Маркус
Маркус проснулся, ощущая, как разум окутывает холодный, липкий ужас. Это был тот до боли знакомый иррациональный страх, источаемый Альракисом, однако сейчас его уже ставшее привычным за долгие годы воздействие усилилось многократно, проникая сквозь все защитные барьеры. Нечто подобное Маркус чувствовал в свой первый год в школе, когда неокрепшее детское сознание отчаянно пыталось приспособиться к довлеющему над ним ужасу. Страх мешал сосредоточиться. Страх и неестественный потусторонний холод сковывали разум и тело, делая саму мысль о действии требующей огромных усилий. И с каждой секундой они овладевали им всё больше. Превозмогая себя, Маркус до крови укусил губу. Боль оказалась какой-то притуплённой, но всё же она немного ослабила парализующее воздействие страха. «Страх не является истинной оценкой происходящего. Он — лишь следствие воздействия Альракиса, обман, иллюзия» — вспомнил Маркус один из первых уроков. Это помогло — разумная часть его, продолжавшая работать несмотря ни на что, привычно, почти на автомате вступила в противостояние с чувствами. Страх всё ещё давил, однако он больше не был единоличным хозяином сознания юноши. - Сафо маана. — одними губами произнёс Маркус заклинание чистого разума, чувствуя, как окончательно обретает контроль над собой. Только теперь у него наконец хватило сил сесть и оценить ситуацию. Вокруг царила непроглядная тьма, однако это явно была не общая спальня, где Маркус заснул накануне. Сырой затхлый воздух скорее подходил для какого-нибудь подземелья, причем не самого комфортного — кровать тоже исчезла из-под юноши, который ощущал лишь холодные мокрые камни. А ещё Маркус начал различать звуки, которые ему совсем не понравились. Он уже слышал это рычание, этот скрежет когтей по голому камню, это неразборчивое бормотание, в котором угадывались слова «голод» и «убить». Всё это доносилось по ночам с первых этажей замка, куда выбирались из бездонных подземелий под Альракисом появившиеся после Катастрофы чудовища, порождения искажённой, порочной энергии умирающего мира. Только сейчас источники этих звуков были совсем рядом, ближе, чем когда-либо. - Сафо назара. — заклинание ночного зрения расселяло окружающую тьму, открыв взору небольшую тюремную камеру, отделенную железной решеткой от длинного узкого коридора. «Значит, я под школой» — понял Маркус, предвкушая очередное испытание. В том, что это был экзамен, юноша не сомневался — слишком часто учащимся Альракиса приходилось просыпаться не в своих кроватях и в окружении толпы чудовищ. За десять лет такие сюрпризы превратились почти в обыденность, однако даже самый способный и самоуверенный ученик не стал бы относиться к ним снисходительно. Количество пустых коек в общей спальне говорило достаточно красноречиво, чтобы пресечь подобное отношение. Впрочем, даже без учета всего этого , нынешнее испытание обыденным не было. Подземелья Альракиса по праву считалось одним из самых опасных мест на планете. Никто из учеников ранее не был здесь, конечно, если не считать тех, кого утащили чудовища. А значит, экзамен будет особенно интересным. «Ненадолго же мы продлили тебе жизнь, Ришард» — с неожиданной грустью подумал Маркус. Для новичков исключений не делали, отправляя их в самое пекло наравне со всеми. А значит, Ришард совсем скоро умрёт. Впрочем, Маркус быстро откинул мысли о нем в сторону, переключившись на более важные вещи. Надо было выбираться отсюда. Он подошел к ржавой решётчатой двери, ведущей наружу. Разумеется, она была заперта. Разумеется, открывающее замки заклинание не сработало. Сделав несколько несложных пассов руками, Маркус определил, что магическая защита, наложенная на дверь, не позволит уничтожить её никакими заклинаниями. Может, это иллюзия? Должен же быть способ отсюда выбраться?Эйрин
Подземелья Альракиса были не просто местом, откуда каждую ночь на поверхность выползали орды чудовищ. Они были тюрьмой. Выйдя из своей камеры, Эйрин ожидала нападения самых страшных монстров, которых только можно представить. Однако длинный, уходящий в обе стороны коридор был пуст и лишь расположенные по обе стороны от него камеры таили жизнь. Если то, что девушка увидела, ещё можно было назвать жизнью. Грязные, донельзя худые, скорченные на соломе существа в камерах мало чем напоминали людей. Их пустые, устремленные в никуда глаза ничего не выражали и лишь благодаря магии девушка чувствовала тлеющие в них искры жизни. Некоторые узники явно были доставлены недавно — столь же худые, они, тем не менее, судорожно бегали полубезумным взглядом по камере, а их тела била крупная дрожь. Некоторых даже хватало на то, чтобы в полузабытье бормотать что-то неразборчивое. Тёмная, сводящая с ума энергия этого места давила на Эйрин даже сквозь защитные чары и ей было больно думать о том, как себя чувствуют беззащитные узники. Видимо, до пробуждения на ней лежало защитное заклинание, иначе даже сон в этом месте высосал бы из нее всё силы. Эйрин вздрогнула, представив, что случилось бы, не сумей она вовремя взять себя в руки и наложить заклинание оберега. Учитывая, что жизни учеников, не способных сдать экзамен, ничего не стоили, ей, вероятно, пришлось остаться бы в той камере навечно… Девушка усилием воли отогнала от себя эти мысли и продолжила идти вперед. Пожалуй, она предпочла бы сражение с чудовищами этому молчаливому шествию среди людей, превращающихся или уже превратившихся в живых мертвецов. Внутренний голос поначалу кричал «Им можно помочь, хоть кому-нибудь из них, ты же знаешь нужные заклинания!», заставляя Эйрин каждый раз, когда она проходила мимо очередной камеры, оставлять в ней чистику себя. Теперь он стих. Вместо него в голове появился навязчивый шёпот «Ты можешь закончить все эти страдания — просто убей их!». Девушке казалось, что она медленно сходит с ума. В голову закрадывались всё более темные, несвойственные ей мысли, рисуя в воображении страшные уродливые картины. И всё же она просто шла, стараясь не смотреть на узников, понимая, что её сил не хватит на помощь всем, она лишь израсходует магию и сгинет в этом месте сама… Многие из существ в камерах были представителями причудливых, незнакомых Эйрин рас. Иные же относились к народам, населяющим иные миры и девушка никак не могла представить, как они могли оказаться здесь, в самом сердце Ториалы, которую никто не мог покинуть и на которую лишь безумец решился бы отправиться. Но, главное, за что они здесь? Что нужно сделать, чтобы заслужить такую участь? Когда спустя где-то полчаса Эйрин наконец уткнулась в уходящую наверх винтовую лестницу, она чувствовала себя полностью опустошенной. «Неужели это всё?» — подумала она, делая шаг на узкую каменную ступеньку, и в ту же секунду позади раздался чей-то холодный как лёд голос, назвавший её имя. Девушка резко обернулась и у неё всё похолодело внутри.Дамиан
Дамин стоял, с интересом глядя на окровавленное юношеское тело, лежащее у его ног. Это было даже забавно — если бы не ситуация, он бы позволил себе задержаться здесь на подольше. Чувство собственного превосходства и чужой боли столь будоражило, что даже давящая атмосфера подземелий Альракиса будто отступала, не в силах овладеть его опьяненным сознанием. Подросток у его ног зарычал и сделал попытку схватить Дамиана за ногу, однако тот точным ударом отбросил его руку назад, с удовлетворением отметив, как хрустнула кость. - Даже после смерти ты так ничему и не научился. — заметил блондин с усмешкой. — Честно, я ожидал куда большего от мстительного духа. - Это ты виновен в моей смерти! — яростно закричал подросток, дёрнувшись в сторону противника, но вновь безуспешно. Возможно, на самом деле он не был столь озлоблен, однако тёмный воскрешающий ритуал превратил бывшего ученика Альракиса в жаждущего отмщения демона. Только вот, как показала практика, одной лишь ярости недостаточно. - Ты слаб, а слабые погибают. — Дамиан пожал плечами. — И да, мне нисколько не жаль, если ты об этом. - За мной придут другие! - Значит, я убью и их. — почти скучающим голосом ответил Дамиан. — Кто бы не воскрешал тебя и тебе подобных, он делает это назло вам, а не мне. Ты умер слишком рано, иначе бы понял, что Альракис создаёт куда более страшных монстров, чем все возможные ритуалы! Глаза блондина лихорадочно блестели. В этом месте, где в страшных мучениях заканчивали свою жизнь полубезумные узники, где возвращались к жизни ведомые местью мертвецы и где сами камни давили на разум, грозясь свести с ума, Дамиан чувствовал странный необъяснимый восторг. «Когда-нибудь я вернусь сюда» — думал он, толком не понимая, чем вызвано это желание, но ощущая неестественный зов этого места. Последний раз взглянув на лежащего в луже крови противника, Дамиан сделал шаг на винтовую лестницу, втайне надеясь, что услышит своё имя ещё раз. Всё-таки список тех, кто хотел бы ему отомстить, не ограничивался только одним идиотом…Маркус
Поворот, ещё один… Поднявшись по винотовой лестнице на верхний ярус подземелий, Маркус, вопреки ожиданиям, столкнулся не с прямым коридором, аналогичным предыдущему, а с настоящим лабиринтом, который вот уже больше часа заставлял его плутать наугад. Несколько раз юноша натыкался на лестницы, но все они неизменно вели вниз, в новые коридоры с узниками, точно такие же, как тот, откуда он начинал свой путь. Навигационные и поисковые заклинания в этом месте не работали, заставляя исследовать лабиринт самым что ни на есть не магическим способом. Однако больше всего Маркуса волновало не это, а то, как выглядели пол и стены. Каменная кладка была вся усеяна следами сотен когтей. Некоторые были совсем маленькими, иные же оставляли на камнях глубокие борозды, заставляя вздрогнуть от одной мысли о существе, способном на такое. «Не это ли причина того, что винтовые лестницы к камерам столь узкие?» — подумал Маркус. В конце концов, для существа, которое при ходьбе вонзает свои когти на несколько сантиметров в камень, ничего не стоит разорвать ржавую железную решетку… Больше всего юношу беспокоило то, что тревожное эхо, гуляющее вокруг и доносящее звуки шагов и чьего-то неразборчивого бормотания, с каждой минутой становилось всё громче и яснее. Вместе с ним усиливалось и чувство тревоги, не предвещающее ничего хорошего. Пока-что Маркус довольно спокойно исследовал лабиринт, лишь один раз встретив на своём пути импа — маленькое злобное существо, убежавшее, лишь увидев его. Тем не менее это спокойствие, казалось, готово было в любой момент рассыпаться прахом. В любом случае, рисковать не стоило. Юноша ускорил шаг с твёрдым намерением не задержаться здесь дольше, чем на пару часов.Дамиан
Пьянящего веселья, наполняющего его в первые часы пребывания в подземельях, больше не было. Дамиан чувствовал, как усталость постепенно берет своё, а довлеющая со всех сторон Тьма норовит добраться до тщательно скрываемой части его души, столь презираемой, но несмотря на все усилия остающейся с ним. «Я — это ты!» — повторял юноша окружающей его Тьме. — «Я всегда был с тобой, я стал с тобой единым целым, я стал верным твоим слугой! Я чувствовал такое единение с тобой все эти годы, я так обрадовался тебе, попав сюда… Почему ты оставила меня именно сейчас? Дай мне ещё той пьянящей радости, того ощущения счастья, которое я испытал! Позволь мне забыть про всё на свете, раствориться в твоих объятьях!» Но Тьма молчала и от гнетущей тишины странным образом закладывало уши. Дамиан почувствовал, что начинает испытывать страх и это испугало его ещё больше. Он думал, что избавился от своего страха очень давно, он ненавидел это чувство больше всего на свете. «Только не это, только не снова!» — молил он Тьму, продолжая шагать по холодным шершавым камням. В голове против воли всплывали образы из далекого детства, некогда презираемые, а ныне, как ему казалось, давно забытые. «Нет, нет, нет!» — Дамиан отчаянно замотал головой, отгоняя назойливые воспоминания. — «Это не я, это было не со мной! Тот урод умер, его больше нет, есть только я, только я и Тьма… Тьма… Как бы я хотел собственноручно задушить того парня! Во мне всё-ещё сидит его слабость…» Впереди раздались чьи-то тихие шаги. Юноша рефлекторно вскинул руки, сложив пальцами одной из них атакующую, а другой защитную печать. Его ладони немного подрагивали, а на глаза столь не вовремя стали наворачиваться слёзы — от жалости к себе, оставленному даже той, кому был безраздельно предан все эти годы. Ночное зрение почти не работало в этой части подземелий, открывая взору лишь небольшую часть тянущегося куда-то вдаль коридора, однако Дамиан прекрасно ориентировался на слух. Ближе, ещё ближе… Появившуюся впереди девушку он увидел раньше, чем она его. Это была Анита — одна из учениц Альракиса. Одетая в мешковатые потрепанные одежды, она двигалась навстречу, согнув руки в локтях и напряженно всматриваясь в тьму. На её грубом, будто вытесанным из камня лице застыло выражение крайнего напряжения и сосредоточенности. Дамиан подметил, что она значительно обессилела — дыхание было сбито, движениям не хватало обычной плавности и аккуратности, а на серой ткани рубахи тут и там выступала кровь. Анита ещё не видела его, но это должно было произойти в ближайшие секунды. «Дай мне ещё один шанс!» — мысленно взмолился Дамиан, обещаясь к довлеющей со всех сторон Тьме и складывая пальцы обеих рук в единую печать — «Позволь мне доказать… Я покажу тебе, чего я стою! Я докажу, что являюсь с тобой одним целым и ты больше никогда… Никогда не сделаешь мне больно…»Маркус
Очередной поворот открыл взору лишь ещё одну тянущуюся вдаль тьму коридора без малейшего намека на выход. Все поисковые и сенсорные заклинания сходили в этом месте с ума, заставляя плутать наугад. Маркус ненавидел подобную неопределённость, порождающую отсутствие вменяемого плана, кроме как просто идти вперед, надеясь наткнуться на выход. Он плутал здесь уже почти сутки, давно перестав куда-либо торопиться и действуя максимально осторожно, сберегая каждую кроху магической и физической силы. Здешние обитатели, к счастью, оказались пусть и донельзя мерзки на вид, но вполне съедобны. Ученики Альракиса не были прихотливы в еде — Маркус мог не моргнув глазом пообедать запеканкой из дождевых червей, либо вовсе оставаться голодным долгое время, если потребует случай. Со сном было сложнее. Юноша останавливался каждые пару часов, погружая себя в чуткий магический транс. Уставать слишком сильно было опасно — стоит заснуть чуть глубже дозволенного и ему уже не уловить сквозь сон шум приближающегося чудовища. К тому же, Маркус допускал, что рано или поздно отдых придется отринуть и вовсе и к этому моменту надо было быть постоянно готовым. Коридор, тянущийся вдаль, все не кончался и не кончался. С одной стороны, отсутствие развилок избавляло от необходимости выбирать наугад, с другой, Маркус чувствовал себя в подобных местах крайне неуютно, будто в ловушке. Раздавшийся впереди шорох заставил пальцы юноши мгновенно сложиться в атакующую магическую печать. Это не было похоже на шаги или звук ползущего гада. Медленно и практически беззвучно переставляя босые ступни, Маркус двинулся вперед, готовый к любым неожиданностям. Судя по всему, источник звука был совсем близко и лишь окутывающая всё вокруг завеса тьмы мешала увидеть его источник. Шаг, ещё, и ещё один. Из сплошной темноты показалось прислоненное к каменной стене коридора окровавленное тело. Маркусу потребовалось несколько секунд, чтобы узнать его, а затем ещё столько же, чтобы полностью прийти в себя от увиденного. Анита — перспективная ученица Альракиса, проведшая в этой школе уже более семи лет — была изуродована до неузнаваемости. Тёмные провалы глаз смотрели в никуда, ноздри были вырваны, с посиневших губ на пол стекало несколько вязких струек крови. Кровь вообще была здесь повсюду, намекая на то, что часть ран девушки, скорее всего, скрывается под небрежно накинутым на неё покрывалом из собственной одежды. Рука Аниты, вывернутая, как и все пальцы на ней, под неестественным углом, слабо подрагивала — Маркус без всякой магии чувствовал сохраняющиеся остатки наложенного кем-то проклятия. Несмотря на страшные раны, девушка была жива — из её горла доносилось совсем слабое дыхание и едва слышные полухрипы-полустоны. «Кто станет тратить свои силы на бесполезное убийство своего товарища, да ещё столь жестокое?» — мелькнул в голове у юноши риторический вопрос. Ученики Альракиса умели убивать, но лишь для немногих это процесс являлся удовольствием, а не средством достижения цели. Надеюсь, ты потратил все свои силы и наконец-то сдохнешь. — прошептал Маркус в темноту, впрочем, без особых эмоций, присаживаясь на корточки рядом с Анитой. Её было уже не спасти, но юноша знал печати, позволяющие украсть магические и жизненные силы живого существа. У девушки их оставалось совсем немного, но Маркусу могла пригодиться каждая капля. В конце концов, не пропадать же добру…Эйрин
Даже сквозь сон Эйрин почувствовала колебания в окружающих её магических потоках. Она открыла глаза и увидела перед собой Лориса, стоявшего на корточках неподалеку и сосредоточенно всматривающегося в её лицо. Руки смуглолицего юноши были вытянуты вперед, а пальцы сложены в знакомом магическом жесте. «Подлец!» — подумала девушка скорее устало, чем с раздражением. В Альракисе к подобному привыкаешь довольно быстро. Заметив, что она очнулась, Лорис опустил руки с досадным выражением на лице. — Хотел забрать мою жизненную силу? — спросила Эйрин, продолжая полусидеть-полулежать, прислонившись к холодной каменной стене. Теперь, когда она очнулась, Лорис не станет нападать — слишком много энергии потратят они оба, прежде чем кто-то одержит честную победу. — Силу. — кивнул юноша, вставая. — Ещё кровь, кости и печень, они необходимы мне для одного ритуала. Ну и, конечно, мясо — ты не представляешь, как мне надоело питаться местными тварями. «Твари — это мы» — подумала Эйрин, которой стало печально от того, сколь естественно и просто Лорис произнес всё это. — Мы могли бы объединиться, так будет проще. — юноша продолжал спокойно смотреть на неё карими глазами, в которых практически не отражалось эмоций, лишь скупая сосредоточенность. — Меня хватает на монстров, но следить ещё и за тобой будет проблематично. — устало ответила она. — Я не могу тебе верить. — Доверие это слабость, я предлагаю сотрудничество. — не моргнув глазом, ответил Лорис. — Мы можем отправиться в путь вместе и разделиться за час до очередного привала. Я не дурак и не нападу на тебя бодрствующую. — А ты ведь совсем не боишься предательства с моей стороны. — удивленно посмотрела на него Эйрин. — Я готов рискнуть. — улыбнулся парень. Было в его улыбке что-то неприятное и надменное. — К тому же, Маркус недавно рассказал мне по секрету, что у тебя патологическая неприязнь к подлостям. — Ему ли не знать… — проворчала Эйрин недовольно. — Ладно, помоги мне подняться… Она протянула руку и Лорис, шагнув вперед, с готовностью за нее взялся. А в следующую секунду его глаза закатились и он медленно осел на пол, а затем и вовсе завалился на спину. Из левой руки юноши выпал небольшой самодельный костяной шип, конец которого был обильно смазан какой-то зеленоватой жидкостью. — Маркус случайно не рассказывал, что для обхода магической защиты мне достаточно телесного контакта? — спросила Эйрин, разжимая ладонь. — Техника Аарона III Авилисского… Впрочем, вряд ли ты заглядывал столь глубоко в недра библиотеки. Сердце девушки постепенно успокаивалось. Она не могла убить этого парня, пусть даже он дважды за последние несколько минут собирался покуситься на её жизнь. Эйрин помнила, сколь значительным шагом во тьму было предыдущее убийство и она очень сомневалась, что сумеет сохранить себя после ещё одного. — Я дам себе десять минут. — сказала она, наклоняясь к уху Лориса. — Через десять минут паралич спадет и ты сможешь продолжить свой путь. С этими словами девушка встала и, не оборачиваясь, двинулась вперед. Десять минут — время, за которое она успеет уйти и за которое с Лорисом ничего не должно произойти. По крайней мере, вероятность этого довольно высока… Эйрин услышала крик спустя минут пять после того, как покинула своего горе-партнера. «Нет, не смей!» — пронеслась у нее в голове мысль, а затем она развернулась и кинулась назад, преступно тратя драгоценные силы ради того, кто хотел убить её ради органов и свежего мяса. «Дура, дура, дура!» — кричало у нее в голове единственное слово, как нельзя лучше характеризующее ситуацию. Вскоре она оказалась там, где оставила Лориса. Юноша с изодранной в клочья рукой и разорванной на груди рубашкой, каким-то чудом частично избавившись от паралича, отползал от огромного, заполнившего весь коридор чудовища, напоминающего помесь обезьяны и летучей мыши. У него были корылообразные передние лапы без перепонок, оканчивающиеся длинными острыми когтями, облезлая кожа и отвратительная зубастая пасть с свиным рылом и маленькими красными глазками. Неестественность такого существа, как и всех, встречающихся здесь, свидетельствовала о том, что оно являлось порождением хлынувшей в мир после уничтожения сердца темной энергии, количество которой в этих подземельях просто зашкаливало. Монстр, капая вязкой серой слюной, бесшумно надвигался на Лориса, заполнив собой весь коридор. Стоило Эйрин появиться в проходе, как чудовище тут же подняло свою уродливую голову и пристально уставилось на нее. «Не жилец» — мелькнула в голове у девушки мысль, стоило ей чуть пристальнее взглянуть на Лориса, вокруг которого разливалось кровавое пятно. А в следующую секунду монстр с ревом бросился на неё саму.Где-то в лабиринте
Хорошим магом он не был. Его поколение на момент окончания войны было достаточно взрослым, чтобы каратели могли обнаружить среди них всех, кто обладает сколь-нибудь заметными способностями. Впрочем, взирая на эту грущу мышц, многие могли бы усомниться в том, что ему вообще нужна магия. Высокий, внушительный и вечно угрюмый, он вызывал невольный трепет даже у учителей, которые методом проб и ошибок сумели найти к магически бездарному юноше необходимый подход. Подход, превративший неудачника в грубое, но от этого не менее безупречное орудие убийства, в настоящего монстра с пока ещё человеческой душой. Шорох раздался в почти десятке метров от него, однако донельзя обостренное восприятие уловило даже это скудное колебание воздуха. Нечеловеческой скорости рывок и вот уже кулак, способный крушить камень, замирает в сантиметре от совсем юного девичьего лица с короткими черными волосами, на секунду чуть приподнявшимися от порыва ветра. Карие глаза девушки, впрочем, смотрели спокойно и даже как-будто обрадовано, словно бы и не её только что обошла стороной быстрая смерть. Она выглядела полной противоположностью застывшего перед ней юноши — маленькая, хрупкая, в её руках даже небольшой камешек показался бы чересчур тяжелой ношей. По левой половине её лица щупальцами во все стороны расползалось необычной формы врожденное пятно ярко-бордового цвета, поражая кожу от самого лба и до шеи. В Альракисе, где половина учеников носили на своих лицах украшения в виде шрамов, это не считалось уродством, однако девочка всё-равно была одинокой очень, очень долгое время. Сложно завести друзей, когда никто не верит, что ты проживёшь ещё один день. Впрочем, как оказалось, кое-кто всё же верил. Светло-карие глаза девушки и тёмные, почти чёрные глаза амбала встретились. Казалось, будто сама тьма отступает под их взглядами, не смея мешать им дотянуться друг до друга — а может, так оно и было? Воздух вокруг завибрировал от заполнившей его силы и тут же утих, стоило девушке опустить глаза. Их немой диалог длился не дольше нескольких секунд, но этого хватило. Юноша сделал шаг в сторону, пропуская хрупкую девичью фигурку вперед и тут же занял позицию позади нее — столь же суровый и внушительный, как обычно. «Теперь ей ничто не грозит» — думал один из них. «Теперь я смогу вытащить нас обоих» — думала вторая.Эйрин
Каждый новый шаг давался с трудом. Голова гудела, глаза слипались, пустой желудок скручивало от спазмов, а стоптанные в кровь босые ноги молили об отдыхе. Сколько она уже здесь? Неделю, больше? Девушка давно потеряла счёт времени, даже не пытаясь вычислить, сколько дней она провела в этом кошмаре. Она исследовала десятки километров лабиринта, делая отметки на стенах острым осколком камня. Только вот уже много часов как мысли в голове путались от усталости, из-за чего Эйрин всё чаще и чаще натыкалась на знакомые места, чувствуя, что ходит кругами. Надо было поспать, хотя бы чуть-чуть, однако спать было нельзя — это девушка всё ещё понимала. Местные обитатели, явно чувствуя её слабость, встречались всё чаще и вели себя всё наглее. За дни, проведенные в лабиринте, Эйрин повстречала с десяток неведомых ей ранее созданий, столь мерзких, что даже ученица Альракиса порой испытывала отвращение при их виде. Почти все слепые и уродливые, безумно жаждущие крови, а если и разговаривающие, то исключительно короткими фразами, предсказывающими смерть и страдания, они очень хорошо подходили на роль иллюстрации для картины «почему не стоит уничтожать Сердце мира». И очень хорошо подтверждали, что тот, кто это сделал, не может быть на стороне добра. Вообще, ученики Альракиса не должны мыслить такими категориями, как добро и зло, но для Эйрин было жизненно важно знать, что она сражается за правильную сторону. Это было то знание, которое в числе прочих поддерживало девушку, заставляя бороться, даже когда борьба выглядела безнадежной. Эйрин знала, что, скорее всего, она останется в лабиринте навсегда. Девушка давно истратила всю свою магию и теперь вынуждена была преобразовывать собственные жизненные силы для использования заклинаний, что являлось крайней мерой. Эта мысль, то ли из-за усталости, то ли потому, что смерть преследовала её всю сознательную жизнь, не приносила особых эмоций, лишь констатируя сухую вероятность. И всё же было немного обидно — за несбывшиеся мечты, за собственные способности, в конце концов, за то, что она больше никогда не увидит Маркуса. Девушка надеялась, что у него всё хорошо и он выберется (или уже выбрался) из лабиринта живым. Ступив на очередной перекресток, Эйрин внезапно почувствовала едва заметные изменения в обстановке. Воздух здесь, казалось, был чуть менее сырым и затхлым, а тёмная энергетика, исходящая от стен, едва заметно ослабевала. Девушка усилием воли заставила себя не кинуться вперед, осознавая, что любое необдуманное движение в этом лабиринте может стать последним. «Возможно, я сошла с ума, либо попала под воздействие иллюзии» — мелькнула в голове у Эйрин бесполезная мысль на самой границе сознания. Бесполезная — потому-что она ничего не меняла. У девушки не оставалось сил, чтобы защитить свой разум от морока, однако даже тени надежды было достаточно, чтобы пойти у него на поводу. - Умрррёшшь, не выберешшшься! — раздался сзади чей-то визгливый и полный ненависти голос. Эйрин обернулась, увидев небольшое человекоподобное существо с крошечной головой с рожками и жирным телом, покрытым чёрными сальными волосами. У существа были короткие кривые ноги и длинные, гнущиеся в локтях в обратную сторону руки с тонкими пальцами. Выглядело оно мерзко, но подходить к девушке не решалось, держась на расстоянии и ограничиваясь короткими фразами: - Ссссдохнешь, пропадёшшшь! - Невввверный путь, обманули дуррру! Эйрин вновь обернулась, отметив, что за ней тащатся уже двое похожих друг на друга созданий, разве что у второго была немного иная форма рожек и присутствовал короткий, похожий на крысиный, хвост. Ещё несколько часов (или дней? Как же странно здесь течет время…) назад девушка не раздумывая убила бы обоих, однако сейчас она боялась, что после этого ей не хватит сил, чтобы идти. Тем временем коридор сзади наполнялся шумом всё большего количества ног. Эйрин из последних сил ускорила шаг, чувствуя, что воздух вокруг становится всё свежее. Выжить, только бы не умереть… Вместе с нежданной надеждой возвращалось и чувство страха. У неё ещё есть шанс… Сзади кто-то прыгнул и тело ученицы Альракиса сработало на автомате. Эйрин сама едва заметила то короткое мгновение, в которое она развернулась и её кулак ударил в то место, где у человека находился бы кадык. У напавшего существа его не было, но удара в шею всё-равно хватило, чтобы оно рухнуло наземь, не подавая более признаков жизни. Остальные (а их было уже шестеро или семеро) чуть отстали, однако почти сразу вновь приблизились на опасное расстояние, наперебой галдя своими мерзкими, как наждачная бумага по стеклу, голосами: - Идёшшшь в тупик! - Ссссдохнешь здесь! - Сожжжрём тебя жжживьём! Эйрин упрямо продолжала идти вперёд, шатаясь и не зная, хватит ли её на ещё один удар. Она уже не чувствовала ни ног, ставших деревянными, ни боли в костяшках, на которых за время пребывания здесь почти не осталось кожи. Оставалось надеяться, что тело, повинуясь отточенным до совершенства рефлексам, в случае опасности опять сработает быстрее изнуренных мыслей. Если же враги нападут все разом, ей конец. Шаг, ещё один… Эйрин обернулась, увидев, что мерзкие создания подошли ещё ближе. Их вроде бы даже стало ещё больше, но считать она не стала. Девушка уткнулась в очередную развилку и наугад свернула налево. Спустя десяток шагов ей показалось, что воздух вновь становится более затхлым и холодным. Теперь паника начинала по-настоящему овладевать ослабленным сознанием. Невероятным усилием воли Эйрин подавила это уже ставшее непривычным чувство и развернулась, оказавшись лицом к лицу с толпой мерзких существ. В иное время она бы разделалась с ними с закрытыми глазами, однако сейчас девушка чувствовала себя беспомощной. Жизненных сил в ней осталось так мало, что любое заклинание могло её убить. - Прочь с дороги! — Эйрин постаралась придать своему голосу тот ледяной оттенок метала, который звучал в нём при её разговоре с Дамианом (как давно это было!), однако из горла вырвался лишь какой-то неубедительный писк. - Сссдохнешь, сссдохнешь! — торжествующе закричали ей в лицо уродцы, чувствуя, что сил у их жертвы практически не осталось. - Пойдёшшшь на корм! - Оссстанешься здесь!! Эйрин на секунду прикрыла глаза, концентрируясь. - А, чтоб вас! — выплюнула она в лицо тварям, складывая пальцы в магическую печать. Языки синего пламени, сорвавшиеся с пальцев девушки, охватили ту часть коридора, где стояли уродцы. Раздался громкий нечеловеческий визг и создания кинулись врассыпную, врезаясь своими маленькими лысыми головами в стены и друг в друга. Чародейское пламя нещадно терзало их плоть, воздух мгновенно наполнился вонючей гарью. Впрочем, Эйрин этого уже не чувствовала — последнее, что ухватило сознание перед тем, как провалиться в небытие, было её имя, произнесённое кем-то знакомым…Маркус
Маркус кинулся вперед и схватил падающее тело Эйрин. Девушка была без сознания и едва дышала, а её лицо покрывала смертельная бледность. Судя по всему, у нее не осталось не только магии, но и жизненных сил, иначе она бы вряд ли упала от столь простого заклинания. Синие языки пламени, причиняющие огромную боль, но не такой уж огромный вред, постепенно догорали на шкурах тех двух уродцев, которые не успели убежать как можно дальше. Точнее, они бы убежали, но, видимо, совсем свихнулись от терзающего их кожу пламени и просто бились о стену в одном и том же месте. - Прочь. — сказал Маркус, которому счастливый случай пару дней назад даровал возможность немного отдохнуть. - Ссссдохнешь, сссдохнешь! — раздалось в ответ, однако скорее с ненавистью, чем с угрозой. Не тратя силы на полноценное заклинание, Маркус сложил пальцы в частичную печать и по его ладоням пробежали тонкие языки уже знакомого уродцам пламени. Видимо, всё же не являясь беспросветно тупыми и понимая намёки, два создания, громко ругаясь, кинулись прочь, оставляя за собой вонь и запах гари. После этого юноша вернулся к своей подруге. Лежащая у него на коленях Эйрин выглядела совсем плохо — даже в Альракисе такое состояние обычно давало право на медика и отдых. Сейчас же ни на что из этого претендовать не приходилось. Маркус положил ладонь на лоб Эйрин и произнёс заклинание, которое им приходилось применять по отношению друг к другу уже не один раз: «Маара Сарахита». Девушка резко вдохнула и стремительно села. Юноше же потребовалось немало усилий, чтобы самому не упасть на холодный каменный пол — он отдал подруге слишком много собственных сил, чтобы привести подругу в чувство. - Маркус! — воскликнула Эйрин, которую всё ещё пошатывало, но в глазах возрастала уверенность. Она окинула юношу взглядом. — Ты весь в крови! - Не в своей. — коротко улыбнулся ей парень. Это было правдой, по крайней мере, почти. Ему очень хотелось хотя бы на несколько секунд обнять подругу, но вместо этого он просто встал и протянул руку. — Надо спешить. За мной гонится кое-кто не очень дружелюбный и он только что получил почти минуту форы. Эйрин кивнула. Она точно также понимала, что предаваться чувствам здесь нельзя ни на секунду, ведь каждая такая секунда промедления может стоит кому-то из них жизни. В тот же миг, будто подтверждая слова Маркуса и её собственные мысли, эхо донесло из глубин лабиринта чей-то полный ярости рёв. Эйрин молча показала в ту сторону, откуда она, судя по всему, пришла и они не медля быстрым шагом двинулись вперед по тёмному каменному коридору, чувствуя, как с каждым шагом воздух становится всё более и более свежим. Несколько раз дорогу им преграждали уже знакомые уродцы, но, видя, что противников теперь двое, довольно быстро растворялись в глубинах лабиринта. Маркус вскоре перестал обращать на них какое-либо внимание, а вот раздающийся всё ближе и ближе рёв преследующего его существа вызывал серьёзные опасения. Тем более, что в лабиринте эхо не позволяло понять, насколько близко монстр сейчас на самом деле находится. И вот, наконец… В центре небольшого зала с крайне высоким сводом стояла мраморная колонна, вокруг которой вилась мраморная же винтовая лестница. Она кончалась у самого потолка, где виднелся люк, ведущий, как Маркусу безумно хотелось верить, наружу. У подножия лестницы, держась за перила, стояла безмолвная человеческая фигура, вытесанная из всё того же мрамора. Маркус подошел было поближе, протянув руку, но Эйрин схватила его за запястье. - Стой! — сказала она тревожным голосом. — Приглядись получше! Кивнув, Маркус уже осторожнее приблизился к каменному изваянию. Присмотревшись, юноша почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. Это была не просто статуя, это был Динар — один из лучших учеников Альракиса. Лицо мраморного изваяния было перекошено от ужаса, а поза свидетельствовала о том, что он пытался отпрянуть от лестницы, но, видимо, не успел. Присмотревшись ещё получше, Маркус заметил, что в углах зала разбросано множество мраморных осколков самой разной величины. - Проклято. — сказал юноша скорее сосредоточено, чем с испугом. — Адико Веха! - Что ты видишь? — спросила Эйрин, экономя силы и не применяя пока заклинание магического зрения. - Никогда не встречал такой магии. — напряженно произнёс Маркус. — Я вижу искры жизни в Динаре, его сознание заперто в мраморе, но я не могу даже представить себе контрзаклинания. Судя по всему, вся лестница проклята. - Но как тогда чудовища проникают наружу? Или где-то есть другой выход? - Возможно, эта лестница сдерживает не чудовищ, а пленников? — предположил Маркус, осматривая мраморный мусор у стен. — Здесь вокруг осколки одних лишь человеческих фигур. - Постой, эти уродцы, которые преследовали меня под конец… — девушка наморщила лоб. — Что, если они здесь не случайно? Я не видела их за всё время ни разу, пока не приблизилась к этому месту. - Можем попробовать. — кивнул юноша. — Только их сначала надо поймать. - Я вырубила одного по пути сюда. Не знаю, жив ли он… - Пошли. — не раздумывая, сказал Маркус. — По пути подумаем ещё. Дорогу найдешь? Эйрин кивнула.***
Существо было лёгким, однако Маркус так устал, что оно казалось ему отлитым из свинца. Всё же они дотащили его до лестницы, почти уронив на мраморные ступени. Стоило уродцу коснуться их, как он с диким визгом вскочил и постарался отбежать, но был остановлен точным ударом в челюсть. - Ссссдохните! — тут же заверещал он. - Адико Веха. — опять произнёс Маркус, чувствуя, как заклинание стремительно забирает последние силы. На мраморных ступенях осталась тёмно-красная, почти черная кровь уродца. Она шипела и пенилась под воздействием проклятия, однако Маркус с помощью магического зрения видел, что заклинание не может окончательно до неё добраться. Юноша подошел к лестнице и, укусив себя за палец, заставил каплю собственной крови упасть на мрамор. Послышался небольшой хлопок и мраморная капля покатилась к ногам Маркуса, на всякий случай отпрянувшего от неё. - Оссстанешшшься тут! — торжествующе закричал уродец. - Жирненький. — указал на него Маркус. — Крови должно хватить на двоих. Эйрин поморщилась, но кивнула. Вскоре они уже намазывали себя кровью теперь уже точно мёртвого существа. Пахла она просто отвратительно даже по меркам всех тех мерзостей, с которыми Маркусу пришлось столкнуться за время обучения, однако жаловаться не приходилось. Уже совсем близкий вой чудовища, которое преследовало юношу последние несколько часов, как нельзя лучше помогал ценить найденное средство невзирая на его вонь. - Пора! — крикнул Маркус, как только услышал знакомые тяжелые шаги. Раздался полный предвкушения рёв, на этот раз принесенный не эхом, а донёсшийся прямо из ведущего в зал коридора. Эйрин уже стояла у мраморной лестницы. Она схватилась за перила и рывком преодолела сразу несколько ступеней. Раздался девичий крик, но Маркус, заметив в коридоре огромный бесформенный силуэт, уже сделал свой собственный шаг. Кровь, покрывающая их тела, зашипела и забурлила, обжигая и причиняя невероятную боль. Маркус не выдержал и закричал — ему казалось, что он горит заживо. Боль была столь сильна, что даже усталость на её фоне перестала играть особое значение. Юноша рванулся вперед, почти не заметив, как у самой его ноги щёлкнула бритвенно острыми зубами голодная пасть монстра. Они бежали наверх, спотыкаясь и оставляя за собой кровавые следы. Маркус в первые же секунды сорвал голос и теперь из горла вырывался лишь хрип. Больше всего на свете ему хотелось перемахнуть через перила и спрыгнуть вниз, неважно, расшибется ли он о холодные камни, либо угодит в пасть к монстру, лишь бы избавиться от этой адской всепоглощающей боли. В Альракисе их учили противостоять пыткам, однако то, что он испытывал сейчас, выходило за все возможные рамки. Спустя несколько минут Маркус, уже слабо что-либо соображающий, врезался во что-то головой. Рядом корчилась от боли Эйрин, безумно выпучив глаза. Они добрались до люка, так какого чёрта она его не открыла? Маркус ударил ладонью по металлической поверхности, но люк не поддался. - Таала Локо! — услышал юноша неузнаваемый от хрипоты голос Эйрин. Раздался щелчок и люк стремительно открылся наружу, повинуясь отпирающему двери заклинанию. Маркус кинулся вперед, почти на автомате схватив за руку подающее без сознания тело подруги. Рывок — и они оказались снаружи. Маркус рухнул на землю, чувствуя, как в его волосах играет холодный осенний ветер, приносящий с собой пепел и степную пыль. Над ним раскинулось огромное серое небо Ториалы — невероятно тоскливое и при этом родное. В нём уже много лет не кружили птицы, лишь тяжёлые облака неизменно неспешно ползли по небосклону, безразлично взирая с высоты на умирающий мир. Сейчас эти облака казались Маркусу самым красивым зрелищем, которое только может существовать на свете. «Здесь тоже может быть опасно, надо найти убежище» — успел подумать юноша прежде, чем его сознание заволокла тьма и он провалился в небытие.