Убить, нельзя влюбиться

      Запыхавшись, я приоткрыла тяжёлую резную дверь в аудиторию, заглянув внутрь. Если преподавательница уже там — мне каюк. Светлана Андреевна, по прозвищу Тётя Света, была очень помешана на дисциплине своих учеников, впрочем, забывая о своей. Она вполне спокойно могла пропустить пятнадцать минут от пары, ссылаясь на срочные и не терпящие отлагательств дела.       Вот и сейчас Тёти Светы не было на месте. Я облегченно выдохнула, юркнув за первый стол. Моим соседом был парень, который всё еще не вышел из детства. Он носил футболки с танчиками и делал из линейки и ручки самолётики на каждой паре.       Кирилл, а именно так его звали, был не плохим. Но остальные держались от него подальше, не разделяя любовь к игрушкам и его главной страсти — танкам. С Кириллом у нас была договорённость: Он не трогает меня, а я помогаю ему на проверочных. Преподаватели давно смирились с его образом жизни и старались не выдергивать паренька из своего мира.       Вообще, мои одногруппники были на редкость интересными личностями. Возможно, я бы даже с кем-то подружилась, но отец против. Я пыталась бороться с этим, идти наперекор, но ничего путного из этого не вышло. Меня просто заперли дома, заставляя учиться. Я смирилась. Я сдалась. Можете винить меня в этом, но я не в силах бороться с отцом.       Мои размышления прервала дверь, которая с грохотом отворилась, впуская внутрь Светлану Андреевну. Она пристально оглядела затихшую аудиторию и, цокая каблуками, прошла к преподавательскому столу. Тут её взгляд остановился на мне. От этого по телу пробежал табун мурашек и, вжав голову в плечи, я понадеялась, что Тётя Света просто случайно скользнула по мне взглядом. Но не тут-то было. — Ковалевская, встань! Я, словно поднимаясь на эшафот, встала, вопросительно глядя на неё. — Думаешь, если меня тут не было, я не знаю, что ты опоздала?       Неожиданно, дверь вновь с грохотом открылась. Честно говоря, мне было жаль дверь. Ей постоянно достаётся от людей, которые бесцеремонно хлопают ею. Но перейдём к проблеме более насущной, чем мои сопереживания. Внутрь ввалились две особы, довольно странные на вид. В них я опознала своих одногруппниц — Дарью Йобко и Алису Могильникову. Глядя на разъярённую Тётю Свету, мне стало страшно. Даже уже не за себя, а за этих двоих. — Юные леди, какого ля, вы осмелились опоздать?! — Светлана Андреевна гневно свела брови к переносице и скрестила руки на груди, — Йобко, Могильникова и Коваленко. К ректору! И без его разрешения на мои пары не возвращаться.       Я покорно встала, думая о том, как скрыть такой казус от папы. Парочка уже вышла из кабинета. Им явно было всё равно на выговор от преподавательницы и предстоящее путешествие в кабинет главы университета.       Преследуемая взглядами аудитории, я робко собрала свои вещи и покинула помещение. На негнущихся ногах я побрела к пункту назначения. Впрочем, виновата в опоздании была я сама. Радует, что наказание понесу не я одна. Кстати, о моих спутницах.       Дарья Йобко была низкого — по сравнению с другими — роста. Также она — обладательница довольно хорошей фигуры. Хотя раньше, курсе так на первом, её телосложение оставляло желать лучшего. Из-за этого её все называли Пупсяшем. Мило, правда?       Алиса Могильникова была полной противоположностью Даши. Худая, как щепка, и на несколько сантиметров ниже. Несмотря на свою миловидность, девушка была похожа на этакое исчадие ада. Проще говоря — гот. Так что фамилия её говорит сама за себя.       С такими мыслями я двигалась дальше по широкому коридору, сопровождаемая лишь тишиной. Пришла моя скромная персона как раз вовремя. Йобко и Могильникова только что вышли из кабинета, довольно переговариваясь между собой. На меня они внимания, конечно же, не обратили.       Я постучалась в кабинет и услышав утвердительное «Войдите!», проскользнула внутрь. Теодор Александрович чинно восседал за столом, подписывая стопку каких-то бумаг, лежащих перед ним. Он лениво поднял взгляд и округлил глаза, увидев меня собственной персоной. — Кристина Коваленко? Что-то случилось? Почему ты тут? — ректор озадаченно почесал лысый затылок. — Извините, Теодор Александрович. Я немного опоздала на философию. Буквально на минуту. Светлана Андреевна отправила меня и ещё двух девушек к вам, — я внутренне сжалась, боясь его приговора. Но больше всего меня страшило то, что он мог рассказать всё отцу. — По какой причине ты опоздала? — мужчина нахмурился, поглаживая свою лысину. Это был его любимый жест, который он делал уже машинально. — Извините, Теодор Александрович, я не уследила за временем. А потом еще у входа врезалась в незнакомого студента. — я пристыженно наклонила голову вниз, надеясь, что пронесёт и ректор не решит сразу же доложить моему отцу.  — Хорошо, Коваленко. Прощаю на первый раз. Возвращайся в аудиторию и старайся больше не опаздывать, — мужчина вздохнул и недовольно забурчал, — Совсем дети распоясались. Подумать только! Гордость нашего университета опоздала! Никакой дисциплины!       Я поспешила покинуть кабинет, пока не нарвалась ещё больше. Пришлось вернуться на пару по философии и терпеть колкий взгляд Светланы Андреевны. Впрочем, пара прошла вполне сносно. Меня даже не спросили, что само по себе странно.       Следующей парой был русский, который благополучно прошёл. Вроде даже без происшествий. Хотя, смотря как на это посмотреть. Преподавательница у нас была молоденькая, не старше тридцати, и совсем ещё зелёная. Таких наша группа любила доводить до белого каления. Я всегда осуждала остальных за это, но меня поддерживало лишь несколько человек.       Так вот, сегодня на паре русского языка, наша «парочка» отъявленных вредителей довела преподавательницу до слёз. Марина Александровна — хорошая женщина, и понятно объясняет материал. Я даже сочувствую тому, что ей пришлось учить нас. Да я всем учителям сочувствую по этому поводу. Отец, к счастью, не знал, чем промышляют мои одноклассники, а я не особо распространялась про это.       Сейчас я стояла напротив аудитории, в которой будет проходить литература. Мне было ужасно интересно, кого же поставят на место Ирины Николаевны — нашей бывшей учительницы. Вообще, ни один преподаватель литературы не задерживался у нас надолго, ибо литература была самым нелюбимым предметом всех моих одногруппников. Поэтому мне приходилось проходить программу самостоятельно дома, от чего у меня было ещё меньше времени на отдых.       Очень надеюсь, что новенький будет компетентным и останется с нами подольше, чем остальные. Хотя, я очень сомневаюсь в этом. Наши главные «массовики-затейники», Карим и Михаил, уже составляли план, как избавиться от нового преподавателя. Я лишь сочувственно поджала губы, зная, что кара постигнет его или её незамедлительно.       Звонок вновь прозвенел, отдаваясь неприятным звоном в ушах. Мои одногруппники быстро вошли. Я тоже поспешила занять своё место за первым столом. Конечно же, рядом со мной опять сидел Кирилл.       Прошла половина пары, но нового преподавателя всё не было. Мы откровенно заскучали. Карим и Михаил стали готовить очередные каверзы, Кирилл принялся играть в танчики на телефоне, Йобко и Могильникова звонко хохотали, разговаривая о чём-то своём. Наблюдая за остальными, я не заметила, как дверь с тихим скрипом раскрылась. Между прочим, зря.       Внимательно разглядывая своих учеников, в помещение вошёл мужчина. Поняла я это только тогда, когда вся группа замолкла, уставившись куда-то. Повернув голову, моему взору представилась ужасная картина. Это был тот самый парень, в которого я врезалась утром! Он на секунду остановил взгляд на мне, от чего по коже побежали мурашки и сразу стало не по себе. Принявшись нервно теребить край блузки, я стала разглядывать его. На этот раз на нём были чёрные брюки, рубашка и пиджак с чёрным галстуком. Того оболтуса можно было узнать лишь в растрепанных волосах и глазах, цвета грозового облака. Я со стыдом вспомнила, что наговорила ему. Хотелось провалиться сквозь землю. — Итак, господа студенты, здравствуйте! Я — ваш новый преподаватель литературы и, временно, истории. Прошу любить и жаловать, — по аудитории прокатился нервный смешок, — Зовут меня Марк Юрьевич. Думаю, пора познакомиться с вами.       Мужчина сел за стол, вальяжно закинул ноги на него и стянул галстук, тихо проговорив: — Как в этих удавках ходят? Как петля на шее, честно...       Откуда-то с задних рядов послышался ответ: — Ногами!       Учитель гневно посмотрел туда. — Это кто у нас там такой умный? Встань! Хотя… Сейчас мы со всеми вами познакомимся. И с тобой, умник, непременно, — Марк Юрьевич взял журнал, пробегая глазами по списку, — Зализина Вета. Встань, пожалуйста.       С последних рядов поднялась миниатюрная девушка с разноцветными волосами. Половина была белой, половина чёрной. Вообще, Вета была круглой троечницей и ничего, кроме гулянок, её не интересовало. Вот и сейчас она кокетливо стрельнула глазками в сторону Марка Юрьевича и села на место. Я лишь неодобрительно вздохнула. Мужчина тем временем продолжил: — Зверёв Михаил.       С места встал тот самый парень, что затевал с Каримом различные каверзы и травли нового преподавателя. Я его откровенно побаивалась, так как глядя на него, можно было сказать: «Сила есть — ума не надо!» Он занимался всевозможными видами борьбы, так что мои опасения были вполне оправданы. Миша сел обратно, а преподаватель уже зачитал следующую фамилию: — Йобко Дарья.       Подружка Могильниковой Алисы. Про этих двоих можно было смело заявить, что «Два сапога — пара». — Кириенко Ульяна.       Кокетливо накручивая локон на палец, девушка встала со своего места. Стоит отметить, что это была одна из подружек Веты. Всю их компанию: Вету, Ульяну и ещё одну девушку, Карину, я относила к разряду «Гламурных дур» и относилась к ним с пренебрежением.       Неожиданно я поняла, что сейчас моя очередь по списку. Внутри меня всё скрутилось в узел, ожидая новых проблем. Кирилл странно на меня взглянул, видимо, почувствовав волнение, но ничего мне не сказал. Тут, как гром среди ясного неба, мое имя всё же прозвучало. — Коваленко Кристина, — я медленно поднялась, наблюдая за реакцией Марка Юрьевича, — Так, так, так. Так вот, кто ты такая, любительница отпускать плоские шуточки про препятствия и их появление на свет. Я уж грешным делом подумал, что ты — моя новая коллега, а ты, оказывается, учишься ещё.       Все взгляды в аудитории тут же обратились ко мне. Стало очень неловко. Послышались тихие шепотки, но я постаралась не обращать на них внимания, глядя на Марка Юрьевича. Между тем, он продолжил: — Вот вам первый урок, оболтусы. Не стойте на пути у Коваленко, иначе она вас тараном снесет, да еще и нахамит. Да, Кристина? — он ухмыльнулся, совсем как тогда, когда я врезалась в него. — Да что вы себе позволяете? — я гневно посмотрела на него, а по аудитории же прошлись откровенные смешки. — Могу сказать тоже самое! Что ты себе позволяешь, так громко крича в аудитории, да ещё и на преподавателя? Это я еще не говорю об утреннем инциденте.       Моё лицо вновь вспыхнуло. Понимая, что если сейчас же не прекращу, об этой ссоре точно доложат отцу. А с меня хватит приключений на сегодня. Поэтому я тихо пробормотала извинение и села на своё место, под насмешливыми взглядами своих одногруппников.       Марк Юрьевич, больше не обращая на меня внимания, продолжил перекличку: — Могильникова Алиса.       Я взглянула на гота, готовясь к тому, что она сейчас получит взбучку по поводу внешнего вида. Однако тот промолчал и девушка села обратно. — Мошегин Кирилл.       На этот раз встал мой сосед по парте. Мужчина лишь коротко на него взглянул. — Савочкин Карим.       Этот, кхм, как бы культурнее выразиться? Этот долбоящер не стал поднимать свою филейную часть с места, а просто поднял руку, насвистывая мелодию из «Звёздных войн». — Ага. Вот кто у нас такой умный. Запомним. Савок Савелий, — и уже тише добавил, — Да что за фамилии у вас у всех такие? Одна Йобко чего стоит. А уж Савок… Кстати, почему через «А»?       Но так никто и не встал. — Не понял. Ну и где этот Совок? Или Савок...вы поняли.       С галёрки кто-то выкрикнул: — А он заболел!       Марк Юрьевич неодобрительно покачал головой, продолжив: — Солнцева Кристина.       Девушка, поднявшаяся с места, была моей главной конкуренткой в учёбе. — Тополева Елена.       Она сидела за соседним со мной столом. Выглядела Лена тоже странно. Все руки были увешаны фенечками в расцветке а-ля радуга. В ушах были такие же серьги. Хотя это было неудивительно. Все давно знали, что Лена была другой ориентации. — Ну и последняя из вас, дегенератов, Хомякова Карина.       А вот и последняя из той гламурной тройки встала, как бы случайно поправляя задравшуюся коротенькую юбочку. — Так, оболтусы. Некоторых я уже запомнил, — он хихикнул, — Что, кстати, печальнее для вас. А теперь перейдём непосредственно к паре, — Марк Юрьевич улыбнулся, довольный тем, что вся наша братия внимательно внимает его словам, — Записывайте тему «Анализ»… Э-э… А что вы там проходите?       Никто не знал. Ну, конечно же, кроме меня. Но моя персона решила промолчать, делая вид, что интереснее стола ничего в жизни не видела. Не хотелось опять нарываться. — Хорошо, тогда вот. Записывайте. «Анализ произведения "Фауст"». Кто-нибудь знает, кто написал данное произведение?       На этот раз моя внутренняя всезнайка не вытерпела и решительно произнесла: — Иоганн Вольфганг фон Гёте.       Марк Юрьевич неодобрительно поцокал языком и язвительно заявил, обращаясь к остальным: — Она всегда такая выскочка или только притворяется?       Я негодующе сжала кулаки, не понимая, чего этот… этот... преподаватель так ко мне прицепился. Как муха на г…варенье, честное слово! Только потому, что нечаянно столкнулась с ним утром?! Да ему не преподавать надо, а людей казнить! Причём не оружием, а своими словами! Похуже любой гадюки будет! Если одним словом, то это — мучитель какой-то!       Тем временем, «мучитель» насмешливо наблюдал за моей мимикой. Со стороны одногруппников послышались смешки. Я, опустив голову, села на место, всеми силами вцепилась ногтями в ладошки и замолчала.       Марк Юрьевич же взял мел и попытался написать тему урока. Ключевое слово: «Попытался». Его попытки были тщетны. Он, свирепо сверкая глазами, развернулся к нам и холодно спросил: — Кто. Это. Сделал? Кто, вашу ж Машу, это сделал? — воцарилась идеальная тишина, — Сознавайтесь, иначе огребать будут все!       Я лишь непонимающе на него посмотрела, разом успокоившись. Кто что сделал? О чём он? — Кто из вас, лопухов таких, измазал доску воском?! — только сейчас до меня дошло, почему этот… Марк Юрьевич так на нас орёт, — Кто, я вас спрашиваю?       Я оглядела класс, прекрасно зная, кто такое вычудил. Карим и Михаил встали сами, нагло глядя в лицо новому преподавателю. Тот бешено взревел: — Да вы у меня после пар эту доску вылизывать будете, двоедурки! Так! Всем удвоенная домашка. А вы, знайте на будущее, меня такими дешёвыми приколами не возьмешь. Садитесь и записывайте, — он перевёл дух, — Всем без исключения нужно провести анализ героев «Фауста» и написать сочинение на пять страниц, где будет подробная сравнительная характеристика всех героев!       Я записала всё в тетрадь, нисколько не огорчённая стольким количеством работы. А вот мои одногруппники протестующе закричали что-то об «эксплуатации детского труда», однако Марку Юрьевичу хватило один раз гаркнуть на них, и все разом притихли. — Все свободны, кроме Коваленко.       Я непонимающе нахмурилась. Чего этому хмырю от меня надо? Собрав свои вещи в рюкзачок, я подошла к преподавательскому столу и вопросительно посмотрела на мужчину. — Так, Коваленко, — он взял что-то из ящика и кинул на стол. Этим чем-то была тряпка и моющее стредство, — Руки в зубы и вперёд, отмывай доску. —Что?! Марк Юрьевич, почему я? Это ведь Карим и Михаил! Несправедливо! — я попыталась взять себя в руки. — А жизнь вообще штука несправедливая, запоминай. Так что давай, работай. — Но я тороплюсь… — мне и правда нужно было идти в музыкальную школу, а потом меня ждал отец. Опаздывать было нельзя, иначе он применит воспитательные санкции в мою сторону. — Быстрее отмоешь — быстрее уйдёшь.       Я зло выдохнула, сжав руки в кулаки, чтобы немного отрезвить себя. — Ну! Чего стоишь? Приступай, — Марк Юрьевич гаденько улыбнулся.       Я, одолеваемая злостью, взяла в руки тряпку, намочила её, налила капельку моющего средства и принялась оттирать доску, изредка бросая испепеляющие взгляды на преподавателя. Он лишь посмеивался надо мной, нагло наблюдая.       Вскоре я закончила оттирать эту проклятую доску. Честно? За это время успела уже её возненавидеть!       Бросив тряпку, моя персона взяла рюкзак и уже собралась молча уйти, как меня схватила чужая рука. — Коваленко, погоди, я с тобой пойду.       Я конкретно растерялась, поэтому позволила Марку Юрьевичу вытащить меня из аудитории, а затем и из здания. Моё нахождение в прострации прервал его насмешливый голос: — Тебе куда, Коваленко?       Я, словно выйдя из оцепенения, вырвалась из его рук и хмуро посмотрела на мужчину, не понимая, чего он от меня хочет. — Вам какая разница, Марк Юрьевич? Или вы решили специально меня доконать из-за того, что произошло утром? Так простите, не видела я вас. И за резкие слова в вашу сторону извините. Не ожидала.       Он рассмеялся, глядя на мое сердитое лицо и задорно произнес: — Ты такая смешная, когда сердишься. Первый раз вижу такое. — он издал ещё пару смешков. Мне вот было совсем не смешно. Я недоуменно уставилась на преподавателя, не зная, что говорить. Он же взял инициативу в свои руки и произнес: — Ну, чего застыла как древнее изваяние, пошли уже. Что-то мне подсказывало, что это было только началом...