***
POV Геральд Сидя за столом и расчерчивая в уме схему рун, я постоянно ловил себя на том, что мои мысли упорно возвращаются к светловолосой чертовке. С упорством субантры, почуявшей добычу, я упрямо отметал их, стараясь сконцентрироваться на работе, но выходило это у меня крайне скверно. Стоило ослабить концентрацию хотя бы на секунду, как в памяти проскальзывали картинки нашего утреннего времяпрепровождения, и казалось, что я слышал её сладостные стоны. Работать в таких условиях было невозможно. И ведь вроде я — не какой-нибудь двухсотлетний зелёный ученик, которому такие проблемы по чину. По крайней мере, я привык о себе думать получше. Но вот он я — вместо того, чтобы разложить в голове по полочкам руны Мастера Рафаила, снова и снова прокручиваю в памяти горячие моменты прошедшей ночи. Чего, к слову, у меня не было в привычках даже в бытность молодым. Прикусив губу, чтобы сконцентрироваться на боли, я вновь вернулся к сложной схеме. Благодаря той книге, что Викки «одолжила» у Владыки, мы с Фенцио нашли способ обезопасить территорию школы. С учётом вновь открывшихся обстоятельств, а именно известия о том что Мальбонте действительно существует, мы с Фенцио, обсудив подробности, решили как можно скорее провести ритуал. Правда, нам стоит укрепить вязь рун, часть — вообще поменять, так как ритуал всё-таки рассчитан на подпитку кого-нибудь выше Престола с двух сторон. По этой причине я сейчас был вынужден корпеть над схемой, пока Фенцио отправился к своему сыну. Старик предложил именно Дино на роль третьего участника для подпитки с ангельской стороны, так как из-за их родства в энергии мальчишки есть схожие каналы энергии. Вполне разумное предложение. Но, стоило об этом подумать, мысли предательски побежали не в то русло — я вспомнил, как видел сегодня Викки с Дино. С первого взгляда видно идеальную пару. Оба такие утончённые, мечтательные и романтичные, и на душе у каждого ни одного шрама. И их пальцы, сплетённые вместе… Хруст и ноющая боль вырвали меня из омута, и я с раздражением понял, что сломал перо. Уже четвёртое за день. Брезгливо оглядев поломанное пополам основание, я откинул его на стол и потянулся за новым. Перед тем, как вернуться к работе, я задумчиво слизнул кровь с ладони, стараясь подавить ярость и желание. Ревновать чертовку — запредельно глупо, и я это прекрасно понимаю. У неё своя жизнь, с моей она связана быть не может. Да к тому же Дино — прекрасный для неё кандидат… Но стоило этой мысли оформиться в моём черепе, как со дна сознания настойчиво постучался Зверь. Точнее, утробно зарычал, несогласная бестия. Затребовал покарать мальчишку, который покусился на его женщину. Слава Шепфа — печать на месте, хоть и дрожит. Потеря такого важного звена в цепи нашей обороны, как Дино, была бы нам очень некстати. Покачав головой, я принялся соединять руны Ансуз и Беркана, выводя их в цепочку. Вскоре монотонность скурпулёзных действий взяла своё, и Зверь внутри меня, побившись ещё, наконец утих, позволяя полностью окунуться в работу. Где-то через сорок минут я, почувствовав необъяснимую тоску, решил сделать паузу и устало откинулся на кресло. Сердце тревожно замирало, и мне оставалось лишь напряжённо пытаться найти — из-за чего. Я чувствовал, как внутри меня натягивается невидимая струна, готовая вот-вот порваться. Странное беспокойство, которого я давно не ощущал, пленило мой разум; я подскочил на ноги, готовый в ту же секунду нестись и защищать… кого и от чего? Заодно я невольно проверил печать. Но всё прекратилось так же внезапно, как началось, оставив за собой только странную горечь. Задумчиво окинув комнату взглядом, я попытался понять, что же это было. За многие века я привык доверять своим чувствам, но обычно они были легко объяснимы. Неприятное, на самом деле, ощущение — когда вдруг перестаёшь понимать себя… Уже когда я собирался сесть обратно за работу, в коридоре послышались шаги, и я, приоткрыв дверь, выглянул. По походке вроде Фенцио… а вроде — не он. Ко мне шёл крайне рассерженный друг. Его голубые глаза поблёскивали, сам ангел чеканил шаг и недобро смотрел в мою сторону. Облокотившись о косяк двери и приняв свою излюбленную позу — руки на груди, — я с интересом приподнял бровь, ожидая объяснений от вторженца. Тот подошёл вплотную, словно позабыв о любимом общественном этикете, и, заглянув мне в глаза, прошипел: — Какого чёрта?! — при этом практически насильно посылая мне отвратительное воспоминание, в котором Викки почему-то рыдала и кричала в комнатах ангела, а потом стала беспорядочно бить пол кулаками, вырывать перья из своих крыльев… Я тут же позабыл своё возмущение от запихивания в меня непрошенных образов. Беспокойство росло с каждой секундой. Отведя глаза, я напряжённо смотрел в сторону, не желая встречаться с осуждающим взглядом друга. — Как она сейчас? — процедил я наконец. — Дитя спит, убаюканная моей энергией. А сейчас ты, жупел серный, объяснишь мне, что у вас произошло! Невесело усмехнувшись старику, я приглашающе отошёл в сторону, приглашая того войти. Когда друг уселся на диван, я закрыл дверь и, сходив на кухню за алкоголем, присоединился к нему. — И что ты хочешь знать? — спросил я, протягивая Фенцио бокал с коньяком. Ангел лишь недовольно повёл головой, и я, пожав плечами, залпом выпил напиток. Не хочешь — значит обойдешься. Следом за этим я тут же потянулся к своему бокалу, жадно его осушил. Хотелось напиться. В хлам. Так, чтобы все беспорядочные мысли окончательно спутались в бесформенный клубок и ушли в небытие. Упиться так, чтобы я просто не смог думать. Но если бы всё было так просто… Пока я под осуждающим взглядом друга заливал в себя третий бокал, вопросы и догадки словно душили меня. Я чувствовал себя невообразимо маленьким, ничтожным и слабым демоном. Я — Князь Ада, на которого были вынуждены наложить печать. Я — тот самый, который отважно сражался на войнах. Я, который прекрасно разбирался в истории и искусстве войны на собственной шкуре, не понимал, что сейчас происходит с моей жизнью. Отвратительное чувство вины, которое противоречит самой природе демонов, едко съедало моё нутро. — Геральд, что у вас произошло? Когда ты вообще успел довести девушку до такого состояния? И главное — почему Уокер была в моей спальне? Переведя взгляд на Фенцио, я тяжело вздохнул. Шепфа знает, что мне ответить! Я что — слежу за ней постоянно? Фенцио правда так считает? Теперь я — Недремлющее Око? Вот только мне об этом сообщить забыли… Однако я слишком долго прожил, чтобы понимать: злость была не на друга и ни в коем случае не на неё. На себя. Рога Сатаны тебе в печень, Геральд! Я же знаю что эта девчонка — как магнит для неприятностей: притягивает к себе всё, что только можно. Могло ли с ней что-то случиться за те пару часов, что мы не виделись? Определённо. Но что? — Геральд! — Друг раздражённо стукнул кулаком по столу, привлекая моё внимание. — Отвечай! Ты знаешь — я никогда не лезу в твои личные дела, пока это касается только тебя. Но, будь добр, объясни: что ты успел сделать с девушкой такое, что она пыталась навредить себе?! — Я откуда знаю? — зло рыкнул я в ответ, чувствуя, как печать начинает дрожать. — В последний раз я видел её несколько часов назад на лестнице. Всё с ней было в порядке. Ангел осуждающе прищурил глаза и подвинулся ближе. — И? Вы о чём-то говорили? Чем ты её огорчил? — Фенцио, вот не надо! Я с ней даже не поздоровался — мы с Саргатанасом обсуждали ключевые посты для стражи. Тот назидательно поднял палец. — А ещё отпирался. Ты её огорчил тем, что не уделил ей внимание. Фыркнув, я пригубил коньяк. Что-то мне подсказывало, что дело было совсем не в этом, но чувство вины и горечи не уходило, нашёптывая, что я всё же виноват. Виноват в том, как попрощался с ней утром. Виноват, что не проследил за девчонкой. Виноват, что не уделил ей внимание, когда оно было нужно. — Мой старый друг, неужели ты думаешь, что Уокер побежала рыдать и вырывать крылья только из-за того, что я с ней не поздоровался? — говорил я это всё с мерзкой ухмылкой на губах, чувствуя отвращение к самому себе. Но не мог не идти в контратаку, когда меня обвиняли. — Геральд, хватит разыгрывать спектакль. Если бы тебе было всё равно, то я бы даже не знал о том, что у тебя с ней что-то есть. Если бы тебе было на неё плевать, то ты бы сейчас не бухал, как падший! Согласно кивнув, я залил в себя ещё один бокал обжигающей жидкости и, закрыв глаза, начал откровение. — Мы отвратительно попрощались утром. Я отказался ей рассказывать о Мальбонте, и она заявила, что в таком случае узнает всё сама. — Я чувствую недосказанность. Демон, из тебя всё клещами надо тянуть? Не желая обсуждать эту тему, я пристально заглянул ангелу в глаза, но тот оставался непреклонен: губы старика были строго поджаты, и его взгляд говорил о решимости узнать от меня всё, даже если действительно придётся вытаскивать клещами из моего грешного нутра. Открыв новую бутылку, я жадно к ней присосался под брезгливым взглядом друга. Уверен: увидь сам себя со стороны — самому стало бы тошно. Лишь когда воздух в лёгких закончился и я отдышался, мой пьяный мозг решил вывалить на старика все страхи и переживания. Сам виноват — нечего быть таким настырным. Устремив взгляд на окно, я начал беспорядочно говорить, а перед глазами мелькали картинки из утренней сцены. — Мы занялись с ней сексом. Но это было необычно, не как всегда... — При воспоминании об этом я словно бы почувствовал медовый тёплый порыв ветра, исходящий от девушки. — Я ощущал, как моя печать начинает расшатываться. Ты не представляешь, каких сил мне стоило не причинить ей боль. Мне хотелось её всю. Грубо. Так, чтобы на теле оставались синяки и порезы… — Оторвав взгляд от окна, я обеспокоенно посмотрел на ангела. — Мне хотелось буквально над ней надругаться, изнасиловать. Но это не я! — последнюю реплику я буквально взревел, отрицая желания Зверя. Друг всё это время внимательно меня слушал и серьёзно кивнул. — Вы поэтому поссорились утром? — Нет. В конце концов мне удалось взять верх над Зверем… Мы поссорились уже потом. Чёрт! — Резко встав с дивана, я подошёл к стене и зло ударил кулаком, выпуская злость на себя. Сдерживаемую с самого утра злость. Костяшки тут же отозвались ноющей болью, а стена покрылась крупными трещинами. Устало уткнувшись лбом в холодный мрамор, я продолжил: — Это даже не была ссора. Дело шло к сексу по второму кругу, но она передумала. И я вновь ощутил Зверя. Кроме того, я возбудился лишь от одной мысли опять возлечь с ней на кровать. — Я кинул на друга отчаянный взгляд, который, вероятно, смотрелся дико. — Что со мной происходит? Я же не какой-то мальчик, чтобы кончать в трусы от одной лишь мысли о женской фигуре! Я чувствовал злость на себя и на девушку за то, что они взяла вдруг надо мной такую власть. Не привык я быть от кого-то зависящим… Иметь зависящих от меня — сколько угодно, а тут… — Мне пришлось почти сбежать от неё, потому что я боялся сорваться. А перед тем, как я ушёл, она ещё и заявила, что её детективы-недоучки будут продолжать опасный поиск информации. Кто должен беречь Викки? Правильно — Геральд! А кто должен совать голову в каждую передрягу, обесценивая всё, что Геральд делал? Правильно — Викки! Естественно, я разозлился! А должен был обрадоваться?! Фенцио задумчиво молчал; я в тишине дошёл до стола, игнорируя лёгкое головокружение, и, подхватив новую бутылку, продолжил пить. Народная мудрость гласит, что, поделившись своими тяготами вслух, ты непременно испытаешь облегчение. Что-то там про печаль, разделённую на двоих, а уменьшившуюся в четыре раза… Но вот в чём подлость: лучше мне не стало. Наоборот — к чувству вины добавилось чувство страха. За то, что я не справлюсь с чертовкой. Вдруг в один из моментов уединения я не смогу себя сдержать? Шепфа! Я даже не могу сделать так, чтобы моя женщина была счастлива рядом со мной! Коньяк сегодня тоже подвёл меня: мысли не путались, а предательски становились яснее. И я всё отчётливей понимал, что не подхожу в пару к Викки. Хотя бы ещё потому, что довожу её до такого… От воспоминания, переданного Фенцио, снова передёрнуло. Да и, когда ей стало плохо, к кому она побежала? К кому угодно, но не ко мне. И первым о том, что ей плохо, узнал Фенцио, а не я. По части траха у меня всё в порядке. А вот за нормальной, спокойной, не ранящей любовью — явно не ко мне… — У вас была инициация? — спросил Фенцио. Оторвавшись от бутылки, я озадаченно перевёл взгляд на него и кивнул. — Тогда у меня есть гипотеза, — с серьёзным видом заговорил ангел и, за неимением сейчас при себе посоха, сцепил руки в замок. — Когда я был молодой, то читал на эту тему научные труды, и один историк… кажется, демон Розак… писал о том, что иногда во время слияния создаётся энергоканал настолько сильный, что буквально опьяняет экстеррийцев и пробуждает в них, в случае ангелов, безудержную страсть, а в случае демонов — выход тёмной, звериной сущности. К слову, такие союзы были редки, но всё же встречались. Занимательно, что Розак серьёзно анализировал природу инициации и написал ещё один труд по этой теме… Но, насколько я знаю, остался лишь один экземпляр, до которого мне, к сожалению, никак не добраться. Нахмурив брови и отставив бутылку, я задумался. Объяснение друга звучит логично, но мне не давала покоя одна деталь: я чувствовал её энергию, и она меня буквально опьяняла. Стоит проверить эту гипотезу, а пока — держаться от Викки на безопасном расстоянии. — Этот экземпляр у Афаэлиона? — Ну, а кто ещё любит прибирать к рукам научные труды? — Ладно… я попробую достать книгу и разобраться подробнее. Фенцио приподнял бровь: — Что тебя гложет? Не желая отвечать, я покачал головой, давая понять, что ответа мой друг не дождётся. Заметив количество выпитых бутылок и поняв, что всё это время пил в гордом одиночестве, я ещё раз убедился, что солидный возраст никак не мешает вести себя по-идиотски. Если содержимое головы — одна придурь, то не стоит ждать, что года сделают тебя мудрым старцем. И как Фенцио удаётся так легко вытягивать из меня информацию о том, в чём себе самому сложно признаться? — Осталось ещё одно незаконченное дело, — сказал ангел, вставая с дивана. — Инициация. Девочке сейчас нужно быть рядом с тобой. Я стиснул кулаки. Страх и злость моментально смешались в одно чувство. Страх за Викки и злость на друга. — Здесь ей небезопасно! — рыкнул я, пытаясь воззвать к голосу разума Фенцио. — Здесь для неё самое безопасное место, — серьёзно возразил Фенцио, пронзительно глядя мне в глаза. — Тот Зверь внутри тебя — ты. Энергетический канал лишь опьяняет и выпускает потаённые желания. Ты ей слишком дорожишь, чтобы сделать больно. Развернувшись, друг вышел из комнаты, а я так и остался на месте, крепко сжав кулаки. Знал бы старик, как сильно ошибался! Самая большая ошибка всех ангелов — считать демонов лучше, чем мы есть на самом деле. Мы эгоистичны по своей природе. И Викки со мной раньше или позже ждёт… Не хочу, чтобы она превращалась для меня в воспоминание. Из тех, что неразрывно связаны с болью. Вскоре в комнату вернулся Фенцио, аккуратно держа на руках Викки. Уложив её на диван, он прошептал мне, что лучше бы мне обработать раны девушки, и удалился, кинув напоследок мрачный и задумчивый взгляд. С замиранием сердца я подошёл к Непризнанной, вглядываясь в её бледное, спокойное лицо. Следовало поблагодарить друга за целебный ангельский сон. Окинув её внимательным взглядом, я подметил, что, слава Шепфа, крылья целы. Лишь в некоторых местах, если приглядеться, ряды перьев поредели. Колени девушки были немного ободраны, а костяшки кулаков сбиты в кровь. Покачав головой, я поспешил сходить за аптечкой и вернуться — пока она не проснулась. Вытащив живительную мазь, я начал аккуратно обрабатывать её колени. Изредка от моего прикосновения кусочком ваты она вздрагивала, и мне приходилось дуть на рану, охлаждая и успокаивая кожный покров. Когда с коленями было покончено, я собирался протереть её ладони мокрой тряпкой, но, посмотрев на ссадину с засохшей по краям кровью, ощутил внезапно обострившиеся чувства изголодавшегося Зверя. Медленными движениями, будто заколдованный и почти не дыша, я сел перед ней на колени, взял её ладонь и... не удержался: провёл языком по холодной руке. Солёный металлический вкус был прекрасен; чувствуя, что контроль ослабевает, я накрыл ссадину губами, желая почувствовать больше. Где-то на задворках сознания я кричал себе остановиться, но животная страсть захватила меня, и я, немного прикусив костяшку, начал посасывать свежую, горячую, дурманящую своим тяжёлым запахом кровь. Краем уха услышал испуганный вскрик и почувствовал, что руку у меня отбирают. Девушка пыталась вырвать ладонь, но я лишь продолжал посасывать рану, пристально глядя в её испуганные глаза…***
Очнувшись от острого укола в руку, я резко открыла глаза и испуганно ахнула. В моей голове ещё не успели уложиться события последних часов, и я даже не могла точно сказать, как я здесь оказалась. Лишь лёгкая, словно щекотка, боль в крыльях и пульсирующие костяшки рук наводили на дурные мысли. Но времени обдумывать у меня не было, так как сейчас Геральд с абсолютно звериным выражением лица, красными поблёскивающими глазами и вздыбленными крыльями крепко держал мою руку и жадно посасывал кровь, изредка до боли покусывая костяшки. Выглядел учитель при этом безумно. Отчаянно и дико. Стараясь скрыть страх, игнорируя тревожный стук сердцебиения и мурашки, я аккуратно попыталась вытащить руку, но у меня не получилось: демон лишь повернул ко мне голову и заглянул прямо в глаза. — Г-Геральд, что ты делаешь? — И, сколько бы я ни старалась, в моём голосе отчётливо прозвучали дрожь и испуг. Мужчина, всё так же заглядывая мне в глаза, чуть прикусил ранку и медленно провёл по ней языком, собирая алые капельки крови. Я завороженно и точно в замедленной съёмке наблюдала, как по языку демона растекается, словно акварель, кровь, рисуя тонкие хороводы узоров. Проведя кровавым кончиком по губам, демон жутко улыбнулся. Испуганно втянув воздух ртом, я как можно сильнее вжалась в диван. Геральд дёрнулся, словно от пощёчины, и тут в его взгляде промелькнуло осмысление. Ничего не говоря, учитель резко подскочил с колен, обдал запахом алкоголя и вышел из комнаты, оставив меня одну.