Твои стены защищают тебя — или держат в плену?
Проснулся Сынмин, когда за окном ещё только-только появилась тонкая более светлая полоса неба. Одно и то же. С редкими перерывами бессонница давала о себе знать почти ежедневно. «Я разрушу твою карьеру полностью. Не веришь? Хочешь посмотреть своими глазами на руины своего так и не достигнутого Олимпа?» Сынмин тяжело вздохнул и, подтянув колени к подбородку, скомочился в ворохе из одеяла и пледов в середине кровати. Когда ж его уже отпустит?.. Эти слова до сих пор будили его среди ночи, несмотря на то, что его карьеру в итоге потопить так и не смогли. Да, он не стал легендой балладной сцены, но и сказать, что он флопнулся, никто в здравом уме бы не смог. А вот этот голос до сих пор, спустя столько лет будил его по ночам и не давал заснуть снова. Поначалу Сынмин кричал, просыпаясь в холодном поту, потом просто плакал, но постепенно привык не доставлять неудобств Хёнджину, который всегда сидел с ним такими ночами и даже вырубался, обнимая. У Сынмина же после подобных кошмаров сна не было ни в одном глазу. Так и сейчас он лежал и думал о том, каково Чану было на самом деле узнать новости ни от начальства, ни от Сынмина, ни от кого-то из агентства — из интернета. Как в тот раз, когда Сынмин узнал обо всём так же. Которого просто поставили перед фактом. Воспоминания той кошмарной недели снова накрыли с головой. Когда он вернулся из Америки, Чан уже подписал контракт с конкурентами, разорвав предыдущий. Новое агентство — в котором они сейчас находились оба — полностью оплатило неустойку по контракту и пихнуло Чана, как Чисон и сказал, к трём солисточкам. Но не только к ним. А ещё к певцу, с которым его впервые увидели возле этого агентства. К певцу, чей пробирающий до дрожи шёпот снился Сынмину семь лет с того дня, как Чан подписал контракт. Сынмин не заметил, как в тишине его одиночество нарушили. Матрас с краю слегка прогнулся и рядом с ним плюхнулся сонный Хёнджин, обнимая и прижимая к себе. — Опять рыдаешь без меня тут. Спи, ещё даже пяти утра нет. Я рядом, — успокаивающе произнёс шёпотом Хёнджин и ткнулся губами ему в макушку. — Вы чего тут?.. — сонно буркнул у двери хриплым голосом Чонин и через пару десятков секунд уже завалился с другой стороны от Сынмина. — Спокойной ночи. Так было сильно проще. Понимать, что ты не один. — Спасибо, — тихо прошептал Сынмин и наконец смог расслабиться, а потом и уснуть, что случалось очень и очень редко после кошмарных приступов.***
— Ким Сынмин? — встретил его на ресепшне в агентстве парень, одетый в мешковатую одежду, в которой, кажется, карманы были везде. Сынмин непонимающе поклонился и пошёл дальше — парень нагнал его и шёл теперь вровень. — Я Ли Минхо, новый менеджер. Надеюсь, постоянный. Сынмин молча прошёл к лифту, поправляя широкую кожаную лямку сумки, и нажал на кнопку. Минхо продолжал тараторить, несмотря ни на что. — На «эй» не отзываюсь, работаю в рамках обязанностей, на личные хотелки с принеси-подай не реагирую. Хотя могу, — он выставил указательный палец вверх, чтобы акцентировать внимание, как раз когда лифт открыл свои двери. И этот жест невозможно было не заметить из-за ярко-зелёной, вырвиглазной ткани толстовки. И продолжил, когда они вошли в кабину и Сынмин нажал кнопку нужного этажа: — Если вежливо попросить. — А если вежливо попросить, ты заткнёшься? Или мне наушники надеть? — беззлобно уточнил Сынмин. — Обычно я делаю это специально, чтобы собеседник надел наушники и не мешал. Но ты мне уже нравишься, — взлохматив шапку ярко-рыжих волос, улыбнулся Минхо и посмотрел на него. — Поэтому я постараюсь реже этим пользоваться. Надеюсь, мы сработаемся. Если характер у тебя не столь скверный, как у У... — Минхо засвистел, поняв, что чуть не ляпнул что-то лишнее. У? Тот ли это «У», о котором подумал Сынмин? Интересно... Он, однако, не был уверен в том, что они сработаются, но промолчал, бодрым шагом направляясь к студии Чана. С утра написали, что он может посмотреть лирику некоторых песен перед отъездом, и он решил не откладывать в долгий ящик. Дверь, правда, он открыть так и не успел, лишь положив ладонь на холодный метал ручки. — Это не твои песни, Уджин, — прозвучало тихо, но с раздражением. — А что если я хочу их петь? — насмешливо. Сынмин невесело усмехнулся сам себе и нажал на ручку, открывая дверь и прерывая этот бессмысленный диалог. Уджин стоял между тон-залом и контрольной комнатой, оттягивая ворот полумятой футболки, Чан же держал в дрожащей от напряжения руке измятые листки — видимо только что отобранные, — стоя в метре от него. Уджина, кажется, не смущало даже нахождение в студии звукорежиссёра и паренька — был ли он его менеджером, Сынмин не знал, но догадывался, что да, — который сидел на угловом диване напротив входной двери. Весь зажатый и нервный. Определённо менеджер. — А ты, я смотрю, не меняешься, — бросил на ходу Сынмин, не удостоив их даже взглядом, и присел рядом с пареньком на диван, делая вид, что очищает свой чёрный пуловер крупной вязки от ворсинок, которых там нет. Минхо без лишних слов примостился рядом. — Тебе всё так же не плевать на чужое... — пояснил он свою мысль. — Чан, я приехал ко времени, поэтому будь добр, удели мне минутку, чтобы я не сбивался с графика. — Мы ещё не закончили запись, — ледяным тоном сообщил Уджин, пока Чан шёл к столу. — Ликси, принеси чашку кофе как я люблю, — елейно прощебетал он уже мальчишке. Тот быстро подорвался и унёсся за дверь. — Да мне в целом плевать на твою запись, хён, я пришёл лирику увидеть, — успел съехидничать Сынмин, принимая листы из рук Чана, пока Уджин не закрыл дверь в тон-зал, отгораживаясь. Коротко взглянув на листы, Сынмин поднял взгляд на Уджина, которого было видно через разделительное окно, и с показательной улыбкой тихо произнёс фразу, предназначавшуюся только Минхо: — Если сделаешь Уджину гадость, мы точно сработаемся. Того как ветром сдуло — Сынмин даже засмеяться не успел. Запись проходила вяло. Уджин спорил чаще и больше, чем пел. Возникал закономерный вопрос: как его ещё не задушили? Сынмин бы вот точно мог. Пока Феликс и Минхо где-то болтались в поисках кофе, он изредка наблюдал за записью Уджина между делом, а заодно мог просмотреть пришедшее сообщение. Приедешь ко мне?По работе или соскучился?
Ко мне домой.Хорошо, я вечером свободен, заскочу после девяти.
Буду ждать. Сынмин улыбнулся сам себе и убрал телефон в карман, когда Уджин закончил записывать несколько своих партий, а Феликс вернулся с бумажным стаканчиком и понёс его, чтобы поставить на подоконник возле двери в тон-зал. — А можно мне карандаш? — довольно громко между записями спросил Сынмин, чтобы Чан его услышал даже через наушники. И когда тот их снял, через стекло можно было заметить на лице Уджина проскользнувший холод. Чан протянул ему сразу ручку, карандаш и текстовыделитель, а Уджин в незапланированный перерыв тоже снял наушники и решил-таки выйти за кофе. — Не сообразил сразу, что тебе понадобятся, поэтому... — Всё в порядке, — одёрнул его Сынмин от извинений и краем глаза зацепил сморщившегося как урюк Уджина, в руках которого был тот самый стаканчик с кофе. — Это что за... Что ты мне тут принёс вообще за дрянь?! — Глаза Феликса при этих словах едва из орбит от страха не полезли. Сынмин осторожно и незаметно тронул его запястье, увидев, как трясутся руки. Видимо, не впервые такой цирк. — Уджин, успокойся, — с усталым выдохом произнёс Чан, всё ещё стоя возле дивана. — А ты попробуй, что он мне принёс, не хочешь, м? — Я не пью кофе, ты же знаешь... — так же устало ответил Чан. Складывалось впечатление, что Чан не просто устал от таких истерик, а смертельно устал. Сынмин в удивлении поднял бровь, чтобы посмотреть на Чана снизу вверх. Напряжённые плечи и желваки, холодный и колкий с прищуром взгляд. — Тайм аут, — сдался под его напором Уджин. — Мне нужен перерыв. — Ты и так задерживаешь запись, зачем сейчас-то? — Чтобы успеть до обеда попросить на замену нового менеджера, — сквозь зубы произнёс тот и направился на выход, не реагируя на оклики Чана, где умудрился чуть не получить в лоб дверью от словно поджидавшего его там Минхо. Сынмин только сейчас заметил, что Феликс молча ронял слёзы, понимая, что его только что уволили. — Так, а ну тихо… Чан, дай капли и стакан воды, — попросил Сынмин, зная, что у него есть успокоительное в загашнике всегда. Всегда было. Минхо присел с другой стороны и взял у Чана пузырёк и бутылку со стаканом. — Присмотри за ним, ладно? Сынмин оставил Феликса на Минхо, а сам быстро пробежался по трём листкам с лирикой, сделал пометки галочками и крестиками и подошёл к пультам, чтобы отдать Чану. — У меня послезавтра рано утром вылет в Японию, есть ли время провести хоть одну сессию до моего отъезда? — Боюсь, что-о-о… — Чан закинул руку за голову и потёр шею в раздумьях. Потом облизнул и закусил нижнюю губу. Сынмин всё это время пристально наблюдал за его действиями, сложив руки на груди. — Нет так нет, приеду — поставишь меня в расписание. — Погоди… В студии точно всё забито до часу ночи завтра, но я освобождаюсь раньше, около девяти. — И что это даёт? Будем устраивать сессию на скамейке в коридоре? — саркастически прыснул Сынмин. — Нет, — ответил Чан, серьёзно глядя ему прямо в глаза. Затянувшаяся на пару секунд пауза заставила сердце Сынмина едва заметно ёкнуть. — Ты можешь приехать ко мне — у меня есть домашняя студия. Тренировочное «ту-дум» по сравнению с тем, как провалилось сердце Сынмина на этих словах, показалось дурацкой шуткой. Вот так запросто? «Ты можешь приехать ко мне»? — Я подумаю, — отрешённо ответил Сынмин и, кивнув, направился на выход, не найдя на диване ни Минхо, ни Феликса, ни свою сумку. — Так, успокойся, посмотри на меня, — тихо и медленно говорил Минхо, заглядывая Феликсу, подпирающему спиной стену, в глаза. — Тебя уволил он, но тебя не увольняло и не уволит агентство, понятно? Тебя просто перенаправят или доучиться, или сразу просто к кому-нибудь другому. У нас нехватка кадров. И поверь, я тебя спас сейчас, потому что ты бы далеко не сразу пришёл к выводу, что надо драпать… — Так это ты что-то с его кофе сделал? — спросил Сынмин, закрывая за собой дверь. — Кинул льда. Он пьёт только горячий, — расплылся в гаденькой улыбке Минхо. Сынмин положил руку Феликсу на плечо поверх полосатой бело-голубой рубашки с коротким рукавом, приободряя, и потянул за собой, забирая из рук Минхо свою сумку. Из-за угла коридора показался Уджин. — Веди себя спокойно, красавчик, выше нос, — посоветовал ему Сынмин и, сделав морду кирпичом, пошёл на таран. Он знал, что Уджин не пройдёт мимо молча. Просто не сможет. Тот делал вид, что идёт по подиуму, а не по длинному коридору, трогая шапку своих вьющихся светло-каштановых волос и держа вторую руку в кармане джинсов. Когда они поравнялись, Сынмин лишь краем глаза заметил его самодовольную ухмылку, проходя мимо, но мгновение спустя услышал тихое и насмешливое «падальщик». Хватило, наверное, секунды, чтобы жестом затормозить Минхо от удара с разворота. Сынмин схватился за его плечо и по инерции развернулся сам, делая резкий выпад навстречу и хватая Уджина за футболку. Тот медленно стряхнул его руку с плеча с нотой брезгливости, повернулся и высокомерно взглянул в глаза Сынмину, мол, что ты можешь мне сказать? — Ты, вероятно, кое-что попутал, — Сынмин говорил медленно и очень тихо. Так, что через его интонации любой почувствовал бы угрозу за километр. — Ты себя, наверно, считаешь санитаром леса, да? Только вот всё не так… — коротко покачал он головой и ткнул Уджина в грудь пальцем. — Это ты падальщик. И мой тебе совет: радуйся своим победам в этом году как в последний раз. Потому что он и есть последний. Ухмылка с лица Сынмина сползла с последним словом, и он, посмотрев в последний раз исподлобья и с отвращением фыркнув, развернулся и быстрым шагом пошёл в свою сторону вместе с Минхо и Феликсом. За окном уже давно стемнело, когда они только выбрались из агентства. Сынмин провёл новую трансляцию, внезапно пристроил Феликса к Чисону — и оба вроде бы остались в восторге, несмотря на проблемы с корейским у первого, — поужинал, сходил на уроки вокала. А потом и тренажёрка с душем. — Откуда ты узнал, что он пьёт только горячий кофе? Сынмину было лень отрывать взгляд от экрана смартфона, где он мониторил новости, но точно знал, что Минхо его слышит. Как минимум, потому что он передал водителю адрес, который только что сообщил Сынмин. — Какое-то время я работал у него. Ну как работал — исполнял роль ручной собачки. Он обычно обращается к стаффу, как к плебеям, если ему что-то надо, потому что личные хотелки превыше чьих-то других, и он считает, что если у него есть кто-то, кто может делать за него всё, кроме как сиять на сцене, то пусть делает. Держу пари, что если бы он мог скинуть функцию «поссать» и ей подобные на какую-нибудь шестёрку, то с радостью сделал бы и это. — И как много времени тебе понадобилось? — всё ещё не отрываясь от смартфона.Я уже еду, буду минут через двадцать.
— Чтобы понять, что надо валить оттуда? Ну, я с полгода до этой мысли проработал. А потом ещё несколько месяцев в процессе принятия решения, потому что работу-то терять не хотелось. Это сейчас я знаю, что все вот эти королевские замашки с «уволю» не канают. У нас, по сути, есть три жизни, как минимум, — засмеялся Минхо, и Сынмин не смог сдержать улыбку. — То есть ты треть от кошки, понятно. — Самая лучшая её треть! Минхо забавлял. Они хоть и не особо находили общий язык, но его шутки казались смешными, странные порой идеи вызывали неконтролируемое желание смеяться, и это вряд ли можно назвать плохим. К тому же, Минхо терпеть не мог Уджина и помогал хорошим людям. В конце концов, может, они и сработаются, кто знает. Сынмин нажал на кнопку дверного звонка и встрепенулся. Давно он сюда не приходил. И хотя ему уже с подземной парковки открыли дверь через домофон, он предпочёл дождаться, пока хозяин сам не откроет дверь в квартиру. Когда послышались тихие шорохи шагов, Сынмин обтёр вспотевшие ладони о кашемир, слегка прочистил горло и сомкнул губы, проверив, достаточно ли на них бальзама. Перелив кодового звонка послал табун мурашек вдоль позвоночника, и Сынмин слегка улыбнулся, видя перед собой взъерошенную тёмную макушку. Он сделал шаг в квартиру, закрывая за собой дверь и оказываясь вплотную к парню, который не сделал и полшага в сторону. — Ты мог бы и сам дверь открыть — знаешь же пароль. Сынмин усмехнулся и заставил его отступить назад, к стене, делая ещё полшага вперёд. — Я бы, конечно, мог, но… Ты же знаешь, что всюду камеры. Будет некрасиво, если меня, открывающего чью-то чужую дверь, сольют в сеть. И будет ой как некрасиво, когда узнают, кто ты такой, Со Чанбин, не так ли? Я ведь не раз тебе об этом говорил, — тихо произнёс Сынмин, облокачиваясь возле его головы на стену одной рукой. Чанбин слегка коснулся полы его пальто пальцами, но после неловко опустил руку. — Ты соскучился. Ну иди ко мне… Последние слова Сынмин уже прошептал, наклоняясь и притягивая Чанбина к себе за пояс, чтобы коснуться его губ и раскрыть их в нетерпеливом поцелуе. Он тоже скучал.