Люцифер: проповедь демона

Когда очень долго живешь — искажается восприятие имеющейся действительности. Беспорядочные половые связи, алкоголь, наркотики — все весело и интересно до поры до времени. Потом начинается бесконечная… — …скука, — откидываюсь на спинку кожаного кресла, кладу ноги на кофейный столик. Ужасно хочется курить, душно, пахнет дешёвым одеколоном и лживыми обещаниями, непроизвольно морщусь. Еще минута в этом месте — и я безнадежно пропахну бедностью и прахом чей-то бабки, что покоится в коричневом горшке на тумбочке напротив. Прямо рядом с моим психотерапевтом. А он, к слову, не разделяет моей брезгливости, радуется каждому новому дню, читает газетенки перед тем как выйти на работу и ест бутерброды с колбасой и сыром ровно в шесть тридцать утра. Сейчас так вообще загадочно улыбается, будто знает про меня что-то запретное, а я знаю, что между передних зубов у него застрял кусочек еды. Улыбаюсь ему в ответ, пусть думает, что его терапия мне помогает. Психотерапевту два раза за сорок, и у меня закрадываются сомнения по поводу кучи дипломов с какой-то нездоровой периодичностью развешенных на желтой стене. Ему бы самому не помешал доктор. — …как давно Вы стали испытывать это ощущение? — спрашивает, а сам то и дело что-то черкает в своем блокноте, хотя я молчу уже минут десять, — Какие у Вас отношения с отцом? — О, мой отец — дьявол во плоти, — наконец, выдавливаю из себя я, больше не в состоянии задерживать дыхание. Шепфа милосердный, это десятый врач за неделю, кто-нибудь из них знает, для чего предназначена форточка? Едва сдерживаюсь, чтобы не подойти к окну. На миг закрадывается шальная мысль спрыгнуть оттуда и потом понаблюдать за дедом, за которым приедет карета скорой помощи. Допускаю мысль — он не знает, что у демонов очень хорошее обоняние. Да и зачем ему эта информация? Непременно, он искреннее хочет надеть белую рубашечку и побегать по мягким облачкам. Что угодно, лишь бы не очутиться в раскаленном котле с вилами в заднице. Пропал дух авантюризма. Измельчал народ. — Как прошло Ваше детство? — вопрошает, хочет мне помочь. Но только вот помощь мне не нужна. Ему невдомек, что перед ним сидит сын Сатаны, он глух и слеп. Разговаривает шаблонными фразами, пытается что-то считать с моего лица. Смешно. — Как в аду, — отвечаю я и улыбаюсь так широко, насколько позволяют человеческие губы. — Пробовали ли Вы наладить отношения с отцом? Неугомонный. Из самого нутра непроизвольно доносится смешок, который психотерапевт спешит перенести в изъеденный временем блокнот. И как он записал этот звук? «Ъуе»? — О да, только каждый раз он сильно лупил меня. Хотите покажу, доктор? — Что ж, пожалуйста. Сейчас будет представление. Любимая моя часть. Медленно снимаю с себя рубашку, встаю с кресла, поворачиваюсь к старику спиной, показывая во всей красе многочисленные шрамы и келоидные рубцы. И…Ничего. Он не скажет ничего? Когда я, наконец, сажусь обратно, психотерапевт продолжает разрисовывать свой блокнот странными символами и словами, которые мне трудно прочитать с такого расстояния. — Почему Вы так уверены, что моя травма связана с детством? Вы сторонник Фрейдизма? Детская психика постоянно меняется, уже было доказано, что его теории не совсем верны, — я почти возмущён. — Что ж, результаты теста вкупе с объективными и субъективными данными позволяют поставить посттравматическое стрессовое расстройство в сочетании с ярко выраженной темной триадой, Вы набрали по ней максимальное количество баллов, мистер… Денница? — Что это еще за триада? В первый раз такое слышу. — Вы — манипулятор, нарцисс и психопат. Если говорить кратко. — Спасибо, мне давно никто такого не говорил, — я был польщён. *** Не успеваю я выйти из кабинета, как настроение тут же портится из-за водоворота, который, особо не церемонясь, моментально переносит меня к воротам школы. Началось. — Люцифер, так долго задерживаться на земле нельзя, — Геральд, собственной персоной, скрестил руки на груди, на лице — недовольство, в душе — тоска, в руках… хер знает, что у него там в руках, учебник по квантовой механике, может, что там ещё умники читают, — Занятия скоро начнутся, иди приводи себя в порядок. — Хорошо, мамочка. Спешу в свою комнату, попутно выслушивая в свой адрес трехэтажный мат от горячо любимого Геральда за моей спиной. Открываю дверь, вдыхаю приятный запах одеколона, старых книг и…лакрицы? — Ости, больше не приноси сюда эту дрянь. Ненавижу этот запах. Не переношу. Раздражает. — Я тоже рада тебя видеть, — голос доносится из ванной, и, когда демоница, наконец, подходит ко мне, настроение улучшается. — Набрала горячей воды, добавила морской соли и лавандовой пены. Ости целует меня в щёку, и её рука тянется к пуговицам рубашки. — Выкинь лакрицу. Раздеться я в состоянии и сам. Девушка вздрагивает, явно не ожидая такого холодного приёма, но затем услужливо кивает головой и улыбается. — Хорошо, Люций. Я выкину эту дрянь. Ости удаляется, что-то напевая себе под нос, и я снимаю с себя одежду, не без удовольствия разминаю затвердевшие от безделья мышцы спины, ложусь в ванную, непроизвольно громко выдыхаю. Вода горячая. Как в аду. — Тяжелый день? — девушка возвращается довольно быстро. В её глазах — разочарование. Ожидала увидеть меня обнаженным, а не скрытым под несколькими слоями пены. — Да, мой новый психотерапевт навешал на меня много ярлыков. Удивляюсь, что в его списке не было биполярного расстройства. — Прошлый врач что-то про это говор… — Ости замолкает на полуслове, поймав на себе неодобрительный взгляд. — Впрочем, ты прав, это относится к людям. Раздается стук в дверь. Демоница вздыхает с облегчением, и я любезно делаю вид, что этого не услышал. И кого это чёрт принес? Кричу: «Заходите». Дверь начинает открываться, являя миру нарушителя дьявольского спокойствия. На пороге стоит незнакомая девчонка. Кто это такая? Раньше я её здесь не видел? — Наверное, я перепутала комнату. — Как знать, — смотрю на неё с любопытством, как на невиданного зверька, — Ты кто такая, конфетка? — Вики… Уокер, — говорит, а у самой щёки краснеют до ресниц. — Погоди, Уокер? — приподнимаюсь в ванной на локтях, девушка смущенно отворачивается, — Уж не та ли самая, — вылезаю из горячей воды, медленным шагом подхожу к ней вплотную, оставляя за собой мокрые следы, — Ты погляди. Даже похожа. Ости следует моему примеру и встает рядом со мной. Только вот удивления на её лице нет, только ненависть. — Замарашка, — демоница скрещивает руки на груди, — Ребекка могла и получше постараться. — Ости, зачем так грубо, — пробегаюсь по незваной гостье взглядом, — Собачку просто нужно умыть и причесать. И вперёд — на выставку, за победами! Непризнанная не успевает ничего ответить. — Вики! Мой взгляд падает за спину Уокер. — О, малышка Мими, — широко улыбаюсь при виде старой знакомой, — Так она твоя новая соседка? — Привет, извини, нам пора, — Мими тянет непризнанную за руку, и та, смерив меня высокомерным взглядом, спешит ретироваться из комнаты. Выхожу за ними в коридор, до ушей доносятся обрывки фраз: «Ты с ума сошла? Я же…», «Как…», «Не…», «Козлина». Последняя фраза явно принадлежала Уокер. Хмыкаю и провожаю взглядом их силуэты до тех пор, пока пена на теле полностью не исчезает. Ведомый Ости возвращаюсь в комнату. Какая странная эта непризнанная… Дверь закрывается, и мы с демоницей, наконец, остаёмся наедине.