Никто не смеётся последним

      Нара переживает. Нару трясёт. Трясёт не так, как перед первым заданием, не так, как во время первой миссии в качестве чуунина, не так, как когда эта самая миссия окончилась сокрушительным провалом, и его друзья оказались на грани между смертью и жизнью, не так, как во время сражения с Акацуки или начала Четвёртой мировой. Трясёт, кажется, ещё хуже, чем когда-либо до. Нара — настоящий мужик. Он себе это раз за разом повторяет, однако с каждым разом теряет всё больше уверенности в собственных силах. Ему, на самом-то деле, в данный момент больше чем когда-либо прежде нужны поддержка и советы отца, в чём при жизни последнего ни за что бы не сознался, а теперь столь спокойно озвучивает, повторяет в собственной голове. По обыкновению, слишком поздно.       «И как тебе только маму удалось соблазнить?! Не поверю, что она за тобой бегала. Наверное, была не в себе», — крутятся в голове давно брошенные в сторону отца слова одним вечером.       Почему-то Шикамару не особо высоко оценивает умения отца в соблазнении женщин, естественно, тут же опуская свои. Хотя, сегодня ведь дело было далеко не в соблазнении, а в том, что парень неведомым чудным образом решился и пригласил Темари на свидание, мысли о чём то и дело последние месяцы лезли в голову ненароком, стоило знакомым хвостикам появиться на горизонте и пытать парня синевой вперемешку с зеленью глаз; он эту мысль гнал куда подальше, гнал и старался избегать. Что на него нашло? Как умудрился выпалить? Да и что на неё нашло?! Она же даже согласилась. Может ли он надеяться, что нр…       Юноша пару раз ударяет себя по щекам, не замечая направленных в его сторону взглядов шиноби, несущие службу у ворот в деревню.       Нет, она не может, точно не может.       Тогда почему вообще согласилась? Разве может быть другая причина? Ну, женщины действительно уму непостижимые. И чем больше Нара задумывается о её причинах, тем сильнее впадает в уныние от неразрешимой задачки. Нет, ему не нужно соблазнять девушку. Соблазнять кого-то — звучит жутко странно. И не то чтобы стратег хочет добиться от неё взаимности… Взаимности! Ожидание взаимности подразумевает его влюблённость! Сплошная чепуха сегодня лезет в его голову!       Ах да, он же влюблён. Не чепуха. Истина.       Солнце опускалось за кроны, пока Шикамару продолжал погружаться в собственные чертоги разума, запутываясь, словно муха в паутине, уходя от простой истины, забывая то, над чем изначально размышлял — как бы им лучше всего провести вечер. А всё потому, что, пригласив её на свидание, он так до конца и не понял себя, всё ещё не разобрался в своих чувствах, однако умудрился ляпнуть что-то столь дерзкое.       Жалеет ли парень? Скорее боится. Чего? Наверное, показаться непроходимым тупицей или балбесом, рассчитывающим на что-то большее, чем дружба. Боится быть отвергнутым. Боится, что в его случайно раскрывшееся и беззащитное слабое сердечко с размаху всадят холодное оружие, лишая тлеющей возможности биться. Ведь это совсем не в его стиле — открываться, говорить о своих чувствах, признаваться, любить…       Любить. Да, данное слово у него сразу вызывает кучу странных ощущений, будто организм ему сопротивляется, отплёвывается, пытается изжить из своих клеток.       И всё-таки, несмотря на столь сильное сопротивление, Шикамару действительно любит. Скрывает за безразличным пофигистичным выражением лица заботу, упиваясь борьбой разума и тела с опостылевшими вспышками где-то внутри за коркой сознания. И любит сильнее, чем многие. Любит отца, мать, своего учителя, Мирай, друзей, Коноху… У него есть много любимого, для защиты чего требуется сила. Шикамару думал — подобная любовь не подставит под удар его нежную душу, однако он слишком долго устраивал внутри теплицу, а потому взрастил нечто непонятное — тёплое, яркое, знакомое совсем чуть-чуть, по отношению к язвительной и грубой девушке, и это нечто пугает не на шутку, ведь является полярно другим, отличающимся от остальных ростков. Не похожим на его прежнюю любовь к кому-либо. А неизвестное, определенно, страшит.       И вот, она вновь появляется раньше, чем парень успевает собраться с мыслями — вновь все планы коту под хвост. Хотя ему бы пора было привыкнуть — с ней никакие схемы не работают. Девушка чёрствые цифры и планы разбивает гордой походкой, золотыми локонами, переливающимися на солнце да озорным взглядом. Вроде бы привычное хмурое надменное лицо, но глаза горят, и юноша уже не может оторваться. Сколько бы ни желал, сколько бы с самим собой ни спорил, он — в её власти.       Куноичи здоровается с постовыми и идёт прямо к нему. У Нары из головы все подготовленные слова вылетают, мысли превращаются в тугой комок без начала и конца, и даже руки подрагивают немного. А она улыбается, дерзко, словно уже победила. Видит его замешательство, и улыбка становится шире, пока у шиноби окончательно отказывает мозг, и в нём остаётся одна единственная мысль — Темари одета легко, сейчас в октябрьской Конохе днём температура держится на уровне двадцати с лишним градусов, но ночью может упасть и до десяти. Хотя, сегодня такого не обещали, да и Сабаку но должна знать об условиях погоды — значит, беспокойство будет лишним с его стороны. Таким образом, понемногу Нара пытается себя уговорить не проявлять излишнюю заботу, девушка её и за грубость может воспринять.       Как же с ней чертовски сложно.       — Привет, нытик, — конечно, не может без ехидства. Ну что за женщина? Шикамару думает, что выглядит Песчаная, вроде, обыкновенно, ведёт себя — тоже, а у него раз в тридцать быстрее сердце бьётся.       «Почему именно она?!» — кричат в парне остатки логики, плача кровавыми слезами.       — Привет, — отвечает хриплым голосом, смотрит в её сине-зелёные глаза и глотает воздуха побольше; предстоит долгое погружение, так и задохнуться можно, не подготовившись.       «А почему и не она? — будто наговаривает глубина девичьих глаз. — И вообще, когда это ты стал таким трусом? Если нельзя сбежать — остаётся лишь принять».       — Пойдём, только… Тебе не будет холодно? По ночам у нас не жарко, — произносит, откашливаясь, когда, наконец, удаётся с собой совладать, отрываясь от её разглядывания. Темари улыбается одними уголками глаз, наблюдая за краснеющим Нарой, специально избегающим взгляда, чувствуя себя не в своей тарелке.       Ну разве не мило? Она, конечно, о нём в контексте «мило» ранее и не думала, однако когда звал её на свидание и сейчас — ведёт себя даже чересчур мило. Что поделать? До недавнего времени девушка и представить не могла, что у неё будет свидание. Более того — с Шикамару. А чего тут скажешь? Реальность время от времени бьёт подобным метеоритным дождём из фактов, переворачивается и становится с ног на голову, поэтому пока Принцесса Песков решила аккуратно наблюдать и практически смириться, подчиняясь инопланетному вторжению. Посмотреть, что из этого выйдет, проанализировать, а уже после действовать по ситуации.       — Я знаю. Всё в порядке, — с ухмылкой убеждает.       Есть неизбежное, с которым она чётко решила сразиться. На этот раз враг — она сама. Она, которая ничего не смыслит в романтике и отношениях любого покрова. И беспричинно мысли о новом сражении вызывают улыбку и зарождающейся внутри экстаз, будто у ребёнка, собирающегося вот-вот совершить шалость, под табуированным соусом которой небо окрашивается северным сиянием, вливающемся внутрь через зрачки, наделяя хозяйку на один вечер долькой раскрепощённости и беспечности, в основе чего лежит сумасшедшее напряжение.       — А куда мы идём? — на вопрос парень останавливается и разворачивается к девушке, буравя чёрными глазами. Останавливается крайне резко, она замирает всего в паре сантиметров от его груди. Её очередь смущаться, отмечая — смущение может безумно приятно щекотать мышцы в груди.       — Не знаю, — говорит с полной серьёзностью, словно не замечая, как неловко близко они оказались друг к другу. Истинный болван и простофиля.       — В смысле? — ещё больше конфузится девушка, алея, мысленно посылая сигналы, дабы советник Хокаге отодвинулся. Она, разумеется, отважилась встретиться с неизбежным лицом к лицу, но не так же близко и скоро…       — На самом деле, я кое-что придумал, но хотел сначала спросить у тебя. Чего хочешь ты? — в действительности он придумал минимум двадцать семь сценариев сегодняшнего вечера, было ещё двенадцать других — там всё заканчивалось его синяками и кровью.       Сабаку но окончательно теряет контроль над ситуацией и храбрость, отступая назад. По обыкновению, когда дело касается стратега Конохи. Он думает одними формулами и подставляет собеседников в уравнения, не задумываясь, нравится ли им математика, из-за чего явно не техническое возбуждение Темари упёрлось в цифры и поутихло.       — Ну, уже достаточно поздно, многие ларьки закрыты, — начинает рассуждать девушка, взяв себя в руки, склоняет голову набок, мило дёргая хвостиками. У Шикамару наваждение. — Есть не хочу, остановилась в кафе по пути. Хмм, тогда давай просто прогуляемся? — Нара пытается расслышать в её голосе нотки разочарования, но ничего такого даже не подумало промелькнуть. Темари лёгкой походкой начинает шагать вперёд, разбрасывая осколки собственного воодушевления, которому объяснение она искать не будет. Всё равно не найдёт.       — А это… — он запинается, ловя её вопрошающий взгляд через плечо, — точно тебя устраивает? — ему тяжело решиться поравняться с ней.       «Бесхарактерный трус!»       Отец всё же был прав. Как всегда, прав. Было ли что-то, чего Шикаку не знал?       — Даже не знаю, — тянет слова и специально замедляется, Нара замедляется следом. Темари это смешит. Смешит, что он так сильно смущается. Она находит его поведение безумно милым, из-за чего недавнее стеснение испаряется без следа. Пусть девушка и не готова осознать почву подобных эмоций, они уже правят балом в её голове, и пока куноичи «наблюдает», захватывают территории с ужасающей скоростью, отравляя розоватыми корнями нейроны. Раз Шикамару так сильно теряется, ей нечего за ним повторять, лучше понаслаждаться столь экзотическим видом неловкого стратега, пока есть возможность. Испытает стыд по пути в Страну Земли. — Думаешь, с какой целью я пришла в Коноху? — спрашивает, разворачиваясь к нему лицом и продолжая идти спиной вперёд. Задаёт довольно провокационный вопрос с самым благородным видом, окончательно взяв контроль над собой и уступив желанию испытать парня.       Она здесь ради встречи с ним. Темари так свободно перемещаться между границами позволяет только статус посла, но у девушки нет других дел в Деревне Скрытого Листа после их… свидания. Она здесь специально из-за него. Пусть даже подобное — трата времени и сил, Сабаку но согласилась и сама предложила встретиться именно в Листе, а завтра куноичи отправится в Страну Земли, и он точно знает — незачем было делать такой круг только для того, чтобы увидеться с ним.       Однако она сделала. Нелогично? Пожалуй. Зато как приятно.       — В первый раз я попала сюда семь лет назад, — запрокидывая голову, глубоко вдыхает вечерний воздух — влажный и тягучий, специально созданный для ностальгии. Шикамару вновь завораживается открывшейся картиной. Людей на улочках почти не осталось, никто не бросится ей из-за спины под ноги, поэтому юноша может свободно смотреть на Темари во все глаза, стараясь глубоко отпечатать в памяти увиденное. Тонкую фигуру в лучах заходящего солнца, её жалящий сладким ядом голосок с хрипотцой, белые ноги в пыли от долгого пути. И как ей удаётся сохранять подобный цвет кожи в Суне? — Думаешь, не нагулялась ещё по главной улице и разным лавочкам за постоянные визиты? — улыбается хитро, склоняя голову набок. — Конечно, в Суне такого немного, в моём детстве и вовсе не было кафе с данго или рамэном. Будущее поколение будет жить более радостно. Всё благодаря Гааре. Но я же не ребёнок, — вскидывает бровь высоко, отчитывая собеседника за ещё не сказанные предположения. У него на секунду щемит в груди. — Стала бы делать крюк ради развлечений? — глядит прямо в душу, мягко, с иронией её выворачивая.       Жестокая, жутко жестокая, что нет сил сопротивляться.       — Нет, — он почему-то чувствует неожиданное спокойствие, разливающееся по телу. С чего бы? И думает: «А вот оно, какое, принятие».       — Именно. Я пришла увидеться с тобой, а остальное — неважно, — останавливается. — Увидеться, хочу тебя видеть, — опять камешек в его огород за то, что плёлся позади, поэтому юноша шагает дальше, ожидая, когда Темари догонит. — Мне бы, конечно, хотелось провести обычное свидание, но, — девушка тянет отрицание, пока его сердце выпрыгивает из груди при слове «свидание». — У нас никак не получится, — и прикрывает глаза.       И правда, не получится.       Он не трус, скорее идиот. Когда Шикамару это понимает, то его отпускает. Семь лет — уже семь лет он её знает. И да, сейчас всё меняется для них, но есть ли смысл бояться изменений? Ведь парень так ждал куноичи, что целый день себе места не находил, постоянно глядел на часы. Обычное «ничегонеделанье» не помогало убивать медленно плетущиеся минуты, даже решил прочесть одолженный у Какаши «Приди, приди, Рай», но книжка оказалась максимально бредовой, и стратег не выдержал больше двух глав. А потом ожидание, ожидание, ожидание… Такое тяжёлое, словно позаимствовало вес у статуй Хокаге.       Нужно взять от этого вечера как можно больше, дабы после не жалеть.       — Как там Казекаге? — задаёт вопрос, полностью расслабляясь, даже возвращая свою вальяжную походку. Да, у них не так много времени, нечего его тратить на глупости всякие.       — Ну, вполне отлично. Правда, возможно, тебе стоит больше его опасаться теперь. Гаара перед моим отправлением весь вечер буравил меня глазами и ворчал, — Темари легко смеётся, наполняя летний воздух светлыми нотками.       — Учту, — уголок его губ на секунду дёргается вверх.       — Работы сегодня не было? — спрашивает девушка, пока они выходят к набережной. Здесь Солнце видно лучше всего, людей почти не осталось. Скоро наступит ночь — непроглядная и тихая, что укроет их от лишнего внимания. Столь родная для обоих.       — Должна была быть, но я отказался, — Темари высоко поднимает брови и внимательно смотрит на собеседника.       — Почему?       — Это бы заняло несколько дней вне деревни, пришлось бы отменять наше свидание, — у Шикамару в животе бабочки от последнего слова, девушка немного алеет.       — И что ты сказал Какаши? — продолжает свой допрос беспощадно.       — Что у меня свидание, — всё же, Нара краснеет, а Темари, немного погодя, вновь смеётся.       Если задуматься, то никогда ещё ранее он так часто не слышал этот мирный смех. Заливистый, громкий, закладывающий уши и забивающий нос, от которого дышать тяжело.       Однако ему до дрожи нравится. Нравится запах воды, к которой они не договариваясь спускаются, её грубый дурманящий голос, трава под руками и то, как неосторожно она в неё падает, поскальзываясь из-за недавнего дождя; девушка даже не хмурится, а только цыкает. Нравится лежать у реки, чувствуя её тепло рядом. Оказывается, лежать с кем-то, а не одному, и ничего не делать, смотря на небо — тоже вполне себе сносно. Вместе с ней — просто идеально, в чём он себе пока до конца не признаётся.       — И почему это тут ещё не прыгает от радости Наруто? Признавайся, куда ты его дел? — вопрос неспроста. Действительно странно: их до сих пор не окружили его любопытные друзья, до сегодняшнего дня воспринимавшие любые случайные встречи этих двоих, словно очень особенный знак.       — Сейчас в деревне только Тен-Тен, Сакура и Киба. Остальные на миссиях, — начинает жевать травинку, чувствуя — она не отрывает от него глаз.       — И как ты это устроил? — прищуривает глаза.       — Ну, вообще-то я влияю на распределение миссий, — она вновь смеётся, ему внутрь этот смех иголочками прямо под кожу загоняет. Глубоко, передавливая нервы, поэтому он замирает и не дышит, хочет побольше впитать девичьей радости.       Ещё немного, ещё…       — Если Узумаки узнает — пристанет похуже банного листа. Удачи! — поднимается, чтобы спуститься к воде и опустить в неё ноги, предварительно сняв обувь. На лице — немного детский, плохо скрываемый восторг. В Суне так не побалуешься.       — Эй, холодно же, — однако шиноби и тут ей подобным образом развлечься не может разрешить.       — Немного, — кривится, будто от зубной боли, громко шлёпая ногами по мелководью. — Неужели думаешь, что из-за подобного заболею? — поднимает говоряще бровь: «Не недооценивай меня». Он и не недооценивает, просто переживает, глубоко вздыхая, буравя чёрными зрачками.       — Вылезай. Летом будешь купаться, — ворчит, хмурится, вызывает внутри девушки медово-солнечный сироп. Пряный, остающийся долгим послевкусием.       — Ладно-ладно, — поддаётся его настроению, думая про себя: «Парочка. Мы как парочка». Краснеет, вылезая из воды, неловко падая рядом с ним, а Шикамару всё будто злится, размышляет. В какой-то момент со старческим вздохом снимает жилет и кладёт поверх её ног.       Знает — между ними всё неясно, вилами на прохладной воде написано, пусть даже девушка разозлится на его наглость, однако он лишь не хочет подвергать её хоть малейшей опасности. В то время как Темари внутри улыбается и злиться, даже не думает, не произносит вслух, что в пустыне по ночам раза в три холоднее, и она давно привыкла к подобному, не говорит, просто отворачивается с алыми щеками.       Даже если по чёрному небу не плывут дорогие облака. Даже если оно чистое настолько, что, кажется, ещё секунда — и засосёт, размешает между звёзд и припорошит космической пылью. Даже если их разговор больше всё о работе, Союзе, деревнях. Даже если всё привычно, совсем не смахивает на свидание, словно болтают за обедом во время перерыва Совета. Всё равно идеально. Настолько, что время просыпается песком между пальцами, они не замечают его бег.       — Начинаю понимать, почему тебе нравится небо, — Шикамару смотрит на её серьёзное красивое лицо и думает, что ничего девушка не понимает, ведь больше ему нравится она, и он мог бы заменить часы разглядывания облаков часами разглядывания её. Как она моргает, путая длинные ресницы, как сводит губы в трубочку, как поднимается её грудь при вдохе. Нравится слушать её рассказы об организации новых тренировок для малышей, о том, как Канкуро недавно заснул в зале, а проснулся с изрисованным фломастерами лицом, и сама Темари руку к этому не прикладывала. Ему любопытно было бы посмотреть на девушку дома — без веера и другой амуниции. Закидывает ли ноги на диван, попивая чай? Или когда бездельничает, чем занимается?       Хотя, Сабаку но вряд ли умеет бездельничать.       — Будешь так смотреть — дырку во мне сделаешь, — растягивает губы, поднимаясь на локтях.       — Как ты проводишь свободное время? — спрашивает быстрее, чем передумает, получая в ответ не удивление, не осторожность, а сосредоточенное лицо и неловкое молчание, тянущееся пару минут.       — Чищу оружие, встречаюсь с детьми в Суне, иногда могу помочь им тренироваться, — Шикамару поднимает голову к небу и усмехается. — Что?! — недовольно. Ещё бы.       — Ты и правда не умеешь бездельничать, — она зло сверкает глазами, делая осторожные шаги в сторону парня, который уже предвидит развязку — даже сегодня ему не удаётся скрыться от её несильных ударов по голове и плечам. — Всё, всё! Перестань! Пожалуйста, — хоть и громко, вроде бы серьёзно говорит, но всё равно смеётся, скрывает голову руками и не видит — она тоже улыбается широко. — Нам пора идти, — выскальзывает и поднимается, замечая непонимание между женских бровей. — Тебе завтра опять в путь, — Сабаку но открывает рот, будто только вспомнила этот досадный факт. Встаёт, отряхивается, откидывает волосы назад и делает вид, что это совсем не она минуту назад катала его по сырой траве. Принцесса Песков на такое не способна. Нет-нет.       Ну и ладно. Если так хочет держать свою маску, он не против. Даже поможет, чем сможет.       Куноичи идёт немного позади, цепким взглядом впиваясь в окружающий мир. Его жилет на её плечах. Солнце ещё не встаёт, от чего сильнее чувствуется присутствие осени, не выдаваемое довольно тёплой температурой. Она не может не смотреть на него — то было бы преступлением, ведь сегодня Темари решила быть совсем недолго честной и беспечной, выполняя свои прихоти без сомнений. Завтра девушка, скорее всего, будет жалеть об этом. Но то будет завтра. Сегодня Сабаку но в полной мере прочувствует, что же их ожидает за поворотом этих новых странных чувств, которым единственно желается поддаться и больше ни о чём не думать.       Шагает позади, удивляясь, как быстро и сильно меняются парни. Она не заметила, когда Нара стал выше её, когда его плечи стали широкими, а спина — надёжной. Нечестно, нечестно рождаться парнями.       — Как придёшь — попроси горячего молока или чая, — оборачивается, поджидая её.       — Пфф, да в порядке я буду, — вздёргивает подбородок, почти надувая щёчки.       — Отлично, тогда попроси. Или мне зайти и сделать это за тебя? — девушка не признается: ей нравится чувствовать проявление заботы Шикамару по отношению к ней. Раньше он делал это всегда незаметно, укрывая накидкой, если Темари засыпала во время работы, приносил еды, когда не успевала пообедать, оправдываясь, что ему кто-то это поручил (ужасный лгун), «случайно» дописывал её отчёты.       — Сама я, — фыркает, а внутри готова расплакаться от того, какое он солнышко.       — Хорошо выспись, прежде чем отправляться, — говорит уже у гостиницы. — Ничего страшного, если уйдёшь позже, чем планировала.       — Сама разберусь, — отвечает, а про себя думает, что ничего не выйдет. Сейчас примерно два часа ночи, не получится выспаться, нельзя опаздывать. Да и как заснуть? Она ведь пару часов просто валялась на траве, предаваясь неге, совесть столь легко не отпустит. Нара пагубно на неё влияет. Однако…       Она бы определённо повторила.       — Заходи скорее, — её кимоно, скорее всего, вымокло, ноги упрямо промочила, а ночь не особо тёплая, может, и правда простудится. Хотя, он никогда не видел её болеющей, потому даже не уверен, болеет ли она вообще.       — Будешь ждать, пока не зайду? Эй, Нара, я себя в обиду не дам, — вновь эти хитрые глазки и ухмылка. Ну что за женщина?       — Иди, давай, — немного толкает её в руку, разворачивая ко входу, девушка хмыкает и поддаётся. Поддаётся, делает пару шагов к двери, и, когда он совсем теряет бдительность, моментально оказывается рядом, вставая на носочки и дотрагиваясь холодными губами до мужской щеки.       — До встречи, нытик! — заходит внутрь гостиницы быстрее, чем он успевает что-то ответить, оставляет Шикамару с глазами по пять копеек и рукой, прижавшейся к щеке.       Неожиданное нападение. Бой проигран. Его сердце пускается в пляс, и бабочки беснуются. Проблемная женщина спутала все карты. Проблемная женщина устроила в душе очередной смертельный ураган, а потом с лисьей мордочкой скрылась в здании.       Она успеет добраться до своей комнаты и выглянуть в окно, дабы увидеть его застывшим, словно истукан, на месте. Только после Шикамару отомрёт и побредёт домой, делая огромный круг по деревне. Его щёки горят, дрожь никак не унимается; ему понадобится ещё час, прежде чем справиться с последствиями собственной неосторожности. Столь своевременной неосторожности.