Скрам-хав

      Вечер обещал быть холодным, поэтому в школьном общежитии как обычно работал горячий пол чуть ли не на полную катушку. Помимо этого в воздухе витали и горячие рассуждения, — как же подтолкнуть Юнги к признанию Юля как участника команды? Джин практически ломал себе голову, пока Хосок расслабленно лежал у себя на кровати и смотрел на Чонгука, наспех строчившего домашку. А Чимин сидел около Джина и закидывался начос, мотаясь взглядом по сокомандникам. — А может, запрем их в зале? — вдруг спрашивает Хосок, поднимаясь на локтях. — Последние две тренировки Юль медленно собирался, а Юнги всегда в душе зависает. — И ты думаешь, они сообща будут искать способ выйти оттуда? — фыркнул Джин, залезая в пачку с начос и беря парочку. — Один просто тренеру позвонит, пока второй на скамеечке рассядется. Либо они переубивают друг друга.       Чонгук поднял голову и посмотрел на Чимина, — А, может, Чимин тоже там будет? Чтобы драку разнять в случае чего?       Сам Пак не успел даже и слова сказать, как Джин недовольно фыркнул: — Если там Чимин будет, то Юнги стопроцентно к Юлю даже не обратится, так что не выгодно, — он прикрыл глаза и задумался. — Западня… А ты что молчишь? — старшеклассник подтолкнул локтем Чимина и уселся удобнее, пока младший думал над ответом. — А что говорить? Мне кажется, что так проблему тоже не решить. Не хочу вас огорчать, но заключение их в одном пространстве ни к чему не приведет, даже если они сообща будут искать выход, — парень кашлянул. — Это будет единственным, о чем они будут думать. Им будет наплевать на конфликт только один этот раз, а потом снова будут игнорировать друг друга. Лучше попробовать попросить Юнги проявить инициативу.       Хосок задумался, а потом произнес: «это имеет смысл», — пока Чонгук подпер голову рукой и хмыкнул. Идей больше не было. Чимин звучал логично, что даже Джин был не против одобрить, но ситуацию на самотек пускать опасно. А с мертвой точки сдвинуться пока сложно, так как нет никакого предлога. А хочет ли Юнги решать проблему? А что думает Юль по этому поводу? Сказать сложно в обоих случаях, потому что второй слишком отстранен и закрыт для какого-либо анализирования со стороны, а капитан команды с принципами — понимает, что непрактично, но себе изменять не хочет. Честно признаться, Пак уже и причину-то забыл, а себя считать ею перестал. — Тогда давайте я извинюсь перед Юлем, если это я виноват, — не придумывает ничего лучше Чимин, и друзья его идею не одобряют все вместе сразу же, — тогда правда не знаю. Решайте сами, я не хочу в этом учавствовать и потом оправдываться. Если думаете, что забрать запасные ключи от спортзала и оставить их там — план неубиваемый и надежный, как швейцарские часы, то все в ваших руках, — тот быстро капитулировал, поднимаясь из-за стола. — Пойду домой, наверное, скоро общагу закроют, не хочу ночевать тут. — И стоило тебе побывать в гостях у этого кретина, как тебе разонравилась моя кровать?! — вспыхнул Джин. — Ты бессовестный. — Да, я настолько бессовестный, что когда мне так понравилось спать в чужой кровати, я иду к себе домой, — послышался смех Чонгука, пока Джин морщился и вздыхал. — Ну все, до завтра!       «Завтра» наступило быстрее, чем ожидалось. Наверное, Чимин просто перед сном наговорился по телефону, прежде чем уснуть. Утро встретило привычным разбором полетов женской части семьи, а школа — тестом по математике первым уроком. Потом нагоняй на обеде от старшеклассника, на которого Чимин случайно навалился из-за непредвиденной и такой же случайной подножки нерасторопного ученика классом младше. Юнги в столовой он не видел, как и Джина, который наверняка был с ним и где-то за пределами школы, а вот Хосок очень весело проводил время со своей компанией. Второгодки сегодня обедали вдвоем до тех пор, пока к ним не присоединился Дэхви.       В остальном день был непримечательным, а вот тренировка жаркой. Сегодня кто-то чуть плечо не повредил из-за неудачного захвата, а потом схватка вышла кривой, почему её пришлось отрабатывать отдельно раз шесть, чтобы она была устойчивой и безопасной. Ну, а в конце, когда половина покинула спортивный зал, Джин с Хосоком учтиво забрали ключи из комнаты с инвентарем, когда тренер разговаривал со стягивающим и арбитром на скамьях. Юнги, как и предполагалось, был в душевой, а Юль сидел в телефоне с наполовину натянутыми брюками, над чем-то зависнув. Чонгук с Чимином были последними, кто вышел из спортзала, и Чимину в особенности было тревожно, что все пойдет не по задумке Сокджина. На выходе в коридоре их встретили третьеклассники. Тренер вскоре тоже покинул спортзал, не проверив раздевалки, как понял это Ким по звуку закрывающегося замка. — Думается мне, Юль должен был выйти раньше, чем тренер. Тебе не кажется, что он специально задерживается, будто на Юнги налететь хочет?       Хосок жмет плечами, а потом хлопает соседа по комнате по плечу, беря того под руку и ведя на выход из корпуса. Чонгук машет всем на прощание и убегает, говоря, что родители ждут дома. Чимин неторопливо пошел за старшими, прокручивая в голове все варианты развития событий. Он надеется, что у его парня все будет в порядке. По крайней мере, что он не один огребет с чужого кулака.       По другую сторону двери в спортзал ситуация обстояла иначе. Юнги уже переоделся и собрался выходить из раздевалки, только вот на выходе его встречает Юль, нервно ему улыбающийся. Кажется, это больше смахивает на неприязнь. — А тут дверь закрыта, уважаемый капитан, — он скрестил руки, пока флай-хав сжал лямку спортивной сумки. — А что ты раньше не вышел? Меня ждал? — хмыкнул Мин, разворачиваясь в другую сторону. Ответа он не получил. — Сейчас посмотрим в подсобке…       Юль последовал за тем неторопливо, засунув руки в карманы. Он пытался выглядеть безучастно. Но вот из подсобки ничего хорошего Мин не вынес: там пусто, ключей нет. И он даже не знает, что делать. Трехчетвертной с одобрением на него точно не смотрит, а только сильнее кипит, склоняя голову набок. — Твои дружки постарались, да? — фыркает тот, отворачиваясь. — И что мне делать? Я домой хочу, а не с тобой тут сидеть! Неприятно, знаешь ли… — Это не мои проблемы, — также реагирует Юнги, потирая ладони, — если тебе что-то не нравится. В любом случае, хватит быть таким подонком, крутой парень из тебя так себе. Лишь всем срешь под ноги, — парень двинулся к двери еще раз, проверяя, что она правда заперта. — Да что ты говоришь? — Юль выдыхает, замечая, что практически хвостиком держится Мина. — Кто еще… — Ну, мы же не девушку делить пытаемся, че ты взъелся?! Юнги хмурится, доставая телефон: — Да если бы и так, то причина тупая. — Как ты!.. — язвит парень, ухмыляясь на не менее кислое мычание в ответ. — Если твоя причина — Чимин, то ты — тварь, думающая только о своих чувствах. Заебал уже фыркать на его игру, сам играть не умеешь, — тот прикладывает телефон к уху в ожидании, когда тренер возьмет трубку. Юль явно разозлился, даже покраснев от такого оскорбления. Спустя пару длинных гудков, Мин посмотрел в телефон, скидывая набранный номер, продолжая рыться в списке контактов. — Не берет? Ну, тогда я тоже начну, — Юль опустил руки на пояс, прежде чем начать плеваться ядом. Мин стерпел то, что тот назвал игру Чимина посредственной хренотой, да и в принципе он проигнорировал личное оскорбление. Но когда тот потерял грань между игрой и личной жизнью, то капитан вспыхнул, забыв, что им надо, в первую очередь, выбраться, а не собачиться. — Что ты так на меня смотришь? Я оскорбляю тебя ранимого? Твои жалкие чувства к этому неотесанному придурку? Да, давай, расскажи, как далеко вы зашли в своих отношениях, что ты держишь его на поле, даже когда он так сильно лажает? Отец, видимо, тебя так и не научил различать хорошую игру от…       Юнги ударил его в лицо, прижимая за шею к стене. Он глубоко и тяжело дышал, мотая головой, пытаясь совладать с собой. Трехчетвертной коснулся своей губы, ощущая жжение, но не кровь. Он с презрением посмотрел на Мина, а потом уже крикнул, стараясь выбраться, но Юнги пнул его по ноге, чтобы стоял смирно. Сжимая губы в полоску, тот выпытывающе смотрит, и лишь потом, когда хватка ослабла, выдает: — Ты можешь что угодно плести обо мне, но о близких мне людях даже думать не смей. Мой отец… ты знаешь моего отца, чтобы что-то говорить? Мне надоело это все, у тебя даже причины нет, чтобы нападать на меня. Вот если я когда-то задел твои чувства, в начале года выгнав из команды, то здесь была только твоя вина, а если ты что-то со мной делить не хочешь, то катись лесом и забудь о моем существовании, — он отходит к противоположной стене в коротком проходе к выходу, доставая звенящий телефон. Он разговаривает с тренером меньше минуты, а спустя еще пять их выпускают. Юль уходит стремительно, даже не оглянувшись и ничего не сказав.

***

— Ты… позвал меня к себе ради того, чтобы… трогать мой живот? — Чимин затылком чувствует, как Юнги утыкается носом тому в волосы и размеренно дышит, обнимая за талию и прижимая к себе. Сидя между ног у Юнги, Чимин даже не предполагал о причине такого мягкого настроения. — Ты извращенец?       Он сказал это в шутку, но на деле был не против. Все-таки ему нравились прикосновения, а Юнги, потихоньку открывавшийся с другой стороны, нравился еще больше. Старший лишь хмыкнул и уперся подбородком в плечо парня, пальцами отбивая ритм какой-то мелодии. — Существует два типа корейских школьников: те, кто помешан на учебе, и те, кто помешан на сексе. Как видишь, учеба мне совсем неинтересна.       Чимин рассмеялся, — Ты придурок, а не извращенец. А еще, думаю, существует третья категория: Мин Юнги, который помешан на регби. — А может все-таки на тебе? — он приоткрыл глаза и посмотрел на Чимина, вскинувшего в непонимании бровь. — Ты нравишься мне больше, чем регби.       Чимин практически закатил глаза, откинувшись на грудь Юнги и выдохнув. Да уж, не к таким диалогам он стремился. — С чего бы ты стал таким ласковым? — Чимин развернулся, уставившись прямо в глаза старшекласснику, который явно был недоволен таким решением. — Я надеюсь, что ты не пьян, потому что ты меня пугаешь.       Юнги лишь усмехнулся, склонив голову на бок. Может он правда кажется странным, ведь никогда ранее себя так не вел. Людям свойственно меняться. Ну, и ко всему прочему ему нужно испытать все, чтобы понять, как понравиться Чимину еще больше. Он хочет быть ближе к нему. — Может, так любовь действует на меня, откуда мне знать? — парень пожал плечами, скрестив руки на груди. — Просто… может быть, мне грустно, а рядом с тобой я быстро прихожу в себя и исцеляюсь, — самодовольно улыбнувшись, Юнги наблюдал за тем, как эмоции одна за другой сменяются на лице второгодки, а потом как тот чуть ли не с раскрытым ртом уставился на флай-хава.       Спустя минуту молчания Чимин кашлянул и отвернулся обратно, позволяя Юнги обнять себя, как было прежде. — Какая музыка тебе нравится? — Хочешь накачать себе в плеер моих любимых песен и гонять по переулкам, думая обо мне? — усмехается Юнги, становясь привычно серьезным. Чимин лишь хмыкает и ничего не говорит. Может, в этом была доля правды. — Я не слушаю музыку. — Ты такой бессовестный лжец, — Чимин похлопал того по рукам и призадумался, позже выдавая: — ты же хочешь стать ближе, чем тебе не первые шаги? Или ты… тебе стыдно за музыку, которую ты слушаешь? — Я правда не слушаю музыку, — вымолвил Мин, посмотрев на вертящегося Чимина. Все никак усидеть не может. — Даже если ты думаешь, что это не так. У меня просто не было времени на это. Но я не против, если ты захочешь послушать что-то вместе.       Чимин опустил взгляд и хмыкнул. Он взял это на заметку. Только обратно улечься не вышло, так как Юнги соскользнул по стене на матрас, уставившись на плакат, висящий на шкафу. Это была какая-то музыкальная группа, которая нравилась Джину. Тот как-то заставил его повесить это у себя в комнате, потому что в общежитии нельзя было клеить постеры, а дома места не было. Да и как помнится, Сокджин сделал это специально, чтобы Юнги никогда не забывал о своем друге. Но вот даже из интереса он никогда не интересовался с дискографией. А для Чимина музыка, наверное, имеет особое значение. Он всегда с плеером и наушниками, где бы ни был. Только один раз Юнги лишил его возможности послушать что-то на протяжении двух дней, пока не вспомнил, что парень забыл свои вещи у него. — Джин тебе сказал, что это была его идея? — вдруг заговорил Чимин наблюдая за флай-хавом. Тот приоткрыл один глаз и посмотрел непонимающе на Пака. — Я про спортзал. — Получит, — коротко выразился парень и завел руку за голову. — Они оба придурки, даже не знаю, кому сильнее хочу вмазать. — Юнги. — Опять мне ультиматум поставишь? — он посмотрел на парня, совершенно ничего не выражая. — Знаешь, что он мне сказал? Что он о тебе сказал? Это было настолько тупо и обидно, что каждый раз, приходя в спортзал, я буду думать об этом. А мне это надо? Думать о том, как моих близких поливают ненавистью из собственных предубеждений?       Чимин охнул, смутившись. Зависнув на мгновение, тот тихо спросил: — Ты правда считаешь меня близким человеком?       Юнги ничего не ответил. Видимо, это было очевидно. Скрам-хав улыбнулся, украдкой глянув на хена. Сам Юнги никогда бы не подумал, что способен любить. Детство неприятно прошлось по его чувствам, и когда-то он думал, что стал бессердечным, как и его отец. Но тут стоило появиться одному человеку, который перевернул все с ног на голову. Мало того, что именно он подтолкнул Мина к принятию и осознанию своей роли, так еще показал, как выглядит любовь. Сказано громко, но тем не менее — именно Чимин является причиной внутренних изменений старшеклассника. Рядом с ним все обретает другой смысл. Появляется желание двигаться вперед, невзирая на любые обстоятельства. — Как ты вообще додумался сказать про десять тысяч? — вдруг задался вопросом Юнги, легонько толкнув Чимина коленом, на что тот повернулся к парню и нахмурился. — Десять тысяч…       Чимин пожал плечами и решил опуститься рядом с Юнги, — Да просто… а как тебя еще остановить? Ты ведь и правда задумался, когда я заговорил об этом. — Я смогу выполнить условие, если один поцелуй будет равняться тысяче, — парень посмотрел на Чимина, улыбнувшись. Скрам-хав лишь усмехнулся, ведь это самый подлый мухлеж, с которым он сталкивался. — Десять раз поцеловать тебя куда проще. — Для тебя и десять раз бесконечное число, ты сдашься сразу же, — переворачиваясь на бок, Чимин словил на себе взгляд Мина. Кажется, в нем плескался вызов. Разворачиваясь, Юнги, обхватив шею, пододвинул Чимина ближе, рассматривая чужие губы. — Я уже пожалел, что сказал это, Юнги… подожди…       Тот усмехнулся, склоняясь еще ближе, — Тогда это тебе не нравится целоваться со мной, зря перевел стрелки.       Чимин прикрыл глаза, ощущая сухость губ, накрывших его собственные. Юнги действовал уверенно, без заминки или неловкой паузы. Оглаживая пальцами шею, тот сминает его губы, вскоре чувствуя, как Чимин расслабляется и поддается, размыкая их навстречу нескромному жесту близости. Мин отстраняется лишь для того, чтобы начать вести счет, а потом, под удивленный возглас, теряя свою аккуратность, продолжает, обнимая покрепче. Чимин практически начал пинаться, задыхаясь от сумбурности и смеха. — Боже, остановись, — выдохнул тот между седьмым и восьмым поцелуем, от безысходности обнимая Юнги за голову и поддаваясь прикосновениям. — Ты убьешь меня, если продолжишь…       Но несмотря на это, Чимин вошел во вкус, на десятый раз проявляя невероятную инициативу. Пальцами оглаживая лицо парня, он, трепетно дыша, опрокидывает Юнги на спину, прижимая к матрасу ладонью, отстраняясь. Юнги выглядит особенно довольным, расплываясь в самодовольной улыбке, замечая густой румянец и покраснение на губах скрам-хава. Он заходится в беззвучном смехе, когда второгодка вспыхивает недовольством, прося больше так никогда не делать. — Не останешься на ночь? — блуждающий полузащитник подмигнул, тут же засмеявшись, когда Чимин закатил глаза и фыркнул. — С тобой уже и на день оставаться страшно, — он сползает с кровати и потягивается, оглядываясь на Юнги, тоже быстро подскочившего на матрасе. Тот уселся и уставился на Чимина, рассматривая с ног до головы. Взгляд у него выглядел восхищенным, но, кажется, он просто пребывал в хорошем настроении после своей победы. — Ладно, я в девять домой отправлюсь. В школе увидимся еще… — Какая песня нравится тебе меньше всего?       Чимину вопрос показался странным, но не ответить он тоже не может. Юнги выжидающе смотрит, скрестив руки. На самом деле, у него нет песни, которые он не любит, просто есть те, которые он меньше всего слушает. — «Dreaming of You», — парень склоняет голову вбок и на секунду замирает, наблюдая за Мином. Тот просто кивнул, позже выдохнув. — Пусть она будет моей любимой песней, — тихо говорит тот, прежде чем встать с кровати и подойти к второгодке, — пошли, поешь хоть перед тем, как уйти.