Облачившись в красивое вечернее платье, Гермиона отправилась на декабрьскую приветственную встречу. По правде говоря, она потратила достаточно много времени на то, чтобы создать соответствующий образ. Нечто элегантное, но не сильно бросающееся в глаза. Она не хотела привлекать лишнее внимание, а особенно внимание миссис Блэк.
Не потому, что Гермиона боялась эту женщину, совсем нет. Миссис Блэк определенно относилась к тому типу людей, которые всегда в гуще событий и мимо которых не проходит ни одна новость высшего света. Для Гермионы знакомство с ней являлось отличным шансом обзавестись необходимыми связями в Министерстве. Она хотела знать больше. Книги не могли предоставить ей всю информацию об этом периоде времени, так как версия истории времен Гриндевальда была слишком отфильтрована. Гермиона же хотела быть максимально готовой к грядущим мрачным событиям. Она хотела стать кем-то, кто сможет повлиять на ход истории. Вызвать у волшебников сострадание к маглам и маглорожденным, которых будущая война затронет больше всего.
Да, в сороковые годы волшебное сообщество закрыло глаза на то, что происходит в мире маглов, аргументируя это тем, что два мира не должны соприкасаться. Но как можно было бездействовать, пока Гриндевальд убивал людей, прикрываясь мифическим "общим благом"? В какой-то момент Гермиона поняла, что не сможет остаться в стороне. Даже если тихая жизнь в провинциальном городке — лучший вариант для её существования в прошлом. Гермиона, хоть и не была такой безрассудной, как Рон и Гарри, всё же имела характерные черты гриффиндорки, которые и привели её в 1926 год. Отвага и благородство — вот что толкало её вперед на этом пути.
Она действительно хотела помогать людям. И прямо сейчас осуществлялась первая часть её плана. Гермиона пришла на вечеринку, она укротила свою, так называемую, гриву, но коготки держала наготове. Практически все приглашенные были мужчинами. Женщины же если и мелькали то тут то там, сразу было видно, что являлись лишь милыми женами своих мужей-работников министерства. Но, благодаря мистеру Блэку, Гермиона знала наверняка, что среди присутствующих должны быть и несколько высокоуровневых целительниц, а так же парочка богатых ведьм, пожертвовавших больнице немалые средства. Одной из них была Родопа Малфой. Она пришла одна, без мужа, и сейчас непринужденно болтала с посетителями в другом конце зала.
Гермионе не с кем было пойти и потому она чувствовала себя не в своей тарелке, хоть и старалась это скрыть за скучающим видом. Вдруг к ней подошёл молодой парень, в котором она узнала Ларуса Аббота. Похоже он еще не женился на полукровке-ведьме, раз посещал подобные мероприятия. У него было несколько общих черт со своей внучкой, которая в будущем станет женой Невилла. Парень улыбнулся Гермионе, и она мило улыбнулась в ответ.
— По моему, вы стали одной из тем этого вечера, мисс Грейнджер. —Ларус опустил голову в поклоне, его золотистые волосы заструились по плечам. — Хотя мне говорили, что у вас довольно
непослушные волосы.
— Волосы вьются, когда я стою над котлами с зельями. — Гермиона усмехнулась, притворяясь гораздо более заинтересованной в разговоре, чем на самом деле. — Пришлось потратить некоторое время, чтобы добиться того результата, который вы видите сейчас.
Ларус являлся хорошим целителем. В будущем он станет главным целителем в больнице святого Мунго. Во время войны кинет все силы на лечение пострадавших волшебников и волшебниц, а позже, женившись на полукровке, будет объявлен предателем крови. Определенно хороший союзник. Гермиона внимательно посмотрела на него. Сейчас ему едва ли за двадцать. У него волевой подбородок, а глаза точь в точь как у Ханны — того же насыщенного синего цвета, что в совокупности со светлыми волосами делает его довольно привлекательным мужчиной. Гермиона невольно сравнила его с образом Рона. Воспоминание отозвалось болью в сердце, и она поспешила переключить внимание на собеседника, дотронувшись пальцами до медальона на шее.
Ларус тем временем активно закивал головой.
— Понимаю вас. Я сам сейчас готовлю несколько зелий для больницы, и хотя длина моих волос не такая, как у вас, но даже я замечаю, как пары влияют на их структуру, — он усмехнулся.
— Было бы странно, если бы вам удалось полностью избежать подобной проблемы, да? — Гермиона подыграла ему.
— Как жаль, что завивка сейчас не в моде, — Ларус прислонился к стене позади них. — Просто люди еще не прониклись этой темой.
Гермиона улыбнулась, скользнув взглядом по залу. Практически все присутствующие соблюдали определенную тенденцию в причёсках. Гермиона назвала бы её "стилем Люциуса Малфоя", жаль шутки оценить было не кому.
— Заметно, — согласилась она. — И, кажется, короткие причёски также не в моде в этому году.
— Не могу не согласиться с вами. Но я рад, что такие причуды, как бубикопф, еще не добрались до магического Лондона. Мне нравятся длинные волосы.
Похоже, он в самом деле с ней флиртовал. Гермиона довольно хмыкнула, услышав завуалированный комплимент. Она изрядно потрудилась над тем, чтобы приручить свою вьющуюся гриву. Девушка мысленно поблагодарила Вимси за полезную литературу по косметическим чарам. Судя по всему Гермионе удалось произвести хорошее впечатление. Пускай попытки Аббота так и останутся без внимания. Гермиона подумала о том, что может стоило надеть обручальное кольцо. Люди ничего не знали о её личной жизни, а судя по юному возрасту, можно было предположить, что она всё ещё мисс. Но смотреть на украшение по-прежнему было слишком больно. Гермиона сняла его практически сразу же, как оказалась в прошлом. И сейчас оно было надежно спрятано в прикроватной тумбе вместе с другими дорогими сердцу вещами.
— Мне тоже, — Гермиона сложила руки на груди и прислонилась к стене.
— Посмотрите, я жалуюсь на причёски, хотя изначально подошёл к вам совершенно с другой целью. В общем, как я уже говорил, сейчас я готовлю зелья для больницы. Да, иногда целителям приходится заниматься этим лично, так как сейчас весьма ощутима нехватка умелых рук. И, должен сказать, когда я столкнулся с зельем вашего производства, то был просто ошеломлен. Никогда не видел более качественного зелья сна-без-сновидений. Всего нескольких капель хватило, чтобы погрузить человека в сон. Это просто потрясающая концентрация!
Ларус хорошо умел вести беседу. Начав с комплиментов её внешности он перешёл к нахваливанию её работы. Такой очаровательный. Жаль только, что Гермиона могла быть какой угодно, но не наивной.
— Очень любезно с вашей стороны, Лорд Аббот. Сейчас я полностью сосредоточена на улучшениях старых рецептов, — она притворилась, что весьма польщена его словами. — Секреты производства, вы понимаете.
— Ну конечно, — быстро согласился Ларус. — У каждого из нас свои секретные ингредиенты.
Их разговор прервала подошедшая хозяйка вечера.
— Здравствуйте, Лорд Аббот. А вы, должно быть, миссис Грейнджер? — она улыбнулась несколько устало, глядя на Гермиону.
Внешне они оказались полными противоположностями. Ирма Блэк была облачена в элегантное темно-серое платье, сидевшее на ней как нельзя лучше, её длинные черные волосы были собраны в изящный пучок из закрученных кос, в которые были вплетены драгоценные камни. Она стояла, покачивая бокал вина в левой руке. Бледность её лица компенсировалась макияжем, подчеркивающим впечатляюще высокие скулы.
Гермиона улыбнулась как можно дружелюбнее.
— Приятно познакомиться с уважаемой леди Блэк, ваш муж очень хорошо отзывался о вас.
— Как мило с его стороны. — В глазах Ирмы Блэк появился холодный блеск. Они были того туманного оттенка серо-голубого, который обычно создавал иллюзию спокойного, чуть подернутого дымкой взгляда. Словно спокойное море, в котором, однако, в любой момент могла разразиться настоящая буря. И, судя по всему, ветер усиливался.
С первых же секунд стало очевидно, что Гермиона ей ни капельки не понравилась. Девушка почувствовала, как стало труднее дышать. Будет не просто расположить к себе женщину, которую с малых лет учили манипулировать людьми, дабы добиваться желаемого.
— Да, так же он как-то обмолвился о вашей прекрасной дочери, — Гермиона ловко сменила тактику.
Это смягчило взгляд женщины. Недавно Гермиона заметила, что люди любят говорить о своих детях. Похоже, миссис Блэк не была исключением.
— Нашей дочери только исполнилось два года, но боюсь, Поллукс любит её больше, чем меня.
— Отцы, в большинстве своем, всегда такие, — Гермиона не соглашалась, но и не отрицала её слова.
— Неужели ваш муж также носится с вашим сыном? — леди Блэк снова выставила свои шипы.
Гермионе стало очевидно, что она не хочет продолжать разговор о её с мистером Блэком семейной жизни. Тому могло быть много причин, и Гермиона не была уверена в том, что ей стоит вникать в сложившуюся ситуацию. В конце концов, Леди Блэк обладала тем статусом в обществе, который позволял маневрировать, как ей заблагорассудится.
Гермиона отдала бы ей должное. Ирма Блэк идеально соответствовала стереотипу о слизеринках.
— Уверена, если бы он был жив, то, любил бы Томаса больше, чем кого-либо, — Гермиона раскрыла еще одну карту. — Он всегда хотел иметь сына.
— Я сожалею о вашей утрате, — Ирма прижала тонкую руку к груди, всем своим видом показывая, что ей очень больно слышать такие новости. Но на Гермиону это не произвело никакого эффекта. Она была уверена в том, что искренности в ней не больше, чем любви к магглам. Однако Ларус был явно потрясен услышанным.
— Это действительно ужасно — потерять кого-то столь близкого. Могу я спросить, сколько лет вашему сыну? Не сочтите за бестактность.
Гермиона слабо улыбнулась ему.
— 31-го декабря ему исполнится год.
— Ох... Так ужасно, что он даже не будет помнить своего отца, — заметил Ларус. — Мой отец умер от драконьей оспы, когда я был маленьким. У меня сохранилось не так много воспоминаний о нем, но матушка всегда говорила, что он был замечательным человеком.
— Я тоже соболезную вашей потере. — Гермиона легко дотронулась пальцами до его плеча.
— Да, это очень печально, — в разговор снова вступила леди Блэк. — Грейнджер — довольно необычная фамилия для волшебника, не так ли?
Момент настал. Карты были полностью разложены. Леди Блэк хотела, чтобы Гермионы заявила о статусе крови своего ребенка.
— Думаю, в Англии так и есть, — согласилась она, изучая реакцию леди Блэк. — Но я из Америки. Если точнее, из Нью Йорка.
— Удивительно, у вас даже нет акцента, — заметила женщина, слегка приподняв бровь.
— О, я рада, что вы это заметили. Моя бабушка всегда очень гордилась тем, что родилась в Англии. А я, в юные годы, старалась копировать её во всем, даже в манере речи, — Гермиона улыбнулась, чувствуя, как от напряжения сводит челюсти.
— Так что же заставило вас приехать сюда? — неожиданно спросил Ларус, опережая Ирму.
— Да, прошу, поведайте нам, почему одинокая женщина решила покинуть свой дом и семью, ради жизни здесь?
— Мой муж был убит, — Гермионе даже не пришлось притворяться. — Он умер у меня на глазах, и, как вы можете себе представить, это сильно повлияло на меня. Мне было тяжело оставаться там, где всё напоминало о нем. Прошу меня извинить.
Ей вдруг отчаянно захотелось выйти на улицу и вдохнуть холодного зимнего воздуха. Мысли о Роне причиняли ей боль. Словно не было всех этих месяцев, проведенных в далеком прошлом. Гермиона ощутила, как внутри неё поднимается волна гнева на "леди" Блэк. Конечно, Гермиона предполагала, что разговор так или иначе может затронуть его. Видимо, она слишком переоценила себя.
Выйдя на балкон, Гермиона разочарованно вздохнула. Согревающие чары, наложенные на зал, действовали и здесь. Потому даже сильные порывы ветра ощущались лишь как мягкое касание теплого воздуха. Было бы гораздо лучше, окажись Гермиона сейчас посреди заснеженного поля, продуваемого всеми ветрами. Возможно, холод привел бы её в чувства, и она смогла бы понять, что делать дальше.
Подойдя к краю балкона, Гермиона прислонилась к перилам, кожей рук ощущая, где проходит граница согревающих чар. Сделав несколько глубоких вдохов, она закрыла глаза.
И тут же увидела
его.
То, как исказились черты его лица, когда он кричал, чтобы ей не причинили вреда.
Он пытался спасти её до самого последнего вздоха.
Они оставили её истекать кровью.
Она карабкалась к нему из последних сил, прежде чем потерять сознание.
Иногда она действительно мечтала об этом.
Просто отключиться. Ничего не чувствовать, не видеть, не знать. Перестать существовать на какое-то время. С тех пор Рон присутствовал в каждом её дне, во всем, что она делала. Гермиона просыпалась, открывала глаза, и мысли о нём наполняли её сознание. Иногда она хотела, чтобы Том был её Розой. Чтобы он был частичкой, оставленной после себя Роном. Результатом их любви.
Боль, накрывающая Гермиону в такие моменты, была неизбежной.
Но она не плакала. Нет. Вместо этого она крепко сжимала медальон на шее и стискивала зубы. Вдруг за ее спиной послышались шаги. Гермиона не думала, что Ларус в самом деле пойдет проведать ее, но он являлся настоящим гриффиндорцем и не мог позволить девушке лить слёзы в одиночестве.
— Леди Блэк поступила очень неправильно, заставляя вас отвечать на столь резкие вопросы, — мягко проговорил Ларус, остановившись рядом с Гермионой. — Именно поэтому чистокровных нередко считают заносчивыми и высокомерными.
Гермиона покачала головой.
— Я ожидала, что она попробует сделать что-нибудь, но не думала, что у неё так хорошо получится.
— Несмотря на её грубость, она прекрасно знает, что вы внесли очень большой вклад в развитие больницы. Её слова контрпродуктивны по сравнению с действиями её мужа. Мистер Блэк надеется, что однажды вы сможете стать единственным поставщиком ряда сложных зелий.
— Да, он постоянно упоминает об этом, — Гермиона широко улыбнулась. — Возможно, однажды я приму его предложение, но не сейчас. Пока Том еще очень маленький, и я нужна ему. Я просто хочу быть рядом с ним.
— Дети начинают задавать сложные вопросы, когда становятся старше, — Ларус облокотился на перила. — Мой племянник постоянно засыпает меня вопросами о самых разных вещах.
— Уверена, Томас не станет исключением, — Гермиона повернула голову в бок и взглянула на парня. — В последнее время он упорно работает над координацией движений.
Ларус рассмеялся.
— Бросает свои вещи на пол, да?
— Постоянно, — Гермиона покачала головой. — Вимси всё время убирает за ним. Недавно я заметила, что она привязала маленький совок к поясу, чтобы в случае чего сразу собирать оказавшуюся на полу еду.
— Собака могла бы помочь в этом деле, — задумчиво произнес Ларус. — Также собаки отлично ладят с детьми и защищают их.
— Я подумываю завести кошку, — призналась Гермиона. — У меня был кот, когда я жила в Америке. Ужасно по нему скучаю.
Они с Ларусом проговорили еще наверное полчаса, прежде чем парень решил представить её нескольким знакомым целителям. Все они, казалось, были очарованы Гермионой, но девушка подозревала, что причиной тому была отнюдь не внешность, а тот факт, что с её появлением их работа стала чуточку легче. Ну и то, что они хотели разузнать секреты приготовления высокоэффективного зелья сна-без-сновидения.
Остаток вечера прошёл в относительном спокойствии. Перед самым уходом, Гермиона столкнулась с лордом Блэком. Бедняга выглядел так, словно сохранять вертикальное положение стоило ему огромных усилий. И всё же, они ради приличия поговорили несколько минут. Поллукс сообщил, что переговорил с одним из своих знакомых, и теперь Гермиона может готовить легкие бытовые зелья, которые не требуют таких затрат, как лечебные, но спрос на которые ни чуть не ниже.
~~~
Гермиона вернулась домой около полуночи, чувствуя себя примерно так же, как Золушка. Правда, вместо одной хрустальной туфельки, она оставила после себя несколько визитных карточек. А на роль прекрасного принца вполне сгодился и Ларус, с которым Гермиона немного потанцевала ради приличия. Их разговор же закончился на довольно приятной ноте. Он дал ей свой адрес, на случай, если Гермиона захочет обсудить с ним некоторые вопросы, касающиеся медицины. Гермиона призналась, что немного разбирается в целительной магии, а Ларус ухватился за её слова, как Когтевранец, за последнюю крупицу знаний перед экзаменом.
Вимси ждала её в гостиной, посапывая на одном из стульев. Гермиона накрыла её пледом, снятым с дивана, а затем поднялась наверх, к Тому.
Тот крепко спал в своей кроватке, и Гермиона, стараясь не шуметь, принялась готовиться ко сну, периодически поглядывая на умиротворенное детское личико.
Когда же голова девушки коснулась подушки, она сама не заметила, как провалилась в очередной долгий сон без сновидений.
~~~
Йоль прошёл в приятной домашней атмосфере. Скромный праздничный ужин сопровождался веселыми историями. Гермиона прочитала Тому несколько рождественских рассказов и спела парочку колядок. Для неё это был совершенно не радостный день. Она скучала по родителям, друзьям, Рону... Рождество всегда было семейным праздником, поэтому не было ничего удивительного том, что в этот день их больше всего не хватало. Гермиона с тоской подумала о том, как Молли подарила бы ей еще один безоговорочно теплый, но совсем не модный свитер. Как они с Джинни пекли бы печенье на кухне. Гарри облачился бы в Санта-Клауса и носился бы по дому на пару с Тедди.
Гермиона из о всех сил старалась не испортить праздник своим скверным настроением. Вимси была счастлива, получив в подарок небольшую милую вещицу для своей комнатки, и с воодушевлением развлекала Тома, который снова уронил пюре на пол. Гермиона подумала, что может, стоило положить еще что-нибудь под елку, которую она специально для домовички установила в гостиной.
День Рождения Тома принес Гермионе больше радости. Она подарила ему несколько новых игрушек и спела песенку о том, что он доживет до 154 лет. Совершенно не ожидая того, Гермиона вдруг поняла, что на сердце становится чуточку легче. Когда Том пытается открыть подарки, упакованные в яркую обертку, или когда радостно взвизгивает, найдя внутри новую машинку. Она улыбалась, смотря, как широко распахиваются от восторга наивные детские глаза.
~~~
Время пролетело незаметно. Гермионе казалось, что она даже моргнуть не успела, а Том уже бегает по дому. Теперь по утрам, когда она слышала топот маленьких ножек, доносившийся со второго этажа, то понимала, что это Том уже проснулся и бежит искать ее. Он всегда искал ее. Если она на секунду пропадала из поля его зрения, то он хватал Мистера Пушистика и бросался вслед за ней. Подобное его поведение казалось Гермионе несколько странным, но, тем не менее, она видела в этом огромный прогресс. С самого начала Тому не нравилось, когда она оставляла его одного. Так что теперь, когда он мог следовать за ней, он это делал.
Иногда Гермионе казалось, что он боится, что она уйдет. Она не знала, так ли это на самом деле, но то, как Том ковылял за ней в ванную, а потом садился у закрытой двери, требуя, чтобы она говорила с ним, немного настораживало девушку.
Тому особенно нравилось, когда он находился рядом с ней. Ему не нужен был физический контакт. Казалось, ему хватает лишь её присутствия. Он спокойно играл рядом с ней, пока она занималась бумажной работой и разбирала новые заказы. А еще очень любил сидеть рядом с ней на диване, когда она читала. Иногда он даже притворялся, что тоже читает.
Ему было два года, и он был тихим мальчиком. Он почти не разговаривал, просто наблюдал за всем, что происходит в доме. К тому же у Тома был чуткий слух. Бывало он поворачивался на звук еще до того, как на его лице появлялась какая-либо реакция. Гермиона предполагала, что многие нашли бы это жутким, но она просто привыкла к Тому. Она не могла найти в нём ничего жуткого, даже если бы попыталась.
Гермиона не знала, почему Том был таким тихим. Он просто был таким и все. Обычно он начинал говорить только в том случае, если отчаянно хотел, чтобы Гермиона обратила на него внимание. Или тогда, когда она пыталась уложить его в постель вечером.
Это занятие оказалось не из простых. Требовалось около часа, чтобы уложить Тома спать. Он хотел, чтобы ему читали сказки и пели колыбельные. И если вдруг Гермиона гасила свет до того, как он заснет, всё начиналось по новой.
Еще Тому не нравилось спать в своей комнате. Он часто просыпался среди ночи и ложился на ковёр возле её кровати, ожидая, пока она не поможет ему забраться наверх.
Том не просто хотел чьего-то внимания. Казалось, он был недоволен, когда Гермиона оставляла его с Вимси. А такое происходило частенько, так как девушка всё ещё должна была варить зелья для больницы или отлучаться по другим делам, касающимся бизнеса.
В такие часы Том превращался в самого капризного ребенка на свете.
Том напоминал Гермионе кота. Он хотел внимания, но только на своих условиях. Его условием была мама и никто другой. Но бывало и по другому. Иногда, очень редко, он хотел побыть один и прятался в самых странных местах.
Том был странным, и ни в одной книге по воспитанию детей Гермиона не нашла объяснения его поведению. Но она всё равно любила его и была уверена в том, что Том, по своему, тоже её любил. Потому что он всегда улыбался ей в ответ и обнимал ее, когда был счастлив.
Он рисовал ей птиц, которых видел во дворе, и тащил на поле рядом с домом, чтобы поиграть в грязи.
~~~
Когда Тому исполнилось три, пришло время нескончаемых вопросов. Он хотел знать буквально все. Гермиона очень удивилась, когда почти безмолвный ребёнок вдруг стал говорить без умолку. Возможно, это было связано с тем, что Том научился воспринимать обрывки информации из радио, которое Гермиона частенько переключала с магического на магловское и обратно. Или свою роль сыграло то, что Гермиона начала иногда брать его с собой в магловский город недалеко от их дома.
Том молчал, наблюдая за тем, как между собой общаются местные жители, но в ту секунду, когда они оказывались дома или были в дали от окружающих, он мог озвучить любой вопрос, созревший у него в голове.
В основном ему было интересно, почему другие люди не заставляют вещи летать, как обычно делает это Гермиона, или почему там нет никого, похожего на Вимси.
Гермиона посоветовала бы ему самому найти ответы, но для этого он должен был уметь читать. Том мог распознать несколько букв и цифр, но на этом пока все. Однажды Гермиона заметила, что он смотрит на свои детские книжки так, словно они хранят важные тайны Вселенной.
~~~
Работа зельеваром приносила свои плоды. У Гермионы появилось больше заказов и недавно ею заинтересовались еще две больницы. С трудом, но ей всё же удалось скорректировать свой график так, чтобы проводить достаточно времени с Томом, но при этом успевать варить зелья. В основном она ориентировалась на то время, когда Том спал. Раннее утро и несколько часов после обеда. Так же, если сил хватало, она могла варить основы для зелий вечером, уложив Тома спать.
Тому страшно не нравилось то, что она не пускала его в лабораторию. Гермиона должна была срочно что-то придумать, чтобы избежать непрекращающихся детских протестов. Сначала она хотела познакомить Тома с другими детьми его возраста, посчитав, что если у Тома появятся друзья, он перестанет так цепляться за неё и начнет учиться общаться с другими людьми. Но это оказалось не так просто. Каждый раз, когда они вместе шли в город, Том упорно молчал, отпугивая других детей на детской площадке.
Гермиона также заметила, что он мог часами тихо сидеть перед радиоприемником и рисовать. В основном это были птицы. И всё бы ничего, если бы Гермиона случайно не обратила внимание, что периодически на рисунках мелькают явно мертвые птицы. Какое-то время она молчала, продолжая наблюдать за ним, но когда мертвых птиц стало больше, чем живых, Гермиона поняла, что Том зациклен на этом. Последней каплей стало то, что однажды Гермиона застала Тома в дворе, ковыряющего палкой погибшего воробья.
Она пыталась объяснить ему, что такое смерть, но мальчик, казалось, не понимал её слов. Он не выглядел грустным или встревоженным, смотря на мертвую птицу. Скорее, это просто интересовало его в какой-то степени. Тогда Гермиона не выдержала, и впервые отругала его, сказав, чтобы он больше никогда так не делал.
После того дня отношение Тома к птицам изменилось. Он бросал в них камни, когда думал, что Гермиона его не видит. И при этом выглядел таким безразличным, словно ему было всё равно, что он может причинить им боль.
Гермиона впервые почувствовала себя беспомощной. Чем больше времени проходило, тем более явственно становилось странное отношение Тома к определенным вещам. Гермиона всё больше убеждалась, что с ним действительно что-то не так. Что-то, что было в нём с самого рождения, проявляло себя.
Но если в прошлом Гермионы Том жил в приюте, обстановка в котором лишь усугубила ситуацию, то сейчас всё по другому. Сейчас у неё еще есть шанс исправить это. Наверное.
