poppy field

      Одним движением Чимин вырывает оба наушника, а по спине бегут табуном мурашки. Он и так темноты до одури боится, а от громкого звука слёзы сами по себе стекают по щекам. На часах светится «01:04», от этого лучше не становится. В мыслях пусто, Чимин мечется меж двумя вариантами — быть мужиком и проверить что это было, или спрятаться как маленький мальчик под одеяло глотая слёзы. И Чим выбирает первый вариант, потому что для второго слишком мало воздуха в лёгких. Слышит шипящее «блять» где-то у окна, от чего страх становится сильнее — какой-то парень пробрался в его комнату, в его крепость. Глаза привыкают и Чимин бесится от того, что что какой-то чертило влез к нему и на что вообще надеется? Этот кто-то встаёт на ноги, и теперь Чимин может разглядеть его в полный рост. Всё Чимину становится сразу же понятно — как тут не узнать силуэт того, кого и любишь, и ненавидишь одновременно. Только вот слёзы на щеках ещё не ушли, а воздуха по-прежнему не хватает, уже от возмущения, потому Пак ничего не может сказать или возмутится. Его смущает разве что то, что он стоит в одних трусах перед Юнги.       — Чёрт, прости, — сразу же подлетает Мин к младшему, когда в лунном свете замечает сверкающие слёзы, — я тебя разбудил… и напугал. Прости, — пытается сковать его в свои объятия, но Пака это возмущает, он ведь полуголый.       — Что ты тут забыл? — Чимин скидывает с себя чужие руки, — проваливай, я говорил, что не хочу тебя видеть.       — Хочешь ведь. — Хён прижимает его к себе, — прости меня. Я скажу это столько раз, сколько захочешь.       — Отстань, — упирается маленькими ручками в грудь Юнги, — можешь говорить всё что хочешь, видал я такие извинения в гробу. Даже думать не хочу, зачем ты явился среди ночи.       — Я пришёл чтобы извиниться, — впервые звучит так уверенно, — я не хотел тебя обидеть. Прости меня, пожалуйста. Я идиот.       — Не делай вид, что тебе не всё равно, — утыкаясь носом в старшего, бухтит Пак, пытается высвободится из рук Мина, — это тебе чести не делает.       — Не в моих интересах тебе лгать, — сквозь зубы цедит Юнги, пытается не упасть вместе с младшим, — я пришёл ещё сказать, что я люблю тебя.       — Чего? — Чимин перестаёт бороться резко, потому оба летят на кровать, — ну это вообще! Чимин вскакивает, легко пинает ногой Юнги, а по лицу снова катятся солёные капли.       — Я тебе сказал, а ты ещё издеваешься? — сползает вниз по шкафу, закрывает лицо руками, утыкаясь в колени, — ты ужасен. Я почти поверил, что ты хотел извинится. Уходи. Ради всего святого, уходи. Мне завтра на работу рано вставать, тебе, между прочим, тоже. Мин молчит, только смотрит на Чимина, что ведёт себя как ребёнок. Встаёт с кровати, садится рядом с младшим, тянет его в сторону, роняя светлую макушку к себе на плечо. Чимин злится на Юнги, но обнимает его, будто мягкую игрушку. Юнги же просто гладит его по волосам, прижимая к себе крепче.       — Почему ты ещё здесь? — глухо спрашивает Чим, — я же сказал уходить.       — Потому что я не отпущу тебя больше, — Юнги целует его в макушку, — никогда. Даже не проси. Я знаю, что нужен тебе. Не достоин, но нужен.       — Придурок, — Чимин бьёт маленьким кулачком по руке Мина, — никогда не говори, что ты чего-то не достоин. Ты достоин самого лучшего, несмотря ни на что.       — Тогда ты разрешишь мне быть с тобой? — смотрит в глаза, полные слёз, убрав его руки.       — Я тебе нравлюсь? — с надеждой спрашивает Чимин.       — Нет, — Юнги большим пальцем вытирает слезу, выступившую на лице Пака, — я люблю тебя.       — Ты точно не пута… — «ешь «я люблю тебя» и «ты мне нравишься» — хочет сказать Чим, но его перебивают.       Перебивают мягкими губами, стремящимися затмить всё. Юнги так и держит ладонь на щеке младшего, целует так бережно, как только может. Чимин немного подтормаживает, но неумело отвечает. Мин чередует верхнюю чиминову губу с нижней, немного прикусывая. Он делает всё медленно, чтобы Чим за ним успевал. Пак пытается повторить все движения за старшим, и последний невольно задумывается о том, сколько же парней целовали Чимина до этого. От этой мысли он бесится, за талию притягивая Чиму к себе, усаживая на ляжки. Тот не ожидал, поэтому случайно тихо скулит в миновы губы. Чимин опускает руки, заводит их под футболку хёну, задевает соски. Юнги протяжно стонет, пытается сдержать себя и Чимин отрывается от его губ. Пак стягивает с хёна футболку, моментально устами припадая к его груди и языком проводит по ореолу соска. Мин шумно выдыхает, пыхтит, старается не возбудится, но всё тщетно. От Чимина этого не скрыть, потому что младший сидит прямо на сокровенном месте. Почувствовав, как в пах что-то упирается, Чимин смотрит сначала вниз, а потом в глаза Юнги, в которых видно разве что блики от луны. Вид возбуждённого хёна не оставляет Чимина равнодушным, поэтому теперь он трётся своим стояком о член Мина, но тот его останавливает.       — Погоди, — хочет отдышаться, — я не могу, ты ещё маленький.       — Да? — расстроенно Чимин слезает с Юнги, но не на долго, — а маленький так может?       Не спрашивая разрешения на сие действие, Чим ладонью проводит по члену старшего, вырывая вздох; немного сжимает пальцами плоть сквозь одежду, поглаживает, слушая короткие выдохи и просьбы прекратить. Чимину только это и нужно: он стягивает с узких миновых бёдер штаны вместе с нижним бельём, действуя теперь напролом. Чимин склоняется, проходит языком по всей длине органа, целует головку, а сам поглядывает на реакцию, вникает в сладкие стоны. У Юнги закатываются глаза, а колени предательски дрожат, когда Чимин полностью обхватывает губами член, вбирая его полностью. Пак впервые делает что-то подобное, но он нехотя признаётся сам себе, что получается неплохо, да и ему самому нравится. Юнги и жалеет, и радуется, что в комнате темно: жалеет потому что не может увидеть, что конкретно вытворяет младший, а радуется, ибо Чимин не может увидеть, как от удовольствия хён закусывает губы. Пак двигается аккуратно сначала, боясь зацепить. Одной рукой Чимин себе помогает, несильно сжимая орган старшего у основания, а другой тянется вниз, залазя к себе в боксёры, потому что хочется снять напряжение. Когда Чим языком задевает несколько венок, чувствует пульсацию, потому отстраняется. Младший больше чем уверен, что Мин ничерта не знает про мужской секс. Пока хён пытается отдышатся, Чима вытаскивает где-то из тумбочки смазку, заботливо припрятанную для своих ночных игр с самим собой. Мин, конечно, не сильно посвящал себя в эти тонкости — кто знал, что ему нужно будет с этим столкнутся. Чим обильно выдавливает, растирает между пальцев, согревая лубрикант. Так и не слезая с парня, под пристальный взгляд Юнги, входит в себя на один палец, выгибается, а рукой опирается на плечо партнёра. Практически немедля добавляет второй палец, а Мин снова целует Чимина. Теперь углубляет поцелуй, проводя своим языком вокруг чиминового, сжимает ягодицу младшего, чуть задевая руку того. Чимин стонет, потому что внизу живота разливается тепло ещё больше, уже ему не хватает лишь пальцев. Останавливается, быстро стаскивает с себя перепачканное смазкой нижнее бельё, откидывает его в сторону. Не теряясь, медленно насаживается на член старшего, предварительно сдобрив всё лубрикантом. С губ слетают сладкие стоны, разносясь по тёмной комнате. Руками Юнги скользит по спине младшего, выбивая из него ещё более сильную реакцию.       — Тебе не больно? — среди поцелуев, встревоженно шепчет старший, — ты такой… узкий…       — Не больно… мгх, — Чимин пытается совладать с собой, чтобы не кончить раньше времени, — но так приятно…       Чимин глубоко ошибался, когда думал, что может заменить Юнги всеми теми игрушками, которые он использовал. Рукой Мин начинает помогать младшему, пропуская головку меж пальцами. Юнги толкается уже сильнее, когда просто входит, а тогда и крутит бёдрами, заставляя Чимина всхлипывать от удовольствия. Чим оттягивает волосы хёна, зарывается в них всё больше. Пак на долю секунды отмечает, что недооценивал размеры Юнги, ох как недооценивал. Мин целует ключицы младшего, облизывает загорелую кожу на шее, лаская её горячими прикосновениями. А у Пака искры из глаз сыпятся от мысли о том, что хён этими губами целовал других девушек, так же водил руками по спине. Сам того не замечая, он начинает дышать чаще и громче, вызывая у Мина смешанную реакцию: парень возбуждается ещё больше, но переживает как бы Чиму не было неприятно. Ненадолго Юнги решает остановится, но Чимин сам начинает насаживаться сильнее, от чего Юн даже пугается сначала, он не может остановить младшего. У Мина закатываются глаза, а по телу идёт крупная дрожь, и всё же ему удаётся в темноте заметить слёзы, скатывающиеся по лицу младшего. И даже уже не из-за чужих губ плачет Чимин. Когда тот резко остановился, Мин чувствует, как член сжимает короткими рывками. Внизу живота разливается тепло, Юнги, издав громкий стон, кончает. Моментально он забывает о своём оргазме, когда вновь видит глаза Чима на мокром месте. Мин только сейчас замечает, что тот кончил, но его это мало волнует прямо сейчас. Чимин будто смотрит в никуда, огонёк в глазах потух. Юнги встаёт сам, берёт на руки младшего и несёт того в ванную, слушая всхлипы. Только после того, как вода смыла с Пака следы сегодняшней ночи, он успокоился. По крайней мере, перестал плакать. Юнги это всё на столько пугает, что он даже не может нормально сформулировать вопрос. Его успокаивает только то, что Чимин нормально реагирует на прикосновения к себе и то, что Мин его моет. Старший закутывает Чимина в большое белое полотенце и несёт того к кровати, приложив свои губы к его лобику. Мин кладёт парня на кровать, накрывает его одеялом, а сам ложится рядом, приобнимая. В комнате темно, лишь на часах светится время. Прошло почти два часа с того момента, как хён завалился в комнату к Чимину. Под давлением усталости Мин чуть не засыпает, но его снова вытягивают всхлипы.       — «Не смей говорить бабушке» — говорила она, — дрожащим голосом в темноту шепчет Пак, — «Не думай, что такому как ты место в нашей семье» — говорила она.       — Что? — приподнимается на локтях Юнги, вглядывается в лицо Чима, — кто это говорил?       — «Зря только тот парень тебя спас», — на глазах выступает солёная вода, которую то и дело смахивает Мин, — это моя мама.       — Нет, Чимин, нет. — Приговаривает старший, гладит Чима по волосам, прижимает к себе, — не зря. Не думай об этих словах. Они не о тебе.       — Я ей такой не нужен, — рыдает уже в грудь хёна Чимин, — не нужен.       — Ты мне, мне нужен, — Мин обнимает Чимина, даже не зная почему он это вообще вспомнил, — всё. Ты мой.       Чимин после этих слов легко улыбается, ложится на минову грудь и почти моментально засыпает. «И что это только что было», — думает Юнги, но в голове помимо этой мысли ещё одна. Знает ли Пак Субин о переживаниях младшего? За всё время, что Чим находится в деревне, Мин ни разу не слышал ничего о матери Пака ни от бабушки, ни от самого Чимина. С такими каруселями мыслей Мину приходится засыпать потому что через несколько часов на работу. И утром он ничего больше не спросит у Чимина по этому поводу. Юнги утром даже глаза открыть боится, не говоря уже о том, чтобы расспрашивать Чимина. Он просто будет рядом, а если Паку нужно будет выговорится, то Юнги будет покорно сидеть, слушать и слышать. Мин не только этого всего боится. Он боится в первую очередь себя, понимая, что гнался последние несколько лет за фальшивой надеждой того, что он найдёт себе девушку, будет встречаться с ней. Возможно, сделает предложение. Вместо этого же, сфокусировав утром взгляд, он видит в сантиметре от себя парня, у которого немного подрагивает носик во сне, у которого милые пухлые губки и щёчки. На его лицо спадают несколько пепельных прядок. Мин будто не контролирует своё тело, когда заправляет их младшему за ухо. Он, Юнги, никогда не был грубым или что-то типа того, но и неженкой, как сейчас, тоже не был. Он казался для друзей не самым эмоциональным парнем, жизнь его довольно сильно помотала, особенно несколько лет назад. Месяц назад он будто ожил. И нельзя сказать, что это не так и никто не заметил. Заметили все до одного. Потому-то и перестали в каком-то смысле избегать разговоров с Юнги на некоторые темы. Юнги самому странно осознавать, что кто-то может повернуть его жизнь на 180 градусов. Вспомнив кое-какие детали, понимает, что если бы не он сам, у Чима бы не вышло поменять Мина. Ведь их история началась не месяц назад около речки, а больше четырёх лет назад. Когда глупый Чимин полез купаться, его ногу схватило судорогой, а рядом оказался Юнги. Диалога у них тогда не вышло, правда, оба уже об этом забыли. Чимин, выплюнув воду, что-то мямлил, а Юнги сказал, чтобы тот даже не думал таскаться за ним с благодарностями. Пак ничего не ответил, смотря в след удаляющемуся спасителю, только по началу приняв это как вызов. Он сначала и не собирался, но потом без этих глаз стало как-то плохо и тоскливо. Видел он Юнги, но подойти так и не решался, лишь ходил тенью, запоминая всё до мельчайших деталей, чтобы потом забывать и забывать. Чтобы надеяться, что больше никогда его не увидит. Только вот жизнь — интересная штука, потому проснувшись Чимин может разглядеть, как Мин тихо наблюдает за ним. Пак безумно рад, что старший не сбежал. Снова. Ни от него, ни от своих чувств. От этого на лице появляется улыбка, но за этим идёт и тревога.       — Кто мы друг другу? — сонно выходит, тихо.       Юнги приближается, целует, будто отвечая на вопрос. И, дабы Чимин не воспринял это, как попытку убежать от ответа, отвечает и словами. «Мы пара, Чимин», — Юнги гладит того по волосам бережно. Чим ухмыляется, но переведя взгляд на часы быстро отстраняется. Ещё не опаздывают, не если не встать прямо сейчас, то начнут. Некогда им уже обсуждать отношения — работа не ждёт. Это тебе не где-нибудь. Если ты заменяешь начальство — нужно соответствовать. Мин тоже смотрит на часы и про себя материт тех, кто придумал работу и то, что в сутках только 24 часа. Как ни странно, оба парня быстро вскакивают и занимаются обычными утренними делами. Юнги смотрит на то, как вошкается Чимин, и неожиданно для себя понимает, что младший, наверное, ест когда готовит бабушка. Но её сегодня нет. И два месяца не будет. Мин, вообще-то, неплохо готовит, но из-за отсутствия времени решает покормить Чимина в небольшой кафешке, которой всегда завтракает перед работой. Он прямо заявляет об этом Чимину, которому, если честно, вообще всё равно. Он может очень долго не есть, об этом он узнал, когда мать решила посадить его на жестокую диету. Когда она говорила: «Сколько можно жрать? Никаких денег не хватит тебя выкормить», когда Чимин действительно перестал считать себя красивым и пошёл в спортзал убивать себя изнурительными тренировками вместо ужина. Слава богу, что ему тогда помогли ребята из спортзала, показав, как нужно тренироваться и питаться. Он начал зарабатывать деньги, начал покупать еду самостоятельно. И вот, Юнги заводит его в кафе, усаживаясь за свой любимый столик. Он никогда не приходит сюда с другими это — его личная обитель. С компанией они всегда ходят в другое место, потому что дома братьев находятся на другой стороне деревни. Но Мин убеждён, что это не единственная причина. Парни заказывают завтрак, который подносят довольно быстро. Мин мнётся, но всё-таки решает спросить.       — Твоя мама… — говорит тихо, будто и не хочет вовсе спрашивать, — она…       — Не звонила мне, — заканчивает Чимин, пожимая плечами, — не волнуйся. Я привык и не собираюсь устраивать истерику как вчера. Она давно уже меня не любит, вчера просто эмоции нахлынули. Первый раз всё же.       — Ясно, — моментально выпаливает Юнги, но осекается, — первый?       — Ну да, — поднимает Чим глаза, набивая рот рисом, — мне же 17. Ты ведь не думаешь, что я каждому встречному отсасываю?       — Да… То есть нет, — краснеет старший, запихивает в себя то, что есть на столе, — ну ты понял, что я имею ввиду. И вообще, — старается говорить так, чтобы было непонятно, — ты у меня тоже первый.       — Я не сомневался, что парня у тебя ещё не было. А кто лучше? Ловит непонимающий взгляд Юнги на себе, поясняет.       — Ну, девушки или парни?       — Не знаю… — растерялся хён, — ты во всех смыслах первый. У меня не было девушки.       «Напрасно только переживал», — думает Пак, смущённо отводя взгляд. Он видит, как две официантки что-то обсуждают, смотря на них с Юнги. Мину много времени не требуется, он всё понимает и без этого. Чимину очень интересно посмотреть на реакцию старшего. Тот ждёт, пока Пак доест и подходит к стойке к девушкам, что-то говорит и платит за еду. Чимин не может расслышать что конкретно он им сказал, но обе девочки посмотрели на него и покраснели. Юнги с каменным лицом возвращается к столу и забирает Чима. Пока они идут на работу Пак всё не успевает спросить что же заставило смутится девушек, потому что Юнги то и дело расспрашивает его о рисовании, как специально. А когда уже сидят в учительской — слишком много людей. Юнги и Сокджин заменяют Субин, потому проводят утреннее собрание, распределяя среди учителей замены на следующие два месяца. Юнги на прощание незаметно чмокает Чимина в щёку.

***

      Чимин залетает в кабинет к Намджуну. У обоих сейчас нет урока, потому Чимин пришёл поговорить со старшим на счёт его альбома. Нам всегда старался обходить эту тему, выдавая неоднозначные ответы Паку. Чимин канючит даже не поздоровавшись. Он слёзно умоляет рассказать что-то про альбом или его друзей музыкантов.       — Что тебе ещё рассказать? — закатывает глаза Намджун, — я уже кучу всего тебе слил, учитывая и спойлеры к следующему альбому.       — Ты же знаком с Хоупом и Августом, — склоняет голову младший, — не Юнги, конечно.       — Ха, — в голове Джун просто умирает с такого глупого Чимина, — конечно знаю.       — И ничего не говори-ил? — обиженно тянет тот, — я думал, мы друзья.       — Почему ты так не хочешь включить мозги? — устало трёт переносицу Джун, — я удивляюсь, как ты до сих пор этого не знаешь.       — Потому что из тебя информацию легко выбить? — не понимает Чим.       — Может, потому что ты их знаешь? Тебе ничего не говорит то, что у Юнги и Августа похожи псевдонимы? Чимин хлопает глазами, крутит головой, отрицая.       — Как я могу их знать? — хихикает Чим, — не Юнги же пел AgustD. Посмотри на него, он такой милый. Намджун из-под бровей смотрит на Чимина. Как он вообще до семнадцати дожил и не умер? Нам просит Чимина ещё раз переслушать какую-либо из песен Августа, просит слушать не слова, а голос. Пак подчиняется. Прослушав буквально несколько секунд челюсть отвисает.       — Ну как? — ирония в голосе Джуна зашкаливает, — не буду тебя мучить, Хоуп — Хосок. А вокальные партии в наших песнях иногда исполняют либо мои братья, либо Чон. Ради бога, не говори им. Они и так злятся что я король спойлеров. Мы планируем когда-нибудь полностью открыться, но пока что ничего не предпринимаем.       Да-да, кидает Чимин, вновь выскакивая, только теперь несётся в сторону кабинета Юнги. Намджун бьёт себя по лицу книгой, которую читал. «Только не на уроке», — проносится у Мина, когда в кабинет любезно стучат. Он просит войти, но чиминов голос с другой стороны кабинета просит Юнги на выход. Старший быстренько даёт задание ученикам, выходит к парню. Ему с ходу шепотом прилетает тысяча вопросов.       — Почему ты не говорил мне, что ты — AgustD? — на этом вопросе Юнги останавливает поток болтовни Чимина.       — Намджун, — цедит старший сквозь зубы, — я пытался.       — Но не сказал.       — Ты не спрашивал, — разводит он руками.       — Я тебе свои секреты тоже не буду рассказывать, — Чимин поднимает подбородок и уходит.       В след ему смотрит Юнги. И ради этого его вытащили посреди урока. Класс. Но Чимин разворачивается, быстрым шагом снова подходит к старшему. Становится на носочки, целует его коротко в губы. Снова вздёргивает носик вверх и теперь окончательно уходит. «Что это было?» — думает Юнги ещё пару минут стоя в коридоре. Мотает головой, снова заходит в кабинет. Как ни в чём не бывало продолжает урок.