***
«Достаточно ли этого?» — Юнги неисправим. Кажется, это слишком сильно давит на него даже спустя множество попыток исправить ситуацию и начать думать по-другому. Он, несомненно, проделал много работы, вложил столько усилий в этот турнир, а также был в порыве поставить все на кон. И такая награда… очень сладка, но вот правда ли хватит ее, чтобы залечить всю боль, стерпленную в детстве? Гордился бы им отец? Он пытается не думать об этом, но получается не очень. В голове только и крутится одно: ты мог постараться. Ты мог лучше. И, может, сейчас, вдохновленный успехом, он не жрет себя за полученную травму, сковавшую движения на добрую половину второго тайма, но все-таки под сердцем скребет что-то. «Только не бери на себя вину», — сказал ему тренер перед тем, как отпустить парня обратно на поле, но Юнги не уверен, что сможет соблюсти рекомендацию. Уже ничего не важно, казалось бы. Юнги просто обтирает ладони и сдергивает пропитавшиеся влагой нарукавники, прежде чем уйти с площадки под руку с обескураженным Чимином. Почему-то тот совсем не ликует, будто бы предвидел или же принял это с невероятной легкостью, как будто каждый день такое переживает. Но все же парень беспокоился, ведь человек, носящий статус возлюбленного, буквально травмирован — с опухшим коленом. И это совсем не шутки. Пожертвовать собой ради каких-то соревнований, которые даже не смогут повлиять на существование клуба. Ради соревнований, бывшими последним «счастливым» моментом в жизни выпускников, который они должны были провести в свое удовольствие. Если Юнги насладился сполна — все в порядке. Но боли это не стоит. Нисколько. — Как нога? — спрашивает Чимин, придерживая старшего за плечо, пока тот, прихрамывая, поднимается по ступеням трибун ближе к выходу с площадки. — Не важно, оклемаюсь, — отмахивается старший, конечно, понимая, что такая реакция совсем не нравится скрам-хаву. Спустя секунду он договаривает: — Чимин, все хорошо. Мы выиграли. Это уже не важно. — Второе место твою ногу никак не вылечит, ясно? Я уверен, что это не ушиб, — настаивает второгодка, оборачиваясь на крики парней позади. — Чимин, это второе место, — с восхищением убеждает Мин, касаясь руками плеч игрока, — это просто фантастически!.. Мне плевать, хоть вывих или перелом, это второе чертово место… — Ага, и ты прямо после награждения полетишь к травматологу! — к ним подбегает Сокджин, хмыкая. — Никогда так не играл, это было мощно. Прикинь, а Чонгук даже заплакал, смотрите, сидит там на первом ряду и сопли на кулак мотает, — со смешком парень показывает на сгорбленную фигуру у поля. — Удивлен, что ты не разрыдался, — уже к Чимину обратился Ким. — Он просто не понял, — хмыкнул Юнги, поворачиваясь к лучшему другу. Они оба засмеялись, пока Чимин, смущенный, пытался сдержать напряженную улыбку. Они прошли буквально одну ступень, а потом Сокджин что-то вспомнил, зависнув взглядом на фигурах недалеко от них. Зрители практически разошлись, так что на трибунах мало кто остался, но те — выделялись из общей массы. Наверное потому, что Сокджин уже видел этих людей около консультанта их спортивного клуба перед началом матча. — Кстати, тебе куратор не говорил, что у тебя сегодня гости? — парень повернулся к Юнги, приходящему в себя. Он незаметно погрузился в мысли, пытаясь разобраться, стоит ли продолжать страдать? Хотя с другой стороны — у них не было возможности коснуться хоть немного самой вершины: они боролись между третьим и вторым, ну и все-таки судьба дала им фору. Мин не может опустить тот факт, что разрыв между счетом был невероятно мизерным — один дроп-гол решил всю историю, хотя, казалось, все это чистейшая случайность. Приятная, но будто бы это все незаслуженно. — Какие? — нахмурился Мин, кидая взгляд в ту же сторону, куда смотрел Ким пару мгновений назад. — Сегодня на турнир пришли регбисты из взрослой сборной, — непринужденно сказал тот, — кажется, им хотелось бы поговорить с тобой. — С чего ты взял? — очевидно, это застало Юнги врасплох. Чимин стоял рядом и, наверное, анализировал ситуацию, подводя все к тому, что те регбисты точно не просто так пришли посмотреть на турнир среди школьников и студентов-перваков. Скорее всего, их специально пригласили сюда. И у парня даже есть предположения, кто это сделал. — Нет, подожди… Он делает шаг вперед, немного заваливаясь вправо из-за дискомфорта и… поражается. Он видит мужчину в спортивной форме, и когда тот поворачивается к нему спиной, то Мин отчетливо видит: «Антис». Команда, в которой играл его отец. Внутри все рушится от тревоги и волны страха. Беспокойство, вот что охватывает его в данную секунду. Хочется отнекиваться от происходящего — это не к нему, не по его душу, ему просто показалось от перенапряжения. Но всё меняется, когда он, застыв на месте, остается наедине с Чимином (пока Джин с напарником тактично уходят), а мужчины, заметив чужое внимание, с добродушием направляются к ним. Вытирая потные ладони о шорты, Юнги мотает головой и моргает, наблюдая за тем, какими отчетливыми становятся лица мужчин, которых он видел на общих фотографиях с матчей. Мысли стали будто бы слишком плотными, почему в голове появилась тяжесть. Даже присутствие Пака его не успокаивало. Он не знал, как с ними разговаривать. Он не думал, что ситуация примет такие обороты. — Привет, Мин-младший! — беззаботно и с улыбкой произносит один из мужчин, легко кланяясь и протягивая руку для рукопожатия. — Игра была восхитительной, вы большие молодцы! — Спасибо, несомненно, — тихо произносит Юнги, чувствуя, как смущается еще больше. Похвала таких людей, определенно, делает свое дело. Хочется отвергнуть. — Как командир ты очень не дурно показываешь себя. Честно, до сегодняшнего дня даже не знал, что у нашего бывшего напарника сын тоже играет в регби, — начинает второй мужчина, что повыше, скрещивая руки на груди. Юнги кажется, что он даже смотрит на него свысока, — что с лицом? — Да переволновался поди, — хмыкает другой, пытаясь сгладить острые углы. Чимин, сжав губы, наблюдает за всеми, тихонько ожидая. Высокий спортсмен хмыкает, а после отвлекается на телефонный разговор, уходя с трибун, махнув им рукой. Парень вздыхает, не находя слов, чтобы ответить. Он жмет плечами и отмахивается, сжимая меж пальцев скомканные нарукавники. — Ты очень хорошо постарался, Мин, — мужчина в олимпийке с названием клуба и цифрой «четыре» улыбается, — я знал твоего отца очень хорошо, можно сказать, мы были друзьями. Он очень много рассказывал про то, как ты занимаешься, — мужчина улыбнулся с легкой печалью от воспоминаний, — и я, наверное, готов понять, что тебе было очень трудно в то время. Надеюсь, сейчас ты уже повзрослел и забыл детскую обиду. Честно, ему хотелось расплакаться. Юнги хмыкнул и опустил взгляд, дернув плечом. Чимин видел, как тот потихоньку замыкается (задыхается). Мужчина, завидев это тоже, уже обратился к Чимину, не ожидавшему разговора: — Ты тоже неплох. Красивые попытки заносишь. — Спасибо, — он улыбнулся на похвалу и поклонился, перехватывая олимпийку. — Недолго играешь же, да? — проследил тот, а потом, после чуть растерянного кивка Чимина, одобрительно хмыкнул, говоря, что он «бешеный». Юнги все еще стоял потерянный. Похожий на ребенка, ожидавшего похвалы. Все-таки то, что недополучил в детстве, вышло наружу. — Мне понравилась твоя игра, Юнги. Кстати, ты же не планируешь вступать во взрослую сборную? — Там… вроде… большая скамья запаса, — заикается Юнги, сжимая руки в кулаки. Испарина на лбу увеличивается от напряжения. Вроде должно быть плевать, только вот не выходит почему-то. — Не знаю, я недостаточно… Мужчина похлопал того по плечу, покачивая головой: — Ты отлично продержался. По тебе видно, что ты серьезно относишься к спорту. Я горжусь тобой, — тот резко поднял удивленный взгляд, нервно выдохнув. Не верит. — Думаю, будь твой отец здесь с нами, он тоже бы гордился своим сыном. Мин Юнги отлично справляется. Ты так не думаешь? — четверка поворачивается к Чимину и подмигивает парню, пока тот теряется от перегрузки информацией. Пак не успевает согласиться, как слышит всхлип. Заглядывая в лицо Юнги, он видит мокрые глаза и покрасневший нос, а также скривленные губы, которые тот моментально пытается спрятать за ладонью. Флай-хав заплакал. Что это? Тоска? Или облегчение? А может — тяжесть? «Папа, я правда хорошо постарался?..» «Папа…» — Только вот… надо ли это ему сейчас? — с надрывом шепчет Юнги, пытаясь отвернуться, но куда не посмотрит — везде люди, которых он хочет избежать. Замок «Антиса» чувствует, что его долг — приобнять парня, хоть как-то успокоить. Он прекрасно понимает, что человека, в котором юноша нуждается, просто нет. Но есть он — лучший друг, также переживший утрату и знающий немного больше, чем потрепанный тренировками ребенок с разбитыми мечтами и также сердцем. — Почему он не гордился мной, когда я… когда он… — выдыхая, он сдается. Шмыгая, Юнги открывает глаза и смотрит на потерянного Чимина. Его посеревшее лицо едва помогало флай-хаву успокоиться, но внутри душило. — Сонмо постоянно говорил о тебе, — сознается мужчина, — когда он приходил на наши матчи, то только и говорил про то, как ты стараешься. Он видел твое усердие. И ему тоже было грустно, что он не может начать сначала. Что он просто не может. «Это зависть». Юнги это задевает еще больше. У него так много вопросов. «Почему я никогда не слышал этого?» «Почему ты мне никогда не говорил этого в лицо? Что я правда заслуживаю…» Он не может остановить свои слезы, впиваясь пальцами в лопатки четверки и шипя от боли. Мужчина успокаивающе хлопает того по спине, оглядываясь на поле. — Я… я… — Ты правда молодец, Юнги, — повторяет мужчина, отстраняясь и отряхивая плечи флай-хава. — Ты слишком много сделал для эгоизма своего отца. Мне жаль, что это, скорее всего, не твоя мечта. Но ты все еще несчастен? Он не знает что ответить. Несчастен ли он? Может быть чуть-чуть, только от мысли, что все закончилось именно на такой ноте — он просто сбежал от Юнги, понимая, что не сможет извиниться за испорченное детство. А если все-таки нет, то значит — счастлив! Теперь он может опустить это? Наконец? Это конечная? Отец им правда гордится? «Мне ведь ничего за это не будет?» «Он правда может мной гордиться?..» Юнги выдыхает, подрагивающими руками поправляя волосы, прилипшие ко лбу. Челюсти от напряжения все еще были сжаты, а дыхание сбивчиво. Покрасневшими глазами парень смотрел на мужчину и кивал, не зная чему — может, он все-таки встал на путь принятия, с которого оступиться уже не получится. Его долг исполнен? Можно ли считать, что этот турнир решил его судьбу? Мог бы Юнги понять это без чужой помощи? Четверка подмигнул юноше, хмыкая. «Надеюсь, что еще увидимся», — сказал тот перед тем, как с извинениями уйти (торопился). Юнги оглянулся на Чимина, не находя в себе оправданий за непрошенные слезы. Внутри до сих пор все клокотало, но ураган потихоньку отступал. Было уже не так тяжело. Флай-хав не успевает ничего сказать, как их нагоняет чуть ли не вся команда, вешаясь на капитана так, что бедный парень сгибается, практически утыкаясь лбом в пол. Испуская смешок, он вскидывает голову и оглядывается на Чонгука, с таким же мокрым взглядом смеявшегося над старшеклассником. — Отпусти, хук, — Юнги толкается, сбрасывая руку второгодки с себя, прежде чем выпрямиться и оглянуться на других ребят и отмахнуться, чтобы не выглядеть еще более убого. Они, скорее всего, это видели. — Наконец-то ты проревелся, — усмехается Хосок, хлопая капитана по плечу. — Ты не представляешь, как я рад! — Все уже заметили, как у тебя колени дрожат, Чон, — толкает того в спину Чольган, после подхватывая под руку и уводя на выход. — Погнали уже в раздевалку, я сгорю от пота сейчас! В общем-то, все остальные давно ушли переводить дыхание, пока они еще что-то «искали» на площадке. Юнги с Чимином замкнули группу, выходя с трибун последними. Мин нарукавниками вытер глаза, а потом встряхнул их. — Ты правда молодец, Юнги, — тихо проговорил Чимин. Его голос терялся среди шума в спортивном корпусе, но Мин слышал. Честно признаться, ему было даже некомфортно, что вся похвала свалилась именно на него. Он бы поругал себя больше, нежели хвалил. Да, может, он правда заслужил хоть какую-то часть из этого, но с каждой новой фразой он чувствовал себя не в своей тарелке. Будто он выглядит как человек, который двигается вперед только для одобрения окружающих. Или же он все это выстрадал, но вне планов — слишком ярко, что все заметили. Касаясь пальцами запястья Мина, Чимин улыбнулся, запуская того первым в раздевалку. Там было тоже душно из-за большого количества разгоряченных тел. Вскоре к ним влетел один из кураторов и попросил их не переодеваться ради фото награждений. Снявший футболку Чольган даже просвистел от недовольства, пока Дэхви смеялся над ним и учтиво помогал салфетками стереть излишнюю влагу со спины. После им сказали, что награждение пройдет на улице. Юнги даже посчитал, что было немного бессмысленно уходить ради десяти минут передышки. Но может, кому-то было необходимо переждать в помещении (а Мин с Чонгуком хотя бы умылись, чтобы не казаться зареванными). Так что плевать. Выйти обратно не составит труда. На улице их уже построили как надо. Юнги растирал забившиеся бедра, ожидая начала благодарственной речи и самого награждения. Чимин стоял, к сожалению, через человека, так что перекинуться словами было проблематично, потому что просили соблюсти хоть какую-никакую дисциплину. Сокджин, стоящий сзади, бессовестно положил руки капитану на плечи, позже заваливаясь на него и спрашивая, в порядке ли он. Теперь уже — да. Он по крайней мере успокоился и уже не думал о своем отце. Не хотелось искать какой-то смысл в том, что он делал все это время. Его внимание было сконцентрировано на том, что скоро он получит медаль. А она ему все-таки была важна. Как и компания друзей. Он нуждался сегодня в своих друзьях как никогда раньше. Сегодня много чего произошло — переворот в голове, — отчего Мин осознал ценность своей команды по-настоящему. Может, он даже принял то, что регби не так уж и плох, если играть не ради чужих желаний, а ради своего удовольствия или же команды. — Я благодарю всех, кто принял участие в нашем многоэтапном летнем турнире среди ученических сборных и сборных первокурсников, — начал свою речь один из организаторов. Около него стояли помощники с коробками — видимо, с наградами. — Приношу свои извинения, что итоги подводились на протяжении недели, в общем-то, как и продолжительность всех игр среди вас. Я несказанно рад, что регби для вас имеет особое значение, что вы проявляете свой энтузиазм в развитии спорта! Юнги уже не слушал. Он оглядывался на парней и анализировал их эмоции. Большинство выглядели так, будто ничего не поняли, пока Чонгук, особо растроганный, стоял и нервно прыгал на носках. Хосок был доволен, а Джин не удивлен. Чимин же волновался, кусая пальцы. А Юнги… улыбался. Осознание какой-никакой, но победы, сколько бы очков не разделяло их с занявшими третье место, пропитывало Мина. Ладони потели от игнорируемых переживаний, но тем не менее — он достиг счастья. — Награждается юношеская сборная старшей школы «Исуль», занявшая второе место! Вот оно, чувство окрыленности. Идя за тренером, Юнги подгоняет команду, чтобы шеренга выстроилась быстрее. Тренеру пожимают руку вместе с поклоном, даря благодарственное письмо за усердие и «воспитание» успешных юношей, а также корзинку цветов. Ребятам надевают медали на шею. А Мину, как капитану, вкладывают в руки аккуратный, красивый серебряный кубок, и потом также надевают медаль на шею, поздравляя. Поддерживая командный дух и этикет, парни на счет также с поклоном благодарят остальные команды за игры. А потом резво возвращаются на место, чтобы посмотреть с восхищенным вздохом на победителей. Вскоре к ним приходит их куратор со вторым менеджером клуба, у которой был фотоаппарат. На поле опять стоит балаган от разговоров и вскриков. Ребята отходят в сторону для общей фотографии. Дэхви по просьбе берет мяч, пока тренер решает, куда деть надаренные вещи. В общем, они все остаются у куратора, с кривой улыбкой принявшего это все на пару минут. — Знаешь что, — вдруг говорит Хосок, оглядываясь на Юнги, рассматривающего награду, — я сейчас залезу на тебя. — Стой на месте, придурок, — фыркает Мин, поднимая голову. С одного боку кто-то пихается, пока с другого слышны смешные претензии к «позе». Чимин рядом, видимо, не успел встать, но это не слишком важно. Когда девушка наводит объектив камеры на парней, Хосок все-таки запрыгивает на спину Юнги, едва стоявшего на ногах и сжимавшего кубок за ножку сильнее. Юнги не сдерживает улыбки. «Сволочь какая», — думает капитан, смотря в камеру, когда менеджер фотографирует. Парень чувствует веселую и радостную атмосферу среди игроков. — Я похвастаюсь всем, какой я крутой, — с явным самодовольством возгордился Джин, после рассмеявшись. — Да ты всю игру затащил, не заметил? — подкалывает его Мин, беззвучно подхватив смех лучшего друга, пока остальные переговаривались и делились своим восторгом. — Юнги, — тренер подошел к парню, — будешь кубок забирать? Тот опешил, потерявшись. Это был, несомненно, хороший вопрос, но парень наверное должен придержаться этических норм и оставить его для коллекции клуба. Что он, в общем, и говорит: — Нет-нет, вы должны его забрать! — Да не ври, — хмыкает тот добродушно, — забираешь, значит? — Нет! — Я попрошу их сделать еще один, — настаивает мужчина, пока Юнги, терпя пульсацию в колене, возмущается. Ему хватит медали, он уверен в этом. — Вы не посмеете так жестоко обращаться с моими чувствами! — под смех Джина парень погнался за мистером Кимом, пытаясь навязать ему то, что это все — брехня. Они скоро поедут домой. Наконец-то.*
— Ну, так что врач сказал? — спрашивает Чимин, сидя на кровати Юнги. Опираясь о стену спиной, парень смотрит на капитана. Тот лежит с закрытыми глазами и мнет пальцы на руках. И ради этого он выгнал своих соседей в гостинице. — Просто сильный ушиб, — вздохнул тот, повернув голову к парню, — если бы прилетело сильнее, то мог быть разрыв мениска. — С ним уж не побегаешь… — согласился Пак. — Ну, и слава богу, что не разрыв, но и ушибу не радуйся. Вот когда теперь тебя на поле пустят? — В лагере так точно пустят, — ухмыльнулся Мин, игнорируя вопрос «что за лагерь?», — а так… разрыв мениска… — Че, мощную отсылку увидел? — хмыкнул Пак, видя веселье на лице флай-хава. — Вот придурок, — он не успевает даже договорить, как Мин толкается. — У тебя есть силы бить меня? Еще и больной ногой? Боже, с кем я встречаюсь… — Очевидно, что с самым лучшим парнем школы, — Юнги подрывается с кровати и хватает Чимина за руку, после утягивая за собой обратно. Поворачивая голову к скрам-хаву, он выдыхает добродушно и закрывает глаза, пальцами поглаживая аккуратное запястье второгодки. — Не жалеешь, что мама так и не приехала посмотреть на игру? — Нет, — выдыхает Чимин, всматриваясь в городские высотки за окном: мерцают. Даже нечего добавить. Они погрузились в минутное молчание, но потом Чимин снова заговорил: — Чувствуешь, хочется начать флиртовать… — Да? А мне так кажется, что флирта будет мало, — парень усмехнулся, прежде чем открыть глаза и посмотреть на Пака. Он опять задумался о том, как они играли сегодня. — Ты такой молодец у меня. Ты так хорошо справляешься… — Перестань, больше всех сегодня выложился именно ты, — полузащитник положил ладонь поверх бедра Юнги, явно намекая на травму, а потом лениво погладил. Юнги хмыкнул, чувствуя, как пальцы скрам-хава сжимаются на его бедре. Все-таки лучше расслабления нет, чем компания второгодки. — Лучше бы «спасибо» сказал, — тот толкнулся, прежде чем развернуться на спину. Юноша потер глаза, а потом сложил руки на животе, продолжая: — завтра приедем домой, заполним документацию, потом послушаем объявления, и я, наконец-то, смогу потискать тебя. Чимин усмехнулся, приподнявшись, — Боже, почему я все еще имею дело с тобой, а? — Потому что ты девятка. — Я перестану быть девяткой в следующем учебном году. — Очень жаль, но ты все еще будешь моим парнем. «О, да, об этом я забыл», — шутит Чимин, подхватывая тихий смех уставшего флай-хава. Завтра предстоит немало работы, но теперь уже не физической. Завтра, можно сказать, они отдыхают.***
Немного поднадоевшие, но все же любимые окрестности радуют глаз. Даже Сокджин возрадовался возвращению, хотя по факту живет в столице. Странные внутри чувства. Будто бы они прошли финальную полосу, продолжают вместе идти, но все ощущается не как прежде. Много вопросов в голове касательно всего, но самый огромный: что будет дальше? Можно считать, что их команда уже на грани прекращения существования, потому что учебный год закончился, и последние соревнования тоже подошли к концу. Некоторое напряжение висит в воздухе. Юнги очень много думает об этом. Понимает, что все-таки ему жаль, что отношения с командой укрепились только в середине этого учебного года. Как-то не хочется совсем распадаться, расходиться; привычка какая-то появилась — он так дорожит всеми этими людьми, хоть и не замечал этого никогда. Страшно даже подумать, как изменится его жизнь после выпуска из клуба регби. В школе было тихо. В кабинете спортивного объединения как и обычно пахло кофе и немного пылью. Небольшая бухгалтерия сидела за работой, кураторы других спортивных клубов что-то решали, и вот ребята-регбисты пришли для последних заключительных штрихов. — Вот и настал тот день, когда мы все… выпишемся из клуба, — начал с грустной ноты Хосок, сжимая лямку рюкзака. Его лицо немного потемнело. — Завтра забирать последние вещи из общежития, как представлю… — он нахмурился. Джин стоял рядом с ним и кивал понимающе. — А может соберемся сегодня вечером напоследок? Поиграем немного, а? Или с тренером посидим в ресторанчике, — он оглядывается на парней, стоящих рядом, кто потенциально мог услышать их разговор. — Неплохая идея, Ким, — хмыкнул один из ребят, и кто-то также кивнул, но точного ответа не дал. Вскоре тренер вынес им альбом с бланком, где надо было всего лишь расписаться. Там были положения по выписке из клуба, а также бланк за соревнования, где им также полагается небольшая денежная компенсация от школы. После этого тренер ушел на поиски куратора, говоря, что есть еще некоторая информация, которую нужно им рассказать. При выходе из кабинета мужчина попросил всех спуститься в спортзал. — В списке нет второклассников и Дэхви. Интересно почему? — хмыкнул Чольган, передав ручку Мину. Тот пожал плечами и оглядел список, соглашаясь с замечанием Чо. Названные лишь нахмурились и переглянулись в непонимании, но потом кто-то предложил, что им, наверное, потом придется отдельно писать заявление, так как они не закончили школу. Вскоре все собрались в спортзале, где тренер о чем-то говорил с куратором клуба. А когда все аккуратно выстроились около мужчин, консультант начал: — Ну что, команда, поздравляю вас в победой! Вы замечательно потрудились на турнире. Думаю, за всю историю развития регби в нашей школе вы — одни из лучших игроков. Я рад был иметь с вами дело, друзья! А теперь еще одна новость: клуб не закрывается. Многоголосое «Что?» разнеслось по залу; парни были в недоумении и некотором замешательстве. — Да, так вышло. Мы много думали над закрытием клуба по причине непродуктивности. Регби — только лишь развивающийся вид спорта и обретает пока что нестабильный интерес и приоритет школьников, ну, и к этому моменту мы думали, что команда опустеет и, прошу прощения, покажет не самые лучшие результаты для того, чтобы дальше спонсировать клуб и привлекать внимание. К тому же вся команда практически выпускается из школы, поэтому оставить пятерых человек мы не можем. Но мы всё же решили поощрить ваши старания, так что даем клубу вторую жизнь и открываем набор новых игроков средней возрастной категории. Сказать, если честно, было нечего. Юнги улыбнулся, услышав, что все-таки клуб будет жить. Чимин расслабился, а вот Дэхви практически захлопал в ладоши, понимая, что он сможет играть ещё. Куратор вскоре удалился. Тренер добродушно посмотрел на ребят и, наверное, на его лице тоже промелькнула грусть — придется расставаться, чего совсем не хотелось. Прошло, кажется, слишком мало времени для того, чтобы можно было отпустить со спокойной душой. — Те, кто не нашел себя в списке на отчисление из клуба, остаются на следующий год в действующем составе. В принципе, если есть кто-то, кто хочет уйти, просто скажите куратору, он сделает вам заявление на заполнение. А теперь, ребята, я вас всех поздравляю… — он шмыгнул и опустил голову, наверное, собирая силы в кулак. После он улыбнулся и посмотрел на каждого. — Я вами невероятно горжусь. Вы достигли очень хороших результатов. Так что, надеюсь, что все вы, или хотя бы большинство, продолжат играть в регби, поступив в высшие учебные заведения. — Мы, наверное, уйдем в баскетбол, — сказал Юль и указал на некоторых ребят, которые виновато пожали плечами. Это подогрело интерес мужчины, почему он и попросил всех сказать, кто и чем будет заниматься. — Регби — наше все! — рассмеялся один из игроков, приобнимая своего друга. Большинство поддержало эти слова. Так что не все так плохо, если подумать. Джин хмыкнул и сказал, что тоже собирается продолжить играть. Чонгук и Дэхви, несомненно, будут действовать в клубе. Чимин лишь отмахнулся, сказав, что будет прилежно учиться, а в клубе может помогать менеджером, но играть больше не станет. Он даже учтиво выслушал просьбу тренера остаться, но потом наигранно застенчиво отмахнулся, сказав, что ему хоть и было очень интересно присутствовать в команде, но он наигрался. В профессиональный спорт идти не хочет. — А я буду танцевать! — воскликнул Хосок, обосновав это тем, что ему очень нравится фристайл. — Но! Может быть душа ляжет, и я продолжу свой звездный путь фланкера. Кто знает? — он пожал плечами, словив бит в своей голове, немного покачнувшись. — А ты, Юнги? Останешься? Тот задумался. Честно, он сам не знает. Вроде как выпускник даже стал осознавать, что вместо отца теперь в голове стоит образ команды, к которой привязался. И это больше похоже на причину «играть для себя», потому что нравится. Но с другой стороны он больше не видит смысла стараться ради кого-то, что им двигало многие годы. — Наверное я… вернусь в плаванье, — сказал флай-хав, сжимая пальцы, — честно, я не знаю, — голос у него дрогнул из-за волнения. Будто ему немного сложно делать выбор. — Но мне бы хотелось попробовать сначала. Если я не поступлю и передумаю, то я могу остаться в вашем клубе еще на год. Но меня больше ничего не держит в регби, — вывел он, посмотрев на тренера, проведшего с ним очень много времени. Он точно его понял. И держать не станет. — Кстати, я совсем забыл вам напомнить. Призеры турнира могут поехать в Сеул в спортивный лагерь на месяц. Четыре человека могут оформить заявку на пребывание в лагере через нашего куратора. Если кто-то хочет, то может… На пороге спортзала как раз оказался куратор с запыхавшимся видом. — Точно! Только есть пометка: четырех игроков выбрал судейский состав соревнований. От них требуется только согласие. — Я, как бывший менеджер клуба, даю себе право побыть им еще пару минут, — начал вдруг Сокджин, проявляя свою забавную мимику. — Заявляю: если кто-то откажется от этого предложения, я всем откручу головы! Парни рассмеялись, прежде чем поддержать наставление Кима. А потом они как-то невзначай договорились на игру, после чего сбежали в раздевалку под удовлетворенный вздох тренера. Хочется еще немного побыть школьной сборной «Исуль». Даже Юнги не прочь побыть десяткой на поле. Как и Чимин не против побыть девяткой. И, Юнги точно знает, что ему не жаль. Чимин достойно провел этот год в клубе. И сыграл большую роль в их жизни.