Некоторые скелеты приходится связывать, чтобы не выпрыгивали из шкафов. Алан Мур, Дэйв Гиббонс
Сынмин проснулся первым. В полной тишине, обнятый Чаном полностью — тот закинул на него и руку, и ногу, практически подмяв под себя кокон из одеяла с Сынмином. Они оба так и не разделись с ночи — целовались, гладили друг друга, где достанут, но грань так и не перешли. И так и уснули в середине ночи, обнявшись. Вылезать из кровати не хотелось, да и в объятиях Чана было спокойно. Можно было подумать о вчерашнем. О своих действиях, словах и желаниях. Было ли это сделано импульсивно? Да, безусловно. Ему нужна была поддержка, и он её получил. Было ли это совсем бездумно и без желания? Определённо нет. Хотел ли Сынмин продолжения? Сказать сложно. С одной стороны, ему всё ещё нужна поддержка и он оказался один на один с самим собой, с другой — Чан был единственным, кто принимал его сейчас и собирался дать эту поддержку, несмотря ни на что. Боялся ли он снова потерять Чана? Определённо да. И если это случится, он вряд ли переживёт. Переживёт, конечно, но чем всё это кончится, никто сказать не мог. Мог ли мириться с тем, что у Чана был целый багаж секретов от него? Вряд ли. С таким ворохом мыслей совладать, а ещё и решиться на что-то было бесполезно. Всё равно будешь о чём-то жалеть. О том, что сделал или не сделал. Вопрос лишь в том, о чём жалеть будешь больше. И Сынмин ответ на этот вопрос хоть и знал, но всё ещё боялся принимать однозначные решения. Поэтому просто плотно зажмурил до боли глаза и ткнулся Чану в грудь лбом. Так было легче, несмотря на неуходящие кошмары, на мысли, приводящие к паническим атакам, на то, что он остался практически один. Чан обнял его и прижал крепко к себе. Прильнул губами к виску и глубоко вдохнул. — Я по тебе скучал, — вместо «доброе утро». Сынмин завыл, вытягиваясь полностью и поднял голову так, что из-под одеяла торчала только макушка и глаза. — Негодник, — выдохнул Чан и поцеловал в переносицу, а потом, сдвинув одеяло, уже в губы. Сынмин поддался и вылез из кокона, чувствуя жар, расплывающийся по телу, вцепился в майку Чана и потянул на себя. — Давай совместим приятное с полезным, — предложил Сынмин между поцелуями, имея в виду душ. — Одежду? — Потом. Сынмин давно забыл, каково это — тянуться навстречу сладкому и медленному трению внутри, распаляющему организм, поддаваться ласкам под горячими струями и выгибаться, чтобы дотянуться до чужих губ. Из ванной оба выползать не хотели, словно за дверью им кто-то мог помешать. — Одежду принесу сейчас, подождёшь здесь? — выдохнул Чан в губы. — Пошли вместе. Майки с непотребными проймами — это, конечно, хорошо, но только на тебе, — со смешком произнёс Сынмин. В шкафу из-за спины Чана среди кучи чёрной одежды Сынмин откопал мешковатую кофту — вырез у неё был как те самые проймы маек, — и спортивки. Одеться не успел, снова нарвавшись на поцелуй. — Тебе не хватило? — спросил Чан с интересом, чувствуя упирающееся в бедро возбуждение. — Ненасытный... Сынмин принял поцелуй и улыбнулся, тут же углубляя его и разворачивая Чана к себе. Молча сошлись на мнении, что кровать всё же удобнее стены. — Мне можно, не ворчи, — шёпотом произнёс Сынмин, выгибаясь в пояснице и обнимая ногами Чана, принимая его. — Семь лет без секса... При этих словах Чан отстранился и заглянул в его глаза. — Ты серьёзно? — Более чем. — Ты хочешь сказать, что у тебя вообще никого не было? — Чан, я не ты — у меня секретов от тебя нет. — Звучит, как укол. — Меньше слов, больше дела, давай поговорим позже? — предложил Сынмин, снова утягивая его в поцелуй. Так было безумно хорошо, пока они были только вдвоём. Позже Чан надевал на него кофту, потому что вставать обоим не хотелось, целовал ключицы, притягивая за пояс к себе, и долго не мог насмотреться. — Ты же помнишь, что сегодня ещё интервью, да? — спросил Чан, разливая чай в кружки. — И почему ты без бинта, кстати? Я тебе что сказал? Сынмин закусил губу и посмотрел на Чана виновато, мол, так вышло. — Он неудобный... Чан вздохнул и, отставив чайник, ушёл из кухни. Всё, сейчас Сынмин точно получит на орехи. Чан терпеть не мог, когда ему перечат, особенно в заботе. Вернулся с точно таким же тюбиком, как в прошлый раз, и с упаковкой. — Давай ногу, — сел он возле табурета на полу. — Да не болит уже... — Быстро, Сынмин, — с предупреждением в голосе. Сначала проверив состояние мышц, на что Сынмин пару раз помычал при не очень приятных ощущениях, выдавил мазь на ладонь и, согрев, растёр по лодыжке, массируя. — Секретов у него нет, — под нос себе пробубнил Чан и налепил на больную область широкий телесный пластырь. После чего встал и, уперевшись в колени Сынмина, коснулся его кончика носа губами. — У всех есть скелеты в шкафу. — Я хотел узнать, кому интервью будем давать сегодня... — осоловело поморгал Сынмин и увидел улыбку напротив. — «Вогу», а что? Мать твою.***
— Ты всё ещё не думаешь мне ни о чём сказать? — тихо спросил Минхо, когда Чан вышел из машины первым. — Ты же сам обо всём догадался, зачем? — удивлённо приподнял бровь Сынмин. — К тому же, уже немного поздно — агентство в курсе. — Не понял. Сынмин оставил замечание без внимания и зашёл следом за Чаном в агентство, где при входе в лифт взял его за руку и переплёл пальцы. Уехать они втроём не смогли — на кнопку из коридора нажали, и створки плавно открылись снова, едва Сынмин успел заслонить собой их руки. Чёрт. — Добрый вечер, — поклонились Сынмин вместе с Чаном и Минхо. Те трое тоже поклонились, заходя в лифт. Сынмин закусил губу и зажмурился. Лишь бы всё прошло гладко. Хотя в ситуации, когда впору спрашивать «а что вообще может пойти так?», не стоило рассчитывать на благополучное стечение обстоятельств. И даже в обворожительной и доброжелательной улыбке лучше бы начать подозревать предупреждающий оскал. — Вы, значит, Бан Чан? Давно мечтал с вами познакомиться. Меня зовут Со Чанбин, — решительно обернулся он к ним, ярко улыбаясь и протягивая руку Чану.