Реальности

4 часа сна. Тсуна вскочил на кровати, пальцами стирая с глаз тень прикосновения чужой ладони. Устало выглянул в окно - небо разбило пополам в контраст синего, и чернота туч-полуночниц, плюющих колючими молниями в ночной город, теперь медленно отступала на запад, оставляя вместо себя серо-голубоватую предрассветную дымку. Чертовых 4 часа сна. Тсуна страшно хотел спать, но уснуть не мог - то ли виной Мукуро, в который раз возникший во сне самым странным образом, то ли его слова, то ли организм, вынужденный бодрствовать вторые сутки, уже по привычке сопротивлялся сну. Но желания были сильнее, поэтому тошнота, крутившая внутренности с извращенной медлительностью, отзывалась головокружением, но гнала вместе с непонятным страхом и беспокойством - прочь от пустых комнат и теплых простыней скрипучей кровати. Тсуна не видел поводов для беспокойства, но и не мог усидеть на месте, что-то терзало его изнутри, словно нехорошее предчувствие. Нашел кому верить, тоскливо думал Тсуна, шагая по улицам. Разумно бы думать, что Мукуро всего лишь отголосок его сознания, и все, что он говорит, Тсуна придумал себе сам, но именно сейчас невозможно было не верить. "Твой любимый дружок в опасности". Но почему после всех проделок, подлостей и лжи он до сих пор допускает мысль, что Мукуро говорит правду и искренне старается помочь? Что Мукуро вообще умеет делать что-то искренне, так, по доброте душевной, а не в целях осуществить какой-то план? Дорога вела в неизвестном направлении, улицы в такой час пустовали, и Тсуна понятия не имел, куда идет и зачем, да и спрашивать было некого - Гокудера с Ямамото куда-то пропали. Узкие улочки вывели его к пристани у широкой реки, и Тсуна с неприязнью покосился на воду. Обычно он обходил это место стороной - пересекавший реку мост выводил туда, куда Тсуне и ему подобным проход был запрещен, но неведомая сила привела его именно к этому месту. Только он собрался разворачиваться и скорее уносить ноги подальше от предмета своего страха, как на глаза ему попалась девушка, одиноко сидевшая на мосту и почти потерявшаяся среди густого тумана в белом платье. В реку частенько кидались самоубийцы, разучившиеся дышать Городом - точно также отдавались в руки безысходности и плавно соскользали с холодных камней в тихую воду. Не было никакой нужды пытаться спасти несчастную девушку, Тсуна знал, что через пару минут тяжелых раздумий незнакомка исчезнет под толщей воды, оставив после себя лишь тучу брызг и разломанное прошлое. Он боялся вмешаться, но и в который раз отступить боялся тоже и не знал, что страшнее. - Девушка, не прыгайте, пожалуйста! - хрипло прокричал Тсуна и вбежал по мосту, спотыкаясь об камни. Незнакомка тут же обернулась, широко раскрыв глаза. Вернее, глаз - правый был скрыт под белой повязкой. - Вы делаете ошибку! - Но я... - Эта жизнь все еще прекрасна, пусть для вас она потеряла цвет! Но вы забываете, что этот мир не отнимает ваше место, оно всегда будет принадлежать вам, чтобы вы чувствовали себя частью этого замечательного мира! Вы ведь еще столько не видели...разве вам не хочется посмотреть, что там дальше? Пожалуйста, передумайте, это неправильный выбор! Не прыгайте, я прошу вас! - Но я вообще-то не собиралась прыгать... Тсуна несколько секунд просто хлопал глазами, молча уставившись на девушку, которую он ошибочно посчитал самоубийцей. - Но вы же вроде плакали... - промямлил Тсуна, - Извините, я тогда пойду... Стелящаяся голубым полотном река словно в момент вышла из берегов, занимая все пространство вокруг Тсуны, угрожая поглотить его с головой, и парень тряхнул головой, чтобы сбросить наваждение, и кинулся вниз, прижимаясь спиной к каменному бордюру, на котором сидела "спасенная" - так не видно было воды, и паника постепенно отступила. - Нет, я, пожалуй, все-таки посижу здесь, - дрожащим голосом сказал Тсуна. - Спасибо, - девушка вытерла слезы и улыбнулась. - Да уж не за что... Тсуну давил не только стыд за то, что он так глупо выглядел со стороны, кинувшись к незнакомому человеку со своими рассказами как прекрасен этот мир, но и обида. Казалось бы, он едва ни впервые отважился на подобный поступок, и то впустую. 1:0 в пользу невезения - счет продолжается. - Я Тсуна, - приветливо отозвался он, поднимая голову. - Наги. Но ты, наверно, можешь звать меня Хром. - Э... Так Наги или все-таки Хром? Девушка отвернулась, несколько секунд вглядываясь в воду, словно пытаясь там что-то найти, и тут же повернулась обратно к новому знакомому. - Хром. - Очень приятно...Хром, - неуверенно протянул Тсуна. - Что-то ищешь? - С чего ты взяла? - Мало кто выходит просто погулять в такой час, - девушка говорила медленно и спокойно, невольно вынуждая расслабиться. - Сны снятся всякие...непонятные, - Тсуна поежился на холодных камнях и опустил голову на согнутые в коленях ноги. Тихий женский голос усыплял лучше любого гипноза - глаза предательски закрывались. - Ммм, сны... - Хром понимающе кивнула. - Они приносят с собой много вопросов. Осталось только перестать считать эти вопросы больше, чем просто галлюцинацией, и жить бы стало гораздо легче. - Кажется, мои сны приносят с собой только вопросы, - заворчал Тсуна, - и ни малейшего намека на ответы. А я понятия не имею, где их искать. - Ответы приходят сами. Их не нужно ждать, потому что они довольно капризны. Ты будешь гнаться за ними и никогда не поймаешь, а можешь отвернуться и они пойдут за тобой. Не бойся остаться в неведении, не закрывайся и никогда не жди. Позволь ответам идти за тобой, желать сильнее всего на свете возникнуть именно в твоей голове, - девушка смущенно улыбнулась и завела за ухо темные волосы, подхваченные ветром. - Правда любит сильных. - Но что если я вообще ничего не понимаю? - удивление вырастало в панику. Страхи и беспокойства, скомканные и выброшенные подальше в воспаленное сознание, сейчас вырвались и загудели как пчелы из потревоженного улья. - Что если я должен найти то, о чем не знаю? Вспомнить то, чего не помню? - голос Тсуны дрогнул. Хром слезла с бордюра и опустилась на колени, заглядывая Тсуне в глаза как пару секунд назад смотрела в воду - пристально, изучающе, будто могла прочитать терзающие его мысли, отбросив ненужные слова. - Некоторые ответы ты можешь найти у человека с цветами. - Чего? - Тсуна в момент остыл, совершенно сбитый с толку. - Слушай...а ты случайно не знакома с... Он прервал себя на полуслове - не хватало только признаться, что он всерьез воспринимает свою же фантазию, возникающую во снах. Манера речи была едва ли не одинаковая, бесспорно, но Хром с натяжкой тянула даже на сестру Мукуро, пусть и говорили они оба также запутанно. - А иногда все еще проще. То, что ты ищешь, прямо у тебя под носом, - Хром медленно поднялась и кивнула куда-то в сторону. Тсуна проследил за ее кивком, и его глаза распахнулись от удивления. - К черту, давайте быстрее разберемся с этим. Гокудера сбросил на пол мешок, осторожно прихлопнув по карману для проверки - склянка тихонько звякнула, подтверждая, что не о чем волноваться. Сомнительный повод успокоиться, когда на тебя смотрят этот лохматый придурок и два совершенно одинаковых лица. Хитрый способ заставить нервничать - бесстрастное выражение лица, плотно сжатые губы, глаза, скрытые капюшоном - открой чертовки рот, уже дышать было бы легче. Так перебивался короткими вдохами, будто следующий выдох разорвет навалившаяся тишина. Черт с ними, он на все пойдет, только бы не заметили его нервозность. И только бы успеть добежать до дома пока не проснулся Тсуна. - Как ты вообще мог смешать что-то стоящее с такой прической? - усмехнулся Гокудера, выставляя склянку на стол. Воспринимать серьезно такого как он было большой проблемой - парень тоже подошел к столу, глупая улыбочка так и не сходила с его лица. - Недооценив меня ты сделаешь вторую самую большую ошибку в жизни. После твоего рождения, конечно же. Гокудера поежился то ли мерзкого смеха этого странного парня, то ли от ветра, налетевшего вместе с холодной моросью. Но легкий озноб забылся сразу же - ветер приподнял светлую челку, скрывавшую его сопернику пол лица, и обнажил закрытые глаза. - Твою мать, да он же слепой! - удивленно воскликнул Гокудера и тут же повернулся к близнецам, стоявшим в шаге от стола. - Правила одинаковы для всех, и Бельфегор подтвердил свое согласие на участие. - Чтобы видеть мне не нужны глаза, - Бельфегор пожал плечами и выложил на стол крохотный сверток бумаги. - А мне кажется нужны, иначе ты не пропахнулся бы с размером, - Гокудера с сомнением осмотрел бумажный комок не больше ногтя. - Такая мелочь меня не возьмет. - Ты слишком туп, чтобы понять, что иногда мелочь может принести гораздо больше вреда. За секунду сократив расстояние, Гокудера подлетел к ухмыляющемуся парню и вцепился в тяжелую ткань плаща. - Жаль, что, когда моя бомба разнесет тебе мозги, ты не успеешь понять, что это не так. - Разойдитесь, вам пора начинать, - громко сообщила одна из близнецов, и Гокудера нехотя подчинился. - Мне уже осточертела эта игра, так что пока тебя будет выворчивать наизнанку, мы набьем морды твоим дружкам и заберем призовые деньги, - прошептал Гокудера, небрежно разворачивая скомканную бумагу. - Что это за хрень? - Ты с ней еще не знаком, пришла пора познать радость миллиона клинков, пронзающих твое тело, - Бельфегор тихо захихикал. - Радость? Слепой псих... - Твое здоровье, - весело отозвался блондин, приподнимая небольшой стеклянный сосуд. "Не подведи, Шамал", - подумал Гокудера, напряженно наблюдая, как мутная сероватая жидкость исчезает во рту несносного парня. Вот бы стереть противную улыбочку с его лица и дождаться, пока безумца перекосит, но время поджимало, и Гокудера не собирался нарушать правила. Белый порошок ему доводилось видеть раньше, но никогда вместе с темноватыми крапинками неизвестного ему вещества. Чужая угроза вдруг показалась очень даже реальной, но он не намерен был сдаваться. Пыль обожгла нос и смешалась с воздухом легких, мгновенно вскружив голову знакомым ощущением - Гокудера опустился на пол, заставляя себя вслушиваться в гудевшие тихим эхом слова: - Первый, кто поднимется на ноги по прошествии пяти минут, выигрывает. Пять минут. Да ну, смешно же! Этому умнику уже через минуту придется собирать плавленные мозги в кучу, а сам он запросто выдержит пять минут. Пропало ощущение холодного камня под затылком, в глаза ударил знакомый серый цвет - облака не выдерживали воды и проливались с неба холодным дождем. Плыли размеренно, медленно, пока не начинали кружиться в бесконечную карусель. Сколько там прошло времени? Прохладные капли били по коже с каждым разом больнее, а небо, дарившее спокойствие и приятную негу, закружилось еще быстрее - будто кто-то раскрутил обмякшее тело и подбросил высоко вверх. Серость облаков заняла все пространство, разбухнув как вата - можно отщипнуть кусочек, если хватит сил протянуть руку. И он попытался, но внезапно начал падать вниз, словно толща облаков вытеснила его - Гокудера закрыл глаза, напуганный большой серой массой, рвущейся его поглотить, но темнота плясала перед глазами вместе с тысячью цветных крапинок не хуже разбушевавшегося неба. Капли разбивались о кожу маленькими иглами - нет, он ошибся. Иглы рвались изнутри, раздирая вены - словно тонкие ткани были забиты колючим железом вместо крови, - прорывались сквозь кожу и застревали. Он дрожал и выгибался, не в состоянии выдернуть ядовитые шипы, открывал глаза и захлебывался дождевой серостью, вмиг разбавленной плавленным шоколадом. - Ну же, посмотри на меня! Шоколад обретал формы, но что-то трясло его так сильно, что не разглядеть. - Гокудера, пожалуйста! Его зовут? Знакомый голос, знакомые пальцы на плечах - такие холодные, - но неба все еще так много... Тело горит, вздрагивая от новой волны острых игл. Неужели он их не чувствует? - Вытащи... - Что? - Вытащи их... Тсуна судорожно всхлипнул, быстро осматривая изогнувшееся тело, но не заметил ничего странного, кроме мутного взгляда и застывшей, поднятой руки с раскрытой в небо ладонью. С силой оторвавшись от пола - как марионетку за веревки дернули, промелькнуло среди испуганных мыслей - Гокудера вцепился в его плечи и поднялся, с трудом удерживаясь на трясущихся ногах. Бельфегор лежал на полу, порываясь засмеяться, но смех смешивался с хриплым кашлем, и на каждом новом приступе парень вскидывал руку, прижимая к груди. Обещание сбылось почти полностью, Гокудера знал, как разрывает худое тело изнутри, знал как слегка увеличенная доза вместо обещанного приятного головокружения превращается во взырвную волну. Но Бельфегор был в сознании, и это невероятно злило, а Гокудера никогда не довольствовался малым - ладони механически сжались на ткани плаща и дернули вверх - поэтому светловолосая голова метнулась в сторону от сильного удара в челюсть, но улыбка продолжала сиять, раззадоривая и провоцируя ядом в венах. Адовый коктейль из злости и ядовитого дурмана белой вьюги. - А ты, значит, не умеешь признавать поражения? - ехидно предположил Бельфегор и снова закашлялся. Чужие руки, сцепившие ворот плаща, медленно душили, не позволяя и так сожженному горлу дышать. - Неужели тебе было мало? - Мне всегда мало, - процедил Гокудера. - Во всем нужно знать меру, иначе твоя жажда большего тебя и погубит, - Бельфегор приблизил свое лицо и удовлетворенно улыбнулся, услышав недовольное шипение. - Ты будешь хотеть еще и еще, хотеть получить желаемое любыми способами. И никогда не получишь, ведь тебе всегда будет мало и... - Да ты ни черта не знаешь обо мне! - ...сдохнешь ты с протянутой рукой, - парень захлебнулся в новом приступе сильного кашля и оттолкнул Гокудеру, угодившего прямо в руки Тсуне. Бережные объятия слегка остудили пыл, но Гокудера должен, обязан был подняться с мокрого пола. Ноги отказывались держать, подкашиваясь помимо воли, и мало одного упорства, когда рядом такие глаза - полные страха и беспокойства. Не смотри, пожалуйста, не смотри на меня так. Вместо теплых объятий подари этими руками силу подняться и выстоять против дождя и этих ублюдков, думающих, что они лучше нас. Думающих, что могут отнять все, что у нас есть. Если я не встану, однажды они заберут у меня тебя. - Пожалуйста, хватит! - отчаянно выкрикнул Тсуна, еще крепче обнимая дрожащие плечи. - Не надо этого больше... - Я должен встать... - Гокудера попытался сделать рывок, но мир резко крутанулся, и ему ничего не осталось, кроме как обессилено привалиться затылком к родному плечу. Ветер шумел переливами дождя и смазанными женскими голосами где-то далеко. - По истечению пяти минут Бельфегор оказался на ногах, следовательно, он является победителем. Тсуна поднял глаза на девушек и тут же перевел взгляд на обмякшее тело Гокудеры в руках. Осознание знакомо щелкнуло - вот почему он так рвался подняться на ноги. - Но Гокудера поднялся первый! - В условиях сообщалось о пяти минутах. - Тем более это он поднял Бельфегора! - слабо протестовал Тсуна, уже зная, что добьется не больше, чем в прошлый раз. - Это не возбраняется. Целью является подняться на ноги любым способом. - Но ведь... - Тсуна поник, крепче прижимая Гокудеру. Город остался тяжестью тела на руках и едким привкусом беспомощности. Знакомая бездна отчаяния засасывала в себя, не оставляя попыток найти выход. Перед глазами медленно опустился на пол Бельфегор, безвольно растилаясь на полу - план сработал, только слишком поздно. Паника постепенно улеглась, позволяя Тсуне с преувеличенной серьезностью протирать кусочком ткани, смоченным в холодной воде, лицо Гокудеры. Может, потому что самый ее пик пришелся на возвращение домой - Тсуна искренне боялся, что не выдержит и не хватит сил дотащить Гокудеру домой. Молча поблагодарил Ямамото, встретившего их на пороге, выразив свою искреннюю радость лишь взглядом. На большее истощенных беспокойством эмоций не хватило. Или паника сошла на нет уже минутой после - да и был ли смысл себя обманывать - когда глаза медленно приоткрылись, обнажая потеплевшую зелень, все еще подернутую мутной сероватой пленкой. - Тсуна, не молчи, - Ямамото крутился рядом, не зная чем помочь. - Что случилось? - Ничего не случилось, - слабо огрызнулся Гокудера. - И поэтому ты лежишь тут еле-живой. Скажи еще солнечный удар получил! Мы же волнуемся за тебя. - За свою задницу переживай, придурок. - Серьезно, Тсуна, что произошло? Вы сцепились с теми ублюдками? - догадался Ямамото. - Когда я пришел, он уже был под чем-то, - напряженно отозвался Тсуна, все еще не выпуская бледную ладонь друга. - Как ты вообще меня нашел... - отчасти удивленно, отчасти раздосадованно пробормотал Гокудера и растянулся на кровати. - Даже рассказывать не буду, не поверите, - совершенно незнакомая девушка - случайно? - указала ему направление, где предмет его поисков действительно оказался под носом, на крыше заброшенного здания в нескольких метрах от моста. Случайности не случайны, но хватит с него мистики на сегодня. - Я не хотел тебя в это втягивать... - И поэтому не предупредил, да, Гокудера? - Тсуна горько улыбнулся и встал с кровати. - Было бы гораздо лучше, если бы я знал, чем бегал по городу и искал тебя, дурея от страха. - Я знаю, что ты против этой игры, поэтому я подумал, что смогу разобраться сам и избавить тебя от лишних проблем, - Гокудера прикусил губу, следуя взглядом за Тсуной, кружившим по комнате. - Избавить от проблем? Они делают больно моим близким - вот моя проблема! - Тсуна развел руками. - И если я должен участвовать в этой ужасной игре, чтобы решить ее, я буду участвовать. И я сделаю все, чтобы получить деньги и вытащить нас отсюда. - Ты не обязан... - Никто из нас не обязан. Но я больше не могу смотреть на то, как вы страдаете. - С нами все в порядке. - Да? Тогда поднимись и подойти ко мне, и я поверю в это. Гокудера опустил взгляд, признавая свое поражение - после подарочка от Бельфегора ему ни за что не подняться в ближайшее время, если даже лежать, опираясь на локоть, дается с таким трудом. Не проронив ни слова, Тсуна развернулся и вышел из комнаты. Конечно, он не хотел злиться. В сущности, Тсуна и не злился вовсе. А если и терзало какое-то чувство, смутно напоминающее бессильное раздражение, то испытывал он это к себе. За то, что снова опоздал, за то, что разговоры об этих бессмысленых столкновениях каждый раз заходят в тупик, и они продолжают играть на радость их жестокому кукловоду. Злился Тсуна и на то, что, несмотря на все его смелые порывы и отчаянное желание начать человеческую жизнь, ему до сих пор не хватало отваги встретиться с "кукловодом" лицом к лицу. Странно и то, что это лицо он знает настолько хорошо, что закрой глаза и увидишь четко, будто выжженое на веках до мельчайших деталей. У входной двери Тсуна неожиданно для себя обнаружил Ямамото. Парень сидел на узеньком бордюрчике, тянувшемся вдоль дома прямо по дороге, и бездумно глядел на потоки воды, бегущие у его ног. Тсуна осторожно присел рядом и по-дружески поддел плечом, на что его друг ответил благодарной улыбкой - оба понимали как ценно то, что рядом с тобой есть кто-то, кто хочет помочь. - Это я виноват, - признался Ямамото, - я знал, куда он идет, но не смог остановить. Если бы ты не нашел его, то, наверное... - Не надо даже думать об этом, - Тсуна поежился, представив, что мог увидеть, опоздай он еще больше. - Главное, что сейчас он в порядке. - Почему я никогда не могу ему отказать? - Потому что он умеет убеждать так, что откажется только самоубийца? - Тсуна улыбнулся, в душе понадеявшись, что от шутки Ямамото хоть немного расслабится. Но вечно жизнерадостный друг по-прежнему сидел, пустым вглядом провожая скользящую по камням воду, и Тсуна невольно засомневался - для него бы это оказалось фальсификацией тысячилетия - действительно ли Ямамото такой жизнерадостный как обычно показывает или эта серьезная, почти депрессивная задумчивость, может оказаться его настоящим лицом? - А что если однажды я снова не смогу его удержать и даже ты не успеешь? Что если мы его потеряем? - Выкинь это из головы! - Тсуна потряс плечо сидящего рядом парня, надеясь привести его в себя. - Это никогда не произойдет! - Я правда этого боюсь. - Я тоже боюсь, - скорее, себе признался Тсуна. - Боюсь, что эта неутолимая жажда однажды загонит его в угол, или Бельфегор окажется прав, и Гокудера умрет, все так же желая большего. - Что? - мутно отозвался Ямамото и, наконец, нашел в себе силы встретить взгляд Тсуны - расстерянный как и у него самого. - Конечно, мы боимся. Потому что любим его, - Тсуна обхватил колени и положил на них голову. - И потому же ты ничего ему не запрещаешь, ты ведь хочешь, чтобы ему было хорошо. - Наверное, ты прав. А может, я и правда боюсь ему отказать - закопает же. На сердце потеплело от широкой улыбки - такой долгожданной - и Тсуна облегченно выдохнул. Беспокойства, притаившиеся стайкой настороженных птиц, разлетелись вдребезги за считанные секунды. Именно эта улыбка давала ему силы идти дальше. Пусть Ямамото в последнее время был совсем не похож на себя, но он все равно оставался тем, кто помогал сохранить надежды в мутной серости города. - Дождь начинается, надо возвращаться, - Тсуна хмуро оглядел тяжелые черные тучи и поднялся на ноги. - Ты иди, а я еще посижу. - Эй, ты чего, сейчас же как зарядит! - Я люблю дождь, - рассмеялся Ямамото, - и не смотри на меня так, будто я псих. Как же хотелось скинуть с себя ощущение холодного ветра, обернувшего кожу тонкой пленкой мелкой мороси, и забраться под теплое, слегка колючее одеяло, в которое завернулся Гокудера - обычно не признававший ничего толще простыни - в попытках спастись от озноба, пробившего тело после такой нагрузки. Но Тсуна только присел на кровать, поморщившись от скрипа - будить Гокудеру не входило в его планы, но парень обернулся больше интуитивно, когда почувствовал чужое присутствие. Беспокойный белый кот, поднимающий уши на любой шорох. - Почему ты улыбаешься? - удивленно спросил Гокудера. - Ты напомнил мне кота, - признался Тсуна, уверенный, что за честность его засмеют, а врать он все равно не умеет. - Кота? - Гокудера улыбнулся и сел на кровати, наклоняясь все ближе, пока не провел виском по плечу и, неожиданно для Тсуны, совсем по-кошачьи изогнул спину и чуть приподнялся, скользя носом по шее и выше - едва касаясь, нежно своей щекой по его щеке и губами по волосам, слегка раздувая светло-коричневые пряди ближе к затылку. Тсуна дышал часто, уткнувшись в чужое плечо, не знал, что бывает вот так - тело горело, послушно отзываясь на самые невинные прикосновения - не верил, что может завестись так быстро, ведь Гокудера почти не касался его. Горячая ладонь мягко легла на грудь, надавливая, и Тсуна послушно откинулся на кровать. - Коты бывают очень своенравными, - прошептал Гокудера, замирая над любимым лицом. Тсуна едва не заныл о того, как близко были их губы, близко, но недостаточно - ровно настолько, чтобы можно было пить горячее дыхание, но дразниться недоступностью. Тело ныло, превращая желание в навязчивую идею - запусти ладонь в серебристые пряди, надави на затылок и захвати желанную мягкость губ, целуй жадно до последнего вдоха, словно не знал их вкус тысячу лет. - Нет, я так не могу, - тягостное ожидание разорвало словно натянутую струну, и Тсуна облегченно выдохнул. Разум включился как раз вовремя. - Скоро зайдет Ямамото и... - Будто бы он никогда не видел как мы трахаемся. - Гокудера! - Тсуна отчаянно покраснел. Неизвестно от чего больше, оттого, как прозвучало это в устах Гокудеры, или от воспоминания, как часто друг заставал их в недвусмысленном положении. - Тем более тебе нужно отдыхать. - Я не хочу отдыхать. - Ради меня, пожалуйста, - это всегда срабатывало, как и сейчас, когда Гокудера послушно лег, устраивая голову на груди Тсуны. - Второй раз мне отказываешь... - Ну, не обижайся, - Тсуна потрепал светлые волосы в благодарность за послушание. За дверью знакомо заскрипели половицы - вовремя же они передумали. - Я правда за тебя волнуюсь... Думал, с ума сойду от страха, когда тебя увидел на той крыше. - Прости, я не хотел тебя беспокоить, - Гокудера зарылся носом в жесткую ткань рубашки, поэтому голос звучал очень тихо. - Не надо извиняться, главное, что с тобой все в порядке. Рука Гокудеры медленно скользила по ткани, расправляя небольшие складочки, и Тсуна, расценив это как очередные приставания, только хотел возмутиться, но тут же закрыл рот, зачарованный красивым кольцом на тонком пальце - темное серебро бережно обнимало ярко-красный камень, больше похожий на сосуд с кровью. Где он мог его видеть? И почему серебристое кружево на металле отдавало знакомым, родным теплом? Теплом с отзвуками далекого прошлого - звоном металла, шорохом камней под конскими копытами и тихим шелестом дорогих занавесок. - Тсуна, тебе письмо принесли. Он резко отдернул руку, словно обжегся, и повернулся к Ямамото - тот держал в руке небольшой бумажный сверток и букет цветов. - Посыльный не сказал, от кого это, - тут же объяснил он, заметив недоуменный взгляд. Тсуна бережно переложил задремавшего на его груди парня и поднялся, принимая из рук друга странный подарок. Знакомый желтоватый сверток, перехваченый черной нитью он видел и раньше, но никогда еще в жизни не получал цветов. Нить с легкостью слетела с бумаги, позволив раскрыть небольшой лист. "До последнего сомневался, что тебе хватит смелости принять правильно решение. Знаю, что заставило тебя согласиться на участие в игре, но могу уверить тебя, выбора тебе все равно никто не давал. Тем не менее, решение далось тебе с большим трудом, заодно избавило меня от обязанности заставлять тебя, поэтому в качестве поощрения, я разрешаю тебе выйти за границы города на один день. Знаю, о чем ты думаешь. Нет, стража тебя не задержит, можешь безбоязненно проходить границу. Не советую сбегать, иначе ты потеряешь все, что тебе дорого. Удачной прогулки. Адрес твоих родителей на обратной стороне. Р." Тсуна перевернул листок и недоуменно перевел взгляд на цветы на своих коленях. Странно, но он ни слова о них не сказал. Стойте, стойте... Ему можно...домой?