Ты так сильно свыкаешься Не говорить, что действительно чувствуешь, И не чувствовать вовсе, Иметь всё, что нужно для счастья, Но всё же быть нищим. Друг, в этой лодке нет вёсел, Друг, в этой лодке пробито днище. Проснись, этому сердцу нужен пожар. Потому что где-то там глубоко, На самом дне чёрного колодца, Маленький человек в тебе говорит, Что ты свыкаешься. И ему тебя очень жаль. Дима Птицами, «Свыкаешься»
***
— Маааам! Бен опять меня пугает! — Да что ж ты за нытик, только дурак поверит, что там есть монстр! — МАААААМ! Он ещё и обзывается! Два мальчика, пихая друг друга локтями, бежали в сторону гостиной. Мать и отец сидели за обеденным столом и напряжённо смотрели друг на друга. Бен уже успел подслушать, что папу опять видели в баре, обжимающимся с незнакомой женщиной: подробности личной жизни их родителей — а если быть точнее, похождений его отца — всегда не без удовольствия обсуждались местными матронами в парикмахерской, где работала мать. Папа был барменом в местном баре, и он был очень хорош собой. Он всегда был окружён женщинами, но не прекращал твердить, что мать была его единственной любовью. Все вокруг говорили, что Бен — копия своего отца, а тётушки нежно квохтали, что он будет завидным женихом. Бен сомневался в том, что вобще станет женихом; честно говоря, он понял, что не хочет семью ещё в десятилетнем возрасте. Родители так часто ругались, что он искренне не понимал, зачем так мучать себя и ещё одного человека, которого ты вроде как любишь. Сколько раз он успокаивал маму, и незадолго до того, как уйти из дома, когда она в сотый раз плакала на его груди, он спросил: — Мама, зачем тебе всё это? Разве ты такой жизни желала? Почему не развелась до сих пор? Он часто задавал ей этот вопрос, но она всегда молчала. Однако в тот раз она решила быть откровенной. — Чёрт, Бен, да всё ради вас с Итаном! Вам нужна была полная семья! Как мальчики могут расти без отца?! Да если бы не вы, я бы давно ушла от этого кобеля, твоего папаши! Мне уже не обидно, мне просто стыдно, понимаешь? Стыдно чувствовать на себе сочувствующие взгляды, стыдно слышать эти перешёптывания! — Мама, о чём ты говоришь?! Ты нас-то спросила хоть раз? Думаешь, это то, что нужно детям — вечно ругающиеся родители, мать, которая плачет чуть не каждый день? -Тебе не понять, ты — такой же как он. Это был последний удар. Сложно сейчас сказать, сама ли она видела в нём всё то, что так любила и так ненавидела в папе, или это окружающие внушили ей, что сын был его копией, но спустя много лет, Вишня понял, что это было основной причиной её холодности. Золотой мальчик, Итан, его брат-близнец, всегда купался в материнской любви, вызывая в Бене зависть и совсем не детскую тоску. Был один случай, который он никогда не сможет забыть. Мать делала блинчики на завтрак, а мальчики, разбуженные приятным запахом, даже не умывшись, примчались на кухню. — Так, малыши, а ну в сторону! Дайте закончить первую партию, идите пока в ванную, а как умоете свои мордашки, так и приходите за стол, джемы и блинчики будут вас ждать здесь! — Ну маам, ну так пахнет, дай хоть один! — канючили юные сорванцы, но мама была непреклонной. Итан хитро улыбнувшись предложил Бену стащить хотя бы пару блинчиков. План был прост: Итан отвлекает маму, а Бен хватает два блинчика со сковородки. Всё шло по плану, но внезапно раскалённое масло брызнуло ему на руку. Он заорал от боли, но старался не зарыдать — папа учил, что свои слёзы никому нельзя показывать, даже маме. Мама бросилась к нему, не для того, чтобы пожалеть: она отвесила сыну смачную оплеуху и, сказав, что воровство — это грех, объявила наказание — блинчиков Бен сегодня не получит. Итан бросился на его защиту. Заплакав, он закричал, что это был их общий план, и, если наказывать, то обоих. — Ты — очень хороший брат, Итан! Бен не заслуживает такого друга, как ты. Сейчас же умывайся и приходи за стол, а я пока обработаю ожог нашего воришки. Ты поступил хорошо, пытаясь взять вину на себя, но не ты управлял рукой Бена. Я всё сказала — блинчиков ему сегодня не видать. Как же Бену было обидно в этот момент! Он и раньше чувствовал, что мать была более ласкова с Итаном, но после этой ситуации окончательно убедился в том, что она испытывает к ним разные чувства, несмотря на то, что они близнецы. Плача у себя в комнате, он всё думал — за что? Почему мама его так не любит? Ему было всего десять. Потом он задавался этим вопросом ещё не раз, пристально изучая лицо Итана и своё. Нос, губы, форма лица, глаза — всё же одинаковое! Как позже призналась ему мать, главным их отличием были глаза. Голубые, но, когда Итан улыбался, это было скромно и мило, глаза его светились добротой и целомудрием. В улыбке Бена, и особенно в блеске его глаз, мать видела чертовщинку, жажду приключений. — Когда мы познакомились, твой отец именно так улыбался, я за ним готова была на край света идти. Ну и куда меня это привело? — слегка развязно рассказывала она за бокалом игристого двадцатилетнему парню, Вишне, который уже не был её Беном. — Ты не думай, что я тебя не любила. Наоборот, мне иногда казалось, что я тебя любила даже сильнее Итана. А потом снова было чувство отвращения к себе и страх. Доверчивые объятия Итана дарили чувство нужности, ему нужна была моя защита и любовь. Ты же всегда был сильнее него, и я боялась, что отдам себя всю, без остатка тебе, но никогда не буду тебе по-настоящему нужна. Итану нужна была моя любовь, а тебе? — А мне она была нужна ещё сильнее, — тихо отвечал Вишня. В возрасте четырнадцати лет он твёрдо решил, что сбежит. Он много времени проводил с отцом, который позволял ему тихонько сидеть в баре. Все эти пьяные тусовщицы без конца умилялись, смотря на юного помощника бармена. Папа очень им гордился. Он научил его играть в азартные игры, показывать фокусы, пить так, чтобы по утру не чувствовать себя мешком с дерьмом, смешивать самые вкусные коктейли, общаться с девушками, в конце концов. — Дело-то, в общем-то не хитрое, малой. Слушай, что они говорят, шути побольше и будь очаровашкой — бабы таких любят, — говорил он после смены в баре, смачно затягиваясь любимой самокруткой. Однажды он пришёл в бар к отцу в плохом настроении. Девушка, которая так ему нравилась, отказалась идти с ним на бал, отдав предпочтение этому задроту Итану. Ну, он ему отомстит. А за девушку обидно, конечно. — А кто это такой грустный тут сидит? — засюсюкала одна из постоянных посетительниц бара. — Брэд, кто обидел твоего помощника? — Знамо кто, все беды мира — из-за женщин. Коварные и прекрасные, можете сломить своей красотой даже лучших из нас, а тут юнец и ревность, банальная, в сущности, история, — усмехнулся отец, изящно смешивая очередной коктейль. — Да ты же моя ягодка! Помяни моё слово, штабелями перед тобой падать будут. Ты же сочный, как вишенка в моём бокале. Не кисни, — сочувственно улыбнулась барышня. — И послушай меня. Тётя Саманта пожила, тётя знает, о чём говорит: девушка всегда должна быть голодной. Создай дефицит — она должна страстно желать твоего внимания. Пресытится ухаживаниями — ей твоя красота будет до одного места. Ведро обаяния, стакан харизмы, щепотка — совсем чуть-чуть! — заинтересованности в её делах и честность — вот тебе рецепт. Любая будет твоей, вишенка. Бен запомнил этот разговор на всю жизнь. Наверное, именно этот рецепт и помог ему стать тем, кем он был сейчас. Пока его брат честно работал упаковщиком продуктов в супермаркете, Бен вовсю осваивал покерные площадки Сентфора. Получалось неплохо, у него всегда были деньги на свои нужды, да еще и получалось откладывать на самостоятельную жизнь. Когда братьям было по шестнадцать лет, отец скончался. Просто остановилось сердце, прямо в баре. Мать недолго скорбела, выйдя замуж спустя полгода после его смерти. В день её свадьбы Вишня объявил ей, что уходит. Он так наделся, что она скажет, мол, сынок, как же ты будешь один, не бросай меня. Но мать лишь взглянула на него и сказала: — Хорошо. Но на помощь не рассчитывай. А он и не рассчитывал. Ягодный псевдоним уже прочно закрепился за ним, и, собрав шайку из одноклассников, он начал промышлять воровством. Разные были дела, но он неизменно вызывал восхищение своих приспешников — Вишня действительно был хорош. Кражи в магазинах были для него детской игрой. Были и магнитолы, и сами машины, и даже документы конкурирующих предприятий. Однажды его попросили украсть какую-то штуку из антикварной лавки. Дело было плёвое, никаких кодовых замков, даже камер видеонаблюдения там не было. Его, однако, предупредили, что лавка эта принадлежит бабке Аарона Хилла — мол, свирепый тип, поймает — скальп без наркоза сдерёт. Аарон вроде как и сам был из джентльменов удачи, не так давно вернулся из Лос-Анджелеса и пытался подмять город под себя. Вишне эта информация только добавила азарта, да ещё и заплатить обещали в три раза больше того, что он изначально хотел запросить. Ясен-красен он согласился! Но всё пошло не по плану. Он потом спрашивал Аарона, что его привело ночью в лавку бабушки, но тот лишь загадочно улыбался и вещал об интуиции. Конечно, блять. Экстрасенс херов. — Ты что ли — Вишня? — спросил его запыхавшийся Хилл, потирая костяшки на руках и прижимая незадачливого вора к полу. — Я, — в тон ему отвечал вор, морщась от боли и ощупывая своё лицо. — Пойдешь ко мне работать? — Да нахер ты мне сдался? — Я тебе точно нужен, какой из тебя вор, если даже убежать не можешь. А вот ты мне нахер сдался, я и сам пока не решил. Соглашайся, пока не передумал. Вишня посмотрел на него затравленным взглядом и, немного подумав, согласился попробовать. С тех пор они всё делали вместе. Аарон стал для Вишни настоящим братом. Нет, с Итаном они поддерживали отношения, но он был очень обижен на брата за то, что тот его бросил. К тому же он не одобрял род его занятий и с присущим ему занудством любил побрюзжать, что учителя в школе не ошиблись, пророча Бену путь уголовника. Аарон же был единомышленником юного Дракона. Он часто думал, что уже сидел бы за решёткой, не встреть тогда Хилла. Да, он не встал на праведный путь, не стал гордостью семьи. Но он наконец-то обрёл дом и семью.***
— Вишня, если, вернее, КОГДА я тебе найду, я тебя убью нахуй, — шипел голос из автоответчика. Бляяяять. Ну кто бы знал, что так выйдет?! Да все знали, и хоть бы одна сука сказала. Вишня вчера отжигал в баре с девицей, а на утро, вызывая ей такси услышал набивший оскомину вопрос: — Кстати, а почему Вишня? — Никакого подтекста, детка, с детства люблю вишню, — разговаривать не особо хотелось. Он лениво потянулся на кровати, мечтая, чтобы она поскорее ушла. — Детка, — усмехнулась девушка. — Тоже мне джентльмен, не хочешь хоть имя моё узнать? — игриво спросила она, натягивая чулки. «Совсем не хочу. Шла бы ты.» — Конечно хочу. Обязательно занесу воспоминания об этой ночи в свой дневничок, — дежурно улыбнулся Дракон. — Меня зовут Лора, красавчик, — захихикала девушка. Бляяяяять. Лора. Лора? ЛОРА! Он уже слышал это имя. Не та ли это цаца, о которой всё время говорит Хилл? — Оу. Скажи, птенчик по имени Лора, а у тебя нет…другого чешуйчатого ухажёра? — спросил Вишня, приподнявшись на подушках. — Понял, кисленький, — довольно улыбнулась девушка. — Ух, если бы не Хилл, нипочём бы тебя не упустила. Теперь-то он точно поймёт, что моё безраздельное внимание стоит заслужить. — Ну и нахер ты ко мне клеилась в баре, если с ним крутишь? — раздражённо сказал Вишня, обдумывая план действий. — Ты глухой, что ли? Боссу твоему надо показать, что он для меня — не единственный вариант. Вы же собственники все, нужно держать в тонусе, чтобы потерять боялись. — Он из меня всё дерьмо выбьет, — недовольно поморщился Вишня. — Ну что сказать, тут и для тебя урок, дорогуша. Будешь имя девушек спрашивать до того, как их в свою койку тащить. Чао! Сладко улыбнувшись и послав ему воздушный поцелуй, она выскочила за дверь. Снова автоответчик. «Слушай сюда, Кислый, если сейчас же не появишься…» Твою мать, сколько раз он уже звонил?! Пора бежать! — Алло, Бурый? Есть вариант у тебя перекантоваться пару дней? — Нет, Вишня. Извиняй, Аарон уже звонил, я в ваши разборки лезть не буду, он рвёт и мечет. Тебе только из города валить, не меньше, чем на полгода, да и то, он тебя из-под земли достанет и обратно закопает, — напряженно затараторил Бурый. Вот сука. Попросишь еще о помощи, гад коричневый. — Если тебе говорят, что прятаться бесполезно, значит, нужно прятаться на самом видном месте, — размышлял Вишня сам с собой. Приняв решение, он соскочил с кровати и, быстро собравшись, выскочил из дома. Брать байк было плохой идеей, так что он отправился к пункту своего назначения, своему единственному спасительному островку, пешком, передвигаясь мелкими перебежками. Вишня тогда сделал правильный выбор, лучший выбор в своей жизни. Он затаился в доме миссис Хилл. Обрисовав ей ситуацию, он виновато смотрел на носки своих ботинков, как провинившийся школьник. Это не было игрой: никто не мог выдерживать осуждающий взгляд Элеоноры Хилл. — Вот вроде здоровые лбы, а ведёте себя как два тупых подростка. Ох, появится он на пороге, я вам обоим задам! Найди себе девушку, Бен! Не будь идиотом, как мой внук, да простит меня Господь, — Элеонора Хилл просто рвала и метала. — Ну, он вроде нашёл себе девушку, — недовольно пробубнил вишнёвый Дракон. — Да в гробу я видала такую девушку, прости Господи! И за что мне такое наказание на старости лет! — миссис Хилл отчаянно всплеснула руками и принесла бутылку любимого бордо. Куда там Дейенерис Таргариен! Элеонора Хилл — вот кто воистину был — и остаётся по сей день! — матерью всех Драконов.***
— Вишня, я думаю, что нам нужно пригласить её в банду, — сказал Аарон Хилл, остановив свой байк рядом с парнем. — Ого. Ты уверен, что это — хорошая идея? Поправь, если я не прав, но девушек мы не берём и никогда не брали, хотя были хорошие кандидатки. — Были хорошие кандидатки на посещение твоего кабинета в любое время дня и ночи, но никак не на роль Дракона, — усмехнулся Хилл. — Я думаю, это хорошая идея. Чёрт, Сара так на тебя похожа. Вспоминай, мы когда познакомились, ты как потерянный щенок был. Смотрел на всех так жалобно и вилял хвостом каждый раз, как бабуля тебя звала на блинчики. — Но-но-но, я бы попросил! Да я был самым крутым в своём классе. Меня все уважали и все хотели, — задорно рассмеялся Вишня. — Пассаж про Элеонору мне крыть нечем, её блинчики и правда великолепны. — У Сары сейчас тот же взгляд. Та же история с предками. — С матерью, — тихо сказал вор. — Да, с матерью. Ну, Терри тоже хорош, не будем его оправдывать. — Аарон Хилл задумчиво вертел в руках зажигалку. — Честно говоря, я хотел тебя просить о том, чтобы ты позволял ей появляться в казино. Девочке нужна компания. Нужна ли ей такая компания — это, конечно, другой вопрос. — Вишня выхватил у Аарона зажигалку и подкурил. — Думаю, ей сейчас не особо приходится выбирать. Ты ведь правильно сказал, кто с ней захочет общаться, ну кроме отбитой Миранды — девчонка вообще за любой кипиш, тормоза в базовой комплектации, видимо, не шли. — Если ты всё решил, я с радостью поддержу тебя! Надо только обсудить с парнями. Драконьему логову явно не хватает принцессы!***
Вишня лежал на жёсткой кушетке в гостях у старого друга Аарона, Тома. Лос-Анджелес совсем не манил его огнями. Всё, чего ему сейчас хотелось, это увидеть Сару. Какая же она красивая. И такая нежная. Где-то в глубине души Вишня очень боялся стать полной копией своего отца — тот ведь тоже в маме души не чаял, но гонялся за каждой юбкой до самой смерти. Было ли ему когда-нибудь жаль маму? Почему сам не отпустил её? И если это и есть любовь — эгоистичное желание обладать человеком, не умея при этом совладать со своей тёмной стороной, то нужно ли Бену в это лезть? Вдруг он причинит Саре боль? Тряхнув головой, прогоняя навязчивые мысли, Вишня силился заснуть. Он никогда не подведёт Сару, он обещал. Он — не отец, он это всем докажет. Но прежде чем броситься что-то доказывать, нужно было избавиться от чертовки, которая пряталась от него в Городе ангелов, не желая прекращать отравлять его жизнь.