Случайность или набросок?

Кафе было маленьким и уютным, совсем как дома. Подумалось почему-то о Корее, а не о Таиланде. Наверное, за столько лет, он привык называть Сеул своим домом. Хотя никогда не заморачивался этим раньше. Интересно, для Гарри Корея стала вторым домом? Узнать и понять хотелось… — Ты что будешь? — спросила девочка. Она по-хозяйски расселась на стуле и взяла в руки меню. — Мне только кофе, - попросил Бэм, — А ты можешь выбрать, всё, что душа желает, я расплачусь… — Ну, надо же, — проворчала девушка, — Расплатится он… Как будто я маленькая… У меня есть деньги, ты не думай. — Да я же не хотел тебя обидеть, — поспешил успокоить её Конпимук, — Просто… я же старше и сам зарабатываю… — Да почём тебе знать, зарабатываю я или нет! — хмыкнула Сандра. Она стянула с головы бейсболку и русые пряди волос упали на плечи. Почти такие же, как у Гарри… — Я с десяти лет мою посуду в этом кафе по вечерам. И могу бесплатно угощать своих друзей. — Значит ты согласна считать меня другом? — улыбнулся Бэм, ему нравилось наблюдать за умными и проницательными глазами подростка. Синими, как небо в Сеуле. — Ну, не враг же ты мне, — Сандра щёлкнула пальцами над головой и у столика мгновенно остановился официант — молодой, лоховатый парень с кудельками растрёпанных волос. — Привет, Сандра, — сказал он, улыбаясь, — Что вам принести? — Кофе и коктейль с булочками, — приказала девочка, — Сделай, как себе делаешь, — добавила она. Парень умчался исполнять приказ. Бэм Бэму это очень понравилось — ценили здесь девчонку, по-другому и не скажешь. Но всё же как-то странно быть в качестве приглашённого, а не приглашающего. — Ты и правда очень похож на Бэм Бэма, — задумчиво выговорила девочка. Бэм торопливо полез в рюкзак, достал свой паспорт, протянул через стол: — Вот, можешь убедиться. Сандра почему-то вздохнула, заглянула в книжечку, перевела взгляд на него: — В голове такое не укладывается, — прошептала сбивчиво, — Сам Бэм Бэм…в этом богом забытом месте… И спрашивается: для чего? Приехал разыскивать моего непутёвого братца. Фан-тас-тика… — Расскажи мне о нём… — попросил Конпимук, когда им принесли заказ. Девочка поцедила напиток через соломинку и подняла на него глаза: — Мне было одиннадцать, когда он уехал. Я тогда мало что знала о твоей группе. Просто скучала по Гарри… Приходила к нему в комнату и устраивалась на диване. Рассматривала плакаты… Таких красивых парней я сроду не встречала, но всё же и тогда понимала, что это всего лишь имидж. Из них сделали идолов, на потеху публике. — Так всегда в шоу-бизнесе, — ухмыльнулся Бэм, ему было не особенно приятно, что этот подросток рассуждает, как взрослый, вполне сформировавшийся человек. Откуда такая проницательность во всём? Не сладко, верно, пришлось этой «пташке». — Чаще других мне встречались плакаты с маленьким, щуплым пареньком, который всё время смотрел на меня своими укоризненными глазами, как будто что-то знал. И только потом я начала разбираться в участниках. Зафанатела, когда подросла до двенадцати. Стала собирать альбомы, следить за продвижением… Но сама всё время скучала по Гарри. Ждала, что он приедет. Он, когда уезжал, поссорился с мамой. Она пеняла ему, что он должен заботиться о нас. Но Гарри хотел стать певцом… Он грезил этим! Я слышала, как он тренировался каждый день. Он записывал свой голос и потом отшлифовывал его до абсурда! Мне казалось, что лучше петь невозможно! Но он мог… — Как же получилось так, что вы с ним даже не созванивались? — Бэм забыл про кофе и сейчас отчаянно всматривался в лицо Сандры. Ему было жаль её. Он вдруг представил, что совершенно забыл о своей сестре Бэби… Это было просто ужасно! Невозможно! — Наверное, он звонил матери, потому что после этого она впадала в глубокую апатию…начинала пить и всё время находилась в каком-то стрессовом состоянии нестабильности. Мне пришлось идти подрабатывать, потому что карманных денег не хватало. У меня была одна отдушина — «Got7»… — А где же ваш отец? — не подумав, сболтнул Бэм. Закусил губу. Извинился, — Можешь не отвечать, это был некорректный вопрос. — Почему же, — усмехнулась Сандра, — Наш папочка кинул семью, когда я даже не родилась. Но думаю, это к лучшему. Нафига нам такой ублюдок сдался? Он же был садюгой и всё время калечил мать. Это я потом только узнала… От бабки. Маминой мамы. Она недавно отправилась в мир иной… Бэм сглотнул. И правда у этой девочки невесёлая жизнь… Как ни посмотри… — А что, бабушка умерла, а Гарри не приехал на похороны? — удивился он. — А зачем? — разозлилась вдруг девочка, — Чего тут делать-то? Смотреть на пьяные выходки матери? Достаточно и меня одной. Я всё вытерплю. А вот он слишком хрупкий, нежный. «Синих кровей», как говорила бабушка. У него же был совсем другой отец. Тот погиб. Он был композитором. Но не знаю, насколько это правда. Мне никогда никто ничего не рассказывал. Просто я имею очень тонкий слух, а ночные беседы бабки и матери были обязательной привычкой… — Так чего же ты тогда рыдала…там, в кустах, когда я тебя нашёл? — спросил Бэм, — Снова будешь отпираться? Стойкая ты моя… — Я собралась в Корею. Бросила учёбу. Но мать как-то узнала, спрятала все мои вещи и заначку денежную забрала, — вздохнула девочка, — Теперь придётся заканчивать эту грёбанную школу. Но меня ничего не остановит после. Я сама найду Гарри. — Тебя всё равно никто не пропустил бы одну, — Бэм отпил кофе и закашлялся. Уж слишком напиток оказался настоящим, насыщенным, — Ты же несовершеннолетняя. Сандра протянула ему салфетку: — У меня всё было продумано, — объяснила она, — Родители моего друга переезжают в Корею на постоянное место жительства. Они могли бы взять меня с собой. Но мать, как с цепи сорвалась: «Я тоже тебя потеряю! Я не смогу без тебя жить!» В общем, обычные материнские штучки. Лишь бы пришить меня намертво к своему подолу. Уж я ли её не знаю… Но это скоро закончится. Я всё равно здесь не останусь. Бэм задумчиво помял салфетку. Покусал губу. Было что-то неправильное в том, чтобы так относиться к своей матери. Но, возможно, Бэм не совсем понимает то, что происходит в её семье. У него было несколько иное видение этой ситуации и несколько иное отношение к собственной семье. — А откуда Гарри так хорошо владеет корейским? — спросил он, — Такое ощущение, что он родился с ним. — А когда ты его видел? — напрягла лоб девочка, — С ним вообще, всё в порядке? Он что, действительно смог стать Звездой? Раз уж вы знакомы… Бэм Бэм вдруг подумал, что не стоит говорить сестрёнке, что её брат пел в обычном кафе. Это её ужасно расстроит. Но врать не хотелось: — Он проходил кастинг в наше агентство, — сказал Бэм, — Но почему-то провалился. Думаю, есть ещё уйма попыток, тем более, что голос у него действительно замечательный… А корейский язык, наверное, он сам изучил? — Насколько я помню, он всегда занимался языками. Бывают люди-полиглоты. Так вот, ему учёба давалась с завидной простотой. Не то, что мне… — Понятно, — покивал Бэм, отпил снова кофе, вытер губы салфеткой. В принципе, ничего нового он не узнал. Всё так же и осталось на прежнем месте. Следы Гарри заканчиваются в Корее, как ни крути. И искать его надо там. Если всё так сложно, вряд ли он оставил попытку стать Звездой. Но он же такой гиперчувствительный, нежный…и совершенно не приспособленный к жизни… Как же тогда он в Корею-то перебрался? И смог добиться прослушивания в его агентстве… Не всё так просто, леди. Не всё так просто… — Теперь твоя очередь, — улыбнулась Сандра, — Рассказывай, почему ты тут? Как познакомился с моим братом и зачем приехал сюда? Он тебя послал? Конпимук снова задумался. Может ли он сказать, что ищет Гарри, потому что он пропал? Или это будет уже слишком? Может, с парнем всё в порядке, а Бэм напустит тут страха… Осторожнее надо со словами… Осторожнее… — Мы случайно познакомились, когда я напился и его друг привёз меня к себе. Там я и встретился с Гарри. Друзьями мы не стали, но ниточка между нами пролегла крепкая, — Бэм снова отпил кофе, — А потом он вдруг взял и сменил своё местожительство, мне ничего не сказал… и другу, с кем снимал жилище… — Вы поссорились? — дерзко заметила девочка. Бэм помолчал. Не ссорились они! Но кошка меж ними пробежала…или даже несколько… — Я не знаю, что можно назвать ссорой, — деликатно заметил Бэм, — Так, немного не сошлись во взглядах… Дело не в этом. Просто Гарри хочет, чтобы я его нашёл, а я не знаю, где его искать… Вот…пришлось начать с самого начала… — Понятно, — вздохнула Сандра, — Ты его обидел. — Может и так, только что мне теперь делать-то? Возвращаться нужно… Да и тебе пора, мама, поди, ругаться будет? — Думаешь, она заметит, что меня нет? — ухмыльнулась девочка, — Да она уже десятый сон видит. Плевать ей на меня. — Не думаю, — перебил Бэм, — Я видел, как она беспокоится… — «Беспокоится» она, — передразнила Сандра, — Да у неё спирт вместо серого вещества! — Зря ты так о матери, — тихо сказал Бэм, — Не с радости же она пьёт. Всякое в жизни бывает. Если ты уедешь, она совсем пропадёт. Думала об этом? — И что?! — вскричала девочка, — Я теперь всю жизнь должна быть при ней, как блоха при шелудивой собаке? Я тоже хочу жить хорошо. Гарри можно, а мне, что ли, нет? Ты знаешь, какая у меня жизнь? Да лучше сдохнуть! — Не лучше! — Бэм начал раздражаться. Не заметно было, что у Сандры все предпосылки к депрессии, а они возьми, да выскочи. И что делать-то теперь? Не смоешься же просто так домой. Грызть это будет и в сердце пудовыми кулаками бить, — Я тебе свой номер телефона оставлю, позвонишь, если в чём нужда будет. И деньги переведу на твой счёт, чтобы ты не работала тут ночами, а училась. — Ах, спасибо, добрый Бэм Бэм! — воскликнула девочка, — А не подавился бы ты ими, этими своими деньжищами! — Сандра встала и сжала кулаки, — Благодетель… Тьфу! — она смачно сплюнула и ретировалась из заведения. Даже стеклянная дверь грохнула так, что поджилки зазвенели. Ну вот, он обидел человека. Но ведь хотел как лучше! Что же не так-то? Что? *** Доун аккуратно и нежно сложил тёмную прядку в коробочку из-под крема и вытер слёзы рукавом. Прибрал вещицу в рюкзак, к своим «драгоценностям», выполз из палатки. Нужно было столько всего сделать, но ужасно не хотелось шевелиться. Закутаться бы в одеяло и уснуть мертвецким сном, чтобы забыть про самого старшего навсегда. Существовала бы такая штука, чтобы стукнул себя по лбу и стал другим человеком. А лучше память потерять. И долговременную и кратковременную, чтобы наверняка. — Доуни, пойдёшь со мной на репетицию? — обнял его за шею Вонпиль, — Мне Кейши роль в своём мюзикле дал, помнишь, он говорил? Доун не помнил. Ему вообще плевать было, кто сейчас и чем занимается. Без самого старшего всё было бесполезным. От и до. — Катись ты на свою репетицию, — скривился Доун, — Шушу не забудь. — Я её не беру, — предупредил Вонпиль, — Так что громко не реви и шуми потише. Там Ёнкей штаны свои ищет, помоги ему, ок? — Что? — поморщился Юн, — Может, мне ещё ему подмышки побрить? — Хорошо, — кивнул Вонпиль, — Только осторожнее. Доун зло рассмеялся. Пошёл в комнату Джэ. У него теперь одна отрада — «синеокая» роза. Пусть она совершенно не походила на тот цветок, что когда-то подарил ему Джэ, но она, всё-таки, была тем существом, за кем своими ручками ухаживал самый старший. Растил её и лелеял. Кто же виноват-то, что она цвет сменила? Может, ей просто нехорошо. И Доун всё сделает, чтобы роза не сдохла. Это, да ещё локон волос в коробочке — единственные атрибуты, оставшиеся от любимого хёна… «Доун!» — вдруг услышал он голос Ёнкея, подался туда. Если старший зовёт, стало быть что-то случилось неординарное. Или около того. Брайан был в своей комнате, стоял посреди разбросанных вещей и только Доун вошёл, умоляюще воззрился на него: — Я джинсы не могу найти… Помнишь, те, голубенькие… На свидание уже опаздываю, чёрт возьми! — Ты предлагаешь мне перевернуть здесь всё вверх дном? — удивился Доун, — Я, конечно, их найду, но отвечать за тарарам не буду. — Они же всегда были на верхней полочке, — Ёнкей почесал лоб, — Только Джэхён знал, как найти одежду, не разоряя шкаф. Да что теперь-то… — старший вздохнул, вывалил вещи на пол. — Вчера Сонджин стирал свою одежду, — насупившись, сказал Доун, — Вполне мог затырить твои штаны. Кстати, он стирал тёмные вещи. Скорее всего, просто испортил твои голубенькие джинсики, вот и прячет их теперь где-нибудь в своей комнате. А может, выбросил от греха подальше. — Что? — грозно воскликнул Ёнкей, — Это же единственные джинсы для свидания! Другие не годятся. Я теперь как? — он поглядел на Юна с тоской. — Можешь так идти, — посоветовал тот, — Меньше шмоток снимать… — Так-то оно так… — покивал Брайан. Замер, уловив смысл. Яростно выдохнул, — Что? Ах, ты, мелкий кровосос! Неблагодарный щенок! Доун вздохнул, медленно закрыл за собой дверь, подался в столовую. Можно было и не есть совсем, чтобы самому старшему стало хоть немного стыдно. Да ведь не прокатит. Сейчас бы увидеть его хоть разок, одним глазком, а потом можно бросаться во все тяжкие однообразной жизни без хёна. Интересно, семь партнёров хватит, чтобы прошлое забыть? Или лучше и вовсе не пытаться? — Чего припёрся? — остановил его Сонджин в дверях, — Не видишь, помещение занято? — Я же не собираюсь твою еду воровать, — обиделся Доун, — Приготовлю что-нибудь своё. Он отодвинул лидернима в сторону и протиснулся внутрь, морща нос от невыносимого аромата жаренного мяса. Что Сонджин тут делает, самгёпсаль, что ли, на плите готовит? Бездарь! — Ненавижу, когда кто-то аппетит портит во время еды, — обозлился лидер, — А твоя кислая рожа вгоняет в такое уныние, что в глотке щекочет. — На себя посмотри, — не остался в долгу младший, — Смотровые щели - вместо глаз, а ещё Боб. Оба сразу задумались, потому что лишь Джэ называл Сонджина «Бобом». Ссора на этом закончилась. Не было сил друг над другом издеваться, когда воспоминания о самом старшем накинулись со всех ног. — У тебя есть его новый адрес? — осведомился Доун, — Страсть, как соскучился, помру ведь… — Позвони, да узнай, — совсем тихо проговорил лидер, наполняя огромное блюдо жареным мясом, — Не век же ему злиться на тебя. — Он не злится вовсе, — вытер слёзы макнэ, — Просто ненавидит. Но я бы рискнул к нему наведаться. Так сказать, ответный визит. — Тогда, может, вместе съездим? — Сонджин поставил тарелку на стол и с надеждой уставился Доуну в лицо, — Мясо, вот, отвезём… Вдруг его Холмзи голодом морит? — Так значит есть у тебя адресок? — сразу обрадовался Юн, — Надо же! — Иди, одевайся, — приказал лидерним, который вдруг почувствовал себя сильнее и весомей, — Я пока машину заведу. Никому только не говори, ладно? — Да кому говорить-то? — удивился Доун, — Вонпиль мюзикл ставит, а Ёнкей трусы протирает в компании голубоволосой и красивой! Лишь мы друг у друга остались. Ты, да я, да мы с тобой... ...Приехали быстро и без приключений. Перед домофоном оба задумчиво оглядели друг друга. Не нашли ничего интересного. Сонджин нажал чёрный кружок с цифрой. Доун облизнул пересохшие губы. Надо было нарядиться для хёна, но в гардеробе остались лишь одни футболки, да шорты. — Кто? — настороженно спросил голос с британским акцентом. Басовитый, красивый. Против такого тембра не попрёшь, сломаешься. — Господа Пак Сонджин и Юн Доун, — прочирикал лидерним. Младший внимательно глянул на него. Уж слишком он напрягается, волнуется, должно быть. Дверь поспешно открылась под ненавязчивую мелодию Бетховена: «К Элизе». Оба оказались в просторном холле. Металлическая панель лифта отошла в сторону на последнем этаже. — Ух ты… — выдавил из себя лидер, осматриваясь, — Никак, королевские покои? — Он думает, что за деньги можно купить всё? — надулся Доун, — Тупица Холмзи… — Чего припёрлись? — услышали они голос Джэ, — Соскучились так скоро? Что же дальше вас ждёт, такими темпами? И учтите, мальчики, здесь вы должны говорить только на английском, иначе я за вас не ручаюсь. Самый старший впустил их в квартиру, облокотился о ручку двери, пока они торопливо скидывали с себя кроссовки. Сонджин протянул огромную сумку Джэ: — Тут еда. Я сам готовил. Самый старший хмыкнул, но промолчал, передал поклажу вошедшему Холмзи: — Как вы вовремя, — улыбнулся тот, — Проходите, чего спинами стены припирать. — Ага, «вовремя»… — глянул на него Джэ, показывая на свою растянутую футболку, — Еле одеться успел. Доун закашлялся. Покраснел ушами. — Хотите тур по квартире? — перевёл разговор Холмзи и повёл парней в глубь помещения, — В прошлый раз всё неудачно закончилось с ромом, но сейчас у меня есть джин… Вы пробовали когда-нибудь джин? Джэ схватился за голову, отстал от всех, взглянул машинально в зеркало, ужаснулся, принялся прилизывать волосы. Когда «делегация» поднялась на крышу, Доун испуганно сжался: — О, Боже! Это же опасно! Ему показалось, что из бассейна струится водопад и несётся с головокружительной высоты вниз. Картина очень приятная для глаз, но хранящая неизгладимое впечатление от страха полёта. — Не стоит бояться, — усмехнулся мужчина. Его приятный голос завораживал, заставлял бегать по спине мурашки, — Вон, видите, стенки бассейна? Они очень толстые и крепкие. Здесь всё сделано для людей и абсолютно безопасно. Просто мозг неправильно идентифицирует увиденное глазами. — Я бы никогда не рискнул тут искупаться, — пробормотал Юн, глянув на Джэ, - Пусть это делает добрый мужчина не первой свежести. — Трус, — лаконично бросил самый старший, подошёл демонстративно к Холмзи, обнял его за талию. Сонджин невольно проследил за этим взглядом. Отметил и подтянутую фигуру создателя и его мускулистые руки. Тягаться было нечем. — Мы не будем сегодня плавать, — улыбнулся Холмзи, — Мы сегодня будем пить. Тогда нам не придётся искать темы для разговоров. Они сами нас найдут. — Алкоголики, — беззлобно сказал Джэ, — Что за невезуха мне с мужчинами… — Я люблю джин, — сказал Сонджин, — Под жаренное мясо он хорошо пойдёт. — Ну, надо же, — рассмеялся Джэ, — Прямо знаток. И это говорит человек, который вообще не пьёт. — Ничего, — улыбнулся Холмзи, — Я научу вас получать удовольствие от минимума, джином совершенно не нужно напиваться. Он тем и хорош, что расслабляет мозг, а не тело. Действует, словно веселящий газ. Напиваются им только дегенераты. — И Доун, — дополнил Джэ, — Поверь мне, ему без разницы, что пить, лишь бы задурить и мозг, и тело. А потом упасть и плакать. Думаю, что он подходит к этому с душой. У каждой медали есть свой реверс, мой любимый, — самый старший посмотрел на Холмзи. — Я в этом не участвую, — прошептал исступлённо Доун. Ему стало очень противно, что его сейчас, как тупого щенка, опустили ниже плинтуса. И сделал это самый лучший из людей. Чего тогда от других-то ждать? — Я больше не пью… — Ловлю тебя на слове, — повернулся к нему Джэ, — Я ли не знаю, что тебе даже нюхать спиртное нельзя, тебя потом и трубный глас не остановит. — Думайте, что хотите, — злобно скривился Юн, — Я сказал. — Ну, что же, — уже серьёзным голосом проговорил Холмзи, — Речь не мальчика, но мужа, не будем с этим спорить...