Не человек выбирает судьбу, а судьба — человека. Харуки Мураками
Крис, мне нужна твоя помощь. — Ты готов? — спросил Минхо, заглядывая к нему в номер. В этот раз Сынмин жил отдельно и мог спокойно разобраться с накопившейся работой и мыслями. Нажав кнопку «отправить», он поднял на Минхо глаза и коротко кивнул, откладывая ноутбук на журнальный столик ровно в момент, когда в месенджере под ником «филиппинский спаситель», как его обозвал Сынмин в своё время, всплыл ответ.Привет, Сынмин. Какого плана помощь тебе нужна?
Профессионального. Нужно провернуть одно дельце. Не спрашивай. Просто ты можешь мне помочь? Да, нет?Ты втягиваешь меня в аферу и не говоришь сути, Сынмин.
Я так не работаю, извини.
— Сынмин, нас ждёт машина… — поторопил его Минхо, из-за чего пришлось быстро описать план и захлопнуть крышку ноутбука, чтобы не злить Минхо и дать себе подумать. Крис прав, Сынмин пытался втянуть его в не очень-то легальную аферу. Если хоть кто-то — или компания, или Чан — захочет подать в суд и всё вскроется, наступит полная жопа, потому что Крис уж точно не будет его покрывать. Они друг другу вообще никто, если не считать того, что именно Крис писал ему песни после ухода Чана. На большее их отношения не претендовали — исключительно рабочие. Сынмин не лез в душу к Крису, а Крис — к Сынмину. Поэтому сейчас, когда их контракт истёк вместе с контрактом Сынмина с предыдущим агентством, было странно вообще писать с личными просьбами, но пойти Сынмину с ними было попросту не к кому, кроме Криса. Я хочу… Сынмин боялся это даже написать, несмотря на то что план был готов у него в голове не первый месяц или даже год. Оставалось просто найти нужного человека. Сынмин листал распечатки с лирикой, которые должен был отредактировать, сидя поздней ночью на холодном полу у кровати, и грыз кончик текстовыделителя. Нервы ни к чёрту. Снова и снова.М?
Ты снова об утреннем разговоре?
Да. Я хочу подставить своего продюсера.Вот как. Я не буду спрашивать, зачем, но…
Но?Это подсудное дело, Сынмин.
Я заплачу.Разумеется, но дело не только в деньгах.
Репутация важнее.
Если всё это всплывёт, мы оба окажемся в глубокой заднице.
Хорошо, что ты предлагаешь? Крис предложил сделать иначе. И в случае чего, это бы не вылилось в прессу и не очернило бы Сынмина с Крисом, а осталось бы во внутренних кругах. Но и репутация Чана в этом случае тоже испортилась бы внутри. Сынмина это не устраивало. Но у Сынмина был на этот случай Чанбин. Я согласен.Тогда жду материал.
Сынмин набрал ещё сообщение, но задумался, стоит ли его отправлять. Они никогда не виделись, и нужно ли это было сейчас, Сынмин не знал. Вспомнил, как долго психовал после ухода Чана и не мог сработаться ни с кем, кого подсовывало агентство. В конечном итоге, он просто вынудил агентство устроить анонимный отбор кандидатов с предоставлением лирики и сэмплов. Сынмин вслепую выбрал Криса Ли из почти сотни кандидатов. И не прогадал — работать с ним было легко. Я буду на Филиппинах в эти выходные.И?
Не хочешь встретиться, пропустить по бокальчику?Я буду занят, извини.
Да и не чувствую надобности — мы просто коллеги.
К тому же, уже бывшие.
И то верно. На последнем концерте тура на Филиппинах Сынмин выразил желание спеть самую первую песню Криса, которую тот прислал на отбор, в память об их работе, и тот дал своё согласие. В конце концов, старое агентство не могло запретить ему это, если разрешил сам Крис. И Сынмин испытывал огромную благодарность за это — ведь его тексты, как когда-то и тексты Чана, срослись с его душой воедино. Словно это была судьба, которая сама выбрала Сынмина. Она видит сны, Она видит сны, Небо залито ярким лунным светом, И только сейчас мы есть друг у друга. Она видит сны, Она видит сны, Ты спишь внутри меня, И я улыбаюсь, чувствуя тяжесть на сердце — Ведь придёт утро, И всё рассеется, словно и не было. Я есть в каждом твоём сне, Всегда вместе с тобой. Ты словно невинный ребёнок, И при виде тебя Я беспричинно улыбаюсь И схожу с ума — Так хочется показать свою жадность, Хотя ты и так в моих объятиях И я говорю слова любви. Забавно, правда? Придёт утро — И ты даже не вспомнишь обо мне. Я так боюсь, что ты всё забудешь… О нет-нет-нет, вернись ко мне. Сынмин плакал. Прямо на сцене, не стесняясь никого. Не навзрыд, но слёзы текли по щекам, пока огромный зал светился тысячами огоньков, подпевая ему. А в голове Сынмин слышал голос Чана, певший в унисон, несмотря на то что это не его песня. Несмотря на то, что это не его мысли. Несмотря на то, что Сынмин всё равно всё проецировал на себя и на их историю. А потом, как и всегда, Сынмин переживал неизлечимую боль, сворачиваясь в одеяле в кокон и умоляя о том, чтобы хотя бы в его снах Чан всё ещё продолжал любить его и защищать как раньше, несмотря ни на что.***
Когда Сынмин потёр глаза, выходя на кухню в одних трусах и футболке, Хёнджин театрально схватился за сердце, переворачивая пышные румяные оладьи на сковороде. — Господи, твою ж мать! Тебя вообще учили предупреждать о приезде? Ходишь тут как призрак… — буркнул он, облизывая слегка обожжённый палец. Сынмин сонным взглядом обвёл гостиную, где на диване без задних ног спал Чанбин, а на раскладном кресле Чонин с плюшевым динозавром Сынмина. — Ну я не виноват, что вы не слышали, как я ночью тут гремел… — так же недовольно пробурчал Сынмин и обнял Хёнджина со спины, прижимаясь щекой и прикрывая глаза — сделать вид, что хочет доспать ещё пару секунд. — Я скучал. — Ты даже не заехал ни разу, хотя дважды был в Сеуле за этот месяц… — Прости, не было времени. — На Чанбин-хёна вот нашлось, — без тени упрёка произнёс Хёнджин, сваливая в тарелку три оладьи. — Только по делу — мы виделись в редакции. Сынмин не врал — в этот раз они действительно столкнулись в редакции. Умолчал он лишь о том, что дрочили в кабинке туалета, глядя друг на друга невидящим взглядом и целовались до исступления, из-за чего Чанбин опоздал с обеда на неполные полчаса. Но об этом ни Сынмин, ни Чанбин никогда Хёнджину не проговорятся по доброй воле. — У мелкого всё нормально? — шёпотом спросил Сынмин, боясь, что их услышат. — Сказал, что с работой жопа, а так… Они с Мирой наконец расстались, так что он временно переехал к нам. На пару недель, пока не найдёт жильё. Сынмин промычал на это неопределённо, мол, понятно, и снова прикрыл веки, глубоко вдыхая родной запах. Хёнджин с Чонином давно стали для него семьёй, и он скучал по ним не меньше, чем по родителям, а то и больше. — Кстати, насчёт ищейки… — Не вздумай ругаться по поводу присутствия Чанбин-хёна, — настороженно перебил его Хёнджин. — Я знаю, что ему тут быть не стоит, когда ты дома, но ты сам виноват, что не предупредил. — Я и не собирался. Просто хотел спросить, как у тебя с ним продвигается? Сынмин боялся услышать ответ, но спросить всё же стоило. Их с Чанбином игры в недосекс требовали веской причины для прекращения, потому что просто так Сынмин не находил в себе силы от него отказаться. Это было против правил. Но ради Хёнджина Сынмин бы точно отступил сразу же. Если бы увидел в этом смысл. — Он меня поцеловал, — смущённо улыбнулся Хёнджин, смазывая маслом сковороду. — Но это было один раз, и после этого он не делал никаких попыток сблизиться и не отвечал на мои. Я не знаю… Он, вероятно, просто делает вид, что это была ошибка. — Ясно…