Эта чертовски сложная жизнь

      Очень давно Зигрейн открыл неписаное правило мироздания: из всех вариантов, ситуация имеет обыкновение развиваться по самому неудачному сценарию. Проще говоря: если есть шанс, что будет хуже чем есть, то оно будет. И то, что происходило буквально на его глазах в очередной раз подтверждало эту неприложную истину.       Уже вторую ночь в королевском дворце происходило что-то невразумительное. Вместо того чтобы спать, все придворные суетливо бегали, мешая друг другу и создавая хаос. Днём же, когда по логике следовало бы нести службу, уставшие от ночной беготни люди буквально с ног валились от усталости.       Уртир скривилась от брезгливости, когда мимо неё прошёл один из стражников, с суточной щетиной и ароматом застарелого пота. – И сколько это будет продолжаться? Королевский дворец похож на пристанище для душевнобольных или нечто подобное, но уж никак не на дворец, – спросила она, входя в комнату.       Вопрос был адресован Зигрейну, с самым задумчивым видом рассматривавшего что-то за окном. Тот, впрочем, сделал вид, что не слышал его.       Король был болен и более того он был стар. И если с первым ещё можно было что-то сделать, то лечить от старости не умели даже маги. Старший царственный отпрыс к сожалению не отличался здоровьем как и его рано умершая мать. А вторым сыном и единственным наследником престола, наградила его уже вторая супруга. – Ты его видел? – вновь сделала попытку Уртир. – Кого? – меланхолично спросил её собеседник.       Конечно он ЕГО видел и прекрасно знал, что в самом лучшем случае король протянет ещё пару месяцев и то вряд ли. Он мог бы сказать, что молодой кронпринц не готов взойти на престол, он слишком молод, слишком горяч... Но это было бы неправдой. При всей своей молодости, кронпринц был хитёр и изворотлив. Те, кто считал его молодым и неопытным рисковали своей шкурой, а подчас даже и головой. – Короля... – Его видел. – Совсем плох? – Уртир решила следовать его примеру и говорить односложными предложениями. Разглагольствовать на тему предстоящей смены власти Зигрейн явно не собирался. – Совсем...       Он и сам был молод, чуть старше кронпринца, но как и тот, Зигрейн с самого детства жил в мире интриг и интриганов. Чтобы выжить он был вынужден принять условия этой игры и, чёрт возьми, ему это нравилось. Он мог часами обдумывать каждое своё действие, словно паук сплетая свою паутину. В этом они с кронпринцем были похожи и даже слишком.       Собственно уже сейчас именно он, а не старый и еле живой король решал все вопросы. В чём-то Зигрейн поддерживал его, а в чём-то нет. Но в его ли власти было изменить решение наследника престола?

***

      Молодой мужчина стоял у шкафа с книгами, осторожно поглаживая пыльные корешки. Эту библиотеку начал собирать ещё его прадед, первым сообразивший, что только так можно постичь мудрость ушедших в небытие. – Знаешь, чем мне нравятся книги? В них можно найти ответы на большинство вопросов. Одних только вариантов познания смысла жизни тут под сотню штук. Но что поделать, если мне не подходит ни один из них?       Зигрейн почтительно склонил голову, признавая полную власть этого человека над собой. – Вероятно, найти свой путь, мой господин. – Именно! Путь этих великих мужей окончен. Кто-то умер на пике славы, кто-то отошёл от дел, предпочтя покой новым свершениям. Но они мертвы, их тело сгнило и только частички разума запечатлены на этих страницах. Как бы там ни было я не хочу идти их путём.       В кабинете повисло тягостное молчание. Ситуация с самого начала не нравилась Зигрейну, но то, в что она вылилась сейчас вообще не лезло ни в какие ворота. – И что Вы решили, мой господин?       Кронпринц улыбнулся, было в его улыбке что-то отталкивающе-жуткое. Так мог бы улыбаться ребёнок, наконец, получивший то, чего так ждал, если бы только речь не шла о смерти... – Она умрёт. Помнишь принцип: убей одного и напугай остальных?       Он помнил. Собственно говоря он сам однажды и высказал этот тезис вот только не подразумевал, что его применят к магам. Да, те были неспокойны, особенно в последнее время, но такое бывало и раньше. Как-то до сих пор их удавалось держать в узде и в целом восстание одной маленькой изолированной группы не угрожало устоям государственности Фиора. – Есть ли смысл в столь радикальных мерах? Девчонка не имеет влияния, у неё друзей раз-два и обчёлся. – Девчонка рискнула ответить. Мне. И более того – предъявить мне претензии.       Интересно, что бы сделал он сам, попади в столь неприятную ситуацию? Устало подумал Зигрейн, но вслух сказал совсем другое: – В общем-то она была права. Сложно было ожидать, что они придут счастливые и довольные.       Отвечать на это не было ни какого смысла. Конечно права, но дело вовсе не в правоте, а в покорности. Маги опасны и потому должны быть покорны. Тем более сейчас, когда Арбалес откуда-то достали дракона. Конечно, сейчас его уже нет, эти бездари всё же справились со своей задачей. Но есть ли гарантия, что там где был один дракон, не появится ещё одного?       Да и момент подгадали самый неудачный. Как раз тогда, когда только-только им удалось подавить локальное восстание магов при чём с помощью других магов. Конечно он принял некоторые меры чтобы сведения об этом не распространялись, но и сам не верил в то, что это удастся долго держать в тайне.       Ему даже самому было интересно действительно ли правитель Арбалеса верил в то, что один дракон и кучка солдат-недоучек смогут прорвать оборону Фиора? Или его целью было именно это: разозлить магов, вынудив их восстать против того, кто их кормил? Лично он бы сделал именно так.

***

      Новость о том, что Люси Хартфилия попала в опалу распространилась со скоростью пожара в лесу после трёх недель засухи. Все до единого понимали, что именно было причиной и все точно так же понимали, что мстительная натура кронпринца вряд ли оставит это дело так просто.       Ещё утром двое стражников пришли и сопроводили её в королевский дворец, заявив, что её неподобающее поведение будет рассмотрено самим королём на дисциплинарной комиссии. Естественно ни на какую комиссию еле живого монарха ни кто не потащит. И точно так же естественно, что шансов на благополучный исход у неё нет ровно ни каких. Однако, до сих пор было не известно не только пустят ли кого-то из магов на саму комиссию и даже когда конкретно она будет.       Всё это не могло не беспокоить Клайва, он уже видел подобные показательные выступления раньше. Но одно дело видеть, когда это не касается лично тебя и совсем другое дело...       Не было смысла отрицать, что он был лицом заинтересованным. И даже больше чем заинтересованным. Люси была слишком наивна, чтобы оценить масштаб бедствия. Может быть она не была столь уж сильна, но потенциально из этой девочки можно было вырастить мага, вполне способного войти в двадцатку сильнейших представителей своего поколения. И она была нужна ему.

***

      По улице шёл человек в плаще. На самом деле у него не было ни единой причины делать то, что он сейчас делал. Хотя нет, как раз одна причина была и эта причина – воспоминания. Наверное это смешно звучит, но порой, только эти детские воспоминания удерживали его на грани окончательного падения в бездну.       Там было солнце, палящее, сжигающее кожу до черноты. Там был голод. Свист кнута, непосильная для детей работа, страх и бессонница. Казалось бы утомлённые за день дети должны упасть и уснуть, а вот нет. Они лежали на камнях, натягивая на ободранные коленки лохмотья, даже смутно не напоминавшие человеческую одежду, и метались, не в силах уснуть. Измученные за день мозг и тело просто не понимали как можно отключиться хотя бы на время. Но ещё там была девочка. Маленькая и хрупкая как тростиночка. С волосами того странного оттенка, что кажутся уже даже не рыжими, а кирпично-красными. И эта девочка стала его личным оберегом, не давая его душе погибнуть.       Оглядевшись, человек в плаще свернул за ворота, туда, где отгороженные от мира, жили маги.