Цветение Сливы

Долгожданный приезд Хаширамы. В Резиденции Хокаге радовался каждый. Снова всё станет на круги своя. Наверное. — Торью, братец, скучал? — залетел в кабинет Сенджу-старший. Альбинос заметно обрадовался. Да, он скучал. Как не крути, а Хаширама — это его свет. Бесил своим оптимистичным настроем до чёртиков, однако теперь беловолосый не представлял без него свою жизнь. Они обняли друг друга и ударились протекторами. — А где Мадара? — лёгкая улыбка спала с лица младшего брата. — Разве не в твоём кабинете? — Я туда ещё не заходил. — Зачем же тогда спрашиваешь? Я телепатией не обладаю, прости. — Думал, мы вместе пойдем. — Нет! — довольно-таки резко рявкнул альбинос. Брюнет аж отстранился. — ВЫ ЧТО, ТАК И НЕ ПОЛАДИЛИ? НЕ СЛУЧИЛСЯ МОЙ ПЛАН-КАПКАН? — завопил Хаширама, как маленький ребёнок. «Если бы ты знал, братец…» В последнее время они избегали друг друга. Вместе, ведь и Мадара не искал поводов для встречи с альбиносом. Всё стало настолько запутано, что неприятели решили попросту оставить всё как есть, без какого либо объяснения. Их это устраивало. Если даже и встречались, то взгляды у обоих были направлены в противоположные стороны. Глава клана Сенджу рассказал о своем маленьком путешествии. Тобирама же поделился информацией под названием «а что же твориться в Конохе», всё так же не упоминая себя, говоря: «А что со мной может интересного произойти? Резиденция, лаборатория (которую он чутка забросил, ведь Хаширама уехал и он частично заменял его, потому что Мадара только умеет сидеть и командовать. Конец) и дом.» — Мы кстати с Мито решил сделать в Резиденции мероприятие для работников. Им нужен отдых, а приезд Хогаке — это повод устроить праздник. Я же вроде главная шишка. — брюнет почесал затылок. — Ой, выпендрежник. Однако почему бы и нет. Всем нужно расслабиться. — Не ожидал, что ты поддержишь. Что-то да изменилось в тебе, Торью. — вот чего не хватало беловолосому — разговоров с братом. Таких родных, душевных разговоров, без секретов. Но…пока альбинос сам ничего не понимает. Поэтому пока не стоит говорить… *** Как только Хаширама отвлекся от Тобирамы, тот сразу же улизнул с Главного Зала. Он не любил большие скопления людей. Беловолосый мог провести пару тройку минут в какой-то компании, а после ему нужно одиночество. Вот и сейчас, Сенджу бежит в кабинет Хокаге. Все же сейчас празднуют приезд главы Конохи в зале. Темный кабинет, лишь лучи светильников на улице освещает его. Тобирама посмотрел на кресло, подошёл, однако не сел. Его не назначали Хокаге, а значит, булки он тут греть не будет. Альбинос снял свой большой протектор и смотрел на него. Провел пальцами по выгравированном листе. Тобирама иногда даже завидовал старшему брату. Он стольких высот добился. Добился уважение Учих и других кланов, силы физической и психологической, основал деревню для шиноби, стал Богом мира шиноби. Поэтому младший Сенджу старался реализовать себя в других сферах. Он не хотел, чтобы его знали как «брат Хаширамы, тень Первого Хокаге». Беловолосый знал, что опередить брата не сможет, однако попытаться быть на его уровне сумеет. — Я знал, что ты будешь здесь, Торью. — и снова неожиданное появление Мадары из-за спины. — Не пускай врагов за спину, Торью. — Сенджу знал, что Учиха ехидно ухмыляется. Прочитал его мысли. — Ты из-за меня отказался от праздника? — альбинос повернулся к черноволосому. Он был в черной водолазке, обтягивающей его тело, и черных штанах. На руке у него висел протектор с знаком деревни. — Слишком много чести для тебя, не находишь? — съязвил Мадара, хоть это и было правдой. — Напрягает постоянно видеть осуждающие взгляды. Не один ты тут учихоненавистник. — обладатель шарингана впритык подошёл к Сенджу. Тот опёрся о стол, хотя нет, Учиха его припечатал к нему. Беловолосый мотал головой, лицо Мадары было близко. Черноволосый грубо взял его за подбородок и впился в губы. Тобирама, как на автомате, ответил. Их горячие губы, проворные языки — всё это сносило у них крышу. — Что ты делаешь? — альбинос слегка толкнул Учиху и покраснел. «Боги, почему я это сделал? Почему я не чувствую омерзения, или я настолько пропитался этим дьяволом?» — Тоесть, тебе можно целовать меня без спроса, а я нет? Тем более, Торью, ты сразу ответил. — Беловолосому так хотелось стереть с лица эту хитрую ухмылку. — Это ошибка. — выпалил Сенджу и ещё больше засмущался. — Ошибка, которая повторялась три раза? — Мадара поднял его подбородок и лизнул шею. У Тобирамы по спине прошлись предательские мурашки. Это не скрылось от шарингана. — Перестань. Ты, дьявол, попросту совратил меня. — это предложение беловолосый сказал слишком эмоционально, даже голос задрожал. «Почему тело подводит меня?» — Дадада, ещё я и виноват. — черноволосый покусывал белоснежную шею. Тобирама прикрыл глаза. Было приятно. — Просто признай. Мы оба ходили по тонкому лезвию кровавой ненависти, что сами не заметили, как зарождались другие чувства. — Нет! — быстро ответил Сенджу, хотя ключик к замку-загадке подошёл. Они знали, что альбинос в душе смирился с этим. Поэтому эти слова — всего лишь жалкая пустышка. Тобирама поднял руки. Учиха вопросительно посмотрел на него. Взглядом беловолосый говорил: «Ну же, не томи». По виду черноволосого ясно было, что он понял и просто игрался с младшим братом Хокаге. Сенджу вздохнул и сам снял свою темно-синюю водолазку и лёг на стол. — Вот видишь. Сам же всё делаешь, а я ещё и «совратил». — черноволосый наслаждался прекрасным видом подтянутого торса. — Хватит слов. Делай уже. — нахмурился альбинос. Его лицо слилось с полосками на щеках и подбородке. — Что делать? — Не заставляй меня это говорить. — Ух какие мы грозные. Я же Учиха Мадара — твой враг. Забыл? А теперь хочешь, чтобы я отымел тебя в этом кабинете на столе твоего брата. — Сенджу разозлился из-за этих слов (признаем, что являлись правдой) и хотел ударить черноволосого, однако тот вовремя взял его кулак и остановил нападение. — Слишком шаловливые ручки. — Мадара взял свой протектор и завязал кисти беловолосого. Шиноби не противился. Он дал себя обездвижить. Учиха снова положил его на стол, руки были над головой Тобирамы. Обладатель шарингана опустился и стал ласкать белый торс. Кусал, иногда выступали капельки крови, которые черноволосый слизывал. Оставлял багровые засосы и, к удивлению беловолосого, нежно целовал. — Почему я позволил делать такое с собой? Я же попросту унижаюсь перед тобой. — Сенджу не хотел смотреть на Учиху. Ведь действительно. Угрожал, бил, ненавидел, а теперь дал право творить такие пошлые вещи. — Может, потому что ты этого давно хотел? Ты наконец-то принял это в себе и…расцвел. — Расцвел? — Мадара кивнул. «Да, как та слива.» Черноволосый постепенно избавлял их от одежды. Тобирама закусил губу. Учиха лизнул два пальца и приставил ко входу. Вошёл. Мадара был мастером своего дела. Мучительно медленно он растягивал дырочку своего недоврага. — Чёрт, Торью, как бревно лежишь. Подвигайся, постони для приличия. — Сенджу закатил глаза. — Не буду! — Ведёшь себя, как маленький.Просто на зло мне. Не хочешь показать, что признал это. Я тебя заставлю. — черные глаза стали красными, с тремя томоэ. Мадара размазал выступившую смазку по стволу и резко вошёл. Сенджу сдержал скулёж боли. Он так же смотрел на Учиху, как и он на него — с вызовом. — Ненавижу тебя. — прошипел беловолосый. — Это взаимно. — прорычал обладатель шарингана. Толчки были оборванными, грубыми, жёсткими. Тобирама и так не привык к новым ощущениям, так вместо аккуратного бережного отношения к своему телу получает совсем наоборот. Учиха продолжал кусать его, зло улыбаться. Конечно же, ведь ему хорошо вдвойне. Видеть, как Сенджу пытается скрыть боль невозмутимым видом смешила его. Он не выдержал. Громко закричал от боли. Лицо альбиноса скорчилось в ужасной гримасе. — Попроси меня и я прекращу. — прошептал на ухо Мадара. «Давай, унизь себя ещё больше» — слышалось Тобираме. Он и так пал; его достоинство, честь, гордость просто уничтожены. — П-по…пожалуйста прекрати. — тихо прошептал беловолосый. Тело настолько болело, что оно пустило слезу с красного глаза. Учиха остановился и вытер её. Каждый укус, который сделал черноволосый он невесомо поцеловал. Теперь он двигался медленно, аккуратно. Даже шептал слова поддержки. Он вмиг поменялся, потому что его попросил Сенджу. Однако, черноволосый не закладывал смысл унижения альбиноса. Он так хотел показать, что может быть совсем другим, и меняет его Тобирама. — Чёрт. — громко застонал беловолосый. — Ммм, так вот ты где? — Мадара ухмыльнулся и начал вдалбливаться в простату. От этого беловолосый стонал ещё больше. Он кончил себе на живот. Его тело тряслись от прилива стольких эмоций. Он всегда сдерживал их, а тут… — Чёрт, Мадара, ты что, кончил в меня? — закричал Сенджу. — Тише тише. — Учиха пытался отдышаться. — Я не смог остановить себя. Зато такая красивая картина. — Мадара смотрел на дырочку, из которой вытекала белая жидкость. У альбиноса порозовело щеки. Черноволосый начал одеваться. Тобирама продолжал лежать на столе с руками, связанными протектором. Глава клана Учиха обвел кабинет взглядом. «Да, теперь это важное место для нас». Глаза остановились на открытой двери, в которой стояла Мито. Она хитро улыбалась и приставила палец к губам в знаке «тихо». — Куда ты пялишь там, развяжи меня.....пожалуйста. — альбинос дал руки Мадаре. Черноволосый расцеловал связанные кисти и развязал. Сенджу посмотрел туда, куда недавно смотрел его партнёр (половой ахахах). «Но там ведь никого нет».