Искренне твоя, Агата.
P.S. Даже если захочешь, не отвечай на это письмо. С Рождеством!» Дождавшись, пока чернила высохнут, Агата скрутила письмо, скорей напоминавшее крохотную записку, в трубочку и подошла к массивной клетке, в которой дремал большой черный филин. – Давай, просыпайся, Стикс, – тихо сказала девушка, птица недовольно открыла желтые глаза. Едва филин неохотно покинул клетку, Агата привязала письмо к его лапке и распахнула окно. В лицо ударил морозный воздух, а на подоконник опустились несколько снежных хлопьев, оставив мокрые следы. Но Стикс не спешил покидать теплую комнату. – В этом доме что, даже птицы с предрассудками? – возмущенно прошипела Агата и почти что вытолкала филина за окно. Огромные черные крылья распахнулись, девушка проводила птицу взглядом. Затворив окно, Агата прижалась лбом к холодному стеклу, гадая, останется ли ее выходка незамеченной.***
Он вырос в роскоши. Вырос, зная, что у него будет все – деньги, власть, влияние. Потому что он избранный. Он чистокровный волшебник. Он Малфой. Но с самого детства он знал, что отец следит за каждым его шагом. Нельзя оступиться. Нужно соответствовать. Он помнил, как дрожали его колени, когда он впервые приехал в Хогвартс, как страшно было надевать распределяющую шляпу. Его сестра тогда уже год училась на Слизерине. И он тоже должен был попасть туда. Он не мог разочаровать родителей. Неуверенность в каждом своём поступке сопровождала Драко долгие годы. Неуверенность и страх подвести семью. Свое имя. Тяжёлой ношей свалилось на мальчишеские плечи бремя быть особенным. Единственным наследником. Порой ему казалось, он в одиночестве стоит на арене, а вокруг все с замиранием сердца ждут, когда он проявит себя. Станет гордостью или позором. Нет, конечно же, он не был один. Иногда Драко казалось, любовь Агаты - единственная, какую он знал. В этом огромном поместье, где гуляли леденящие даже душу сквозняки, комната сестры всегда была тёплым уголком, куда он мог прийти, чтобы не чувствовать себя одиноким. С годами единственным его страхом стал страх потерять Агату. Драко все чаще ловил себя на мысли, что должен уберечь ее, спрятать ото всех, привязать к себе. И никогда не отпускать. Драко смотрел, как девочка взрослеет и превращается в красивую молодую леди. Ее тонкие черты лица, большие серые сияющие глаза и платиновые струящиеся по спине волосы порой заставляли его сердце замирать от восторга, настолько она была прекрасна. Желание защитить сменилось желанием обладать. Драко твёрдо знал, что только его любовь к Агате была чистой и подлинной. Никто и никогда не сможет полюбить ее сильнее. Так и не переодевшись после ужина, Драко сидел на полу, прислонившись спиной к прохладной стене. Он не понимал, действует на него жар от камина или огонь полыхает у него внутри. Малфой расстегнул рубашку, размышляя стоит ли приходить к Агате сегодня ночью. Возбуждение пронзило каждую клеточку его тела, едва он подумал о ней. Драко сразу представил волосы Агаты, которые всегда пахли лавандой. Вообразил, как ее изящные пальцы касаются его кожи, а губы скользят по его телу. Желание нарастало с каждой минутой. Он хотел слиться с ней в одно целое. Стать ее первым мужчиной. Первым и единственным. Малфой чуть закусил губу. В прошлый раз Агата не позволила целовать ее, и он опасался, что если надавит на сестру, то вновь испугает ее. Но вдруг до его ушей донеслась музыка. Драко тут же вскочил с места и открыл дверь своей спальни – звуки стали громче. Он вышел в коридор. Глубокая печальная мелодия исходила из комнаты Агаты в другой части этажа и разносилась по всем комнатам и коридорам, эхом отражаясь от древних каменных стен, увешанных старыми семейными портретами и гобеленами. Драко шел, ведомый мрачной, тоскливой музыкой, пока не оказался у закрытой двери. Чуть приоткрыв ее, Малфой заглянул в образовавшуюся щель. Агата сидела за роялем в белой сорочке. Очевидно, она уже готовилась ко сну, когда решила прикоснуться к инструменту. Длинные пальцы порхали над клавишами, нежно, почти любовно их касаясь. Драко не видел лица сестры, но знал, что глаза ее прикрыты, а играет она по памяти. Он тихо проскользнул в комнату и запер за собой дверь. Агата не слышала шагов брата, но почувствовав сквозняк босыми ногами, сразу поняла, что он здесь. Музыка оборвалась. – Ты, наверное, разбудила родителей, – заметил Драко, присаживаясь на длинный пуфик рядом с сестрой. – Еще слишком рано, они не спят, – улыбнулась Агата. Она была так красива. Чиста и невинна, словно едва распустившийся цветок. Драко нежным движением завел волосы сестры за ухо, а затем немного приспустил полупрозрачную ткань сорочки с ее плеча. По телу Агаты пробежала дрожь. Девушка неподвижно сидела, не решаясь посмотреть на брата. Пальцы Агаты все еще лежали на клавишах. Драко накрыл ладонь девушки своей. Он погладил гладкую поверхность черного камня, заключенного в оправу из белого золота, которая изящными завитками обхватывала палец Агаты. Это кольцо он подарил ей всего несколько часов назад и надел на безымянный палец, как невесте. Драко осторожно коснулся губами обнаженного плеча сестры, она вздрогнула. – У меня тоже есть подарок, – вдруг воскликнула Агата, – это ужасно глупая безделушка, я даже постеснялась достать ее при родителях. Ничего не стоит, но я подумала, вдруг тебе понравится? Улыбка Агаты была искренней. Она вскочила на ноги и, путаясь в длинной сорочке, побежала в другой конец комнаты. Девушка открыла ящик стола, достала маленькую бархатную коробочку зеленого цвета и вернулась к брату. Агата села к нему на колени, обняла одной рукой за шею и прошептала брату на ухо: – С Рождеством, милый. Драко улыбнулся, торопливо взял коробочку и открыл. Внутри были две одинаковые вещицы: подвески в виде небольших, вдвое меньше снитча, шариков на серебристых цепочках. – Что это? – Драко достал одну из подвесок, положил на ладонь и поднял глаза на сестру. – Сейчас покажу, – Агата даже прикусила губу от возбуждения. Она взяла второй шарик, внутри которого клубился белый туман, и крепко сжала его в руке. В это же мгновение подвеска Драко бледно засветилась, и он почувствовал…пульс. Тук-тук. Тук-тук. Словно внутри шарика билось сердце. Сердце Агаты. Драко улыбнулся, тоже стиснул кулон, и с подвеской в руках Агаты произошло то же самое. – Где бы я ни была, – прошептала девушка, уткнувшись носом в волосы брата, – мое сердце всегда с тобой. Драко тут же надел цепочку на шею, и белый шарик оказался на его обнаженной груди. – Ты позволишь мне остаться? – Конечно, – Агата кивнула и встала, – только я устала, уже хотела ложиться. Драко тоже поднялся, стянул с себя туфли и одежду, а затем забрался в постель. Агата легла рядом. – Холодно, – поежилась она. – Я тебя согрею, иди сюда. Драко привлек сестру поближе, чтобы ее голова покоилась у него на груди. Юноша почувствовал, как касается кожи шероховатое кружево ее сорочки, и его обдало жаром. Агата хотела было погладить пальцами живот брата, как она делала это раньше, но вдруг замерла. Тот поцелуй у дерева совсем сбил ее с толку. А теперь это странное кольцо. Что, если для Драко их связь значит что-то другое? Когда Агата пообещала брату, что никого не полюбит, она не врала. Потому что знала, какими бы чувствами она не воспылала к мужчине, они никогда не сравнятся с глубокой привязанностью, которая много лет существовала между ней и Драко. Засыпая в объятиях брата, Агата подумала о Джордже.