~
Шуичи заслужил быть посланным нахуй. По крайней мере, так для себя на данный момент решил Ома, прижавшись левым плечом к плечу Акаматсу, что-то быстро набирающей свободной рукой в телефоне. Стоять рядом с кем-то наподобие той же Маки, которая продолжала неодобрительно высверливать между глаз Кокичи глубокую дыру довольно устрашающим взглядом, или Момоты, постоянно вскидывающего руками то вверх, то в разные стороны, совершенно не хотелось. Да и тот же Шуичи, буквально десять минут назад отшитый в своей неестественно-уверенной просьбе, резко обмяк и стал тесниться ближе к лучшему другу, который, как понял позже Кокичи, сразу заметил, что между ними двумя пробежала какая-то чёрная кошка, но не сказал об этом ни слова: что-то выпытывать в таком людном месте было просто бессмысленно. Как только одноклассники сошли со станции и преодолели необычно масштабную толкучку, настигшую их в переходе со станции к выходу из вокзала, они сразу же погрузились в запах всевозможных сладостей и цветов, летящий со стороны одной из улиц, пышущей яркими красками. Потихоньку начинало темнеть, и высокие фонарные столбы, оплетённые лозами пёстрых гирлянд, загорались один за другим, прежде, чем и вовсе не погрузить почти весь город в приятный желтоватый оттенок, перебивающийся светом от вывесок. — Цумуги! — Каэде вновь взмахнула рукой, чуть не задев затесавшегося где-то под её рукавом Ому, не желавшему двигаться куда-либо дальше. Всё же сожаления о том, что он согласился, на эту местами неприятную поездку, настигли его чуть раньше, чем хоть какое-то удовольствие, из-за чего он решил, что наиболее благоприятным вариантом станет тот, где Ома просто спрячется за спиной Акаматсу — между прочим, одной из тех, кто его туда и заманил — и переждёт всё это, как какой-то страшный сон: — Мы тут! — скорчив недовольную мордочку, Кокичи нехотя вылез из-за старосты, приготовясь высказывать Широганэ всё, что тот о ней и её разочаровывающем поступке думает, но не успел: — Ого, Анджи, и ты тут? — Йа-ап! — блондинка, встряхнув головой, звонко хлопнула в ладоши, и весело улыбнулась, сощурив голубые глазки. Ярко-жёлтая, совершенно солнечная юката ярким пятном выделяла её среди огромной массы людей, наряженных в более сдержанного цвета кимоно, из-за чего не заметить её было очень трудно. Даже на фоне Цумуги, немного сдавленной здешней праздничной атмосферой жизнелюбия и процветания, та смотрелась гораздо моложе и веселее. Кокичи удивлённо приподнял брови. — Пускай я обычно и не хожу на такие мероприятия, — подходя ближе к одноклассникам, начала Ёнага, двумя пальцами схватив за край широкого рукава Широганэ, немного отставшую от неё, — но Атуа мне сказал, что сегодня — тот самый день, когда могут сбыться все-все мечты, и я не секунды не думала, когда Широганэ-сан позвала меня! — девушка развела обе руки в стороны, приподняв голову наверх, всматриваясь в темнеющее летнее небо. — Да, — дёрнулась синеволосая, несколько раз кивнув в знак соглашения со своей спутницей: — Я тоже не привыкла ходить на такие праздники… но почему-то всегда хотела на них попасть, — Широганэ поправила очки, съехавшие вниз, одним пальцем и приподняла уголки губ, взглянув на раздражённого Ому, скрестившего руки на груди, — Прекрасная возможность, я думаю! — Ага, замечательная, — съязвил Кокичи, высунув язык. Цумуги улыбнулась ещё шире, зная, что своими высказываниями раздражает Ому, притащившегося сюда именно из-за её с Каэде выходки. — Каэде-ча-ан!.. — просипел парень, сводя брови к переносице с умоляющим выражением лица. — Думаю, что нам пора выдвигаться, — девушка взглянула на небо, — До центра ещё далеко, но наверняка мы успеем и к фейерверкам, и к дереву! — Какому дереву? — поинтересовалась Цумуги, подойдя поближе к насупившемуся Кокичи, опасаясь, как бы он её не пришиб в порыве своего бескрайнего детского недовольства. — Ох, вы разве не знаете? — лавандовые глазки Акаматсу вспыхнули, — Дерево с ленточками. — Вообще, это ветви бамбука, — добавил Шуичи, немного выйдя вперёд и встав рядом с воодушевившейся Каэде. — На веточки вешают бумажные ленты с написанными внутри пожеланиями, — староста тихо хихикнула, найдя в том, что она сказала, что-то невероятно смешное, а затем продолжила: — Сбудется любое желание, — Каэде понизила голос, после чего, почти шёпотом, будто бы хотела, чтобы никто посторонний того не услышал, добавила: — особенно любовное… Шуичи слегка дёрнулся, будто бы то, что только что сказала Акаматсу, было чем-то запретным, седьмой школьной тайной, о которой говорить в принципе было запрещено кем-то всевышним, а она так безолаберно взяла и всем её разболтала. Кокичи ухмыльнулся, перебирая сотни вариантов желаний, какие он мог бы написать на этой маленькой бумажке. Конечно, ему слабо верилось в то, что желание, написанное на простом листке бумаги, превратится в жизнь, но мечтать не вредно. Наверняка, он бы пожелал, чтобы эти нереально скучные уроки физики стали хоть немного интереснее, или чтобы чаще были акции на его любимую газировку, а лучше уж вообще, чтобы цена понизилась на неё насовсем, тогда бы он больше её купил, а ещё можно… — Ну, нам с Маки Ролл эти желания ни к чему! — воскликнул Кайто, притянув опешившую от такого внезапного действия одноклассника Харукаву к себе. Момота широко улыбнулся, почесав свободной рукой затылок. — Хочешь умереть? — недовольно пробурчала Маки, пряча подступивший к щекам румянец за длинными хвостами, спадающими с её плечей вниз, и отталкивающей от себя крупное тело Кайто, явно нарушившего её личные границы. Встряхнув головой и сбросив красноту, покрывшую её щёки и крылья носа, Маки с наигранно озлобленным выражением лица покосилась на Кайто, широко улыбающегося ей в ответ, и поспешила отойти к Каэде. Желание стоять с этим идиотом у неё почему-то резко пропало, хотя Кокичи и знал даже, почему именно, но всё же решил оставить все догадки при себе по причине того, что желал сохранить цвет своего лица аристократически белым хотя бы на эту ночь, ведь после стычки с Харукавой на его щеках вновь появится множество ссадин и кровоподтёков. Ома, закатив глаза, встал с Цумуги и Ёнагой, увлечённой разглядыванием цветных зажжённых вывесок. Назвать этот праздник звёздным было, кажется, наиболее правильным решением: темнота, быстро покрывшая раскрасневшиеся улицы города, оголяла огромную россыпь звёзд, мерцающих где-то над головами прохожих. Украшенные по бокам летними цветами, улочки сплетались в один большой клубок в центре, где располагался огромный поющий фонтан с, вздымающимися вверх в такт музыки, струями воды, подсвеченными снизу. Дети, держащие за руку родителей, восторженно хохотали, глазея на эту небылицу, и самое старое, давно позабытое, но такое тёплое и родное лезло перед глазами, маяча и светясь. Ома почему-то всё ещё не мог выкинуть из головы те несколько лет, пока родители ещё были вместе с ним и водили его, маленького, несмышлёного, но такого забавного ребёнка на всевозможные праздники. По их словам, они приучали его к культуре народа, хотя наверняка им просто хотелось немного развеяться, особенно после выматывающих серых будней, и Кокичи не мог их за это осудить ни тогда в силу своей детской наивности и слепой, но такой всё равно приятной веры во всё, что только скажут мама и папа, ни сейчас — пустая трата сил и простое расточительство светлых чувств, которые нагрянули вместе со знакомыми мелодиями, исходящими из огромных колонок, вывешенных на высоких столбах. Струи быстро поднимались на разную высоту — какая-то всего на метр, другая на два, а третья и вовсе на четыре или даже пять вздымалась, из-за чего её макушка растворялась в вечернем небе — и казались чем-то невероятным, чем-то неестественным, из-за чего будоражили детское сознание, заставляя ребёнка думать, что это какое-то волшебство. Крупные капли порывом ветра сорвались и дождём посыпались на прохожих. Кокичи быстро вытер с щеки брызги краем рукава и незаметно для себя улыбнулся: прямо, как в детстве. И действительно — вокруг всё снова становится точно таким же, как и было раньше, будто то, что произошло столько времени назад было всего лишь на прошлой неделе, словно никто не менялся, та же плитка под ногами и цветочный запах, стоящий на каждой улице, даже небо, покрытое звёздами-точками, манит к себе, как в тот самый раз, отложившийся где-то далеко в подсознании, разве что сам Кокичи стал старше душой и телом.~
— М-м! А что ты загадаешь, Саихара-кун? — Анджи, избавившись от своей ярко-жёлтой бумажной ленточки, повесив её на торчащую ветвь бамбука, увешанную такими же разноцветными бумажками с желаниями. Ёнага чуть ли не перевалилась через плечо одноклассника, сгорая от детского любопытства, что же он напишет такого тайного и сокровенного, пускай и знала, что её поведение не особенно тактичное в данный момент. Шуичи дёрнулся и отодвинул руку одноклассницы, которую та положила ему на плечо, и затем развернул свою бумажку, оголяя пустое пространство внутри неё: — А-а, поняла! — хихикнула блондинка, переплетая пальцы обеих рук между собой, — Тогда, пожалуй, мне стоит помолиться за то, чтобы ты скорее придумал своё заветное желание! — Думаю, не стоит, Ёнага-сан, — смущённо пробормотал Шуичи, не надеясь на то, что его слова хоть как-то остановят девушку, уже сложившую свои руки в молитвенной позе. Саихара устало вздохнул и перевёл взгляд в другую сторону в попытках наконец придумать, что же ему написать, пока не начались фейерверки: до них оставалось около часа, огромные часы на площади пробили уже девять часов. В десять часов, как передавалось ещё по утренним новостям, которые Шуичи слушал, допивая холодный кофе, ночное небо над городом должно было озариться сотнями всевозможных красок, разлетающихся в разные стороны. Каэде, уже давно повесившая бледно-розовую ленточку на веточку, стояла в стороне, что-то с некоторым усердием печатая в телефоне. Слегка растрепавшаяся причёска, несколько осела и не казалась уже такой пышной, как раньше. Всё же их общие гуляния — дело выматывающее и, следовательно, достаточно трудоёмкое, что даже причёски под самый конец начинают обваливаться от усталости. Кайто, утянув вслед за собой недовольную Маки, сбежал от компании в ближайшую закусочную, чтобы испытать судьбу и узнать, остались ли ещё его любимые булочки, хотя, судя по тому, какая по счёту это была уже закусочная, ему сегодня явно не везло, точно так же, как и самой Маки, которая почему-то не сопротивлялась в составлении ему компании на этот раз. Широганэ, находящаяся сегодня в неестественно приподнятом настроении, неподалёку от Саихары вешала своё желание, прикрыв глаза и что-то тихо нашёптывая себе под нос — действительно ли сработает всё то, что он там сейчас напишет, или это просто обыкновенная шутка, придуманная для маленьких детей, лишь бы они вели себя хорошо и лишний раз не надоедали родителям. — Нгх!.. — Саихара от неожиданного прикосновения с кем-то попятился назад, ещё пуще врезаясь в незнакомца, — Из-звините! — юноша чуть не выронил сжатую в кулаке пустую ленточку, пока не увидел перед собой маленького фиолетоволосого гремлина, тянущегося к свободной тоненькой веточке со сложенной бумажкой нежно-голубого цвета. Кокичи смерил обескураженного Шуичи взглядом, прежде чем насупился и настойчиво продолжил тянуться к своей намеченной ветке: достаточно небольшой рост Омы, частенько совершенно не позволял ему нормально пользоваться некоторыми радостями жизни, в том числе и доставать до многих вещей, находящихся на приличной высоте. Саихара про себя отметил, что Ома абсолютно точно на него злится из-за всего того, что произошло, но, блять, совсем не понимал, что ему нужно сделать, чтобы тот хотя бы с ним заговорил. — Давай помогу, — неожиданно для Шуичи, руки сами потянулись наверх. Парень обхватил ладонью желанную ветку и немного наклонил её, позволяя Кокичи дотянуться до неё, стоя на носочках, и завязать на ней небольшой узелок. Ома, вначале немного помедлив от удивления, а затем приняв своё безразличное выражение лица, которое тот создал специально ради того, чтобы показывать Саихаре, что он его ещё не простил и даже не думает об этом в ближайшее время, что совершенно точно не значит, что он его вообще собирается прощать! — Т-так удобнее, надеюсь?.. — отвернув голову, украдкой спросил Шуичи, даже не надеясь на то, что одноклассник ему хоть как-либо ответит. — Ага, — почти себе под нос пробурчал Кокичи, из-за чего Шуичи невольно вздрогнул. Отпустив несчастную ветвь, Кокичи отряхнул друг о друга ладони и заложил их за спину, вытягиваясь, но, поймав на себе недоумевающий взор темноволосого, свёл брови к переносице и тихо произнёс: — На слова благодарности можешь не надеяться, понял? — фиолетоволосый, несколько смущённый тем, что одноклассник чересчур долгое время так откровенно пялился на него, пускай даже без всяких извращённых намерений, закусил нижнюю губу и отвернулся. — Угу, — Шуичи несколько раз кашлянул в сторону, прежде, чем наконец отойти от этого злосчастного дерева. К этому времени Каэде, успевшая уже убрать сотовый в свою сумочку, с широкой улыбкой, растёкшейся от одного её уха до другого, быстрым шагом приближалась к компании одноклассников. Невдалеке показались и силуэты Маки и Кайто, держащего в руке бумажный пакетик, чем-то наполненный до самых краёв. — Мне о-очень жаль!.. — немного задыхаясь и делая небольшие паузы между словами, давая себе время на одышку от быстрого шага, протараторила Каэде, активно жестикулируя руками. Она явно была чем-то взволнована — на лбу поблёскивали капельки пота, лавандовые глазки метались из стороны в сторону в поисках чего-то крайне важного: — Но мне придётся вас покинуть, у меня… кхм… — девушка закашлялась, прежде чем продолжить говорить, хотя всем стало и так понятно, что у неё была с кем-то встреча, — Мне, правда, пора бежать… — Тогда тут ничего не поделаешь, — пожала плечами Цумуги, перекидываясь хитрыми взглядами с Кокичи, стоящим невдалеке от своей подруги. — Удачи… — разочарованно сказал Саихара, цокнув языком. — Пускай Атуа даст тебе сил! — протянула Ёнага, вновь складывая руки в молитвенной позе перед грудью. Акаматсу, выдав одноклассникам вещи, до этого отлёживающиеся где-то на дне её глубокой сумочки, болтающейся на правом плече, вновь вытащила откуда-то из-за пазухи сотовый и проверила его на наличие новых сообщений, прежде, чем направиться в сторону, полностью противоположную той, куда сейчас собиралась идти компания. — Хэ-эй, Матсу-чан! — неожиданно окликнул старосту Ома, когда та отошла на некоторое расстояние от друзей, — Передавай привет Ран-чану!.. Даже отсюда большинство присутствующих заметили, как щёки Каэде, до этого мертвенно бледные, только слегка припудренные нежно-розовыми румянами, вспыхнули. Кокичи залился смехом, таким ясным, настоящим, искренним смехом, разрезающим напололам весь этот шум и гам, стоящий вокруг них всех сплошной непроницаемой стеной. Саихара, случайно попав под эту непонятную волшебную волну, задумался, всматриваясь в фигуру фиолетоволосого, к тому моменту почти покатившемуся по полу со своей гениальной шутки, брошенной в адрес сбежавшей на свидание Акаматсу. — Хэй, Шуичи, приём! — Момота положил тяжёлую ладонь на плечо друга, из-за чего ноги последнего слегка подкосились, — Мы уже отбываем смотреть фейерверки, — пояснил Кайто, — Ты написал? — А? Ох, — наконец дошло до темноволосого, что его сиреневая бумажка так и продолжила лежать внутри его кулака, — подождите одну минуту, ладно? — обеспокоенно произнёс Шуичи, отворачиваясь от одноклассника и беря в правую руку карандаш, до этого одолженный у Широганэ. Выведя последнюю букву, Саихара в спешке повязал свою ленточку на ту же самую ветвь, куда чуть ранее повесил желание Ома, и обернулся, поспешив к уходящим друзьям: — Подождите, хэй! Стоило лишь первым огням осветить небо, раскинувшееся над празднующим городом плотным тёмным полотном, как каждая ленточка с самыми важными и трепетными желаниями заколыхалась, обнажая все свои секреты порывам ветра:Я хочу, чтобы каждая его улыбка была посвящена мне.