Реальности

- Ты чего застрял? Тсуна неосознанно скинул руку Гокудеры со своего плеча, едва не шлепнувшись в воду, и поторопился подняться по помосту, игнорируя недоуменные взгляды остальных. - Ты мешок оставил, - взгляд Гокудеры с удивленного сменился недоверчивым, особенно когда Тсуна, снова поднимая ни с того ни с сего опущенный на помост мешок, едва не бегом проскочил мимо сбитого с толку Гокудеры, ни на секунду не отрывая глаз от своих ног. – Ты сегодня еще рассеяннее, чем обычно. Голову по дороге оставил? Рассеяннее, как же. Тсуна сомневался, что это можно назвать рассеянностью. С утра ему показалось, что все, в общем-то, нормально и не думать о вчерашнем вполне возможно. До тех пор, пока изрядно потрепанная команда не решила вернуться на корабль. Плохо было всем, и это с какой-то стороны даже радовало Тсуну, ведь если кто-то и заметил бы побледневшее от недосыпа лицо и мутный взгляд, то мог бы подумать, что Тсуна тоже веселился ночь напролет, как и вся таверна. Ямамото вернулся только под утро, успев подремать около часа, отчего весь день зевал и осоловело хлопал глазами, вообще ни на что не обращая внимания. Хуже, чем им двоим, было только Рёхею, который перед выходом едва ли не лежал на стойке трактирщика, - судя по тому, что грохот бьющихся бутылок стоял до утра, у его собутыльников тоже оказалась немалая выдержка. Пока они ждали Гокудеру, Тсуна даже отвлекся болтовней с трактирщиком, вот тогда ему и вовсе показалось, что уж сегодня-то день будет удачным, и мало ли что он там вчера увидел. Вот только Гокудеру они дождались, и все надежды рухнули в тот же момент, как он спустился с лестницы. Выглядел он как обычно, может, только настроение было получше, - Тсуне вдруг показалось, а не обознался ли он вчера? А по дороге он понял, обознаться не мог. Иначе не избегал бы стоять рядом, не вздрагивал от случайных прикосновений, не прятал бы взгляд из-за того, что вместо обычного выражения лица Гокудеры перед глазами вспыхивали руки с тонкими пальцами, приоткрытые губы и даже чертова бутылка, которую тот опрокинул неловким движением. Хуже всего было то, что Тсуна совершенно не представлял, как себя теперь вести. Реагировал неосознанно, не успевая заметить за собой настораживающую нервозность, краснел даже от самых маленьких мыслей в потаенных уголках своего сознания, боялся просто поднять глаза. И можно было притвориться и заставить себя забыть, и занять себя другими делами, да что угодно можно. Можно, но как теперь, когда знаешь, что замкнутый и безразличный может быть…таким? Тсуна стоял у планшира, считая бьющиеся об борт волны. В любой другой день его бы успокоила сверкающая на солнце вода и ее мерное шипение, но сейчас слух будто специально улавливал очередную перебранку Гокудеры и Рёхея. Даже подошедший Ямамото, который обычно был единственным, кто мог успокоить Тсуну, только усугублял положение. Не задавал вопросов, но все его попытки разговорить Тсуну – на месте любого другого человека, Тсуну бы тоже насторожило внезапное молчание и задумчивость – с треском проваливались, стоило Тсуне по неосторожности обернуться и, пусть даже на секунду, но зацепить взглядом Гокудеру. Собирались долго и суматошно, поэтому отплыли только через час. Ругань Гокудеры и Рёхея становилась все громче, отчего быстрее работать никто не стал. Гокудера даже сокрушался, что вообще предложил переночевать в городе; ночь, которую он хотел отвести для отдыха, превратилась в затянувшуюся пьянку, и теперь команда работала еще медленнее. Рёхей отказывался работать и спотыкался на ровном месте, Ямамото постоянно выпускал из рук фал, из-за чего снасти опасно трещали, и смущенно улыбался в ответ на разгневанный взгляд Гокудеры. Сам же Гокудера махнул на всех рукой, в том числе и на Тсуну, и исчез на площадке в конце корабля. После долгих уговоров и уверений, что Гокудера застрял на носу надолго, Тсуна нехотя оторвался от планшира и поплелся за Ямамото и Рёхеем в камбуз. В самую первую ночь он спускался сюда в кромешной темноте после полуночных разговоров с Рёхеем и толком не смог ничего разглядеть. Теперь же он с удивлением обнаружил, что помимо их каюты, которую в прошлый раз Тсуна искал на ощупь и нашел только благодаря двери, предусмотрительно открытой Ямамото, было еще несколько дверей. Дверь камбуза обнаружилась сразу, как они спустились вниз по деревянной лестнице, и Тсуна даже удивился, что не заметил ее перед собой. После слепящего солнца на палубе полумрак коридора казался еще темнее, чем был на самом деле. Темное дерево стен окружало почти пустое пространство со столом посередине и раскинутой кухонной утварью на нескольких стойках. Камбуз казался слишком большим для них троих, хотя позже Тсуна обнаружил, что в помещении их четверо, - маленькая девочка с длинными черными косичками суетливо копошилась у кастрюль с бурлящей водой и каждый раз вскидывала руки, бормоча что-то на неизвестном языке. Девочка обернулась и окинула гневным взглядом троицу, лениво развалившуюся за столом. - Я же сказала, еще рано! – она говорила со странным акцентом, и ее голос почему-то постоянно менял тональность, – А вы кто? - Тсуна, Ямамото, это И-пин, наш кук, - Рёхей кивнул в ее сторону и снова положил голову на стол. Девочка внезапно поклонилась, взметнув черными косичками, и Тсуна заерзал на стуле – он настолько отвык от такой вежливости в свой адрес, что ему стало некомфортно. И-пин широко распахнула глаза, сжав в ладонях передник, и ринулась обратно к своим кастрюлям, видно услышав усилившееся шипение выкипевшей воды. - А она не слишком… маленькая для повара? – прошептал Тсуна как можно тише, хотя гремевшая кастрюлями И-пин вряд ли их услышала бы. - Ты просто еще не пробовал ее готовку, - Рёхей мечтательно вздохнул, - блюда ее страны такие вкусные, что пальчики оближешь. - А она смелая для своего возраста, - Ямамото улыбнулся, наблюдая, как девочка громко ругает посуду. - Я бы не советовал вам ее обижать. Она, может, и маленькая, но треснет так, что головой паруса пробьете. Тсуна открыв рот смотрел на то, как маленькая девочка снимает огромную кастрюлю с огня и без труда ставит рядом. Скорее всего, Рёхей на себе испытал силу этой хрупкой фигурки, раз так воодушевленно отзывался о ее способностях. - Как же она тут одна справляется? - Кто сказал, что она тут одна? Только сейчас Тсуна разглядел сложенные в кучи ящики и мешки с провизией, которые они все вместе занесли на палубу, и выглядывающую из-за них розовую макушку. Девушка встала в полный рост и двинулась к ним. Кажется, Тсуна покраснел – она оказалась единственной, кто мог позволить себе носить минимум одежды в такую жару. Присев на краешек стола, она мило улыбнулась Тсуне с Ямамото. - Бьянки, - Тсуна неловко пожал ее узкую ладонь. - Сестра Гокудеры, - Рёхей многозначительно подмигнул. - Ты?.. – когда Тсуна слушал рассказ Рёхея о том, что когда-то сестра Гокудеры попыталась его отравить, он не ожидал, что однажды ее встретит. И уж тем более он не ожидал, что встретит ее на корабле, на котором Гокудера сбежал из родного города. Бьянки недоуменно заморгала и улыбнулась. - Ах, ты тоже про это знаешь. Как же я могла оставить своего маленького братика? Тем более он уже давно меня простил. - Я тебя не простил, просто ты тайком забралась на корабль. Тсуна обернулся и, заметив прислонившегося к косяку Гокудеру, тут же покраснел. Воображение будто специально путало его, и перед глазами вместо серьезного, собранного Гокудеры снова возникала соблазнительная картинка. Наваждение отпустило, только когда Гокудера неожиданно поморщился и поторопился сесть за стол, тут же отворачиваясь от сестры. - Я знала, что ты будешь скучать без своей семьи, - ласково пропела Бьянки. - И теперь меня тошнит от одного твоего вида. Бьянки на секунду поджала губы, но тут же недоуменно пожала плечами. Может, на самом деле все не было так серьезно, как рассказывал Рёхей, ведь Гокудера, который казался из тех людей, что позволят себя предать только один раз, первый и последний, - Тсуна мог ошибаться, но это не было его первым впечатлением, - не простил бы ее настолько, что позволил плавать вместе с ним. Тогда Тсуну немного возмутило отношение Гокудеры. Конечно, все можно было легко списать на его каждодневную грубость, которую, разве что, вывести можно было только вместе с кровью. Тсуна был единственным ребенком в семье и не понимал, как можно было грубить своей сестре, которая обращалась к нему с такой нежностью. А когда Бьянки прижала к груди Реборна – черная морда снова появилась будто из воздуха! – и принялась любовно гладить его блестящую шерсть, Тсуна окончательно уверился: разве может быть человек безобиднее, чем она? При всей ее безобидности и нежности во взгляде, Тсуна не мог понять одну деталь, которую с первого взгляда можно было и не заметить. Будто бы его на самом деле тошнило - Гокудера внезапно побледнел и уперся лбом в ладонь, слегка взъерошив волосы. Совсем еще маленький и беспомощный… Он внезапно поднял взгляд и внимательно посмотрел на Тсуну, чуть прищурившись. - Ты чего пялишься? На этом его и замкнуло. «Маленький и беспомощный» Гокудера одной фразой довел Тсуну до новой паранойи – теперь это был Гокудера, который точно знал, что Тсуна за ним подсматривал. А еще Гокудера, который слишком плотно прижался к столу, Гокудера, который слишком часто ерзал на стуле и Гокудера, который слишком эротично держал вилку. Тсуна положил голову на стол, успокаиваясь мерным гулом голосов, звоном вилок и убаюкивающими нежностями Бьянки к его коту. Грохот опрокинутого стула вывел его из оцепенения, и он удивленно проводил взглядом стремительно убегающего Гокудеру. Странный, резкий запах резанул нос - что это за дрянь такая? - А это вам перекусить, - мурлыкнула Бьянки. Тсуна сомнительно осмотрел что-то непонятной формы на тарелке, которое подозрительно отливало фиолетовым, и едва сдержался, чтобы не заткнуть нос. - Мне кажется, что мы… - …уже наелись, - Рёхей нервно улыбнулся, хватая Тсуну и Ямамото за шиворот, и силком вытащил их из-за стола. Нет, они не сопротивлялись, но Тсуна так увлекся разглядыванием непонятного блюда, что не заметил опасный блеск в глазах Бьянки. - Она, знаешь ли, отвратительно готовит. Свежий воздух, даже нагретый солнцем, радовал гораздо больше перспективы есть странное блюдо их второго повара, который был явно не рад их внезапной сытости. Но пока они трое сидели на длинной лавочке недалеко от лестницы, ведущей в трюм, можно было чувствовать себя в безопасности. - Тогда зачем вы ее здесь держите? – недоуменно спросил Ямамото. Рёхей откинулся на какие-то бочки позади него и уставился на небо. - Пока у нас есть И-пин все не так страшно. Бьянки хорошо дерется, а мы делаем вид, что она еще и готовит хорошо. - А что, вы часто сражаетесь? – Тсуна удивленно посмотрел на улыбающегося Ямамото. - Бывает. Мне тут вчера рассказали… - Твои соседи по пьянке? – Ямамото рассмеялся. Рёхей нахмурился и принялся трясти кулаком у его лица. - Они экстремально крутые пираты! Тсуна неосознанно потер ухо – если Рёхей был в состоянии орать громче обычного, значит, с ним тем более все в порядке, и последствия пьянки не настолько пугающие, как казалось сначала. - И что они рассказали? – Тсуна не мог не спросить. Рёхей повернулся к Тсуне, приподняв бровь, и бодро закивал. - Говорят, плавает тут какой-то, все никак поймать не могут. А главное, никто его лица не помнит! Одни слухи только, - Рёхей сжал ладонь в кулак и зажмурился. – Вот бы встретиться с этим засранцем и надрать ему задницу! Тсуна с ним согласиться не смог, встретить какого-то таинственного пирата, которого никто не может одолеть, ему совсем не хотелось. - Если его никто не может победить, то разве мы можем впятером? – Тсуна вздохнул. Боже, у них же еще трое детей на корабле… - А мы так и вообще драться не умеем. - Тсуна! Тсуна шарахнулся от внезапно заоравшего Рёхея, морщась от звона в ушах. Внезапность была первой особенностью Рёхея, но Тсуна все равно не мог понять, что его так воодушевило. - Я научу тебя сражаться! - Чего?! - Все, бери мой клинок и вперед! Рёхей достал из сапога клинок и слегка подкинул его, чтобы Тсуна сумел поймать. Но Тсуна опасливо отклонился в сторону, пока клинок не шлепнулся к его ногам. Взвесив тяжелую рукоять на ладони, он внимательно осмотрел оружие и мысленно порадовался, что не решился его поймать. Сверкнувшая на солнце сталь лишь на вид казалась заманчиво-блестящим предметом, на самом деле заточенным до остроты бритвы. Он бы ни за что на свете не хотел выяснять правдивость своей догадки и уж тем более направлять жуткое оружие на Рёхея. - Но у меня куча работы, Гокудера же разозлится… - А ты у него спрашивал? – задумчиво спросил Ямамото. Тсуне впервые хотелось прибить Ямамото. - Давай, дуй к Гокудере. Я жду тебя здесь, - Рёхей шлепнул его по спине, заодно толкнув по направлению к каюте Гокудеры. У Тсуны в общем-то не было особого выбора. Конечно, втайне он надеялся (даже был почти уверен), что Гокудера напомнит ему о его обязанностях и беспрекословно отправит драить палубу. Ради этого он был готов выслушать все, что он думает по этому поводу, и все оскорбления, которыми он приправит свою длинную речь. Чем ближе он подходил к двери каюты Гокудеры, тем меньше ему хотелось вообще что-то спрашивать. В его голове даже мелькнула идея, вообще не спрашивать и сказать, что Гокудера не позволил. Это никого бы не удивило, но врать Рёхею, который так яростно хотел ему помочь, Тсуне было стыдно. Тсуна задрал голову и увидел Ламбо с Фуутой, хохочущих на смотровой. Светловолосый мальчик чувствовал себя в безопасности, беззаботно смеясь, но Тсуна ясно чувствовал ответственность за него. Это даже немного укрепило его желание научиться сражаться. Слегка приоткрыв дверь, он заметил, что в каюте пусто, и даже вздохнул с облегчением, уже готовый возвращаться обратно ни с чем, но внутренний голос настаивал подняться по лестнице на нос - Тсуна и так знал, что Гокудера там, где же ему еще быть? Увидев белобрысую макушку у руля, Тсуна неосознанно остановился, позволив себе разглядеть Гокудеру, который так удобно стоял к нему спиной. Пока он не ловил на себе этот прожигающий взгляд невероятного цвета глаз, он даже позволял себе некоторую вольность, свободно гуляя взглядом по хрупкой фигуре. Соленый ветер трепал его волосы, и он изредка отпускал руль, чтобы убрать с глаз мешающие пряди. Но затем руки снова возвращались на руль, почти любовно поглаживая округлые ручки. Тсуна старательно пытался убедить себя, что тот делает это неосознанно, но все равно покраснел и случайно оступился, задев коленом какой-то ящик. Гокудера тут же обернулся на шум и нахмурился. - Ты что тут делаешь? - Я… - Тсуна робко сделал шаг вперед, не решаясь посмотреть ему в глаза, - Спросить хотел… Рёхей захотел научить меня сражаться и… Можно мне… - Нет. Теперь можно было вздохнуть с облегчением, но почему-то Тсуне стало обидно. Черт, он ведь даже не дослушал его! Неужели нельзя один раз уступить? - Почему нет? – неожиданно осмелел Тсуна. - Ты знаешь свои обязанности. - Но… - Слушай, у меня куча дел и мне некогда с тобой возиться. Думаешь, мне заняться больше нечем? - Знаю я, чем ты обычно занимаешься… - пробурчал Тсуна. И тут до него дошло. Да как же он вообще умудрился такое ляпнуть?.. Тсуна широко распахнул глаза, осознав, что у него вырвалось, и покраснел до кончиков ушей, тут же опустив голову в надежде спрятать лицо за свисающими прядями волос. Было поздно, он уже заметил мелькнувшее лишь на секунду удивление на лице Гокудеры и его настороженный взгляд. - Ты видел. - Что? Я н-ничего… - Не ври мне, - подняв голову, Тсуна заметил, что Гокудера слегка улыбается. – Ты видел. Тсуна закрыл лицо руками, тут же сдав себя. - Я случайно, я не знал, что твоя комната соседняя… - Да ладно, можно подумать, будто ты не дрочишь, - Гокудера усмехнулся. - Нет! - Ах да, тебе же 13. - Почти 14, вообще-то! - Ага, значит, все-таки дрочишь? Тсуна внезапно успокоился, впервые услышав смех Гокудеры, но затем обида накатила с новой силой, и он решительно направился обратно на палубу. Это же надо было вытерпеть такое унижение из-за собственной глупости… - Да стой же ты. Тсуна послушно замер, но оборачиваться не стал. - Черт с тобой, иди тренируйся с Рёхеем. Может, больше не потянет подсматривать за другими. Тсуна так быстро сбежал с лестницы, что даже не успел удивиться, как умудрился не слететь с нее. Поначалу Тсуна успокаивал себя тем, что клокочущая внутри него злость послужит отличным катализатором и подавит желание сбежать, а вспоминая пережитое унижение, он даже был почти уверен, что эта встряска поможет ему достойно встретить Рёхея. Но завидев своего будущего учителя, спокойно подкидывающего клинок в ладони, при этом не прерывая непринужденной болтовни с Ямамото, он тут же растерял всю свою уверенность. Ответы обнаружились сами собой - жгучий стыд одолевал его и проще было прикрыть неуемное смущение вскипающей обидой. Черт, он даже ответить ему не смог, сам себя выставил посмешищем. - Готов? Стоило им встать друг перед другом, как обида уступила трусости. Коленки Тсуны подло дрожали, а клинок грозил выскользнуть из потной ладони. Что он там думал про катализатор?.. - А… что мне делать? – тихо спросил Тсуна и неосознанно отступил назад. - Сражайся изо всех сил! Надежды на часы какой-нибудь занудной теории рухнули, и Тсуна опасливо заозирался, когда Рёхей кинулся на него, опасно выставив перед собой клинок, который хоть и был короче, чем у Тсуны, но вряд ли менее острый. Тсуна долго время бегал по палубе, едва уворачиваясь от ударов, - клинок разрезал воздух над его головой и со свистом проносился в жалких сантиметрах от его уха. Уж не убить ли его он хотел? Тсуна чуть успокоился, увидев, как Рёхей задорно улыбается, гуляя горящим взглядом по клинку, который Тсуна направил против него, инстинктивно защищаясь. - Не убирай клинок и не опускай руку! – голос Рёхея гремел в ушах вместе с ветром, и Тсуна не мог сосредоточиться. - Уворачивайся! – Тсуна не успел заметить, как оказался рядом с Ямамото. Кажется, они сражались, двигаясь по кругу. По глупости отвлекшись на Ямамото и на кота, сидевшего у него на руках с недовольным видом, Тсуна не заметил, как Рёхей поставил ему подножку, и больно приложился затылком об доски. Небо перед глазами смазалось, сливаясь с лицом Рёхея, возникшим перед ним. Он неловко принял его руку и поднялся на ноги. - Держи ритм, не смотри по сторонам. И вложи всю свою силу! Тсуна не понимал, о каком ритме говорит Рёхей, и лишь изредка блокировал удары из простой случайности, чаще пугаясь резкого скрежета метала встретившихся друг с другом клинков, чем самого оружия. Его противник кружил вокруг него, совершенно неожиданно наступая с разных сторон, и не отвлекался ни на секунду, не позволяя Тсуне даже вздохнуть. Кинувшись в сторону от резкого удара, Тсуна не удержался на ногах и снова упал на спину, едва успев выставить перед собой клинок, - чужое оружие замерло в сантиметре от его глаз. Не осмеливаясь вдохнуть, он с ужасом перевел глаза с острого лезвия на улыбающееся лицо Рёхея. - Хорошая реакция, - бодро сказал он, помогая Тсуне подняться. Тсуна тут же осмотрел своего неожиданного учителя, тот спокойно улыбался и даже не выглядел уставшим. У него после этой бешеной пробежки по палубе даже дыхание не сбилось! - Но ты постоянно путаешься в ногах и следишь за оружием, а не за противником. - Как я могу следить за противником, когда в меня тычут этой…штукой, - ошарашено пробормотал Тсуна. - Следи за моими действиями и держи ритм. Так, еще раз. - Да я вообще не… Договорить он успел, Рёхей снова кинулся к нему, на сей раз двигаясь медленнее, чтобы Тсуна мог за ним уследить. Но Тсуна постоянно смотрел на свои ноги, с которыми у него, как сказал Рёхей, что-то не так, и, поднимая глаза, он видел уже стремящееся к нему лезвие. Он все еще уворачивался чаще, чем парировал удар, но постепенно все казалось проще. - Смотри, корабль! – громко выкрикнул Рёхей. Тсуна оглянулся, но понял, что это уловка, лишь когда в очередной раз оказался на лопатках, с приставленным к горлу клинком. - Ты мертв, - весело сказал Рёхей. Тсуна тяжело вздохнул и с трудом поднялся, опираясь ладонями на собственные колени. Он медленно поднял голову и указал на горизонт. - Смотри, Рёхей, там корабль! - Я на свою же уловку не поведусь. - Я серьезно! Рёхей обернулся и понял, что мальчишка не шутит. - И он направляется к нам. - Гокудера! – Тсуна впервые обрадовался присутствию Гокудеры. Фрегат даже вдалеке казался угрожающе огромным, гораздо больше их парусника, который Тсуна поначалу так наивно счел большим кораблем. На фоне этого трехмачтового гиганта их корабль казался нелепой, пустой лодочкой, которую можно было полностью накрыть одним только полотном паруса приближающегося корабля. Фрегат приближался так быстро, что Тсуне даже показалось, будто он собирается взять их на таран. Осмотрев длинный ряд пушек, выстроенных на широкой палубе, он обреченно вздохнул - они могли бы даже не пытаться остановить корабль с таким вооружением. - Закройте рот, у вас вид, как у напуганных кроликов, - Гокудера оттащил Тсуну и Рёхея от планшира. Фрегат остановился у их корабля с ювелирной точностью, и трое незнакомцев, резко оттолкнувшись от планшира, легко приземлились к ним на палубу. Уже немного привыкший к поведению Гокудеры Тсуна заметил его неприязненный взгляд, который чужой человек распознал бы с трудом. Для обычных людей он просто стоял, скрестив руки на груди, и смотрел чуть настороженно. Незнакомцы не выглядели таким уж подозрительными, какими они показались сначала, Тсуна даже улыбнулся в ответ на улыбку самого высокого из них. Очевидно, он был главным, двое парней по бокам от него держались почти вплотную, будто защищая, хотя сам главарь улыбался, не чувствуя никакой опасности. - Кто бы вы ни были, вас явно не учили спрашивать разрешения, прежде чем входить на чужую территорию, - Гокудера нахмурился, когда незнакомец в середине убрал за ухо темную прядь, так необычно отливающую синим на солнце, и склонил голову. - Мы просим прощения, но у нас просто не было выбора. Видите ли, на нас напали неизвестные пираты и гнались за нами несколько дней, и к тому моменту как мы сумели от них оторваться, у нас совершенно кончилась провизия. - И? - Гокудера скептически осмотрел корабль с черными дулами массивных пушек, оставшийся после этой «пугающей» погони практически без единой царапины. - У нас есть выпивка. - И? - И мы заплатим, - незнакомец многозначительно поднял брови. - Да что ты к ним пристал, Гокудера! – Рёхей обнял за плечо стоящего рядом блондина. Тот криво усмехнулся – Тсуна с трудом догадался, что это, очевидно, улыбка, хотя выглядела она жутко. Парень был вообще похож больше на животное, чем на человека: ссутуленные плечи, растрепанная светлая шевелюра и заостренные клыки. – Гостям надо устроить хороший прием! Тем более если они попали в беду. - Ты их знаешь ровно минуту. - А вдруг на них напал тот самый пират, о котором все говорят? Тогда им тем более надо помочь. - Спасибо, - темноволосый вежливо склонил голову и улыбнулся. - Да черт с тобой, под твою ответственность, - лениво отмахнулся Гокудера и спустился в трюм. Тсуна проводил его взглядом и ошарашено уставился на Рёхея, который увлеченно болтал с их новыми гостями. Что-то подсказывало ему, что Рёхей так развеселился не потому, что был рад поделиться с ними провизией… Увидев, как светловолосый парень спускается с лестницы и ставит на стол массивный ящик с дюжиной бутылок, Тсуна тяжело вздохнул. Предчувствия его не обманули, кажется, все их гостеприимство уверенно вело к тому, что Рёхей воодушевленно называл экстремальной пьянкой. Тсуна скромно подвинул стул ближе, чтобы оказаться прямо напротив незнакомцев. Парень, сидевший напротив, медленно поправил очки и уставился на Тсуну. Его взгляд был схож со взглядом Гокудеры, когда на него нападали его приступы безразличия, и судя по всему, этому темноволосому парню тоже было совершенно наплевать на то, что происходит. - Ммм… Я Тсуна, - он неуверенно улыбнулся, пытаясь быть как можно вежливее. - Чикуса, - отстранено сказал темноволосый парень и тут же уставился в стол. Светлый казался немного диковатым и постоянно ерзал на стуле. - Кен, - кинул он, шаря взглядом по камбузу. - А вы…давно плаваете? – Тсуна совершенно не знал, о чем с ними разговаривать, да и, кажется, им это не особо нужно; Чикуса постоянно смотрит куда-то в сторону и избегает прямого взгляда, а Кен никак не может усидеть на месте – Тсуна даже занервничал от его постоянных дерганий и лишних движений. - Недавно, - меланхолично ответил Чикуса. Тсуна понимал, что он не самый приятный собеседник, особенно с незнакомыми людьми, но эти двое даже не пытались скрыть свое безразличие. Будто бы кто-то услышал его желание, остальные тут же подтянулись, усаживаясь за стол, и Тсуна мысленно порадовался громкой болтовне и смеху Ямамото, даже несмотря на то, что Гокудера сидел в самом конце стола, мрачно уставившись в тарелку, услужливо поставленную И-пин. - Ты представляешь, Мукуро коллекционер! Ищет редкие книги! – Тсуна не совсем понимал внезапное восхищение Рёхея. – Но я бы с таким огромным кораблем такую заварушку устроил! - Мы не особо любим сражаться. Сначала сбитый с толку, Тсуна не мог понять, что в Мукуро не так, пока не осознал, что правый глаз скрыт длинной челкой, - привыкнув всегда смотреть в глаза, он немного растерялся. Но юноша тут же улыбнулся и принялся разливать по кружкам темную жидкость из бутылок. Тсуна попытался отмахнуться от предлагаемой кружки, но Мукуро тут же притворно возмутился. - Как же, не выпьешь за нашу встречу? Я расценю это как неуважение. Тсуна с тяжелым вздохом принял тяжелую кружку обеими руками, разглядывая облако пены, едва не льющееся через край. Он неловко примерился, морщась от странного ощущения легкой пены на губах, и отхлебнул, тут же закашлявшись. - Что это? – прохрипел он. Все рассмеялись (не считая меланхоличного Чикусы) и принялись дружно подшучивать над первым очень горьким опытом Тсуны. Мукуро сдержал смех и пояснил: - Это эль. - Какой он горький, - Тсуна отставил кружку в сторону, но Мукуро налил ему что-то из другой бутылки. - Попробуй, этот тебе, скорее всего, больше понравится. Тсуна обреченно сделал глоток, готовясь почувствовать тяжелую горечь на языке, но удивился, распробовав яблочный вкус. Странный напиток по-прежнему горчил, но этот пить было гораздо приятнее, особенно когда после глотка оставалось пряное послевкусие. - Этот гораздо лучше. - Будь осторожнее, эль очень крепкий, - Мукуро как-то загадочно прищурился и Тсуне стало не по себе, - знаешь, с одного из древних языков он переводится как «колдовство». А древние люди никогда не ошибались. Тсуна недоуменно пожал плечами, заглядывая в кружку и делая еще один глоток. И еще один. Легкий аромат яблока вскружил ему голову, будто бы это было то самое колдовство, о котором так таинственно говорил Мукуро. Нет, он не чувствовал тяжести опьянения, как Рёхей прошлой ночью, наоборот, тело казалось невероятно легким. Алкоголь притупил мысли, со вчерашней ночи превратившиеся в назойливый гул, и обострил ощущения. Он быстрее воспринимал чужие голоса, пусть даже они казались громче, чем обычно, а свой голос казался шепотом. Хотелось говорить громче и больше, развязало язык, и уже спокойно лез в споры напившихся Гокудеры и Рёхея, не стеснялся подставлять кружку Мукуро, который спокойно подливал эль со своей неугасающей вежливой улыбкой, громко смеялся над шутками Ямамото и не боялся шутить в ответ. Ощущение эйфории растворяло в чувстве невесомости так, что хотелось кричать или прыгать или говорить кому-нибудь глупости, даже о том, что видел вчера, о том, как не мог забыть, как завело и все никак не спускало по тормозам. И он не просто хочет, он может сказать, и никто не смеет его стыдить за это, и он обязан это сделать, и какое вообще имел право Гокудера, когда издевался над ним? Какого черта он вообще тут сидит? Нужно решить эту проблему раз и навсегда, и больше не бояться посмотреть ему в глаза, будто бы он был в чем-то виноват! Рёхей полез на стол отстаивать свою точку зрения в споре, и Тсуна вдруг заметил, что Гокудеры больше нет за столом, хотя остальные продолжали развлекаться как ни в чем не бывало. Черт, Тсуна даже не заметил, как он ушел. Как только Тсуна поднялся из-за стола, он понял, что объясниться с Гокудерой будет не так просто, сначала нужно как-нибудь добраться до его каюты. А добраться до нее на ватных ногах казалось почти невыполнимой миссией. Но он должен был сделать это сейчас, иначе сам начнет себя стыдить. Нужно донести до его ума, что любой человек достоин уважения, и Тсуна больше не намерен терпеть такое отношение. Холодный ночной воздух чуть охладил его мысли, но не убавил решительности. Даже наоборот, дрожь, неприятно пробежавшая по разгоряченной спине, вынудила его тут же скользнуть в каюту Гокудеры в поисках тепла. Он не поверил своим глазам. Замкнутый круг продолжался. Теперь же острее и четче. Гокудера, сидевший перед ним на кровати, резко снял ладонь со своего члена и испуганно уставился на Тсуну, пьяно всматриваясь в его лицо. Он сидел слишком близко. Близко так, что нельзя было спрятаться за шкафом, как можно тише прикрыть за собой дверь и мучиться всю ночь горячим воспоминанием. Нельзя было и не нужно. Тсуна остановился перед ним, смотря сверху вниз. Он сидел слишком близко, здесь, прямо перед ним. С мутным взглядом и приоткрытыми губами, почти как тогда, опьяненный и расслабленный. Дремлющее дикое животное, как же тебя можно бояться? - Ты чего тут делаешь? – тихо спросил Гокудера, забыв от неожиданности о своем командном тоне. - Я устал. Тсуна опустился на колени и отстраненно погладил его бедра, не задумываясь о своих действиях. - Ты… уходи. - А завтра ты будешь издеваться надо мной, а я не смогу на тебя посмотреть, - Тсуна тряхнул головой и потерся носом о жесткую ткань его приспущенных брюк. – Или завтра мы протрезвеем. Спрячем глаза и притворимся, будто ничего не было. - Ты что, совс… - Гокудера оборвал фразу и задохнулся, когда влажные губы сомкнулись вокруг его члена. Тсуна потерялся в яблочной горечи своего безумия, бездумно слизывая белесые капли, стекающие по головке, смешивая их на языке с привкусом эля и запахом Гокудеры, запахом соленого ветра. Оставив единственным фоном его тихие всхлипы, он провел языком по всей длине члена, обводя головку, и сомкнул ладонь у основания, сорвав с губ долгожданный протяжный стон. Поймал не понимающий, растерянный взгляд и снова опустил голову, блуждая пальцами по напряженному члену и лаская сомкнутыми губами контур набухших вен. Не мог объяснить, не хватало слов, что еще тогда хотелось стать его руками, нежными касаниями, похожими на его собственные, влажным кончиком языка, чтобы срывать с его губ те протяжные стоны и смотреть, как тает лед, а его яркость линяет безразличием как старые промокшие газеты. - Подожди, - Гокудера перешел на шепот, вздрагивая всем телом. Тсуна выпрямился, провел ладонями по его животу вверх, впитывая тепло кожи, и положил руки на плечи. Не выдержав пристального взгляда, – будто местами поменялись – Гокудера потянулся вперед, но тут же отстранился. Прикусил нижнюю губу и снова несмело наклонился, неловко задев носом подбородок Тсуны, на секунду коснувшись губами уголка его губ. И будто ошибся, тут же растеряв свою смелость, – вздрогнул и повел сухими губами вверх по скуле, прерывисто выдохнув. Дверь в каюту Гокудеры резко распахнулась, и оба тут же отскочили друг от друга, будто вмиг протрезвев от ворвавшегося в комнату холодного ветра. Бьянки стояла на пороге, испуганная и запыхавшаяся. - Фуута пропал!