Самое важное происходит у нас за спиной. Айрис Мёрдок
Сынмину нравилось смотреть. Нравилось смотреть, как кожа Чанбина контрастирует с белоснежными простынями, как он закусывает губу, выгибаясь в пояснице и толкаясь в собственную руку, стыдливо прикрытую простынёй. Сынмин лежал рядом, подпирая ладонью голову. Хотелось поцеловать прямо сейчас. Внизу всё сладко ныло, и Сынмин свёл ноги сильнее, накрывая ладонью пах. Ещё не время. Это напоминало какой-то подростковый угловатый интим, но в этом была и своя прелесть — можно было включать фантазию и представлять что угодно. — Ты покраснел, — игриво прошептал Сынмин ему на ухо. — Ну ты же смотришь на меня... — открыл глаза Чанбин и встретился с ним взглядом. — Ты всегда краснеешь. — Прекрати... — закатил глаза Чанбин и часто задышал, чувствуя, как Сынмин тянет с него кусок простыни, прикрывающий пах. — Сегодня я хочу видеть тебя полностью, можно? — в последнюю секунду для проформы спросил Сынмин, окончательно открывая себе вид на пульсирующий влажный от естественной смазки небольшой член в напряжённом кулаке. — Ты весь красивый. Сынмину даже не нужно было что-то делать — он просто с восторгом смотрел, а Чанбин, видя его взгляд, задыхался от возбуждения, сжимая ствол пальцами и кончая на живот, вжимаясь бёдрами в матрас. — Умница, — наградил его Сынмин поцелуем, когда тот перестал дышать так, словно пробежал марафон. Глубоким и влажным поцелуем. — Моя очередь. Сынмину нравилась их близость. Такая дурацкая, но по-своему привлекательная, когда каждый из них мог смотреть, но не трогать. Часто после таких встреч он вспоминал, как они познакомились. Это было одновременно и болезненно, и необходимо. И это бесило. В один из вечеров тогда, семь лет назад, Сынмину надоели статейки, выходившие из-под пера Чанбина, которые явно вызывали исключительно холивары на ровном месте вокруг его персоны, когда Сынмин и без того не мог справиться с ситуацией после предательства Чана. Адрес нашёлся довольно быстро — редакция хоть и держала конфиденциальную информацию при себе, но быстро сдалась, когда Сынмин пригрозил судом. Тот вечер до сих пор вспоминался так ярко, словно это произошло вчера. Словно только вчера Чанбин признавался ему в любви на его угрозы отрезать пальцы и затолкать по одному в глотку, чтобы чушь больше не писал никогда. Те жаркие первые поцелуи в отчаянии, когда Сынмин понял, что у Чанбина есть на него и Чана компромат, когда Сынмин думал, что сможет наконец пересилить себя и лечь в постель с кем-то другим. Боль, раздиравшая его тогда изнутри на части, и полное отчаяние толкнули его в объятия к Чанбину, несмотря на то, кем тот являлся и что мог сделать с компроматом. Только вот ничего не получилось. Ни тогда, ни спустя ещё несколько попыток переспать с Чанбином, которые Сынмин предпринимал после той ночи. Той ночи, которую он провёл, закрывшись в ванной Чанбина до самого утра, сидя то в душевой кабине под ледяной водой и обнимая колени, то совсем непоэтично на полу, обнимая унитаз. За эти прошедшие семь лет он так и не смог подпустить к себе никого. Даже Чанбина. — Я надеюсь, у тебя нет планов свалить прямо сейчас, — спросил Чанбин, стоя у плиты и помешивая на сковороде яйца. Он даже не стал оборачиваться, чтобы посмотреть в этот момент на Сынмина. Сынмин же поднял взгляд на его спину, оторвавшись от смартфона на секунду, и коротко улыбнулся, складывая ногу на ногу на соседнем табурете. — Хочешь меня терпеть ещё и ночью? Ты же знаешь, я могу не дать тебе выспаться. Чанбин за это время снял сковороду с огня, поставил перед Сынмином на подставку и достал два комплекта палочек, после чего наклонился, упираясь ладонями в его бёдра, и поцеловал. Тягуче и медленно. — Ты же знаешь, что мне не привыкать. Если я хочу видеть тебя в своей постели, то говорю об этом прямо. — Возникает вопрос: кто из нас долбанутый? Ты, потому что вместо того, чтобы трахаться как кролик сутками напролёт с очаровательным кандидатом, который буквально виснет у тебя на шее, готовишь мне яичницу, после того как я подрочил у тебя на глазах, не разрешая к себе прикоснуться; или я, потакающий твоим желаниям остаться после этого на ночь? — Так ты останешься? — подавляя победную улыбку, коснулся кончика его носа своим Чанбин. — Куда я денусь, м? — спросил Сынмин словно у самого себя. Чанбин наконец улыбнулся уже широко, поднимая его лодыжки с табурета и укладывая себе на колени. Сынмин в ответ улыбнуться не смог. Чанбин проснулся от его внезапного посреди ночи вздрагивания, когда Сынмин нечаянно резко боднул его головой в рёбра, выныривая из кошмара. Прижал к груди по обыкновению и взъерошил волосы, поглаживая по голове. Сынмин обнял его одной рукой и вцепился кулаком в футболку на спине, вжимаясь лбом ему в грудь. Липкий страх растекался под кожей по всему телу. — Я надеюсь, то, что ты собираешься сделать, поможет тебе избавиться от всего этого ужаса... — прошептал он рядом с ухом. Сынмин переборол накрывший его приступ и резко расслабился, выдыхая и дыша шумно и тяжело. Чанбин не отпускал даже так, поняв, что миновало. Целовал волосы, щёки, лицо, заглянул в глаза, несмотря на полутьму. Сынмин сам потянулся за поцелуем. Прикоснулся к его губам и прикрыл веки, стараясь успокоить бешеный пульс. Чанбину он доверял целиком и полностью. Не понимал, почему Чанбину он нужен такой бракованный, но доверял без остатка, несмотря на то что их знакомство не назовёшь нормальным, да и не тянули они тогда оба на адекватов. Сейчас Чанбин любил его искренне и не просто за голос и лицо, как любят звёзд, которых даже не знают, он любил его настоящего, несмотря на множество его недостатков. И главным из этих недостатков была неугасающая и отчаянная любовь к другому человеку. Больная любовь, которая довела горячо любящего Сынмина до холодного расчёта. И Чанбин его не осуждал за это, а поддерживал. Поддерживал, потому что надеялся, что кошмар Сынмина закончится, когда план воплотится в жизнь.***
— Ты меня вообще слышишь? — помахал у него перед носом Хёнджин. Сынмин встрепенулся, сморгнул с глаз пелену и проглотил кофе, что держал во рту. — Так и не скажешь, где тебя носило? Притащился под утро, напугал... Сынмин не помнил даже, как уезжал от Чанбина. Беспокоился, что тот не выспится, потому что Сынмина трясло от одного осознания возможных кошмаров снова, поэтому мысль поехать домой казалась не столь ужасной в четыре утра. И завалиться к спавшему на диване у включённого ноута с сериалом Хенджину под бок — тоже. Хёнджин не расспрашивал сразу — за что ему большое спасибо, — всё же дождался завтрака, проспав ещё несколько часов до будильника. — Работы много, я же уезжаю завтра, — надкусывая приготовленный Хёнджином сэндвич, соврал Сынмин не моргнув и глазом. — Кстати... — М? — Чан предложил мне приехать сегодня. — В студию? Сынмин помотал головой, серьёзно смотря на Хёнджина и надеясь, что до него дойдёт раньше, чем придётся объяснять. — Да ладно... Серьёзно? А ты чего? Готов так быстро? — Не знаю. С одной стороны, идеальный тайминг, мы больше месяца потом не увидимся, с другой... Как-то всё слишком быстро. Я не уверен, что всё пойдёт по плану, — рассуждал Сынмин вслух, мелкими глотками попивая горячий кофе с молоком из любимой кружки с щенятами. — Всё-таки мы виделись всего дважды и не могу сказать о нём совсем ничего, кроме того, что это совсем другой человек, не тот Чан, которого я знал семь лет назад. К тому же, я не знаю адрес до сих пор. — Но ты говорил, он очень сильно разозлился на статью. — Я, если честно, не ожидал настолько бурной реакции. Максимум, знаешь, злость, обида, ну что я ещё мог в нём вызвать этой статьёй? Но он был в ярости. И мне показалось, он хотел, чтобы я опроверг эту информацию, такой взгляд у него был... — Какой? Сынмин заглянул в кружку, в которой напиток остался на самом дне, и не знал, стоит ли говорить о том, в чём он и так не уверен. — Беспомощный, что ли? — выгнул в удивлении бровь Сынмин, вспомнив эти сведённые к переносице напряжённые брови. — Отчаянный. Он как будто умолял сказать, что это неправда... — Не боишься, что твой план пойдёт по одному месту, раз он так реагирует? — Надеюсь, что нет. — Будь осторожен, если поедешь, ладно? Иначе мы с Чонином по-новой тебя потом можем не собрать... Хотя я и так совсем не уверен в том, что то, что ты делаешь, правильно и поможет тебе, а не убьёт окончательно. — Как он, кстати? — Да... — отмахнулся Хёнджин, — как обычно. Он всё никак не решится расстаться со своей, бегает от неё вечно и делает вид, что сильно занят. Не то чтобы это было далеко от правды — заказов у него на съёмки сейчас в разы больше, чем полгода назад, но всё же. — Это же он к ней переехал? — Угу, думаешь, в жилье дело? — Кто знает... — пожал плечами Сынмин, одним глотком допивая кофе. — Ладно, я в душ. В словах Хёнджина была доля правды. Сынмин и сам не знал, к чему приведёт всё это и не станет ли только хуже. Чонин, у которого и своих проблем выше крыши, оставался нейтральным ко всему; Хёнджин часто показывал, что он против, но старался не лезть, потому что Сынмин агрессивно воспринимал его попытки заставить одуматься; Чанбин же… Чанбин поддерживал его во всём. Наверное, поэтому Сынмин со временем начал искать у него убежище и понимание, изредка оставаясь ночевать в его квартире, а не в их с Хёнджином. И хотя он прекрасно понимал, что его ночные кошмары — обуза не только для него самого, он не мог остаться в одиночестве. Поначалу он хватался за любую возможность, чтобы хоть кто-то ночевал у него, но, так как у Чонина тогда только появилась девушка, его Сынмин беспокоил крайне редко, и со временем Хёнджин всё понял и сам молча перевёз вещи, за что Сынмин был ему очень благодарен. Сообщение с адресом и вопросом, ждать ли его вечером, пришло после обеда с неизвестного номера, но Сынмин сразу понял, от кого. Скорее всего, номер взял у руководства. Руководство тоже не заставило себя ждать и набрало раньше, чем Сынмин ответил на сообщение. — Добрый день, директор Кан, чем обязан в свой выходной? — спросил Сынмин, придирчиво осматривая в зеркале в полный рост укладку на светлых с лиловым оттенком волосах. В трубке послышался смех. — Я слышал, ты улетаешь завтра утром в тур на месяц. — Да, чуть больше даже. — Я хотел бы согласовать с тобой запись альбома, если ты не против. — В смысле? Я приеду из тура и приступлю к записи, как и планировалось. — Нет, ты не понял… Я бы хотел, чтобы ты записал альбом, пока будешь кататься по Азии. У тебя же будут свободные дни, ведь так? Я расчищу для тебя график студии или найду как сделать так, чтобы ты был в приоритете, идёт? Я как можно скорее хочу увидеть, на что ты… нет, не так… — замялся на секунду мужчина, — на что вы способны. Сынмин усмехнулся себе под нос. Кажется, кто-то ждал воссоединения тандема даже больше, чем сам Сынмин. — Как скажете. Только я бы не хотел, чтобы меня оставили совсем без сна. — Понимаю. Сделаю всё возможное со своей стороны, — пообещал мужчина и сбросил звонок, успев пожелать на прощанье удачного тура. — На что мы способны? Интересно… — произнёс в пустоту Сынмин и отписал Чану, что будет к десяти, заглядывая в шкаф, чтобы подобрать одежду.