***
Яркий солнечный свет, проникая сквозь высокие окна, заливал как всегда шумную и несколько суматошную школьную столовую. Ближе к вечеру обещали дождь, в подтверждение чему на горизонте уже начинали собираться первые грозовые тучи. Впрочем, пока-что о них никто не думал — большинство просто школьников наслаждалось погодой, всё ещё сохраняющей атмосферу всё никак не желающего уходить лета. - Никогда не видела, чтобы кто-то с такой охотой уплетал стряпню из нашей столовой, — сказала Корнелия, с кислой миной возя ложкой по вязкой серой жиже, которую местные повара упорно старались выдать за что-то съедобное. - Завидная способность! — согласилась Ирма. — Бланк бы оценил… Четверо новеньких, приехавших по обмену из за границы, действительно с подозрительным удовольствием ели столь низко оцененный Корнелией школьный обед. Они сидели вместе за столом в самом углу, будто бы и замечая всей остальной школы, собравшейся в столовой. Зато школа их прекрасно замечала — то и дело к столику (а если точнее, к бледнолицей красотке с рыжими волосами) подходил познакомиться кто-то из учеников. Впрочем, пока-что ни одно знакомство не затянулось дольше, чем на несколько минут. Подошедшим вежливо и тактично указывали на усталость после переезда и желание просто отдохнуть в своей компании — по крайней мере, пока что. - А где пятая? — спросила Хай-Лин, вертя головой. - Пятая? — нахмурилась Корнелия, которой всё меньше и меньше нравилось то, сколько внимания на себя оттягивала новоприбывшая рыжая девушка, по закону подлости распределенная именно в её класс. - К нам в класс определили троих. Двух парней и одну девушку. — пояснила Ирма и, проследив за взглядом подруги, ехидно добавила. — Не волнуйся, Корни, импортные красавицы сегодня появились только в единичном экземпляре… - Меня больше интересует, куда пропала Вилл. — задумчиво произнесла Тарани. — Разве вам это не кажется странным? - Она же сбросила смску, что всё нормально, просто не очень хорошо себя чувствует . — пожала плечами Корнелия. — Мы ей не родители, чтобы контролировать каждый её шаг… - А вдруг смску писала не она? — спросила стражница огня. — С тех пор, как мы стали стражницами и начали бороться с Фобосом, может произойти всё, что угодно! Неужели вам не кажется странным, что Вилл посреди урока вскочила и выбежала прочь, а теперь куда-то пропала? - Мне кажется, ты преувеличиваешь. — сказала Корнелия голосом, явно показывающим её намерение не впутываться во всю эту канитель со стражницами, пока не появится веская на то причина. — В конце концов, человеку и вправду может стать и плохо и он правда может уйти из-за этого домой. - А мне кажется, что в словах Тарани что-то есть. — задумчиво протянула Ирма, у которой тяга к приключениям была прямо пропорциональна тяге Корнелии к нормальной жизни. — У вас есть какие-нибудь идеи, как это проверить? - Ну… - О, а вот и она! — воскликнула Хай-Лин, кивнув в сторону появившейся в столовой миниатюрной худенькой девушки с чёрным каре. - Кто? - Ну, новенькая, та самая! В дверях действительно появилась невысокая смуглая девушка с коротким чёрным каре. Быстро окинув взглядом зал, она лёгкой пружинящей походкой направилась за стол к своим друзьям. - Она выглядит года на два младше нас, что она забыла в вашем классе? — подняла бровь Корнелия. - Девочки! — повысила голос Тарани. — Возможно, Вилл в опасности! - Всё-всё, я вернулась! — оторвала взгляд от созерцания новенькой Ирма. — Так какой у нас план? - Думаю, для начала стоит хотя бы позвонить. — решила стражница огня. — Так мы хотя бы поймем, что это Вилл… - Или это будет монстр, копирующий голоса! — сказала Хай-Лин, всё больше проникаясь. — Я видела такое в фильме… - Или её заставят ответить, что всё хорошо… — добавила Ирма. - Так, хватит! — замотала головой Корнелия. — Вы сейчас напридумываете себе невесть что. Мы просто позвоним, убедимся, что никакой проблемы не было и нет и больше не будем к этому возвращаться! С этими словами блондинка, не дожидаясь реакции остальных, достала модный телефон-раскладушку и набрала номер. На несколько секунд за столом повисла тишина — подруги смотрели на Корнелию, которая выглядела так, будто делает уступку ради успокоения неразумных детей. - Телефон выключен или недоступен. — в голосе блондинки всё-таки прозвучали нотки беспокойства, пусть и почти незаметные. В конце-концов, не так давно Вилл действительно похитили… - На Меридиане со связью всё так же плохо? — даже в такой ситуации не удержалась от иронии Ирма. - Или у нее просто села батарейка. — сказала Корнелия. — Погоди, Тарани! Я не говорю, что мы должны это всё проигнорировать. Я лишь хочу сказать, что мы не можем быть уверены… - Поэтому мы и не мчимся никуда стремя голову. — мулатка напряженно натирала пальцами виски. — Точно, надо найти Бланка! — воскликнула она. — Пастлинги ведь отличные ищейки! - За 10 минут до урока мы успеем проверить разве что мусорные баки за школой. — уже скорее по инерции возразила Корнелия. - Эм, мне кажется, что возможное спасение Вилл важнее, чем попасть на урок вовремя. — сказала Ирма. - Если у нашей дамы в беде просто села батарейка… — начала вставать из за стола блондинка и вдруг замерла, так и не поднявшись. С другого конца зала к их столику спешила Вилл. У нее было раскрасневшееся лицо, по лбу стекали капли пота, волосы растрепанны. В глазах у аловласой стражницы читалась столь явная тревога, что Корнелия предусмотрительно отложила закатывание глаз и фразу «я же говорила, всё нормально!» до лучших времен. - Вилл, что случилось? — обеспокоено спросила Тарани. Хранительница Сердца молчала, уперевшись руками в стол и тяжело дыша. Четверо стражниц с тревогой смотрели на неё, догадываясь, что их ждут не самые приятные новости. Некоторое время Вилл пыталась восстановить дыхание, уставившись в стол и ни на кого не смотря. Наконец, она подняла голову и, стараясь не смотреть в глаза стражнице воздуха, произнесла, сбиваясь из-за отдышки: - На Ян Лин напали… Она… Она мертва…Маркус
Едва слышно скрипнула дверь, тихо зазвенел входной колокольчик. Снаружи эти звуки были мгновенно поглощены шумом большого города, однако внутри библиотеки они прозвучали громко и чётко, не оставляя гостям ни малейшего шанса скрыть своё появление. Едва оказавшись внутри, Маркус беглым взглядом окинул помещение и тут же сделал шаг вправо, оказавшись прямо под широким окном, способным стать прекрасным путем к отступлению. Не то чтобы он опасался нападения, но выработанная за много лет привычка, не раз спасавшая жизнь, заставляла ожидать худшего в любой ситуации. Привычка, свойственная не ему одному — оказавшись внутри, Селестина и Эйрин тут же заняли соответствующие позиции у двери и левого окна. Помещение, в котором они оказались, было явно создано для какой-нибудь хитроумной засады. Это была достаточно просторная библиотека, заполненная хаотично расставленными книжными стеллажами, складывающимися в некое подобие лабиринта. В воздухе стояла щекочущая нос пыль, на полу тут и там валялись неразобранные книги и коробки. Проникающий сквозь желтоватые окна свет довольно избирательно обходил некоторые тёмные уголки помещения, оставляя их совершенно непроницаемыми для простого взора. Широкие стеллажи с книгами будто специально не доставали до потолка, позволяя при должной сноровке очень удачно на них затаиться. Либо владелец библиотеки знал толк в создании нервирующей обстановки, либо сам Маркус привык видеть во всём опасность — в Альракисе подобное место не могло не таить в себе смертельных сюрпризов. - Закрыто. — донёсся из глубины библиотеки ровный мужской голос, в котором, несмотря на спокойствие, были слышны угрожающие нотки. Маркус напрягся. Пронесшееся по помещению эхо, многократно повторившее недвусмысленный намёк убираться подобру поздорову, явно не соответствовало размерам библиотеки. Более того, оно не позволяло с точностью определить, где находился обладатель голоса. - Те, кто отрицает тьму внутри себя… — произнёс Маркус негромко, но достаточно чётко. Эхо подхватило его слова и унесло куда-то вглубь помещения, туда, куда не не мог достать обычный человеческий взор. - Будут ею поглощ-щены. — не замедлил ответить голос, в котором на секунду прорезалось пробирающее до дрожи змеиное шипение. Из-за крайнего правого стеллажа появился высокий худой мужчина с длинными светлыми волосами. Прямоугольные очки в пластиковой оправе, белая рубашка и черные брюки — всё это смотрелось на нем крайне обыденно и естественно. Даже глаза с необычным фиолетовым оттенком взирали пристально, но не враждебно, прозвучавшей несколько секунд назад угрозы в них не было. Заподозрить такого в чём-то нечистоплотном мог, пожалуй, лишь человек с сильной паранойей или дьявольской интуицией. Выпускники Альракиса как раз относились к первым (да и к последним, на самом деле, тоже) — Маркус буквально кожей чувствовал исходящую от мужчины опасность. Годы жизни в проклятой школе в окружении чудовищ сформировали у него невероятную чувствительность к любым тварям, пусть даже те умело меняли обличья. - Я подозревал, что сегодняшние события могли быть связаны с вашим появлением. — в голосе мужчины больше не было слышно змеиных ноток, вместе с которыми частично пропало и чувство опасности. — Меня зовут лорд Седрик, я занимаю должность Первого советника. Князь Фобос ожидает вас. Блондин окинул гостей пристальным взглядом, после чего развернулся и, не оборачиваясь, двинулся вглубь библиотеки. Маркус переглянулся со своими спутниками и первым последовал за ним. По его мнению, лорд слишком легко доверился им — сам юноша ни за что не остановился бы на проверке паролем, который могут подслушать или выпытать. Впрочем, вероятно, это лишь начало и с них ещё спросят. - Вас должно быть пятеро. — спокойно заметил Седрик, не оборачиваясь. - Сегодня нас трое. — ответил Маркус. — Двое других явятся в следующий раз… Если на то будет воля князя. Лорд молча кивнул, не став вдаваться в расспросы. Тем временем библиотека вокруг них изменилась. Потолки стали выше, потемневшие стеллажи теперь уходили вверх на три-четыре человеческих роста, а свет электрических ламп потускнел как минимум вдвое. Даже воздух стал заметно холоднее, теперь в нем улавливался неестественный для этого места древесный маслянистый аромат старинных книг и воска. Они подошли к одному из стеллажей (на тот момент уйдя довольно далеко от входа) и Седрик протянул руку, едва касаясь пальцами одной из книг: - Точка инверсии между Землей и Мериданом, ведущая прямо в королевский дворец. — произнёс он. — Брешь в Завесе. Маркус скосил глаза на Селестину, которая едва заметно кивнула. Из них всех юная чародейка наиболее тонко чувствовала природу вещей, порой без всяких подручных средств определяя наличие поблизости враждебной магии. Это был редчайший дар ребенка, родившегося слишком поздно, чтобы его дар был обнаружен пришедшими после войны карателями Кондракара. - Мы готовы. — сказал Маркус. Седрик коснулся пальцами символов, вышитых на корешке книги. Кажется, они означали «Лабиринт»— довольно нейтральное слово, чтобы не привлекать лишнего внимания, если бы ещё не было написано на старомеридианском языке… Яркая вспышка на секунду озарила всё вокруг — это перемещение не было похоже на путешествие сквозь портал, с помощью которого они попали на Землю. Короткий резонанс в окружающих потоках энергии, который вряд ли почувствует обычный человек — и вот они уже в другом мире. Огромные, уходящие на много метров вверх стеллажи образовывали длинный коридор с множеством ответвлений, наводя на мысль о… Скажем так, теперь Маркус понял, почему на обложке той книги было написано именно это слово. Следуйте за мной. — сказал лорд Седрик, видимо решив, что его спутники уже вдоволь насмотрелись на окружающие их полки с книгами. — Князь уже ждёт вас.Фобос
— Клянусь, я не повстанец! — небольшой мужичок в простоватой одежде, бледный как мел, стоял на дрожащих коленях и умоляюще заламывал руки. — Да, я встречался с Ловенной накануне налёта, но клянусь, я не знал, что она из мятежников! — Ты рассказал ей, какой дорогой обычно ходят королевские караваны из Дрейдвуда. — сурово произнёс державший его за плечо стражник, отчего мужичок задрожал ещё сильнее. — Я не знал! Она сказала, что ей нужно попасть в столицу… Что она боится путешествовать одна… Князь Фобос, восседающий на своём троне, устало прикрыл глаза. Очередная выходка повстанцев, очередная бессонная ночь. С тех пор, как по Меридиану прошел слух про стражниц и про то, что они поддерживают восстание, мятеж вспыхнул с новой силой. Новая партия юнцов, уверовав громким лозунгам и ярым призывам, кинулись сражаться за свободу и справедливость. Пылкие парни и девушки, которым кружил голову запах борьбы и приключений, которые видели себя героями и спасителями королевства. Ему уже давно не было жаль их и им подобных. Вот уже долгие годы мысли о том, как его враги валяются в канавах в собственных крови и дерьме — а именно так кончала большая часть молодых и неопытных мятежников — доставляли князю мрачное наслаждение. Это было чужое, порочное чувство, не свойственное прежнему Фобосу, однако с каждым днём всё глубже проникающее в его сознание. Нынешний пленный, однако, действительно не был одним из мятежников. Фобос умел чувствовать ложь, тем более из уст простолюдинов. Здесь, в королевском дворце — средоточии его силы — он мог бы уловить даже тень фальши, даже самый незаметный отблеск эмоции. Пришлось пережить немало предательств и покушений, прежде чем он отточил этот навык в нужной степени. Теперь лишь очень сильный маг, либо человек, безупречно владеющий своими эмоциями, смог бы провести его. Стоящий же перед ним на коленях простолюдин читался как открытая книга. Повстанцам, тем более их лидерам, действительно ничего не стоило обмануть простого лесничего, знающего по роду занятий больше, чем положено остальным. Лесничего, который, несмотря ни на что, понесет наказание. Ещё одиннадцать лет назад Фобос издал указ, согласно которому любая помощь противнику, оказанная пусть даже неумышленно, пусть даже под влиянием угрозы или обмана, считается преступлением. Темницы и рудники с тех пор наполнялись не только преступниками, но ещё и глупцами, зато оставшиеся на свободе резко прибавили в бдительности. Как оказалось, не все. И этот человек понесет положенное ему наказание. Иное решение ослабит бдительность тех, кто ещё может не допустить подобной ошибки. Нет, наказание для того, кто причинил вред неумышленно, не может быть столь же жестоким, как кара для истинных врагов престола. Несколько лет на Южном лесоповале или ссылка в нордлингские земли… Убей, убей, убей! Он достоен лишь смерти, вечного забвения… Предатель, жалкое ничтожество, чья преступная небрежность обернулась колоссальными потерями! Раздавшийся в голове князя вкрадчивый голос с каждым словом становился всё яростнее. В последнее время он звучал чаще и отчетливее — тройная печать уже не сдерживала его так, как раньше. Фобос почувствовал, как всё его естество вторит этому голосу, как поднимается в груди гневный порыв, каким оскорбительным начинает казаться сам вид стоящего на коленях лесничего. Тусклый фиолетовый свет, проникающий сквозь мозаичные окна, вдруг стал алее и ярче, рисуя на полу грубые безумные узоры. Пришлось собрать всю свою волю, чтобы не объявить смертный приговор немедля. Князь сжал кулаки так, что побелели пальцы. «Эн потестантум набеус меа. Ты не властен надо мной!» — мысленно произнес он слова заклинания, ощущая, как внезапный порыв нехотя отступает, всё же оставляя после себя тлеющие угольки направленной сразу на весь мир ненависти. Алая пелена также неохотно спадала, являя взору привычную картину тронного зала. Спрятавшийся под мантией талисман опасно нагрелся, обжигая кожу даже сквозь сдерживающую его оболочку и возбужденно подрагивая, негодуя, что у него отобрали добычу. Глаз Эридии — величайший дар и величайшее проклятие — был голоден. Фобос не знал, сколько ему ещё осталось прежде, чем безумие захватит его разум — несколько лет, год, может, месяцы? Как вообще Аггилак хранил артефакт при себе столько лет и не сошел с ума? — Пять лет на Южном лесоповале. — если в голосе князя и была слышна ярость, она была спрятана очень и очень глубоко. — Следующая ошибка будет стоить тебе гораздо, гораздо дороже. Что бормотал человек, которого огромный широкоплечий стражник выводил из зала, князь уже не слушал. Он вновь прикрыл глаза, повторяя про себя слова заклинания и чувствуя, как бурлит в нем потомственная сила Эсканоров, сопротивляясь порочному влиянию артефакта, как возвращается к нему самообладание и трезвость мысли. В последнее время приступы явно участились — Глаз Эридии будто предвкушал что-то, становясь всё активнее и яростнее. — Хозяин… — раздался над самым ухом князя едва слышный шёпот. Фобос открыл глаза. Перед его лицом мерно раскачивался на тонком стебле красноватый цветок с полураспустившимися бледными лепестками. Из-за лепестков выглядывала крохотная голова вытянутой вверх овальной формы с большими круглыми глазами и ушами, напоминающими лепестки цветка. Стебель растения произрастал прямо из-под коры оплетающего трон корнехвата, появившись буквально из неоткуда. А спустя секунду ещё два ростка появилось на тёмной древесине, за считанные мгновения увеличиваясь до размера полноценного цветка и распуская свои бледные лепестки. — Хозяин, хозяин, хозяин… — вскоре шепотки доносились уже со всех сторон, складываясь в единую мелодию. — Посторонние в замке, хозяин… Их надо убить, хозяин… Смерть незваным гостям… Смерть… Смерть…. Смерть… — Где? — спросил Фобос, не обращая внимания на кровожадность цветочных человечков. Шептуны были крайне подверженными магическим колебаниям создания. Вырастая слишком близко от Глаза Эридии, они впитывали частички его тёмной энергии, которая извращала их сущность. — Они умрут в библиотеке, хозяин… В библиотеке… В северном коридоре… Они умрут по пути сюда, хозяин… По пути сюда… — в многочисленных голосах слышалось нетерпение, будто у маленького ребенка, который клянчит у родителя сладость на рынке. — Сколько их? Они одни? — Трое умрут сегодня, хозяин… И с ними змей… Змей… Значит, кто-то вместе с Седриком прошел через точку инверсии и направляется сюда. Вариантов немного и почти все они устраивали князя. Фобос чувствовал, как возбужденно подрагивают оплетающие трон отростки корнехвата, не способного добраться до верхних этажей, но чувствующего незваных гостей и жаждущего их крови. Князь послал мысленный приказ растению и оно неохотно опустило свои ветви, вынужденно подчиняясь воле правителя Меридиана. Створки огромных дверей, ведущих в тронный зал, приоткрылись. — Мой князззь. Седрик широким шагом проследовал в центр зала и преклонил колено. На нем, пусть он и прибыл с земли только что, было традиционное меридианское платье, украшенное драгоценными камнями. За оборотнем в дверь прошмыгнули три фигуры в серых плащах с капюшонами, расположившись небольшим полукругом чуть поодаль. Капюшоны надежно скрывали их лица, но, судя по росту, как минимум двое пришедших были ещё подростками. Вошедшие почтительно, однако ненадолго склонили головы, высказывая уважение, но не проявляя должного почтения. — Оставьте нас. — коротко бросил Фобос и двое замерших у входа стражников молча и быстро покинули помещение. Послышался лязг закрывающихся дверей и князь почувствовал, как магическая защита тронного зала вновь обретает свою целостность. Одновременно с этим все три новоприбывшие фигуры сбросили капюшоны, обнажив свои лица. Фобос, прищурившись, внимательно осматривал каждого из них. Обычные подростки, не примечательные практически ничем — разве что у невысокой девчонки с совсем детскими чертами по левой половине лица расползается уродливое родимое пятно неестественной формы. Таких можно было встретить, пожалуй, в любом мире, причем они одинаково гармонично смотрелись бы и в аристократических дорогих мантиях и в дешевых обмотках — ничем не примечательные, совершенно обыденные… Единственное, что выделяло всех троих, был взгляд — спокойный, сосредоточенный, уверенный. В их глазах Фобос заметил то, что много лет сам наблюдал в зеркале — это были глаза чересчур рано повзрослевших детей, вобравших в себя слишком много боли взрослого мира, научившихся жить с ней и презирать её. — Господин. — обратил на себя внимание по-прежнему коленопреклоненный Седрик. — Они назвали условленный пароль. — Как интересно. — произнес князь холодно. — Значит, это и есть те хвалёные избранники великого чародея? Или же шпионы, выпытавшие тайные слова? — Скажи сам, князь. — спокойный негромкий голос черноволосого юноши эхом отразился от высоких стен. Он сделал шаг вперед и задрал рукав, обнажив худое жилистое предплечье, на котором медленно проступал алый символ — треугольник, чьи концы выходили за рамки идеально ровного круга. Фобос почувствовал, как ему обожгло левую руку в том же самом месте — давно забытая боль… — Господин? — вопросительно взглянул на князя Седрик. — Это невозможно подделать. — как можно спокойнее произнес Фобос, хотя внутри него всё ещё ходили волны ярости, порожденные артефактом. — Они те, за кого себя выдают. — Меня зовут Маркус. — сказал черноволосый, убедившись, что у князя больше нет вопросов к их личности. — Это Селестина и Дамиан. Ещё двое — Эйрин и Ренар — прибудут к вашему двору позднее, сейчас они заняты делами на Земле. — Насколько вы хороши? — без предисловий спросил Фобос, который свою нелюбовь к Аггилаку перенес и на его подчиненных. — Ваш хозяин обещал мне новую гвардию, но сейчас я вижу перед собой лишь троих подростков, в былые годы только начавших бы изучение боевых заклинаний. — Времена меняются. — спокойно выдержал взгляд князя Маркус. — Если тебе, князь, нужны свидетельства нашей... компетентности, мы готовы их предоставить. — Господин… — подал голос Седрик. — Сегодня утром была убита старуха Ян Лин. Уверен, наши гости смогут объяснить это происшествие. — ВЫ… — Фобос повысил голос. — Вы убили бывшую стражницу воздуха!? — Никто не убивал старушку! — голос у девчонки с родимым пятном был совсем ещё детским и даже наивным, поразительно контрастируя с тем, что она говорила. — Ведь если бы мы её убили, можно было бы сделать вот так… Она вскинула руку и по её тоненьким пальчикам пробежали голубые молнии. В ту же секунду покоящийся на груди Глаз Эридии задрожал и раскалился, даже сквозь защитные оболочки обжигая кожу князя, заставляя его сжать зубы от боли. «Это же…» Фобос поражено уставился на девчонку. Квинтэссенция — сила первоэлемента — это сложнейшее высшее чародейство, требующее для применения либо нечеловеческого количества энергии, либо отточенного до совершенства уровня владения магическими потоками. Конечно, малявка не смогла бы сотворить по-настоящему грандиозное волшебство, с её то запасом магических сил, однако сам факт того, что это секретное и тщательно охраняемое Кондракаром искусство было ей подвластно, говорил о многом. — Квинтэссенция позволяет возвращать к жизни то, что они называют душами погибших. — произнес Маркус. — Один из главных козырей Кондракара. Только вот на деле Совет Старейшин не более, чем сборище глупцов, ослепленных собственной гордыней. Их якобы бессмертие ничего не стоит в борьбе с противником, способным мыслить нестандартно. — Поясни. — потребовал Фобос. — Так называемая душа есть ничего более, чем воплощенный в виде призрака слепок сознания в его последние мгновения перед смертью. — вновь встряла в разговор Селестина. — Сознание же неразрывно связано с телом при жизни. Я ввела старушке Ян Лин нейротоксический яд, разрушающий клетки мозга и превращающий человека в подобие растения. Легко спутать со смертью, ведь почти нет дыхания. Но прежде, чем старуха умрет, она лишится всех своих воспоминаний, всех своих мыслей, всего своего разума. — Иными словами, — продолжил Маркус. — бессмертие души не означает бессмертие разума, а последний мы уничтожили. — Допустим. — нахмурился Фобос, который, тем не менее, был несколько впечатлен изящностью хода. — Но зачем было это делать? Кондракар не оставит убийство бывшей стражницы без ответа, он насторожится, станет искать… — У нас не было выхода. — спокойно произнёс Маркус. — Сердце Кондракара чувствует опасность и сообщает о ней своим защитницам. Ещё до восстания против Кондракара предатель наложил на амулет мощнейшее заклятие, призванное ввести его в заблуждение относительно всего, что происходит на Ториале. Мы — порождения этого мира и Сердце должно было быть слепо, но что-то пошло не так. Возможно, угроза была слишком велика, — юноша переглянулся со своими товарищами, — а может, заклятие просто напросто ослабло. Но хранительница Сердца почувствовала исходящий от него резонанс, хоть и не смогла понять его значение. — Хранительница, что логично, почти сразу отправилась к старушке. — юная чародейка немедленно подхватила рассказ. — Девчонка явно не проводила долгие часы, изучая карту Хитерфилда со всеми его переходами и закоулками, поэтому я добралась до места сильно раньше неё. Предупреждая вопрос — я не использовала магию, а яд был заранее приготовлен одним из нас на основе земного наркотика. Никаких следов не осталось, разве-что мудрецы с Кондракара не опустятся до методов простых смертных и не озаботятся проведением дактилоскопической экспертизы. Но я склоняюсь к мысли об околонулевой вероятности такого исхода. — Что? — ещё больше нахмурился Фобос. — Знания землян. — пояснил Маркус. — Кондракар смотрит свысока на все иные миры, а те, что в значительной степени лишены магии, и вовсе не воспринимает всерьез. Но мы отвлеклись. «Мир, лишенный сильных магов, и впрямь не представляет большой угрозы» — подумал Фобос. Или Кондракар стал первым среди миров не благодаря своим чародейским секретам и могущественным артефактам? Сама история свидетельствовала о том, что магия является высшим благом для любого общества. И дело даже не в том, что она позволяет земле лучше плодоносить, исцеляет болезни или побеждает засухи. Магия способна поддерживать жизнь в овладевшем ею чародее на протяжении многих десятков, даже сотен лет, если чародей этот достаточно могущественен. Такой правитель, заняв трон, обеспечит своей стране долгие годы стабильности и процветания. Но если король живет недолго, если его век сильно ограничен, то смуты, каждый раз приходящие вместе с делёжкой власти новыми претендентами, будут разрывать страну снова и снова, погружая её в круговорот хаоса, раз за разом уничтожающий то немногое, что было нажито за краткий период покоя… — Действительно, мы отвлеклись. — произнес князь. — Значит, ты практически убила Ян Лин, даже не используя магию? — Магия переоценена. — безмятежно, будто какой-то совсем простой и малозначительный факт, озвучила Селестина. — Все так ждут нападения со стороны какого-нибудь зловещего тёмного лорда, что совсем не страхуются от старых добрых кулаков. А ведь если ими ударить в правильное место, эффект будет не хуже, чем от хорошего заклинания. Возможно, старушка и ожидала физического нападения, но никак не от маленькой девочки в земной одежде, которая заблудилась в незнакомом городе… Селестина состроила такое невинное испуганное личико, что Фобос невольно восхитился её лицедейством. Было сложно представить не то что она способна на насилие, но даже что её рука не сломается пополам от самого легкого удара. Впрочем, князь уже перестал доверять внешности этих подростков, которая с каждой минутой оказывалась всё более и более обманчивой. — Теперь Кондракару придется постараться, придумывая объяснения такому странному нападению. — сказал Маркус. — Самое главное, теперь все решат, будто тревога Сердца была связана с опасностью для Ян Лин, ведь она бывшая стражница и сохраняет, пусть и слабую, связь с орамерами. Обманное заклинание предателя, не сумев полностью ослепить древнюю магию, всё же сокрыло главное — источник опасности. — Умно. — задумчиво произнес Фобос. — Только вот старейшины не будут долго думать. Самый очевидный виновник — это я. А значит, на войну с Меридианом будет брошено ещё больше ресурсов. — И мы используем это в своих целях. — кивнул Маркус. — Мы предлагаем следующее… Спустя два часа обсуждений и споров ториальцы покинули тронный зал. Несмотря на усталость и головную боль, Фобос с трудом сдерживал растущее внутри возбуждение. Итоговый план был жестким и бескомпромиссным, ставящим жирную точку на повстанцах, стражницах и, в конце концов, на самом Кондракаре. А если всё сложится особенно удачно — то и на Ториале с её чересчур умными, как им, наверное, самим кажется, юношами и девушками. Аггилак… Он действительно смог воспитать крайне многообещающее поколение. Пройдет несколько десятилетий и эти подростки превратятся в серьезную угрозу для всех потенциальных противников Ториалы. Если она, конечно, не прекратит к тому времени свое существование. В конце концов, есть куда более достойные претенденты на роль хранителя Сердца Кондракара, чем умирающий старец, чьи действия когда-то уже привели к уничтожению собственного мира…