, есть ли у них будущее, или же правитель Элдермора сдержит своё слово и разлучит влюблённые души… — Ты будто ангел, — Чонгук рассматривает Тэхёна, гладит по пепельным волосам, проводит рукой по щеке, они специально никуда не спешат, желая действовать медленно и нежно в их первый и, возможно, последний раз… — Ты наверняка должен был попасть в рай, ты такой красивый, будто сбежал оттуда, будто произошла какая-то ошибка. — Ты — мой ангел, — мягко улыбается альфа и вновь сминает губы омеги, проводит по ним языком, затем внутрь проникает, хозяйничает там теперь более настойчиво. Одной рукой он сжимает талию омеги, а второй уже подобрался под футболку и оглаживает одним пальцем возбуждённые соски, он не действует грубо, он специально дразнит, едва прикасаясь… — Тэхён, — Чонгук облизывает губы, ему тоже хочется продлить момент, но желание сильнее, его возбуждение уже слишком сильное, — Тэхён, пожалуйста. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — глаза альфы переливаются янтарными бликами. — Хочу сделать я. Чонгук слегка отталкивает от себя альфу, укладывая на простыни, а сам сверху оказывается. Тэхён такого поворота событий совсем не ожидал, ведь, во-первых, Чонгук — омега, а ситуацией, априори, должен заправлять альфа, во-вторых, он знает, что Чонгук ещё не имел никаких отношений, он вроде бы должен быть скромным и стеснительным, однако… Омега покрывает поцелуями грудь альфы, он прикусывает сосок, вызывая у Тэхёна шипение, он спускается ниже, высунув язык, и ведёт им по животу, очерчивая тазобедренные косточки. Чонгук стягивает с Тэхёна брюки вместе с бельём, его член уже приподнят, а на головке поблёскивает капля природной смазки. Чон пробует её на вкус, касаясь самым кончиком языка, а сам прямо в глаза смотрит. Альфа шипит и выгибает спину, непроизвольно подаваясь тазом вперёд, Чон обхватывает член пальцами, водит медленно, за реакцией наблюдает, а Тэхёну так сейчас хорошо, так хорошо, что он себя не помнит, он тонет в этом моменте, вдыхает запах, исходящий от омеги, а руками в простынь вцепляется. — Тебе нравится? — Да, — выдыхает Ким, находя глазами взгляд Чона, — Да, блять, да. Для Чонгука загорается зелёный свет, он снизу вверх ведёт языком по члену, орган Тэхёна достаточно крупный, с выпирающими венками и Чон любуется, ему кружит голову запах чёрных орхидей и он погружает член в свой рот. Помещается тот лишь наполовину, но Чонгук умелый малый, он быстро учится, потому старается расслабить горло и взять поглубже. Тэхён запускает обе руки в шевелюру омеги, перебирает пушистые волосы и потихоньку надавливает, желая прочувствовать ещё более яркие ощущения. Чонгук, с пошлым хлюпаньем, насаживается ртом, он уже почти полностью берёт член, заглатывая практически всю длину, он одной рукой ласкает яички, а второй скользит по животу Кима, цепляется в кожу ногтями, добирается до сосков и скручивает их по очереди между пальцев. — Чёрт, крошка, — Тэхён уже сам вдалбливается в ротик омеги, двигая тазом, он шипит, его член стоит колом и это для него безумно новые, безумно приятные ощущения. Он столетиями жил, даже не задумываясь, что есть что-то настолько приятное в этом мире и, как бы смешно не звучало, в свои 400-500 лет, секс для него становится настоящим открытием. Тэхён натягивает Чона за волосы на свой член и ощущает непривычное тепло внизу живота, оно тянущее, очень приятное, оно сбивает дыхание и заставляет дрожать всем телом, альфа активнее прижимает голову омеги к себе и кончает, выстреливая прямо в горло, с протяжным стоном. Он совсем не думает, что за дверью стоит Чимин и, наверняка, слышит все звуки, что они, в принципе, находятся в замке правителя и уж тем более не вспоминает, что это их единственная ночь. Альфа подтягивает Чона к себе поближе, касается осторожно, будто Чонгук создан из хрусталя или льда, будто он бабочка, к которой едва ли можно прикасаться, он дотрагивается губами щеки, слизывает с шеи капельки пота, а потом резко и грубо целует, контрастируя со своими действиями, жадно в губы впивается, кусает. В ноздри плотно забивается запах омеги, он давно течёт и Тэхён вновь оказывается сверху. Он самостоятельно раздевает Чонгука, избавляя его от всех элементов одежды. Альфа мажет языком по прессу, а рукой подбирается к заветной дырочке, он знает, что у Чонгука никого не было, потому работает осторожно, медленно вводит один палец, даёт привыкнуть, следит, чтобы его малышу не было больно. Чонгук закусывает нижнюю губу и смотрит своим чёрным взором, он кивает и Тэхён проталкивает второй палец, ласкает вожделенное тело. От запаха и вида омеги, на Тэхёна новая волна возбуждения накатывает, он облизывается и активнее разрабатывает узкую, эластичную дырочку, из которой стекает смазка. Тэхён не сдерживается, желает попробовать своего омегу на вкус, он забрасывает его ноги на свои плечи и языком слизывает ароматную, природную жидкость. Чонгук рвано дышит, двигается корпусом, сам на язык альфы насаживается, а Тэхёну голову кружит, у него уже каменный стояк и он больше не собирается быть нежным. Альфа опускает омегу обратно на простыни, но тут же разворачивает его спиной к себе. Чонгук принимает коленно-локтевую и подмахивает задом, желая поскорее ощутить в себе член Тэхёна, превратиться в единое целое и Ким не медлит, он входит сперва наполовину, отчего Чон шипит и стонет громко. — Ты такой узкий, чёрт бы тебя побрал, — выдыхает альфа где-то позади, а Чон опускает голову и щёку изнутри до крови кусает, — Нет, ты не ангел, ты демон настоящий… — Тэхён… — Молчи, просто молчи, Чонгук. Тэхён уже входит на всю длину, цепляется в спину Чону, оставляет алые следы от ногтей, их запахи смешиваются, создавая в комнате неповторимый аромат. Омега всхлипывает и сам насаживается в такт, в помещении раздаются звуки шлепков тело об тело — самый лучший звук, который когда-либо слышали и Тэхён и Чонгук. Альфа дотягивается до члена омеги, оглаживает напористо, сжимает и надрачивает в ритм своим движениям. Их звуки сливаются в единую симфонию, Тэхён ускоряется и двигается всё более увереннее и резче, Чонгук, без сил, сжимает в руках простынь, он уже не помнит и не понимает в каком находится мире, он хочет лишь одного — кончить и Тэхён с этим ему активно помогает. Чонгук кончает первым, с протяжным выдохом, с обилием смазки, а Тэхён делает ещё несколько толчков и чувствует, что пора выходить, чтобы не произошло сцепки, они сейчас совсем не в том положении. Альфа выходит, пальцами скользит по своему члену, хватает всего нескольких кратких прикосновений, и кончает на спину Чону, когда тот, выгнувшись, пошло виляет своей задницей, будто желая вновь ощутить своим телом Тэхёнову природную жидкость… — Я люблю тебя, — шепчет Тэхён, укладываясь рядышком со своим омегой, — Я так тебя люблю… — Я тоже люблю тебя, — Чонгук за шею притягивает альфу к себе и прикасается к губам нежно, — Тэхён, что теперь с нами будет? Тэхён выдавливает улыбку, хотя самому орать хочется, а глаза печёт предательски, он гладит омегу по волосам, проводит пальцем по бровям, по скулам, по ровному носу, он всматривается, стараясь запомнить каждый миллиметр его лица, каждую мимическую морщинку, каждую родинку, каждый волосок и взгляд, обязательно взгляд. Так на Тэхёна ещё никогда не смотрели, не в этом мире точно. — У нас есть правила, Чонгуки, — начинает страшный разговор Тэхён, а у самого всё внутри переворачивается, — Мы живём не в простом мире, хотя в любом мире есть свои законы. — Я не понимаю, Тэхён! — Тссс, — альфа вновь прикладывает указательный палец к губам любимого, — Послушай меня, Чонгуки… Тэхён не собирается раскрывать омеге всю правду. Он прекрасно помнит решение Намджуна: Чонгук в рай — Тэхён в ад, Чонгук в Хазелхилле — Тэхён в прах, а омега в ад. Он не себя жалеет, он на себя забил давно, смирился, Тэхён всегда понимал, что ничто не вечно. Он сейчас за Чонгука переживает, у него есть шанс спастись, есть шанс на достойную жизнь где-то там, на небесах, а не под землёй, куда он точно попадёт, если останется в Хазелхилле… — Чонгуки, — ласково шепчет Тэхён, а у самого слёзы выступают на глазах, — Есть некоторые обстоятельства и я надеюсь, что ты сможешь всё понять и принять верное решение. — Я уже всё решил, Тэхён, — Чонгуку не нравится этот разговор, он всем нутром чует, что всё не к добру и по его щеке стекает одинокая слеза. — Нет, послушай меня, не перебивай, пожалуйста, — Тэхён утирает прозрачную слезинку с бархатной кожи омеги, — Как бы нам ни было горько и больно, есть закон и мы не можем, не имеем права его нарушать. — Мы уже нарушили, Тэхён. В комнате повисает тишина, альфа кусает губы, он понимает, что Чонгук прав, он видит настрой омеги и понятия не имеет как сдвинуть его с мёртвой точки. — Чонгуки, — альфа вздыхает, — Нам не дадут быть вместе в этом мире, мы просто должны как-то понять и принять это. Это ужасающая реальность, но она, увы, такова и мы совсем не можем на неё повлиять. Намджун настроен агрессивно, он не потерпит, не позволит… — Тэхён делает паузу, а Чон слушает выжидательно, — Чонгук, у тебя на носу встреча с посланником, тебе предложат два варианта, ты уже и сам знаешь и понимаешь какие… Ты должен отправиться в рай. — Нет, даже не говори мне об… — Не перебивай! — грозно прерывает Чона альфа, — Нам не дадут жизни в этом мире, нас обоих сживут со свету в конечном итоге, но если ты отправишься в рай, если Намджуну удастся нас разлучить — у нас обоих будет шанс, Чонгук! Шанс на жизнь. Пусть по отдельности, пусть не вместе… — Ты с ума сошёл? — Чонгук садится на постели, — Мне не нужна жизнь без тебя, я не хоч… — Чонгук! — Тэхён садится рядом и смотрит строго, ему необходимо каким-то образом переубедить омегу в его решении, — Послушай, ты завтра встретишься с посланником и отправишься следом за ним, это единственный шанс на тв… на наше спасение! — Что будет с тобой? — хмурится Чон, — Что будет с тобой в обоих случаях? — Я останусь в Хазелхилле, — Тэхён прячет глаза, — Я в любом случае останусь здесь. — Почему же тогда тебя заперли? Зачем изолировали? — Чтобы оградить от встреч с тобой, — Тэхён снова врёт, но лишь отчасти и лишь во благо, во всяком случае, это он так думает, — Нам не дадут быть вместе, Чонгук, поверь мне на слово. Я всё-равно останусь здесь, а вот если здесь останешься ты — Намджун не даст тебе прохода, он что-нибудь придумает, но никогда не даст нам даже приблизиться друг к другу. Послушай меня, Гуки, — Тэхён бережно берёт лицо омеги в свои ладони, — «Там» у тебя будет всё, всё что пожелаешь, пойми. Там легко, красиво, радостно, там лучшая жизнь, там свет и… — Зачем мне свет, если там не будет тебя? Ты стал для меня всем за этот короткий срок, ты стал для меня ангелом, моим личным ангелом, спасшим мою душу. Ты помогал мне, ты поверил в меня, ты полюбил, Тэхён, ты единственный полюбил меня. Я не понимаю, как мы можем расстаться, я хочу бороться за тебя, я готов рушить стены, готов объявить войну этому миру, только не покидай меня сам, Тэхён. Не покидай… У Тэхёна мурашки по телу пробегают от слов Чонгука, он раздувает ноздри и держится, чтобы позорно не разреветься, а Чон наоборот не сдерживается, по его щекам текут струйки, он хлюпает носом и проклинает этот чёртов мир за всю его несправедливость. — Чонгуки, — Тэхён притягивает омегу к себе и обнимает бережно, словно желает защитить его от всего мира, от всех возможных бед и ненастий, — Прошу, ради нас, ради меня… Отправляйся завтра с посланником. Я тебя умоляю, ради моей любви, во имя любви… — Как мне сделать это, Тэхён? А если Намджун совершит с тобой после этого что-то страшное? — Чон будто чувствует подвох, — Как мне спокойно жить в другом мире, не зная где ты, не зная, что с тобой происходит? — Ты привыкнешь, Гуки, — Тэхён вновь пытается выдавить из себя улыбку, но получается совершенно неправдоподобно, он часто моргает, пытаясь отогнать слёзы, — Ты привыкнешь и смиришься. Нам не суждено быть вместе, а значит нужно выбирать меньшее из зол. Завтра ты отправишься в рай, а я останусь в Хазелхилле. Если же останешься здесь, Намджун не позволит протекать твоей жизни спокойно. — Почему же он так милостив к тебе? — щурится Чон, — Ведь ты тоже нарушил закон. — Потому что я близок ему, потому что я уже много веков служу ему верой и правдой, — врёт альфа, — Он сумел простить меня, но не пощадит тебя. А если он не пощадит тебя — этого не прощу себе я. Чонгук бьёт кулаком по постели, он зол, он сейчас так зол, что готов лично набить этому грёбанному правителю и его муженьку морду за их подлость, за их наглость, за их поганые правила и законы. — Чонгук, — Тэхён вновь вытирает слёзы, свои и омежьи, — Я понимаю твои чувства, я сам зол, я сам негодую и чувствую жгучую обиду, но есть вещи, на которые мы не в силах повлиять, тогда приходится выбирать более приемлемый вариант. Просто поверь мне, прошу, тебе будет лучше уйти… Я хочу, чтобы ты ушёл. Чонгук, с досадой, смотрит на Тэхёна, он отворачивается и укладывается на постель, спиной к альфе. Он тихонько всхлипывает, по щекам текут слёзы, а глаза вновь закрывает пелена. Тэхён смотрит на Чона, с болью в «сердце», он дрожит телом, ему сейчас ни капли не легче, а может и труднее в разы, ведь он только что страшно обманул любимого. У альфы не было другого выхода, это единственный шанс спасти Чонгука, потому что самого Тэхёна спасти уже точно не получится. За окном начинается дождь. Мрачные тучи плывут над Хазелхиллом, в небе мечутся молнии, а ливень идёт стеной сплошной, он тоже плачет, тоже скорбит. Чонгук засыпает. Он так и не повернулся к Тэхёну, не проронил ни единого звука, он провалился в тревожный сон, больше похожий на забытье, он, как всегда, не видит снов, но к нему приходят видения. Они призрачные, едва уловимые, до них не дотянуться, не дотронуться. У них запах чёрных орхидей.🌑 🌑 🌑
— Чёртовы крендельки!!! — шипит Чимин, когда рано утром, на рассвете, Тэхён бесшумно покидает комнату Чонгука. Пак сидит на полу, облокотившись спиной к стене, — Я чуть не поседел за эту ночь, Тэхён!!! Я, блять, думал, вы своими стонами весь замок перебудите, думал, что Намджун явится и нам бошки прямо на месте всем поотрывает! Вы какого хера так громко себя вели?! — Посмотрел бы я на тебя, — бубнит себе под нос Тэхён, — Ты даже не представляешь, Чимин, ты даже не представляешь каково это. — Я, конечно, понимаю, что это несколько неуместно, но может быть расскажешь каково? — Чимин семенит следом за Тэхёном, пока тот добровольно отправляется в собственное заточение. — Не сейчас, Чимин, — отмахивается Ким, — Не сейчас. У двери в комнату Тэхёна их уже встречает Хосок, он грустно смотрит на друга, тот хоть и выглядит физически лучше, чем ночью, когда они зашли в его импровизированную тюрьму, но парень понимает, что теперь Тэхёну гораздо хуже морально. Ким молча проходит мимо друга, заходит в комнату и опускается на пол, роняя свою голову и пряча её в ладонях. Хосок и Чимин озадаченно глядят на товарища, они бы с радостью сейчас постарались помочь, хотя бы поговорить с Тэхёном, но ему ничто уже не поможет, да и у них самих времени совершенно не остаётся, вот вот проснётся правитель, а там и встреча с посланником, на которую им тоже необходимо отправиться, в качестве свидетелей разговора Чона и проводника. Хосок запирает дверь на ключ и спешит в комнату охраны, необходимо как-то незаметно подбросить связку.***
— Просыпайся, спящая красавица, на выход, — гремит голос в комнате Чонгука, Намджун сам лично решил отправиться за призраком, чтобы любые его передвижения были под его контролем. За его спиной стоят Чимин и Хосок, они стараются не встречаться взглядом с Чонгуком, будто его сейчас отправляют на собственную казнь. Хотя для Чона всё именно так. Он плохо спал остаток ночи, а проснувшись, уже не обнаружил Тэхёна рядом. Они даже не успели нормально попрощаться… Чонгук давно не спит, правитель был не прав в своих словах, он лишь притворялся спящим, он всё утро ронял кристальные слёзы, намочив насквозь подушку, стискивал челюсти до боли, сжимал в кулаках одеяло. Он всё ещё не может понять отчего в этом мире такие поганые правила, кому здесь помешала любовь? — Пошевеливайся, — громыхает голос Намджуна, — Проводник на месте и уже ждёт тебя. Чонгук умывается прохладной водой, набрасывает на плечи кожаную куртку, выданную Хосоком, он не помнит, как они перемещаются на окраину Элдермора, не помнит, как шагают по длинному мосту. Он оборачивается назад и видит, что правитель и Хосок остались в начале моста, а Чимин направился вместе с ним. Чонгук очухивается лишь тогда, когда видит перед собой Юнги — уже знакомого проводника. Тот нынче выглядит совсем иначе. В прошлый раз на нём были настоящие лохмотья, выглядел он странно, но, как помнит Чон, Мин пояснил, что его тогда выдернули с выходного, с дачи и огорода. Теперь же на проводнике чёрная, шифоновая рубашка, завязанная у шеи на бант, такой же чёрный пиджак, его волосы аккуратно уложены, в его ухе небольшое серебряное колечко и от него приятно пахнет. Чонгук осматривает посланника, с удивлением, а Чимин, стоящий рядом, даже присвистывает. — Тоже тырите вещички у модных дизайнеров из мира людей? — ухмыляется Чимин, в их первую встречу Юнги одет был проще, а сейчас же он выглядит весьма любопытно, и не скажешь, что посланник из рая. — Опять ты? — щурится Мин, — Если собираешься сбивать моего призрака с верного пути — лучше отойди в сторону, пока я не скинул тебя с этого моста. — Посмотри-ка, Чонгук, — усмехается Пак, — Видишь какие «там» добренькие души проживают? Да ты будто из самого ада к нам поднялся. С таким то внешним видом и фразочками. — Лучше замолчи свой рот, — закипает Юнги, его откровенно раздражает этот выскочка, — Чонгук, ты должен сделать выбор, либо остаться здесь вот с «этими», либо отправиться со мной на небеса, где тебе, собственно, и место. — С какими такими «этими»? — восклицает Чимин, совсем не давая Чонгуку сосредоточиться и ещё сильнее выводя из себя Юнги, — Ты себя то видел, чувырло лохматое? Юнги шумно выдыхает и прикрывает глаза, необходимо успокоиться и не поддаваться на провокации. Чонгук же стоит в полной растерянности, у него тут, вроде как, судьба решается, а эти двое перепалку устроили. Он трёт виски, а перед глазами образ Тэхёна стоит, в голове звоном отдаются его слова. «Я хочу, чтобы ты ушёл.» Чонгука раздирает обида, у него снова щиплет в носу, а глаза печёт неприятно, он не может вот так уйти, но сам же понимает, что жизни совместной здесь им не видать… — Чонгук, — аккуратно обращается Юнги, — Тебе необходимо принять решение, у тебя всего два варианта и ты сейчас сам определишь свою судьбу. Подумай хорошенько, я не стану торопить тебя с ответом. — У меня уже есть ответ, я всё решил, — Чонгук переводит взгляд от Юнги на Чимина и затем обратно, те стоят, затаив дыхание, Юнги выгодно, чтобы Чон отправился с ним, а Чимин, зная, что грозит Чонгуку и Тэхёну, в случае, если он останется, тоже желает, чтобы Чон ушёл следом за проводником. — Приму любое твоё решение, Чонгук, — кивает Юнги и смотрит сосредоточенно, — Но знай, что озвучив его единожды, изменить ты его уже не сможешь. В воздухе застывает тишина, здесь, в этом мире, нет ничего живого, здесь не летают птицы, не обитают животные, здесь всё давно мертво. Здесь нет места чувствам, нет места любви, здесь запросто могут изгнать в ад за любую оплошность. Здесь жестокий правитель, со своим поганым мужем. Здесь добрый сердцем Хосок, забавный Чимин. Здесь Тэхён… — Я остаюсь в Хазелхилле.