Во веки веков.

Первые лучи солнца проникали через стекло, пританцовывая достигали свою цель. Из далека восходило медленно солнце, озаряя все леса, давая повод начать новый день с открытых ярких глаз животных. На мягкой кровати, пропитанной запахом красного вина, спала пара, после вчерашних бед, они вовсе решились сил даже говорить. Ранее утро начинается с тишины во всех секторах отеля. Можно было спать до самого вечера и тебя никто не тронет, никто не превысит голос, и никто не будет кидать вещи с верхнего этажа, создавая шум. Приоткрыв глаза, девушка увидела прижатого к её груди парнишку, который в это время крепко спал, посапывая во сне — ей показалось это очень мило, будто видит не взрослого состоятельного мужчину, а маленького мальчика лет пяти. Закинутая рука на её талию давала небольшой вес, заставляя полуоткрытые глаза дамы спуститься вниз. Лёгкая улыбка появилась на сонном личике, отчего она протезом положила поверх руки Гилберта свою, давая ему спокойствие, что она не ушла во время его сна, которое порой решает все. Лохматые волосы закрывали его лицо, отчего она не могла увидеть какие чувства испытывает он в снах. Наклонивший к нему, Вайолет невесомо убрала пару локонов цвета вечернего моря с его глаз, после чего узрела на нем полное спокойствие, что ее обрадовало. Проснутся с дорогим тебе человеком — мечта любого человека. Ведь, когда под твоим боком лежит твоя половинка, то появляется чувство не описанное в словарях, будто оно берётся откуда сверху, не позволяя описать его в словах. Когда девушка немного отошла от сильной апатии, то почувствовала, что ночью Гилберт сковал её ноги в своих, составляя переплетеку, чтобы не могла встать без его ведома. Огромный отель — где нет ни одного знакомого человека, была единственной, но весомый основанием майору поступить столь нестандартно. Кукла понимала его поступок и поэтому решила лежать, просто наблюдая за парнем. Когда-то она просыпалась так с ним, но чувства майора были скрыты и если бы он узнал, что тогда она не спала, то бы никогда не позволил себя до неё дотронуться. А сейчас, он уверенно прижался к ней, будто к своему счастью прижил, не боясь ощутить на себе чужих глаз. С каждым днем они узнают новые черты друг друга. Понемногу доходя до рокового дня, где будет лишь два выбора: навсегда или прощай. Они осознавали такой штамп в сердцах, продолжая бороться. Неожиданно, Гилберт начал ворочаться во сне, говоря непонятные слова, будто зовёт кого-то, но из-за испуга, Вайолет не могла понять кого.

***

В обычный мрачный день, Гилберт сидел на диване, читая газеты, изучая каждую страницу, пытаясь найти её. Их разделяли километры, моря и океаны. Парень, осознав такую потерю, старался с каждым днем отпускать понемногу девушку с красивыми глазами, которые поразили его с первого взора. Однако, отпустив одну часть себя, он теряет себя в глубине своего разума, где однажды не будет выхода. Рядом с ним стоял небольшой столик, служивший для складки небольших вещей. Это могло быть все, что угодно, даже обычная газета, стакан воды, тарелка еды и конечно бутылка алкоголя. Без неё, Гилберт не знал каково «спать». Разрушенная психика давала о себе знать. Развитие шизофрении становилось ближе к нему с каждой минутой, пока она не достанет цель, офицер будет все так же видеть Вайолет всего-то на одно мгновение. Дойдя о цели, мужчина уверен, что её образ будет звать его к себе, а он не сможет противиться этому и по глупой случайности упадёт со скалы. Он находился в психиатрии, куда его доставили после срыва на врача, отвечающий за его состояние. Сидевший в полном одиночестве, глаза стали медленно закрываться, представляя ту самую тень человека, чьё присутствие ему необходимо. — Я вижу тебя… — шёпотом проговаривал мужчина, тянувший руки к человеку, кой являлась дама с красивом платье. — Но ты так далеко от меня… — Наша встреча лишь спонтанность, которую можно забыть. — силуэт стал проявляться все чётче, создавая ту, кого он хотел увидеть бы ещё раз. — Я не могу забыть тебя. — сделав шаг вперёд, парень хотел оказаться ближе к ней, но она же стояла на краю скалы, где не существует дна. — Ты сильно мне нужна. — Подойди ко мне, и я помогу тебе забыть. — юная леди протянула ему руку, зовя нежным голоском его по имени без официальности. Гилберт чувствовал, что это не та дева, которую он знал, но её вид, был чересчур притягиваемый для него. — Я избавлю тебя от тех моментов, которые у тебя кровоточат в сердце, изливая черную кровь твоих же ошибок. — А если я не хочу забывать это все? — уже находясь шаге от неё, спросил майор девушку, понимая, что ей нет дела о его боли и желаний. — Если, эти воспоминания помимо боли мне дают и приятные чувства. — Тогда я смягчу твою боль. — он чувствовал улыбку на её лице, очень непривычную для него. Это выражение лица было неправильным, чужим для неё самой. — Давай, я помогу тебе. — Я… — уже стоя возле неё, не мог подобрать слов для нужного ответа. Как сказать то, что он бы правда хотел высказать ей. Никто и не знал о его любви к даме, а если и знали, то не признали. — Я хочу быть просто с тобой… — Дай мне руки, и мы будем всегда вместе! — уже настырным голосом сказала женщина, не выдерживая его пауз в словах. Как только он хотел протянуть ей свою руку, кто-то сзади его схватил за шиворот, резко отдернув от нее. Этот образ на его же очах пропал и уже надолго. Сквозь тьму, где нет ничего стал проявляется яркий свет. Он поглощал тьму, оставляя лишь свои яркие цвета. Когда Гилберт уже открыл глаза, то увидел вокруг себе множество врачей, которые лишь переглядывались между собой. Облокотившись об локти, Майор понял, что находятся не там, где засыпал. Там, где он был, была, по его мнению, крыша. Полное непонимание осело на его лицо, а глаза все так же щурились из-за яркого цвета. — Где я? — с подозрением начал расспрашивать майор, не осознавая своей причастности к этому делу. — Ты не помнишь? — среди медсестёр вышел его лечащий врач, смотря на него пронзительным взглядом, будто Гилберт шутит над ними, хотя это было не так. — Нет, я когда открыл глаза уже оказался тут. — пристав на ноги, начал сосредоточивать все внимание на враче, которого он терпеть не мог из-за постоянных сеансов, где ему вдалбливали то, что он бы никогда не принял. — Ты ходил во сне и чуть не упал с крыши. — уже с упрощённым лицом сказал старик, давая осознать парню стоимость своего сна. Таких случаев было много, но, чтобы он так далеко зашёл — лишь один. — Я…что чуть ли не сделал? — подойдя уже впритык к человеку, офицер не мог поверить в столь сумасшедшие слова. В детстве никогда не ходил, а тут на тебе. — Вы несёте какой-то бред. — Будь это бредом, ты бы не был тут. — положив руку на его плечо, стал доказывать старик ему свои слова, показывая и рассказывая ему обо всем, что он видел и то, что он не исключение в таких ситуациях. — Давай ты пойдёшь отдохнёшь? — Но… Ладно. — осознания того, что спорить с тем, кто знает все о психологии человека — сущий ад. Гилберт даже и не задумывался о таком, чтобы прыгнуть с крыши или убить себя другими путями. Дойдя до двери в само здание, он напоследок глянул на состав, который вытаскивал его с крыши. Мужчина, предполагал, что это все сон, где край скалы и была крыша. Перейдя её, он был уже не дышал, не разговаривал — не был живым. Однако, жить с мыслью о том, что он это сделал из-за желания увидеть Вайолет — было разрушающим компроматом умереть с целью увидеть её ещё раз. Он на грани желания и сознания. Офицер понимал, что умирать из-за человека глупо, его всегда учили принимать боль и жить с ней дальше, вверяя в себя это. Гилберт двигался вперёд, безжалостно отодвигая все свои чувства на второй план, где было куча слез и сострадания, облитые проклятой водой. Но, Вайолет не поддаётся ни одному совету людей, она рушит их. Своим оружием она убивает все безразличие майора, превращая эти куски в эмоции, с которыми ему не совладать. Уже спускаясь с лестницы, покрытой пылью из-за неиспользования, он входит в этот чёртов белый коридор, где нет ни одной живой души. Жить с больными — явно не его призвание. Они и сводят его с ума, приближая состояния к психически больному военному, который без памяти застрял в прошлом. Сама больница была построена ещё в концах 18 века, для таких, как он. Серое здание снаружи, имеющее пять этажей и 5 отсеков для больных, а длинной как дорожка для бега в академии в дистанцию четыре километра. Одна чёрная дверь из осмия, чтобы никто не вышел, а кто зашёл, никогда не смог найти выход. На каждом окне были решётки, из прошлого опыта, как больной выбил окно и выпрыгнул с пятого этажа насмерть, они решили сделать решётки, чтобы никто не убился больше. Внутри была регистратура, чтобы записывать всех поступивших и причины их визита сюда, кто-то поступил из-за аварии, кто-то из-за войны, где пробили голову гранатой, создав смещение мозга, нарушая все характеристики человека, развивая психические заболевания. Раздвоение личности, шизофрения, галлюцинации, введение, голос в голове — это все, было лишь началом любого человека. Второй этаж был для опасно больных, которые могли убить друг друга, спрыгнуть с окна, наговорить такого, что человеку жить не захочется. Этих людей держали в основном в палате, где нет ничего, кроме белых стен, пола и потолка. Чтобы не нанести себе вред, их одевали в смирительные рубашки, сковывая движения людей. Никого, помимо врачей туда не впускали, но этот запрет нарушал третий этаж. Третий этаж был для безопасных больных, у тех, у кого расстройство протекает спокойно. Их выпускали в коридор, иногда на улицу. Никто не знал, где они и что они. Некоторые даже не знали своих имён, а другие не знали, существует ли что-то за порогом этого здания. Каждый этаж был одинаков. Серый пол из старых досок и белые стенки, запачканные кровью, тех, кого уводили на четвёртый этаж. А вот он был для казни. Если человек так и не смог побороть свою болезнь, то она даст сбой в любой момент. Для этого их убивают, не все разделяют такого мнение о таких людей, но спорить с тем, у кого есть власть над ними — бесполезно. Этот коридор…сколько же тут погибло людей от одиночества… Врачи никогда не пускали родственников сюда, считая, что они только навредят, хотя если бы они попробовали, то вчера бы не погиб его товарищ. Лежачий прикованный к кровати его старый солдат, желал перед смертью увидеть мать, но ему не позволили. Он был его лейтенантом, который с ранних лет желал поступить в военное училище и встретить командира, который поведёт его за собой. Днем и ночью юноша пытался превзойти всех конкурентов, чтобы высшие чины его увидели и приняли к себе. Пусть он был из бедной семьи, но духом был свыше самого офицера из семьи аристократов. Вечно рвущийся парень повстречал Гилберта в училище, где и начался его путь. Для мужчины этот командир показался достойным майором, который протягивает руки желающим и мстит завистливым. Проявив милосердие, офицер дал ему шанс показать себя в его новых рядах. Не разу не жаловался на непонимание его товарищей, не скулил от полученных ран, все делал в кратчайшие сроки, он опережал всех — пока не упал духом перед вражеским солдатом. Перед тем человеком, который убил его девушку. Она была столь юна, что ему казалось, что время пощадит её и судьба даст женщине шанс на жизни. Но, не дал. Дама погибла из-за взрыва бомбы в поезде, который обрушил его на дно впадины, где никто не выжил. Сейчас он лишь лежит на кровати, целыми сутками, не разговаривая ни с кем. Лишь Гилберта подпускает к себе, это единственный человек, которого он увидит в последний раз. — Как думаешь, долго мне осталось? — серыми глазами парень устремился в белоснежный потолок, который был для него небом. Эта больница стала ему напоминать его дом в Лейдене. Красивое небо и зелёная листва, закрывающую все землю от сырой земли — стало ему родным место в его медленном работающем сердце. Мать его готовила еду, а отец копал огород. Обыденный день, который в то время парень ненавидел, считал, что он достоин чего-то большего, а сейчас жалеет о своих словах и готов отдать все, чтобы поесть домашней выпечки в виде свежего хлеба и пирога с повидлом, погулять по мокрой траве, своровать у отца яблоко, а потом получить по шапке. Понимая того, чего нет и не будет осело у него уже давно как в голове и человек сдался. — В смысле? — читавший очередную книгу спросил майор, не понимая такого странного вопроса. Ему никто не задавал таких вопросов, всегда говорили что-то противоположное этих слов, то, что является светом в конце туннеля, а здесь кажись среди света, друг увидел тень, которая тянется к нему. — Скоро я умру? — сказал уже прямо человек, заставив Гилберта застыть от шока его слов. Ощущая пустоту внутри, мужчина не знал, каково чувствовать. Эта война забрала все его эмоции, оставив дыру в душе. Пережив ее, он все равно боролся, но сейчас стал понимать, что цели для борьбы уже давно как нет. — Что ты несёшь? Конечно, ты будешь долго жить. — подойдя к его кровати, парень взял стул и сел рядом, составив ему компанию. Никто не хотел с ним сидеть, только лишь майор составлял ему порой компанию, когда понимал, что ситуация хуже некуда. Не любил парень общаться с кем-то, одиночество для него стало чем-то родным, оно стало ближнем берегом, где нет ни одной души. — Мы все умираем… — стал продолжать диалог паренёк, давя ногами об лёгкие Гилберта. Находясь в пустой палате, где каждый день ему дают снотворное, чтобы он не орал ночью, стало лишь мучением. Нет ни одного человека, с кем бы он мог поговорить о чем-то простом и любимом для него. — И скоро умру я. — Да не умрёшь ты! Ты будешь жить, ты ведь перенёс войну и выжил, цени это. — откинув книгу в сторону, офицер стал в прямом смысле этого слова, орать. Каково ему слушать это, если сам не восторге от такой жизни, которая у него сейчас, но он не думал, что смерть будет каким-то выходом из положения. Будь бы он более наивен, нежели сейчас, то посчитал, что смысла жить нет. — Ценить…жизнь? А имеет ли она ценность вообще? Она так коротка, что не успеешь моргнуть, как смерть окажется за спиной… — парень постепенно начал закрывать глаза, проговаривая слова, которые Гилберт никогда не забудет. Рассуждать может каждый, но не каждому дано это почувствовать на своей коже. — Зная тебя, ты не поймёшь того, что вся жизнь может быть лишь в одном человеке. — Невозможно жить ради одного человека, а потеряв решится смысла жизни. — уперто стоя на своём, продолжил Гилберт, понимая, что жизнь — имеет множество смыслов. — Будь так, ты бы не страдал по ней… — с лёгкой улыбкой проговорил парень, решая майора всех протестов на этот счёт. Всё понимали, что его отец жил ради мира, который он защитил и подарил ему двух братьев, которые продолжат его путь. — признай, что без неё, ты не видишь ничего впереди. — Да…это так, но, у меня помимо неё есть и другие причины существовать. — на самом деле то нет, кроме неё, парень не видит ничего ценного в жизни и по словам лейтенанта явно не имеет каких-то целей, преодолевающие желание увидеться с тем миром в глазах незабываемой особы. — Мы ещё посмотрим… — договорив парень, вдохнул чистый воздух, пропитанный хлоркой, и больше не вдохнул. Его сердце не вынесло столько боли и осталось без движений умирать. Он видел смерть возле Гилберта, которая тянула руку, проговаривая слова, которые он хотел услышать от своей женщины. Заветных три слова, которые остановили все, что можно. Майор не мог поверить, что этот разговор будет последним, всегда думал, что лейтенант лишь шутит, не более того. Но на его глазах, парень продемонстрировал, каково бывает, если ты теряешь всего-то одного незначительного для других человека. Если бы, Гилберт сразу понял это, то бы избежал всех этих кошмаров и дама его, ярче неба, была рядом с ним. День был удалён из его памяти, а взамен этого он лишь думал, как избавится от этой иллюзии обмана. С каждым днем, офицер видел в коридорах ее, все ближе к нему. Её присутствие стало для него привычным делом и всегда сидя в одиночестве, разговаривал с ней, спрашивая все, что ему придёт в голову. — И вновь ты пришла. — сидя в пустой палате, будто в пустоту проговаривал парень, ожидая, когда появится столь знакомый силуэт его подсознания. — Ты не убежишь от самого себя. — параллельно от него появилась дама, невесомо сидевшая на кровати. На ней было все то же белое платье без каких-либо украшений. Длинное такое, до самого пола, закрывая босые ноги, оно развертывалось от ветра, исходящего с улицы. — Я и не убегал. Я убегал от неё… — отвернув взгляд на улицу, там было огромное поле фиалок, которые цвели каждый день, будто для него. Не позволяя забыть то имя, которое он дал девушке-убийце. Такие лёгкие, как её голос, элегантные, как её походка, изящные…как её лицо. — Но, сейчас…я понимаю, что без неё — мое существование лишь пятно в книжке бога всевышнего. — Ты все-таки осознал? Но, стоит ли это «Осознание» хоть цента? Ты не можешь вернуть время назад и поменять сюжет сказки, но ты можешь найти её вновь и избавится от меня. — встав на носочки, её ноги начали чувствовать небывалый холод плиток, которые не рады мертвым, кем являлась она. Шагнув вперёд, её тусклые глаза треснули от выражение лица на майоре. Оно было таким простым и спокойным? Явно он решил что-то обоснованное для себя. — Избавится от тебя? Но ты же — это она. Только ты моя иллюзия, а она живой человек, умеющий жить. Каково тебе было умирать тут, чтобы принять столь прекрасный облик, дабы добить меня? — злобная улыбка и глаза стали сверкать светом, который осветлял все вокруг. Гилберт решил избавиться от неё без присутствия Вайолет. Он стал понимать, что даже если он её не найдёт, то его чувства к ней не поменяются, а лишь будут хранится вдали от неё — в его сердце. — Какой же ты настырный, парень. Я не умирала тут, я сама являюсь смертью, принимающая разные облики. В основном — родных вам людей. Ты был не первым и явно не последним. Никто не может от меня избавиться. — смерть была прописана всем, кто находился тут, но она не была основанием для самоубийства. Он лишь ведёт их к пропасти и даёт выбор: жить или умереть. И никто не смог выбрать иное, как только умереть от вида того, кого уже нет рядом. — Ты же понимаешь, что я не поведусь на это аферу дважды? — с эгоизмом огрызнулся парень, пытаясь не показывать свои эмоции. Он выше их, Гилберт это знал, но понимал, что будь бы смерть в своём облике, парень сразу избавился от неё. Но, она в облике его слабости, чьё сердечко все ещё бьётся где-то на другом краю света. — У тебя выбора нет. — подойдя уже впритык, она взяла его лицо в свои маленькие ручки, отдающие холодом и сыростью. Все-таки нежить всегда будет холодным сосудом в их мире. Понятия нет, чтобы дать описанию того, что он видит. Удар бомбы спровоцировал дыру в его организме, в которую мог зайти любое мёртвое существо. — Что ты… — сжато спросил Гилберт, проглатывая слова, которые он не смог произвести в её присутствие. Это лицо было бледным, напоминающий цвет асфальта, но без единого шрама войны. — Ты столь жалок, что даже не можешь контролировать свои желания. Они как пепел на моем плаще. Ты сходишь с ума, а я довожу твою шизофрению до совершенства. — она чувствует, что он хочет взяться за её руки, прижать к себе, коснутся своими губами до её плеч. Эти похотливые желания противны для смерти. Существо рождённая из тьмы, должна поглощать их с удовольствием, но не его. Они ей неприятны тем, что парень уверенно держится на своём, запрещая касаться костлявыми руками до святого. — Будь бы я умнее, я бы не открыл тебе дверь в моё сознание. — с самого начала, она была лишь где-то вдали, запрашивая доступ к нему через разные вещи. Родное произношение, где все буквы произнесены теплотой и лаской. Лёгкой улыбкой, которую она показывала лишь ему. Все действия, которые делала Вайолет стали ключом, который он дал ей от безысходности. — Был бы, если бы не тянулся к ней всем телом. — с самого начала он звал её по имени, крики ее имени в темноте были ужасны для неравнодушных людей. Тянулся куда-то в темноту, где одежды появилась рука, так похожую на неё. Гилберт схватился за лекарства, которое прописал ему врач от таких ведения. Майор уже не мог выносить этих холодных фраз и решил избавиться от неё научным способом. — Сегодня ты увидишь меня в последний раз, но я уверяю тебя, что ты не сможешь без меня. — убрав руки от него, смерть превратилась в силуэт, который стал постепенно исчезать из-за действия лекарств. Парень где-то на долю секунды увидел сквозь силуэт ту самую девушку, которую смерть показала до соглашения стать его спутником в мир загробный. — Ты же… — глаза приняли круглую форму, от того, что смерть лишь была издевкой, скрывающую всю суть ее прихода. Она знала о Вайолет и видела её, ведь когда-то она была тоже близка к ней, превращая ее желания в явь, но люди возле неё прогнали эту тень прочь. — Майор… Я… — он успел слышать лишь это. Гилберт услышал это именно голосом солдата, который всем сердцем пытался выразить непонимание его слов. Она ушла, уже навсегда, как и обещала. Силуэт исчез, и он остался один, там, где нет светлого будущего. — Что я наделал… — парень не понимал, что сейчас отпустил не то, что хотел. В порыве злости, Гилберт стал разносить все к чёртовой матери, вызывая дикий шум в коридоре, привлекая врачей. Майор неоднократно что-то кидал на пол, но сейчас он был готов перевернуть кровать. Поднявший полный шум, врачи сбежались в его палату и схватили за руки, пытаясь успокоить. — Господин Гилберт, пожалуйста, успокойтесь! — чуть ли не хором проговорили врачи, державшие его на одном месте. Мужчина не хотел их слушать, ведь они во всем виноваты. Если бы не он попал сюда, то не встретил свой конец в образе девушки, не загнал себя в угол, не пил какие-то лекарства, от которых у него дикая апатия. — Отпустите меня!!! Сволочи! — срывая голос, майор резкими движения вырывался, поняв, что это бесполезно, стал использовать военную технику. Схватив за руку одного парня, он перекинул его через свое плечо, со всей силы ударив об плитку, заставляя её треснуть от удара. — Ещё кто-то меня тронет, окажетесь внизу. — Гилберт, прошу, успокойся. А вы, юные господа не трогайте его. — на пороге стоял мужчина, знающий все тонкости строение Гилберта. И он осознавал, что такие поступки могут случится из-за некомпетентности интернов. — Это все из-за вас… — отдёрнув руку, Майор спокойно сел на разодранную кровать, поправляя волосы, который из-за его действий приняли лохматый вид. А врачи лишь смотрели, не понимая поведение больного от слова вообще. — Покиньте палату. — парень чувствовал, что лишнее присутствие не даст ему нужных ответов. Военные они такие, всегда говорят лишь одному человеку, избегая чужих глаз, который могут все раскрыть. — Хорошо. — кивнув главному врачу, медики быстрым темпом расходились по местам, собираясь продолжить свою утреннюю работу. — Гилберт, мальчик, ты же осознавал то, что таблетки будут избавлять тебя от того, что тебя мучает. — тихим голосом давал мужчине понять, что эти ведения были лишь его желанием, а таблетки уничтожали то, что не относится к их миру. Пусть майор и дал согласие, но лучше ему не стало ни капли, только прибавилось чувство вечного одиночества. — Но я не хотел её забывать… — сознался парень, что разумом он бы с радостью забыл её и больше не думал о ней ни секунды, но всеми органами его чувств…он хотел помнить о ней, хотя бы то, что она существовала с ним. — Я просто хочу быть с ней, но не могу… — Но ты должен, ведь сейчас самое важное ты. — все твердили врачу, что этот парень относится к опасным больным и его нужно навсегда закрыть в палате, где никто его не увидит. Но он то знал, что офицер здоров, просто искалечен войной, где он впервые смог кого-то полюбить, вот и все. — Цени себя и то, что ты жив, старайся встать снова на ноги. Ты же столько падал, я же слышал, но никогда не отчаивался. — Я? А что я такого сделал, чтобы ценить себя? Пусть я и падал, но был мотив встать, а здесь…а здесь его нет! — слезами на глазах мямлил парень, пытаясь понять, каково это ценить себя, когда ты полностью принадлежишь другому человеку. — Ты выиграл войну, защитив всех от врагов. Ты прекрасный человек, но с судьбой такой. Даже помог дать смысл куда-то двигаться своим солдатам. — положив руку на его плечо, начал поглаживать его спину, давая утешение и пытался как-то помочь ему, хотя знал, что слова тут ни к чему. — Войну? А вы знали, что мне не победа была важна?! Или вы опять думаете, что я как отец… — слыхав о войне, то он понимал, что в таких случаях в нем видели его отца, который все время о ней и твердил и отдал все за неё, решая детей обычного отца, который должен был быть утешать их. — М? А что тогда? — каждому солдату нужна только победа, не более того. Гилберт первый из тех военных, который прямо заявил, что в пылу боя, он думал не о победе над врагами, а о чем-то другом или о ком-то… — Она… — вытирая слезы, будто умирая от агонии внутри, сказал офицер, пытавший остановить свои эмоции на ноль. —…Вот как. — старик осознал, что все ответы будут лишь о ней, не понимал, что он нашёл в девушке. Таких женщин много, а он один, который не сдался и выжил. Никогда не видел такого рвение к одному человеку, которому ты возможно уже не нужен. — Тебе тут не место, я попробую тебя отпустить, только при условии, что таблетки продолжишь пить. — Правда? Хорошо, только, скажите, а они долго будут помогать мне? — будто в бреду Гилберт резко вскочил с кровати, не веря в слова врача, который всегда был серьёзен и говорил правду. — Долго, даю слово. — уже стоя у выхода из палаты сказал он, вверяя, что сила таблеток единственная защита от прихода смерть уже с целью его забрать к себе. Майор ещё пару недель там находился, но уже полностью следовал требованиям врачам, принимая таблетки каждый день, не пропуская ни одного приёма. Они и правда избавили его от того нежного силуэта и магией подняли его на ноги. Гилберт стал забывать ту боль, стараясь жить новой жизнью, но оставив его девочку у себя в душе, вспоминая лишь с улыбкой, одаривающее все небо. Пусть он вдали от неё, но он будет также жить, как и она. Двигаться вперёд, встречая новых людей, которым он многим обязан. Исправляя ошибки, которые когда-то совершил в порыве полного отчаяния. Бугенвиллия будет является тем майором, которого девочка полюбила с первых движений.

***

— Гилберт! — приоткрыв свои мокрые глаза, майор увидел испуганную даму, которая минут пять пыталась до него достучаться. — Ты в порядке? Что-то снилось? Может тебе воды дать? — Вай…олет… Вайолет! — осознав, что это был лишь сон, где её присутствие было лишь видением, он кинулся к ней, заключив в крепкие объятия, которыми парень показывал весь свой страх перед ней. — Вайолет… Вайолет… — Тише ты, все хорошо, я здесь. — протезом она нежно-нежно проводила успокаивающие движения по его спине, заполненной шрамами, успокаивая его. Вайолет только в конце поняла, что того, кого он звал была именно она, никто другой. Девушка очень сильно переживала за него и всеми силами пыталась ему помочь — её присутствие с ним уже сильное лекарство от всех недуг. Однако, сейчас он выглядел как маленький ребёнок, испугавшись своих же снов, которые больше никогда не станут явью. Своим губами она коснулась его волос, пропитанные дождём, будто целую ночь парень гулял под плохой погодой, а потом как бродячий пёс пришёл домой, к своей хозяйке. Но, лучше пусть пахнет так, нежели свежей кровью и протухшей водой из луж. Мягкие волосы майора были слабостью для неё, она часто лицом любила падать на его голову, проводя короткие движения, ощущая и вдыхая этот аромат. — Гилберт, хочешь воды принесу? — Нет…побудь со мной…ещё немножко…пожалуйста. — с ноткой мольбы говорил Гилберт, ещё сильнее прижимая её к себе, проявляя свою любовь к ней. Вечно сильный мужчина, сейчас боится решиться хрупкой дамы с манящими плечами. Такая нежная и близкая, что хотелось хвататься за неё каждый раз, будто в последний. — Конечно, дорогой…сколько тебе угодно. Не бойся, я буду рядом… — уверяя мужчину, девушка ещё раз поцеловала его в макушку. На этот раз, Вайолет уже прижимала его к себе, не проявляя чувства смущения или стыда. Ей все равно, что скажут те, кто зайдут сюда. Ее человеку плохо, она обязана забрать всю его боль, отдав свою радость в голубых глазах. — Вайолет…— сквозь незначительные слезы позвал парень её. Очень тихо, будто они находятся возле целой армии солдат другой армии, которые услышав их — сразу убьют. А он зовет её, хотя дать ключ к спасению, а себя сразу захоронить в самой глубине земли. — Да? — таким же тоном спросила она, запрещая ему оставаться там и отдавать свою жизнь врагам. Она сломает ключ пополам, выкинув куда-то вдаль, девушка даст понять ему, что без него жизнь не имеет смысла, ведь потеряв одного человека…смысл пропадает, как птицы в ярком небе. — Я люблю тебя… — он не говорил это часто, потому что был не уверен, будет ли она это воспринимать так же и как он, сердцем, а он головой. Но сейчас, после такого сна, кроме этого, ему нечего сказать ей. Эти слова и разделили их, но также эти слова составили им путь к друг другу. — Я тоже люблю тебя. — не колебавшись ни минуты, она бархатным голосом ответила на его заветные слова, которые ей стали так близки, что когда дама их слышит именно от него, то девушка перестаёт дышать, лицо покрывается сильным румянцем, а глаза взирают на своего принца. — Дай я тебя поцелую. Обещаю, это тебе поможет прийти в себя. — Ммм…вылечи меня…я нуждаюсь в этом больше, чем кто-либо… — приподняв голову, он узрел как девушка из-за дикого покраснения прижала руку к губам, что заставило его улыбнуться. Дама ещё не привыкла к таким нежностям. Вечно одна и вечно одинокая приобрела человека, который в ней нуждается с каждым днем все сильнее. Эти ласки и тембр голова сводят её с ума. Не имеющая эмоции девочка солдат, сейчас испытает множество желаний и чувств. Этот мужчина возбуждает её до потери речи, это тело…которое каждый день прижимает её к себе, позволяя ощутить его как можно ярче; взгляд наполненный похотью связанную с её участием…как долго она ждала этого…взрослая девушка может почувствовать его в любых ракурсах. — неужели не хотите вылечить своего пациента? — К-конечно хочу…прошу наклониться ко мне, как можно ближе. — заикаясь, Вайолет подбирает слова, чтобы заинтриговать его, как и он её каждую ночь. Гилберт явно умнее неё, нежнее, более чувствителен. Эти слова загоняют её в тупик, она собирается с силами, вспоминая все советы своей подруги Каттлеи. — Слушаюсь вас, миледи. — схватив её за руку, он приближается к её лицу, взирая изумрудным взглядом на свою цель, которую он собирается достичь без помощь слов. Сердце мужчину начинает биться сильнее, но майор уверен в себе. Он не может противиться ей, он поклоняется у её ног, подбираясь к её чувствам. — Ближе, я хочу вас осмотреть… — уже дыша на друг друга, Вайолет нежно касается его губ, облизывая своим сочным нектаром любви. Она пробует его, изучает, пытается найти слабости. Ее веки закрываются, уверенно принимая участь упасть в его сильные узлы привязанности к ней. — такой сладкий… — Осмотрите меня лучше, молю вас…я кажется болен…— обхватывая её за талию, мужчина игриво спускается вниз, целуя её шею, оставляя небольшие засосы, показывая всем мужчинам, что эта барышня занята диким зверем, который при ней становиться добрым и игривым. — Вы… Здо-о-ровы, но…я…— задыхаясь от ласки парня, пытается произнести слова дама, сжимавшая руками его спину, где после вчерашнего остались свежие царапины её прилива ближнего берега. — пропишу…ва-а-м…лечение… — И этим лечением будешь ты? — прикусывая мочку уха, оттягивая на себя, спросил парень, завораживая её сердце на пару секунд. Эти действия не позволяют ей осознанно думать, но ему это и нужно. Гилберт добиваться услышать её чувства, а не здравые мысли, составляющие буквы без вкуса. — Да… Я буду твои лекарством, ммм…— на последних словах её голос сорвался в растянутое мычание, когда Гилберт тёплыми руками коснулся её холодного как лёд тела, спускаясь все ниже, пытаясь ощутить… — Что же…ваше лекарства и правда действенное…но, это… — потливое лицо дамы уставилось на Гилберта, который впился в её губы, пропитанные вчерашним вином. Этот алкоголь ещё внутри них, руководит ними, давая нежность и ласку. Он не может жить без этих пухлых губ, они манят, а когда мужчина достигает их, то не может оторваться. Он целует глубоко, затрагивая неиспользованные желания девы, которая лишь тянется к нему. — но это без споров самое лучшее. — Раз так…то, я буду его использовать всегда… — прижав к себе майора, та лишь с облегчением выдохнула, что справилась с задачей сделать ему лучше после страшного сна. Это утро было уже лучшим, ведь они находятся одни. И делают все, что им угодно. Она имеет право самой решать, что делать и это самое важное. — Я буду ждать этого. — поцеловав в лоб, парень встал с кровати, протирая глаза был устремлен вниманием на ванну, которую в любом случае нужно принять. Гилберт не теряя ни минуты, повернулся к своей даме и без слов взял её на руки, взирая на её смущение, которое так важно для него. — Что ты делаешь… — не осознавая его деяний, женщина махом обхватила шею своего возлюбленного, боясь упасть и удариться о пол, хотя и понимала, что он такого не сделает. Гилберт лишь широко улыбнулся, будто смеясь над выражением лица девушки, которое стало ещё ярче проявлять алый окрас. — Я? Несу тебя в ванную. Что, испугалась? — спокойно сказал майор, показывая доброту к ней и то, что мужчина ничего ей не сделает плохого, а лишь будет помогать ей подниматься ввысь, к своим мечтам и рвениям, а он будет лишь радоваться за него, ведь счастье на её лице греет душу, пропитанную горечью.

***

После операции в Нехтике, все пришли на базу в грязи по уши. Пришёл приказ от начальства, что армия Гардарики нанёс удар по городу, уничтожая население. Их план был захватить самолёты, стоящие на окраине города. Лейден был развитой страной и поэтому опережали всех по развитию военной техники. Армия приняла в этот учёт и с помощью танков они наступили на территорию, с целью уничтожить все и выровнять шансы. Армия Гилберта как раз была в этом секторе с целью укрепить силы, однако им не дали этого сделать. Не теряя времени, они собрались в месте пересечения и ожидали в засаде. Погода сыграла с ними плохую шутку, смотря на небо отряд почувствовал капли на своих лицах, осознавая сложность операции, так ещё и дождь пошёл. Майор не отчаивался, но всех обязал надеть специальную обувь, чтобы не скользить по грязи, хотя знал, что эффекта будет не так уж видно. Взяв винтовки и накинув дождевики на свои тяжёлые плечи — они ожидали их. Время растягивалось в долгие часы, решая сил людей, армия все равно ждала. Впереди них было пару машин граждан, которые в любом случае будут уничтожены. С боку находились их танки, скрытые под листвой, дабы враги не поняли, что здесь они будут не одни. Оградой от всей среды являлась земля, стекавшая на их каски, мешающая видеть что-то впереди. Гилберт учитывал все нюансы погоды, количества их армии, которая не была столь сильной. 30 000 человек против 60 000 — бой будет тяжким, но каждый верил, что судьба будет на их стороне. Встав в самый конец ямы, майор ожидал, ведь по времени они вот-вот должны были явиться. Самолёты были накрыты зелёной тканью, из-за того, что была ночь, этот цвет сольется не только с природой, но и затемнит ночное небо. Вайолет сидела возле него, уже по колени в мокрой грязи, сковывая её движения и усложняя выполнение приказов. Однако, выбора — как идти через силу она не имела, никто не имел. И вот они пришли. Начался бой длинной в целую ночь, бесконечная череда взрывов окатила них, поднимая от сладкого сна население. Все были на грани своих возможностей, Вайолет держалась стойко, но уже сдавала свои мёртвые позиции. Гилберт прикрывал её издалека, поражая цели через огнестрельное оружие. Держась своих предпочтений, бой закончился их победой. Офицер был рад, что его ребята получили мизерные потери, однако, раненые были. Притащив всех на сектор их остановки, медсестра начали залатывать ребят, позволяя встать им на ноги ещё раз, дав бой противникам. Сам мужчина не был ранен, но был весь чёрный из-за грязи, которая стала высыхать, не теряя времени, он направился на второй этаж, где и был его номер, чтобы принять душ и сменить одежду. Только вот, когда он пришёл на базу, то не видел девочку. Отделившийся от хозяина девушка, пришла в здание только с последними солдатами, которые были ещё на ногах. Заметив своего командира, она лишь кивнула в знак того, что она смогла его защитить от врагов, а сама осталась на первом в ожидание приказа. — Вайолет. — позвал мужчина деву, стоя около лестницы в ожидание её. Сама она была не восторге от таких условий боя, но сказать Вайолет ничего не могла против, ведь погода не поддаётся контролю человечества. — Пошли, нужно сменить одежду. — Так точно. — встав со стула, она медленным шагом пошла за ним, идя синхронно, она смотрела на раненых людей, сожалея им молча, дева не могла им помочь, ведь её цель лишь командир. — Ты первая будешь принимать душ? — уже у номера спросил парень, ожидая ответ, который, как всегда, огорчил бы его, однако, он лишь командир и не более того. У него нет права заставлять кого-то что-то делать. — Давайте вы. — заходя в номер проговорила та, уверяя, что душ ему нужнее, нежели ей. Она всего-то солдат, который не имеет никаких полномочий, в отличии от него и все в первую очередь должен получать он. — Нет, так не пойдёт. Ты первая и это точка. — стоя перед ней начал спорить Гилберт, ему не нравилось, что она не считает себя девушкой, которой нужно уступать, по правилам приличия. Но, донести до неё это было сложно, нет, это было нереально. — Давайте вместе? — прямо заявила дама, заставляя его смутится её же слов. Он никогда не принимал ванну с кем-то, не любил, когда на него смотрят в таком облике. Пусть ему и предлагали дамы такое похотливое занятие, но он наотрез отказывался. А здесь отказаться принять душ с девушкой его мечты… — Э, ну…даже не знаю… — начал колебаться юноша, придумывая более нормальный ответ, нежели эти заикания, но ничего кроме обычного «да» ему не приходило в голову. — Д-давай… — Вы смутились от моего ответа? — на лице Гилберта читалось полное смущение и красноречивость. Но, признать то, что такой человек, как он, смутился обычных на вид слов солдата — нелепо, хотя она для него больше, чем солдат. — Нет же! Просто…ну, неожиданное приглашение. — переведя взгляд на серые стены, где читалось лишь то, что от неё не убежать, как бы он не хотел. Майор лишь выдохнул, признавая очередное поражение перед ребенком, чьё имя ему пробило все мозги. — Неужели? — девушка начала медленно снимать с себя мундир, оголяя свои руки и плечи, она не стыдиться своего тела. Оно такое же, как и у других, но оно женственное. Каждый парень бы не вынес таких видов на её плечах, длиной шеи и гладких рук, как листья деревьев, подобные сакуре. — Что ты… Стой! — резко отскочив назад, начал махать руками парень, наполняя свое лицо красным цветов, как клубничное повидло, в его глазах уже читалось непристойность. Хоть он этого бы и не признал, но его глаза представляли её образы не слишком приличным виде. — Не так же! — Чего вы? Я всего-то сняла мундир, а вы уже начали колебаться, как Исидор. — сильный стыд сменился злым лицом. Она же знала, что Гилберт не выносит сравнения, но сейчас она специально это сказала, злив его нервы до тысячи ударов яркого ритма. — Хорошо, тогда смотри. — весь злой и обиженный за её слова, Майор начал снимать с себя мундир, вызывая чувства девушки, которые она не могла понять, однако, это месть была равной. — твоя очередь. — Очередь? Ладно, тогда смотрите своими прекрасными глазами на меня. — более высоком темпом сказала та, снимая с себя обувь, которая была лишь началом для мужчины. Он обожал её ноги, особенно тогда, когда она босиком бегала по траве, показывая из себя обычной дамой. — Силой взять решила? — Гилберт начал не с обуви, а с майки, которую они надевали для свободы действий при рукопашном бое, не вызывая потливость, а наоборот, тело могло дышать и делать быстрый круговорот в организме. — Майор… — застыв в одном положение, она не могла подобрать слова, ведь это тело было слишком вызывающим. Девочка редко видела его в таком образе, а если и видела то, только со спины, ведь майор не любил показывать себя в таком состоянии при ребенке, но сейчас она стала старше и она же довела его до таких мер. Это произношение заставило Гилберта постыдиться своих действий. — А знаете, что… — Что?.. — стоявший перед ней в одних штанах спросил парень, будто он был не её майором, а парнем, который делает обеденные вещи — раздевается до гола, чтобы принять душ. — Это война? — с интригой в голове проговорила, тянувшая руками до своей майки, которая уже содралась из-за лишних движений и застряла на пузе, оголяя её аккуратную талию. — Примите ли вы мой вызов и сразитесь со мной? — Личная война, кто быстрее снимает с себя все? Какая же некомпетентность…но, отказать в таком не смею… Я принимаю вызов! — настырно Гилберт дал согласие, которое не каждому удаётся услышать от его адреса. Девочка стала меняться на глазах, в свои 14, она имела больше знаний о таком, нежели начальник. Книги — её источник, дающие знания, которые даже самые опытные не знают. — Прекрасно…— она медленно стягивает майку, задирая как можно выше, показывая свои шрамы, которые так прекрасны на её теле. Понемногу она оголяет свою грудь, которую он никогда не видел, даже не думал, что сможет этого узреть своими глазами. А сейчас она смело снимает с себя её, демонстрируя из себя девицу, которую силой тебе не взять. — Ну, что, продолжим? — А…Д-да…— не сводящий взгляда от неё, мужчина начал растягивать ремень, параллельно стягивая башмаки с помощью своих же ног. Господи, его выдержка — что-то величественное. Перед ним девушка чуть ли не сама отдаётся, а он не можете взять, понимая, что это лишь душ, не имеющая продолжения. Гилберт, откинув обувь в угол, начал стягивать ремень, ослабляя хватку на талии штанов, которые сегодня порвались полностью. — Штаны? Хороший ход, но я опережу вас и в этом. — девушка умело стягивает ремешок, который был обтянут дважды из-за её маленького размера талии. Если остальное на ней сиделось в притык, то ремень был больше её роста даже. Но, это не мешало его носить. Вытянув ремень в бок, она бесцеремонно его кидает на пол, откидывая ногой под кровать. — У меня кроме штанов ничего и нет на себе, в отличии от тебя. — привыкший к виду, он начал так же синхронно отвечать на её хитрые подходы, которые казались идеальны и не подающие спору, но не для него. Вайолет всегда оставит ему выбор ответа, который будет стоять на её же уровне. — М? Это не проблема. — сняв штаны, Гилберт ещё сильнее замкнулся и пытался подавить свою фантазию, которая не имела уже границ, не контролируя его просьб, она расходится ещё сильнее и уже её руки оказывают на его плечах, что создаёт дрожь по всему телу, проявляя небольшой холодок. — Финиш близок. — напоминает дама, стоявшая уже оголенная перед ним, самое последнее она оставила уже на потом, ожидая его, отстающего парня с потливым лицом. — Ну, все… — отбросив штаны в сторону, они остановились. Ведь, самое интересное подаётся напоследок. Гилберт не мог поверить, что эта девочка окажется столь непредсказуемой, так ещё и согласилась раздеться перед ним, а вот Вайолет не может перестать на него смотреть. Она видела много голых парней, но его впервые. Тело имело спортивный вид, который был для неё слишком идеальным. Эти аккуратные линии, составляли живот, а грудь была похожа на железо, не пробиваемая никаким оружием. Девочка целится своей стрелой в него, выбирая целью его сердце, которое открыто для неё. Уверенный удар и оно поражено ею. Каждый сосуд из ровного состояния приобретает новый вид, непонятный лабиринт, где нет выхода, но есть вход. — Пошли? — предложил Гилберт пойти уже туда, куда хотели изначально, а не смотреть на друг друга. Вайолет лишь кивнула, не имея понятия, что будут уже в душе, расстояние ведь там не столь большое. Девочка думает о таком, что никогда не представляла, но из-за образа её командира, не смогла противостоять таким мыслям. Сжимая руки в кулак, она зашла в ванную, пока мужчина держал дверь. Сам-то, был не лучше, узрев её в таком. Вечно одетая в одну и ту же форму, иногда снимающая мундир из-за яркого и горячего солнца, сейчас стоит обнажённой и видимо, она смещается, по мнению начальника. Зайдя уже в душ, то расстояние точно разочаровало двоих, ведь оно было в метра четыре, если не меньше. Значит, они точно будут по случайности соприкасаться к друг другу, делясь своими хрупкими чувствами, которые лишь накалят ситуацию. Взяв шланг, Гилберт стал настраивать воду по температуре, в его предпочтение было бы не сильно горячую, но и не холодную. А девочка выбирает мыло, которым она будет сегодня пользоваться. Ей нравились запахи мыльных изделия. Они где-то мягкие, а где-то очень яркий. Поэтому, если у неё был выбор, то она пробовала все, что могла увидеть перед глазами. А её командир лишь умилялся, когда осознавал, что остался без мыла, так как пропустил её первую. Настроив воду, майор все ещё не хотел поворачивается к ней, ведь эти виды в горячем пару…бедный мальчик. Вайолет подошла к нему, если можно так сказать и лишь вежливо спросила. — Позвольте отдать мне шланг, раз не хотите первым использовать. — офицер дернулся от неожиданности, но не стал протестовать на этот счёт. Горячая вода вес золото, а он её теряет из-за непонятной каши в голове. Нужно исправить эту ситуацию. — Да, забирай. — повернувшись к ней, он протянул шланг, все ещё не привыкший мужчина хотел уже сесть на пол, чтобы как-то отделиться от этого всего. Однако, принять душ ему в любом случае нужно, а с ней или без неё, не ему решать. Упустить такой шанс, он не хотел, так что, лишь ожидал своей очереди, параллельно смотря на неё. А она же, медленно капала на его нервы. Мылом она проходила по всем участникам тела, не пропуская ни одного места, растяжными движениями проводила мылом по руке, будто играет на скрипке классическую музыку. А он её зритель, который без ума от такого исполнения. Образованная пена, не торопясь, спускалась вниз по ногам до самого пола, создавая на нем пятна, который вскоре превратится в горькую жидкость. Двумя руками, она начала мылить голову, создавая разные формы своих длинных волос, будь бы у Гилберта фотоаппарат, то в любом случае запечатлел все на черно-белых плёнку и положил во внутренний карман кителя. Взяв шланг, она начала все смывать себя, проявляя её родной цвет кожи без грязи. Вайолет уверена в своих движениях, и они ей они кажутся обыденными, простыми. Она все ещё не совсем понимает разницу в поле и того, что она так открыта к мужчине, является подвигом. Любой бы парень уже давно кинулся на неё, но майор сдерживаться от такого и лишь смотрит, это все, что он может. Закончив свое увлечения в душе, она протянула обратно шланг. — Теперь, Ваша очередь. — уверено и тихо проговорила она, протягивая шланг. Теперь она будет наблюдателем, а он исполнителем. Гилберт уверен, что для девочки он тоже неравнодушен, поэтому проявит себя не менее ярко. — Хорошо. — взяв шланг и мыло, Майор умело проводит все те же движения, но делает это аккуратно, проводя по каждому участку телу, он заставляет девочку застыть в его эстетичности с атмосферой ванны, где пар закрывает его низ, но она отчётливо видит как капли воды падают вниз, оставляя перед этим мокрые дорожки. Это выглядит манящим, и мужчина это ловит на своём теле её детский взгляд. Она всегда видела его с зачесом на голове, но из-за температуры в секторе, его волосы вовсе размякли и упали на его лицо, закрывая правый глаз, отчего девочка не может узнать человека, стоящего перед ней. Шлангом он мочит волосы, заставляя их ещё сильнее вытянутся, тут девочка и узнала, что у майора есть чёлка и не так уж и маленькая, как у неё. Мылом он дважды намыливает голову, заставляя девочку хихикать от форм, которые он придает волосам. Смыв с себя все лишнее, Гилберт лишь ещё раз взглянул на неё, которая стояла перед ним и легко и без причинно улыбалась. На душе стало тепло и все смущение ушло на второй план. Вайолет потянулась к полотенцам, лежавшие у самого выхода из кабины. Когда они же уже оказались у неё в руках, одно она протянула парню, а второе оставила себе, заматывая на груди узел, чтобы скрыть свое тело вновь и на долгое уже время. А Гилберт делает узел на талии, придавая образ римского царя, который поражает своими вкусами перед своим народом. Выйдя с душа, они оба обрели новое состояние — свободу и лёгкость тела. Вся грязь и кровь смылась чистой водой, избавляя их от ощущения ближнего боя, за которого умерло достаточно много людей. Вайолет, сев на кровать стала сушить свои волосы с помощью другого сухого полотенца, умело пользуясь ресурсами, она через несколько движений избавилась от воды, стекавшей с концов волос. А вот у Гилберта были с этим успехи хуже, он никогда не пользовался таким, всегда ждал, когда волосы сами высохнут, однако, когда с тебя капает вода — тоже мало хорошего. — Майор, вам помочь? — замотав обратно волосы в полотенце, девушка увидела, как ее начальник начинает немного злиться из-за своих непослушных волос, который только сильнее запутались в друг друге. — Я попробую сам. — испытывая собственное терпение, он трепетно пробует ещё раз и снова выходит каша, которую потом не распутать. Поняв свой урон, пришлось смириться со своей беспомощности. — Ладно…помоги. — Чтобы волосы не запутались, нужно делать медленные и точные движения полотенцем. Идти нужно от корней, а не наоборот, чтобы локоны легли ровно и расчесать было намного проще. — начала рассказывать умному человеку такие банальные советы, хотя чего тут…он никогда не следил за собой, мылся чисто по необходимости. Для выхода в город и в случае, когда побывал в грязи, как сегодня. А вот Вайолет заставлял принимать душ, как можно чаще, чтобы ее кожа не трескалась из-за недостатка воды и волосы не начали ломаться из-за сухости. — Я, никогда не следил за этим. Поэтому, мне трудно научиться таким вещам, не горю желанием и времени у меня не такой же большой запас. — признался мужчина, что глуп и наивен, но также делает все только по необходимости. Ему незачем выглядеть, как высшие офицеры. Гилберт не видит в себе кого-то достойного и ему это не нужно. Главное, чтобы все бои были выиграны и получить то, что они хотят. — Это эгоистично… — прошептала она, не желав признавать, что мужчина не жалеет себя, хотя должен. Он командир, аристократ, мужчина является всем для страны и для неё тоже. Имея множество командиров до него, ни один не был так притягателен для неё, как Гилберт. Почему-то, парень не видел этого, поскольку она лишь в мыслях ведёт себя, как обычная девчонка, наполненная своей же наивностью. — Эгоистично? У меня нет выбора и цели что-либо такого делать. Даже просто мыться по графику…но, мне это не мешает дальше руководить своим отрядом. Пусть я и не такой, как мои товарищи офицеры, но я не самовлюблённый. — когда-то…до Вайолет, Гилберт сильно был зациклен на себе. Держал себя в форме и всегда ходил опрятно одетым. Считая, что он достойный человек, который должен превзойти всех своих товарищей, но после прихода девы убийцы в его жизнь, Майор перестал гоняться за кем-то. Смысл его жизни перевернулся сверху на ноги. Жалеет? Нет, для него уже мало, что имеет смысла. — Самовлюблённость…— задумалась девочка над словами командира, продолжая ухаживать за его волосами. Она видела самовлюблённых, примеру служил брат Гилберта. Всегда ставил себя выше остальных, не имея границы своего эго. Ненавидел неуважение в его адрес и всегда, готов был убить человека, оскорбивший его как личность. Но, Майор был не таким, да, он мог где-то проявить неуважение, но это было в его личных интересах. Пусть его затопают, но унижать его как — личность, никто не имел права. — У вас её никогда и не было… — Было, до тебя ещё. Поняв свою глупость в этом плане, стал относиться ко всему с должным пониманием. — из-за слов, Вайолет убрала полотенце в бок, начиная просто пропускать его локоны сквозь пальцы, упрощая работу на утро. Ей было непонятно, почему она смогла поменять его взгляды на жизнь. — Даже высушить волосы не могу… — Давайте я буду каждый раз вам с этим помогать? — предложив свою помощь майору, Гилберт немного растерялся. Каково было шоком услышать, что Вайолет помимо защиты, предлагает ещё за ним ухаживать. Можно было сказать, что она похожа на раба, но нет, девочка была будто матерью, чей ребёнок вечно просил помощи. — Я был бы признателен тебе… — с ноткой грусти сказал малец, понимая, что, когда он останется один — некому будет помогать ему вытирать волосы, нормально одевать галстук, который вечно торчит и выглядит неопрятно. Не будет того, кто поймёт его одним взглядом. Но пока есть время, он обязан все запомнить. Всё её движения тела в его адрес. А сейчас он лишь уронил свою голову на её ноги, медленно засыпая от сильной усталости. Вайолет будет дальше с ним, помогая в обычный вещах, которые для него невиданные. Тянув руки, она покажет ему то, что для него является светом в конце туннеля. Она ему все покажет, что будет иметь смысл.

***

— Нет! Я не испугалась! Просто ты неожиданно это сделал… — все так же держа мужчину мёртвой хваткой, распиналась дева, пытаясь выглядеть более убедительно перед мужчиной. Парень лишь сделал вид, что поверил ей сразу же, на самом то деле нет, он знал, что такие вещи её смущают и это хорошо. — Да? Извини, не хотел. — тронувший с места, Гилберт нес Вайолет в ванну, чтобы освежиться перед выходом на улицу. Да и просто ещё немного побыть наедине. Зайдя в кабину, оба лишь вдохнули запах свежих роз, которые принесли горничные, пока они спали. По заказу мужчины, в шкафу лежал небольшой подарок для девушки, который он сразу вручит после душа. Опустив её на пол, сам включил воду, наполняя ванну тёплой водой, пока они будут раздеваться. — Ну что? Пора. — заинтересовано проговорил парень, ожидая словесную атаку дамы, а она лишь ещё сильнее покраснела, ведь, теперь она будет раздеваться не перед начальником, а перед свои суженым. Не теряя свою первоначальную хватку, она умело дотронулась до краёв платья, начиная медленно поднимать вверх, оголяя все, что идёт по пути. Красивые ноги появились первыми, олицетворяя свою красоту перед мужскими глазами, которые вновь поразились. Талия…она была столь миниатюрной, что парень мог одной рукой обхватить её и потянуть на себя, держа крепкой хваткой. Взгляд Гилберта двигается так же, как и она снимает рубашку. И самое сладкое для него — любое достоинство женщин. Небольшая, но очень аккуратная грудь имела округленную форму, что давало понять, что она примет самое удобное положение для соприкосание с мужской рукой. Майор любил спать на ней, ведь, она мягкая, как тысяча матрасов, можно было положить свою голову и моментально уснуть, слушая её ритм сердца. Вайолет изначально стеснялась такого занятие юноши, но потом привыкла и то, что он спал на ней было доказательством того, что ее тело его устраивает и он его использует как можно чаще. Стянув полностью платье, девушка откинула его на стул, стоявший позади дамы. Она не стала прикрываться руками, ведь это излишне и возможно, обидит парня. Дева должна быть открыта к нему, чтобы он видел, что она готова принять его. — Жарковато…— на одном дыхание сказал мужчина, при виде такого изящного и хрупкого тельца для него. Он ещё не привык видеть её в таком виде, пусть это и будет вскоре обыденностью, но парень все равно будет поражаться видом, как в первый раз. Ухмыльнулся офицер, начиная расстегивать ширинку на штанах, ведь уснул он в них, не сумев снять из-за сильной апатии. Сжав руки кулак, дама готовила себя к самому очевидному образу перед ней. Вайолет хочет закрыть глаза, ведь понимает, что будет смотреть на него упрямо, задевая его своим взглядом, будто обсуждая. Но это не так, она будет смотреть по-разному, главное не показать то, что на самом деле чувствует. Стянув штаны, он демонстрирует свои стойкие ноги, покрытые полностью шрамами, который никогда не покинут его, а станут вечными гостями. Гилберт подошёл к Вайолет, взирая своим здоровым глазом на красную от всего увиденного девушка, не принимающая, каково ему видеть её в таком откровенном виде. — И ещё раз говорю, жарковато стало… — Дорогой, вода сейчас за края пойдет. — нежно сказать та, давая понять, что Гилберт сильно зациклился на ней, что не увидел, как вода уже собирается сбежать от них на холодную плитку. — Чёрт! — подбежав, майор быстро выключил кран, не зная о понятии воздух, он задержал дыхание, что так облажался перед ней. Вечно идеальный не смог уследить за водой, какая ирония судьбы… — Ха-ха-ха, вода явно смутилась из-за тебя, что аж захотела приблизиться через ванну. — смеясь, дама издаёт лёгкий смех, наполненный любовью, отчего Гилберту стало не по себе. Хороший ход, прошла мысль у него в голове, но у него есть целая жизни, чтобы отомстить жаркой местью. — Вот как, иди сюда… — протянул руку мужчина, ожидая свою женщину. А она не понимала ход его мыслей, предполагав подставу, протянула руку и об этом пожалела первые секунду. Ведь, он потянул на себя, и они синхронно упали в ванну, где вода оказалась горячей для холодного тела Вайолет. — Горячо! Ай! Ой! — криком она начала дёргаться, чтобы привыкнуть к температуре воды, а Гилберт лишь схватил её за плечи и прижал к себе, согревая даму вечно горячим телом мужчины. Через пару дюжин мгновений, девушка привыкла к этому и со спокойной душой расслабила свои затянутые до ужаса связки. — Не делай так больше! Это не смешно! Что смеёшься? — Я? Смеюсь? Где ты это видела? — приподняв голову, она увидела широкую улыбку мужчины, который ожидал такой реакции, но это было для него небольшим увлечением. Ощутить женщину на себе — было безумием для него, однако, не было никакой жалости, ему было приятно лежать с ней в ванне, только её движения сводили его чувства на нет. Вайолет знала, что парню такое явно не силу перетерпеть, но он так мило выглядел… — Чего же ты покраснел? — с мокрым лицом, она смотрит на него, который в первую очередь прикрыл глаза, дабы перетерпеть издевки своей дамы. Эти движения…он ощущает её немного ярче, нежели, когда девушка в одежде. Прилив эмоций, принуждало его стиснуть зубы и молчать, прикусывая язык. — Гилберт… —…Что же ты делаешь… — прожевывая слова, пытался донести до неё, что эти издевки до хорошего не доведут. Слишком долго держится и не может это сделать ещё. Она как барышня, имеющая над ним контроль, а он ее раб, выполняющий её команды. Второй рукой он вцепился за край ванны, сдавливая со всей дури, уменьшая адреналин в крови, которое стало намного горячее его самого. — Расслабься… — полностью расслабившись, она легла на него всем телом, наслаждаясь тишиной, выслушивая прерывистое дыхание юнца, который никак не может прийти в норму от её движений. Он их все равно чувствует, особенно в районе бедер, они сковали его, не позволяя так же, как и Вайолет отдаться покою. — Не могу…— поджав ноги, они соприкоснулись с её, давя ещё сильнее на его нервы, которых осталось лишь в единицах. Однако, сорваться он не может. Ещё не время. Небольшой ток прошёлся по его телу, достигая кончиков пальцев, которые практически онемели из-за сильного давление организма парня. — Вайолет… — Дай, я сделаю кое-что… — немного пристав, она медленно и аккуратно пытается повернуться к нему лицом. Не дотрагиваясь до него, у неё получается поменять положение тела, позволяя сделать её задумку. Вода лишь достигает её талии, а остальное парень видит перед своими глазами, лишь пар портит качество картины. Схватив руками об его плечи, мужчина ещё сильнее напрягается, но уже не из-за желания, а из-за давления, которое бушует в ней. —…этот вид…лучшее, что я видел… — признался Гилберт, что, открыв глаза, он узрел сию композицию натуральной красота дамы, что даже смог расслабить свое тело, чтобы позволить Вайолет сделать свои задумки на нем. Но, перестать смотреть он не смеет, слишком увлечён ею. Девушка достигает цели, нежно касаясь его губ, она целует, будто этот поцелуй будет самым красивым, но последним. Они всегда целуются как в последний раз. Покалеченные войной, для них ещё не изучено, что они всегда вернуться к друг другу. — Стало лучше? — осев на него, он немного дёрнулся, но уже был более спокоен, ведь она его врач, который использовал свое лекарство от всех болезней на свете. Она вылечит все, но вылечить ту боль, которая была в последнем бою может только её руки, которые всегда будут его касаться. — Да… Иди же ко мне. — девушка легла грудью на его мокрое и уже гладкое тело, просто наслаждаясь покоем, ведь сейчас и потом они будут вместе. Это душ будет началом совместных деяний. Гилберту никогда не надоест её носить на руках, целовать руки, ласкать ноги, отдавая все ей. — Мне с тобой так хорошо…

***

В офисе в их отсутствие был хаос, который трудно описать. Прилив клиентов был настолько огромен, что куклы не успевали глотнуть глоток чая. Каттлея была на домашних вызовах, поэтому Эрика и Айрис остались последними там, пытавшие все успеть, только у них все шло по чёрной полосе. Кто-то устал ждать, кому-то не понравилось письмо, а где-то нашли ошибку. Каттлея была востребована среди тех, кто не может ходить или живут далеко, а дороги разбиты на две части из-за бомбардировки, однако, для неё это не проблема, кукла должна написать письма, сделав людей счастливыми. Айрис брала заказы людей, которые хотят выразить свою признательность солдатам, правительству и самой компании, а Эрика писала личные, ведь писательские способности у неё были куда лучше, чем у своей коллеги. Они работы долго, не отрываясь с места, но это того стоит. Писание писем — работа, возможная не для всех и разочаровать людей они не смеют. Ходжинс пытался угомонить людей, показывая сожаление из-за недостатка персонала, а сам же бегал по банкам, отыскивая документы, которые нужно отдать правительству. Видели, мерам нужны отчёты проделанной их работы, которая кипит в такие моменты, но их это не волнует. Сквозь крики и слезы, он достаёт по одной бумаге, заезжает в разные места, которые могли находиться в другом конце Лейдена. Клавдия обязан все сделать за день, ведь потом начнутся проблемы и возможно закрытие компании. Тейлор и Бенедикт бегали по улицам, разнося письма, которые являлись признаниями в любви, пожелания на дни рождения, а также, письма родителям, чьи дети не вернулись с войны. Порой, они давали письма, которые не нашли адресата и вернулись обратно. Склад уже был заполнен такими листами, где были пролиты горькие слезы людей. Их можно было ощутить, просто взяв в руки. Бенедикт понимал, каково людям не получить ответа от детей, любви, сестёр и братьев, чьи жизни были украдены войной. Тейлор, набираясь опыта, начинала тоже чувствовать какую-то пустоту внутри из-за невозможности помочь людям, страдающим от неизвестности. Она сама написала письмо сестре, которая так и не написала ответ, думая, что он не дойдёт. А девочка то ждёт, она ждёт, как почтальон своей работы. Шёл дождь, мешающий им нормально работать, но люди не должны из-за недуга матери природы решиться писем, которые они так сильно ждут. — Роро, а почему люди порой не радуются письмам? — закидывая очередное письмо в ящик, у неё пошла такая мысль. Она была ещё ребёнком и не понимала всей картины, в отличии от Бенедикта, который когда-то доставил такое письмо своей коллеге. — Потому что, иногда люди пишут то, что нельзя сказать в словах. Пишут о смерти, о разлуке из-за всех этих новостей — люди не выдерживают. — пытался разъяснить ребёнку такие сложные вещи, хотя для него они стали банальны, понимал с первых слов, что ему нужно сделать. Читал письма слепым и сам готов был заплакать. — Письма несут не только радость… — Но и горе? — в кариях глазах появилось сильное понимание всей ситуации, но от этого ей легче не стало, проявился ещё больший интерес. — которое будто палка в колёса…? — Да, я когда-то доставил письмо своей знакомой подруге и боль мне пришлось забрать у неё к себе, ведь она могла не выдержать такого груза. — чуть ли не бежав, начал с паузами повествовать почтальон, вспоминая того, что он сильно хочет забыть. — А-а кому? — пытаясь догнать своего друга, спросила она, ведь таких людей много и Тейлор хочет ещё больше понять, как нужно чувствовать себя в таких моментах. — А я её знаю? — Да, знаешь. Это письмо было о смерти одного человека, которого она так любила. Вверяя себя в то, что он жив — она двигалась вперёд, однако, после этого письма…она… — он не мог подобрать слово, чтобы выразить всю её боль, таких слов даже нет. Но, Бенедикт должен был закончить рассказ. — сдалась… — Сдалась?.. Но ведь, это всего-то письмо, не более того! — почтальонка не могла понять таких вещей. Может быть они написали неправду и все на этом, никто же на подлинность не проверяет документ. Да и не могут они это сделать. — Письмо донесет чувства людей! И горе, и радость! Оно не может быть просто листом, где написаны сырые слова. — закидывая последнее письмо, мужчина стучал каблуком по асфальт, не понимая слов девочки. Письма стали для него всем и как она смеет говорить что-то против? — В любом случае, помимо горя, было письмо, которое принесло ей счастье. — Бенедикт повернулся к Тейлор, увидев её удивление, которое было выражено в глазах. Дождь так и лил, поэтому, ничего не сказав, они побежали обратно в офис, чтобы не простыть.

***

— Людей слишком много, я не успеваю! — уже криком орёт Айрис, взирая на свои опухшие пальцы из-за машинки. Клиентов стало меньше, но они были ещё, а это стало адом для куклы. — Как же Каттлеи и Вайолет не хватает… — Айрис, Каттлея тоже работает, мы не можем все на неё скинуть. А Вайолет отдыхает, ведь она много раз нас вытаскивала в таких случаях. — Эрика поливает стеарин на письмо, готовясь поставить на него фирменную печать их компанию. Она как всегда спокойна, ведь писать девушка любила и то, что клиентов много давало ей повод для практики. — Я знаю, но я уже устала…— девушка отодвинул машинку на край стола, а сама всем весом упала на стол, выражая свою слабость. Эрика её понимала, но принуждать других казалось ей подлостью. — Ещё немного осталось. Помни, что ты хотела стать самой лучшей куклой в городе, а они пишут всегда много. — начала дразнить свою подругу козырными словами, которые являются для неё мотивацией. Хотя, она и без этого знала, что писать письма будет сложно… — Ла-а-дно… Здравствуйте! Я являюсь автозапоминающей куклой известной компании С.Н, что же вы хотите написать? — перед Айрис села дама средних лет, явно с каким-то горем за плечами, ведь её вид был ужасен. Вся измученная временем и не спавшая дня три точно. Кукла стала понимать всю серьёзность этого письма, убрав всю лень, девушка лишь ждала начала диалога клиентки. — Знаете…у меня три года назад ушёл на войну сын…и не писал мне письма, ни одного не получила и я хотела бы написать ему, показать свои переживая и узнать, как у него там дела… — сжав в руках шляпу, на которой были капли дождя, старалась связать свои мысли в слова, но кукла и без этого её поняла. — Тогда пишем письмо вашему сыну. Скажите все, что вы хотите ему передать, а я перенесу это на бумагу. — девушка взяла один чистый лист бумаги и стала заправлять машинку для начала работы. — Сынок, сыночек…как ты там? С тобой все хорошо? Ты так давно ушёл, но кажется, что это случилось ещё вчера. Ты не писал мне, а я сильно переживаю…скажи, ты вернёшься обратно? Война уже закончена…а тебя все ещё нет. Я слышу стук в дверь, ожидая увидеть тебя…но тебя все ещё нет…вернись пожалуйста. — уже плача заканчивала свои слова дама, держась за сердце, сжимая его от сильной боли, которая связана с его ребёнком. Она не знала, когда он вернётся, вернётся ли он вообще…она многих спрашивала, но никто не отвечал на её вопрос. — Ваше письмо готово. Прошу, прочтите, вас все устраивает? — кукла встала на ноги, протягивая письмо к женщине, чтобы она прочла и поняла, все ли Айрис написала…или же что-то не дописала. —…оно…прекрасно… — шёпотом она благословит девушку куклу, которая написала письмо, так близко к её материнскому сердцу. Она написала то, что ей так не хватало, выразила все её мысли, которые женщина бы не сказала в слух. Дама лишь прижала письмо к груди, сжимая до беспамятности. — Спасибо вам… — Мы пишем то, что достигнет сердца любого получателя. Я верю, что ваш сын прочтёт его и до него дойдут все ваши чувства. — Айрис еле как сдерживала слезы, но должна была это делать, так как, она могла сделать хуже клиенту, что ей явно не хотелось. Пусть поплачет, Эрика и Айрис лишь выслушают её и молча подарят надежду. — Спасибо… — она отдала обратно письмо, чтобы кукла его оформила в должном образе и отнесла к почтальону, который отправит самолётом в далекие земли. Где однажды, прочтёт её сын и поймёт свою глупость, бросив свою родную мать одну ради её блага, но будет поздно… — Видишь, чтобы написать такое письмо, нужна долгая практика. — после ухода дамы, Эрика вновь начала говорить свои короткие слова, зля куклу. Девушка понимала, что если её подруга начала давать советы, то не перестанет. — Да знаю я! — ударив по столу, из её зеркальных глаз выступили слезы, сочувствующие той женщине, которая так долго верит в то, что он жив… — Я верю, что письмо дойдёт…

***

— Как понять, что от моей компании нет прибыли? — Ходжинс вчитывался в столь странный документ, который был написан безумцем. Правительство конечно принимали меры, чтобы закрыть компанию, и они были самые разные, но то, что от них нет прибыли… — Пойми, Клавдия, компания несёт одни убытки. Люди уже не нуждаются в письмах. И ты это тоже видишь. — он не видел этого, ведь каждый день у них в С.Н работа шла полный шлаком. Куклы не успевали, почтальоны бегали как можно быстрее, раскидывая письма получателям. Работы было всегда много, и никто не жаловался, тут лишь оставалось одно — они были хорошей конкурентами для них, поэтому они и придумали весь этот цирк. — Да? Смотрите внимательно! — взял чемодан с пола, Клавдия одним действием закинул его на стол. Открыв его, мужчина достал отчёт их работы и сбора с касс. — Видишь? Каждый день прибыль держится выше нормы. Куклы нужны и почтальоны тоже, нет ещё таких технологий, чтобы люди могли сказать то, что в их сердцах. —…Послушай, прибыль — это прибыль, она не важна нам. Вы не несёте какой-то смысл существования. — признавший командир, дал понять президенту, что они просто не хотят иметь в Лейдене компанию, где собраны все люди, ушедшие с армии к ним на работу. — Ты ничего не сделаешь. — Я буду сражаться. До конца! Вы не избавьтесь от нас так, все требования мы соблюдаем и то, что вы так захотели — мало, что решает. — мужчина был зол, ведь не понимал, зачем им такое делать. Их компания делает людей счастливыми, никто не смог так высоко подняться, как Клавдия и его состав. Но им это явно испортило репутацию. — Бессмысленно. Если ты сейчас откажешься подписывать документы о своевольном решение, то мы сделаем все, чтобы вас уничтожить. — мертвый голос забил весь разум Ходжинса, и он не знал, что делать. Он больше не военный и не может как-то повлиять на эту ситуацию. Но, был человек, который ему точно поможет. — Так что? — Выкуси…у меня есть друг, который имеет такие же полномочия, как вы, поэтому вместе мы выиграем, и вы больше никогда не тронете нас. — президент был уверен, что Гилберт протянет ему руку помощи, ведь он сам одобрил такую идею. Да и Вайолет является очень хорошим основанием взяться за дело. — Эх ты…все равно на своём. Ты не меняешься. — командир знал его с самого детства, вечно упрямый. Никогда не сдавался и даже сейчас проявляет свое детское упорство, поражая весь состав. Пусть Клавдия просто смертный, но свою цену он знал хорошо. Никогда не падал и не давал падать другим. Даже своему другу. Гилберт дал ему помощь в детстве, и он же даст ему её, как должное. — Я не собираюсь меняться. Ведь все, кто работает у меня верят в мою победу. Банки дали мне все, что мне нужно и у меня есть друг, который поможет. Мы ещё посмотрим, кто кого закроет. — застегнув чемодан, мужчина направился к выходу, покидая это гнилое помещение со спокойной душой. Победа будет у них, каждый будет опорой ему. Как бы тому не было, нет права на ошибку. Майор никогда бы её не допустил, так и он не посмеет.

***

После водных процедур, Вайолет будто порхая вышла из ванны в одном полотенце. Один шаг в комнату, она стала хорошеть прямо на глазах, а мужчина лишь стоя у прохода наблюдал за ней, осознавая всю прелесть этого дня. Но, вдруг он почувствовал сильную слабость вперемешку с апатией. Хотя, когда он проснулся, то чувствовал себя прекрасно. Может просто перемена климата, но нет… Зрение у Гилберта начало падать из-за слез на глазах. Он не плакал, просто глаза слезились, вот только причины такого мужчина не мог найти. Пьяной походкой, он сел на кровать, взявшись за голову, которая начала сильно гудеть. Офицер лишь наклонился вперёд, упираясь локтями об собственные колени. Пока Вайолет искала сменную одежду, то увидела майора в отвратительном состоянии, будто за пару минут он усох до неузнаваемости. — Гилберт, с тобой все хорошо? — тревожно, дама отложила вещи в сторону, заостряя внимание на мужчину, который не мог и двинуться с места. Девушка медленно подошла к нему, присев на колени, она стала рассматривать парня, выявляя причину такой перемены. Гилберт через пару мгновений обратил внимание на куклу, чьё лицо напоминало непонимание и испуг. — Всё хорошо, просто немного плохо стало. — оправдываясь сухим голосом проговорил мужчина, чьё тело начало гореть по невиданной причины. Вайолет предполагала лишь одно, что он мог простудиться из-за вчерашнего дня под дождём. Немного пристав, её губы коснулись лба, который был горяч до ожога. — Кажись у тебя температура… — задумчиво выдала диагноз, который был безошибочен, только Гилберт не хотел в это верить. Его организм вытягивал снега и холодные источники, где они могли сидеть целые сутки, промокая до никто и он бы не чихнул. А сейчас из-за дождя быстро впасть с температурой. — Не может быть. — все так же отрицая, только уже в слух, стал протестовать парень, потому что, у него сегодня две встречи и мало времени, чтобы болеть. Он ненавидел болеть, ведь в детстве никому до этого дела не было, а это состояние самое беспомощное для него. Если болеть, то по-крупному со всеми эффектами прелести гриппа. — Да нет, может. Говорю же, у тебя температура, Гилберт. — Вайолет не умеет ошибаться в этом, её учили измерять температуру обычным прикосновением губ к лбу и она уверена в том, что он более горячий, нежели обычно. Но, примет ли он её слова или же будут спорить из-за своего упрямства, кто знает. — Только не сегодня… — сожалея о планах, которых явно уже не будет, он лишь поник в себе, понимая, что сидеть и лечиться ему придётся одному без какой-либо поддержки. Отец твердил, что ты никому не будешь нужен в таком состояние, кроме самого себя — выживают лишь сильнейшие. — Твою мать… — Всё хорошо, мы быстро поднимем тебя на ноги. — пристав, она взяла полотенце, чтобы высушить его волосы. Майору пришлось выпрямиться, чтобы не затруднять её занятие, но стоит ли ему верить в её слова? Вдруг Вайолет уйдёт, когда ему будет плохо, а он будет умирать с температурой под сорок. — Дело…не в этом. — Майор прикрыл глаза, чтобы отвлечься от боли и погрузиться в прикосновения её рук к его волосам. Все-таки, ему до сих пор нравилось, когда она ухаживала за этими лохмотьями. Такая нежная и умелая, смогла за пару движений избавить его от отрицательных эмоций. Но…то, что ему придётся пережить опять — никак не хочется забываться. — А в чем? — невинным голосом спросила дама, пытаясь понять, чего он так боится. Каждый болеет и это нормально, но сейчас, она видит, что Гилберт прям боится побыть лежащим на кровати, чтобы за ним ухаживали, как он заботиться за другими. — В детстве…когда я болел, никто не ухаживал за мной. Маме было некогда, у неё была работа, а отец даже не заходил, так как всегда говорил лишь одно: выживают только сильнейшие, если не выживешь, то оказался слаб. Поэтому, я боюсь болеть из-за страха остаться одним. — немного покашливая, пытался сказать обычные слова в обычном тоне, не проявляя боль за такие поступки родных для него людей.

***

В доме Бугенвиллии был полный хаос. Отец вечно бегал по сторонам, разрывая голосовые связки до худобы. У него было много новостей о начале новой войны, которая повлечёт множество жертв. Уже пошла инфляция по контингенту. Начался кризис, не хватало еды для населения и люди были вынуждены драться за кусок хлеба, который был самым возможной едой в это время. Представитель семьи Бугенвиллии должен был решить этот вопрос, как можно скорее, но у него не было достаточной информации, чтобы начать как-то разрабатывать план о выходе из кризиса. Деньги начали терять ценность в других странах, поэтому закупиться даже обычной едой они не могли. Мужчина, застрявший в такой ситуации, начал поднимать связи в других городах, узнавая обстановку и добывая какую-то информацию. Старший брат по поручению отца расхаживал по базам, чтобы начать собирать армию для защиты родины своей. Однако, ничего хорошего из этого не выходило ничего. Военная техника вышла из строя из-за долгого неиспользования, так что, ни танков, ни грузовиков у них не было. Выхода не было, так ещё и с утра его достал мелкий сын, который заболел. — Пап, а где мама? — мелкий мальчик подошёл к отцу, весь красный из-за температуры, но мужчину это не волновало ни капли. Он был готов сразу променять одну родную для семьи жизнь, чтобы спасти другие. — Не знаю, не мешай мне. — сидевший в кабинете парень, пытался как-то сосредоточиться на своих мыслях, которые потерял из-за вопроса Гилберта. Вечно занятой отец никогда не заботился о сыне, не видя у этом какую-то выгоду. Старший давал намного больше надежд, ему нужно все давать, чтобы вырастить из него героя Лайдена. — Ладно… — малыш закрыл дверь и сел возле неё, ожидая мать, которая была на сутках в правительствах Берлина, где она писала документы, рассылая по всем точкам мира, прося помощь. — Мне и тут не плохо… — Юный Господин, прошу уйти в комнату. Я сейчас начну уборку. — перед ним стояла горничная, которая запланировала уборку по всему дома. А он расселся, мешая ей подметать коридор. — Хорошо. — встав, он направился в свою комнату, цепляясь за стенки особняка, чтобы не упасть. Ноги его уже не держали, он сам уже не хотел держаться, раз до него нет никакого дела. Дома было слишком ярко, что стало раздражать его глаза, которые и так налиты кровью из-за бессонной ночи, где он кашлял до крови. Зайдя в комнату, он лишь сел на пол, взирая на неё. В ней кроме кровати и стола ничего не было, так как никто не хотел заниматься интерьером его комнаты. Белый потолок и обклеенные стенки обычными серыми обоями — это все. Хотя, был еще расстелен шикарный ковёр белого цвета, олицетворяя облака, которые он так любил. Каждый день, лежав на луге, его изумрудные глаза были устремлены в небо. Рассматривая небо, он мечтал обо всем, что не исполниться, пока отец главарь семьи. Гилберт хотел просто любви и заботы, как и все. Но, конечно же…все его родственники военные и какое дело до него. Мать тоже в последнее время не сильно интересуется его состоянием. Уже весь в слезах, сидел мальчик возле двери и кашлял, не имея ничего за спиной, парень смирился с такой судьбой. В конце концов, он уснул на полу. —…берт, Гилберт. — чей-то голос вытащил его с апатии и заставил вернуться в реальность. Открыв глаза, он увидел мать, которая была поражена видом мальчика. — Ты что на полу спишь? — А где мне ещё спать? — с упреком спросил парень, заставляя мать задуматься над его безумные словами, будто спать разучился как человек. Хотя мать и никогда не видела, как он спит, а сейчас удивляется. Всегда занятая своими бумагами забывает о сыне, которые уже два дня корячится от болезни. — На кровати? — будто спрашивая, задала женщина вопрос, не впечатлив малыша, думал, что она скажет что-то умное, но также, как и его отец делала вид полного непонимания. Шаблонные ответы, без какого-либо смысла для принятия. — Я не могу там спать. — встав на ноги, его глаза приняли тёмный окрас. Сегодня искра его угасла после увиденного. Даже слушать никого не хотел, они все врали всё время, делая вид, что он им нужен, а на самом то деле… — Почему? — девушка все так же сидела на коленях, смотря верх, где мальчик смотрел с позором на неё, не признавая её переживаний — как эмоцию в его адрес. — Я сразу начинаю кашлять. — уже уходя с комнаты проговорил парень. Мать сделала вид, что это её шокировало, но она опять забудет об этом из-за своей работы. Как в прошлый раз, когда он попросил написать письмо в школу, что он не может участвовать в конкурсах из-за личных причин, а она забыла, при этом подставила перед всем классом. — не надо мне ничего говорить, я знаю уже твой ответ, мама. Тебе некогда и врать мне не надо. — Что ты говоришь? Я не забываю! — схватив за руку мальчика, девушка пыталась криками доказать, что Гилберт для него родной сын и она бы никогда не забыла о таком, хотя она сама себе врет. Аристократка все время игнорировала интересы ребёнка, откладывая все на потом, а сейчас видит следы своих ошибок на мальчике, который сегодня последний раз нуждался в матери. — Ты опять врешь… — он дёрнул руку, ибо ему не приятно, когда человек, предавший тебя уже множество раз пытается что-то доказать, давя на жалость. Ему было всего-то 11 лет, а уже знал, каково быть брошенным всем, кем можно. На глазах матери, он закашливался, но она думала лишь о своих словах, при этом делая вид, что с ним все хорошо. — Милая, подойди ко мне в комнату. — из другого конца коридору прозвучал серьёзный крик, который заставил вздрогнуть женщину. Она хотела бы ещё поспорить уже еле живым мальчиком, но муж для неё было святым. Поэтому встав на ноги, девушка лишь выдохнула весь свой гнев. — Хорошо. Гилберт, потом поговорим об этом. — уже идя в другое направление проголосила дева, заставляя того пощуриться от того, чего не будет. Она идёт спокойно, будто ничего и не было, а он упал на колени, глядя последними силами на мать, уходящую от него. — Да иди ты к черту… — мальчик чувствовал, что внутри что-то разливается, что-то тёплое, но в то же время холодное. Он терял контроль над временем и лишь перед тем, как потерять сознание послал её куда можно дальше, клянясь, что больше никогда ни о чем не попросит свою мать. Мальчика уже в холодном почти состояние нашёл брат, который возвращался к отцу с отчётом о его проделках. Позвав всех, они вызвали скорую, которая дала диагноз, что вовремя сильно кашля у него открылось внутренне кровотечение. Сосуды не выдержали такого напряга и вовсе порвались, как нить под огнём. Если бы Дитфрид пришёл на пару минут позже, то мальчика спасти бы не удалось. Гилберт лежал в коме в районе одной недели, отказываясь воспринимать внешние раздражители. А когда пришёл, то не стал ни с кем разговаривать, думая, что он своим поступком все сказал. Отец не жалел о своих словах, а вот мать и брат сидели, будто за решёткой, где решится их судьба. Как и обещал, когда его выписали —, он никогда не просил о помощи и из-за этого отдалился от всех, пытаясь привыкнуть к одиночеству, которое было более приятно, нежели жить во лжи. Каждый день он закрылся у себя после уроков, отказываясь кого-то слушать, а на приёмах пищи ел молча, игнорируя вопросы семьи. Как бы не пытались, мальчик не хотел с ними разговаривать. Отца он возненавидел, а мать простил, хотя никогда не приходил к ней чтобы показать свои слабости.

***

— Ты боишься остаться вновь один и мучаться в одиночестве? — этот вопрос заставил Гилберта замолчать, ведь ответа он не знал. Даже если Вайолет поступит так, то он не сможет от неё уйти, ведь полюбил её за её натуру, которую он никогда не видел в других. Это молчание растянулось в минуту, после чего девушка продолжила. — Послушай…мне очень жаль, что в детстве никто не хотел за тобой смотреть…но, я хочу…попробовать, я новичок, поэтому мало, что смогу сделать… — Ты? — он на одном дыхание повернулся к ней, смотря шокировано. На мгновение ему показался силуэт, идущий к нему, маленькому и беспомощному мальчику. Он не говорил ничего, этот образ просто сел на колени, заключив в объятия, которые для него так знакомы. Не сдержав слез радости или же горя, Гилберт кинулся к ней и обнял, как можно сильнее. — Гилберт, ты чего?.. — скованная девушка в душе не чаяла, что она такого сказала. Хотя, душой она чувствовала, как она заделала ещё одну дыру в его сердце. Вайолет лишь улыбнулась, благодаря бога, что судьба дала ей шанс все исправить. — Спасибо тебе… — шёпотом он полностью упал на неё, не смея даже подняться не ноги, эти слова дали ему ещё один смысл, чтобы двигаться к самой вершине своего существование. Радуя людей, он будет узнавать много нового, чтобы делиться этим с ней. С тем, кем он разделит этот чёрный век. С этого дня и началось лечение Гилберта. С каждым днем ему становилось хуже, достигая самого эпика заболевания, который может убить человека. Вайолет ни на минуту не покидала его, лишь ходила в магазины за лекарствами и едой. Покупала лишь то, что он хочет. Пройдя консультацию врача, который был для неё знаком, она же и лечила его от ударов войну, девушка чисто по инструкцию поднимала на ноги мужчину. Всё встречи были перенесены на следующий месяц, упрямо доказывая ему, что они не так важны, как он сам. Первые дни, ей приходилось кормить его с ложечки, так как тело сильно отекло, не позволяя ему что-то делать самому, даже голову повернуть было нереально. Бессонные ночи…она сидела и прислушиваясь к дыханию майора, когда оно становилось трудным, то будила и давала таблетки, чтобы вновь его вернуть в нормальное состояние. А когда он начинал закашливаться, то помогала перевернуться на бок, чтобы лёгкие могли расслабиться и избавиться от лишних веществ. Температура сильно губила вид мужчины, он становился бледным, как смерть, что начинало пугать девушку. Она то раньше не видела, как люди болели, но он пояснил, что для него это нормально. Поверив только с третьего раза, дева приняла этот факт и просто продолжала лечить. За каждую его борьбу с вирусом, кукла целовала его в лоб, а за каждое движение обнимала, нежно-нежно, чтобы эти ощущения не давили на него, а лишь разбавлялись в нежных тонах. Вайолет успела рассказать ему обо всем, что ранее не говорила. Рассказывала, где была, с кем познакомилась и как набралась опыта, а когда она затронула разговоры о нем, как девушка с каждым новым письмом понимала его чувства, то офицер пролил слезу. Он не до конца верил, что такой трудный путь она прошла только ради него, осознавая слова и чувства. Гилберт, когда ему стало лучше, тоже начинал отрывками рассказывать о жизни вдали от неё. Только в отличии от Вайолет, он не мог поделиться чем-то ярким. Даже рассказал о том, как лежал в психиатрии из-за его побега с больницы, чтобы не возвращаться туда, где находилась она, только ради того, чтобы она встала на ноги и стала жить без него. Тут у куклы случился психоз, она пыталась доказать, что жить без него у неё не выйдет, как и у него. Мужчина признал свою ошибку на собственной крови и пытается все исправить, и она не уступает в этом. Через неделю он почувствовал себя лучше и мог разговаривать намного больше, нежели в первые дни. — Ну, что, температуру ты победил. — радостно смотря на градусник оповестила дама своего мужчину, который лежал с закрытыми глазами, но он не спал, просто все ещё было трудно смотреть. — теперь остались мелочи. — Хорошо, это хорошо… Но, победа не только моя. — приоткрыв глаз, он не спеша повернул голову на девушку, которая до сих пор смотрел на цифры на градуснике. — Ты что там увидела? — А? Да нет. Почему? Победа только твоя. — девушка положила градусник на стол, но не стала убирать куда-то вдаль, вдруг ещё пригодится, простуда порой обманчива, особенно грипп. Пусть она и не болела им, но по словам врача, вирус слишком хитрый с организмом, поэтому всегда нужно быть наготове. — Если бы не ты, я бы не стал бороться даже с этим. — да, он правильно сказал, девушка была рядом, пусть она сначала не знала с чего начать, но одно её присутствие было для него великим свершением небес. Мужчина был ещё довольно слаб, но уже мог попытаться подняться на ноги. — Нет…я дала тебе повод, но поборол это все именно — ты. — взяв его руку, девушка прижала её своей щеке, согревая своей теплотой. Имея какие силы, парень немного сжал руку, обхватывая её щеку, которая давно не получала какой-либо ласки. — Дай мне ещё время…— будто в бреду начал просить её о странных вещах, которые сейчас были неуместны, но, мужчина видел, что его состояние играет в плохую шутку с дамой, которая переживает за него как никогда. Пусть она и видела его слабости, но, чтобы он был так зависим от кровати — неожиданный поворот событий. — Я тебе даю всю свою жизнь. — признаваясь, она утешала его таким ответом, позволяя ему как можно усерднее сражаться за свое и так мертвое здоровье. Сбивший режим, не принимает днями еду — ошибки его прошлой жизни, организм просто не перестроился, не сумел. — А теперь тебе нужно ещё немного поспать. — Опять? Мне сутками спать что-ли? — недовольным голосом отозвался мужчина, на просто не понимая, как можно сутками спать. Он мог поспать час и целый день быть на ногах, а тут его принуждают. — Нет, я уже отоспался. — А ну спать! — девушка возмутилась таким нахальством мужчины, который три дня назад слова бы не сказал, а тут ещё и спорит. — Или же, я тебе расскажу историю… — О, давай. — пытаясь немного подвинуться, чтобы принять удобную форму, мужчина был готов услышать все, что угодно, главное, что история будет повествоваться от её лица. — Когда-то в одном королевстве…

***

Когда-то в один солнечный день в компанию пришёл запрос. Королевство Дроссель требовались в кукле, которая напишет любовное письмо своему будущему мужу. Вышло так, что для мира королевство высших родов решили свести два мира в один через свадьбу. Флюгель был рад такой новости и не стал отказываться от такого удобного случая. Война не позволила это обговорить, но когда она закончилась, то люди начали думать, как можно укрепить узы на своих территориях. Принцесса Дросселя — Шарлотта Абельфрейя Дроссель проявила инициативу первой, ведь когда-то принц соседнего королевства заставил в него влюбиться без шанса на возврат своих жарких чувств. Она была ещё юной дамой. Её кудрявые волосы придавали образ куклы, чья стоимость измерялась не в деньгах, а в жизни, которые люди вложат, чтобы увидеть её хоть раз. Локоны были тонкими, но с необыкновенной прочностью. Волосы переливались на солнце с темно-русского на яркие тона, напоминающий песок в южных странах. Шарлотта имела привычку в обычные дни, когда нет королевских дел завязывать волосы в хвост, создавая небольшой пучок, чтобы при действиях волосы не мешались. А в остальных случаях — на ней царствовала небольшая корона, золотого цвета, демонстрируя людям статус её рода при дворце. Нельзя сказать, что ей было приятно то, что все её считали принцессой, главой нового рода, который она воссоздаст, ведь сердце её было, подобно…обычной дамы, даже ребёнка, чью судьбу решили ещё до её рождения. Её глаза не сверкали с момента смерти матери, в них виделась пустота, где нет шанса найти проблеск. Темно-карие очаги дамы всегда были холодными, строгим, страдающим. Её обучение давало ей умение контролировать свои эмоции при своём народе, но при своей слуге — это был человек, который не подавался этому всему. Алые щеки пылали при восторге, что ее день идёт так, как ей угодно. Они не могли краснеть при людях, кому сердце её девичье не лежит спокойно. Девушка не любила иметь огромный гардероб, её образ всегда был узнаваем. Одно платье — выход в народ. Оно имело лимонный тон, вдохновляя её предпочтение в выпивке. Её любимый чай с лимоном — и было слабым местом. Когда-то в детстве, когда она болела, то мать делала ей такой, лишь слуга может достичь того совершенства в готовке столь чистого чая. Платье тянулось до пола, показывая её неприкосновенность. Ей нравились длинные наряды, большое удобство в действиях. Юбка имела множество слоев, создавая пышность. Пышные платья были в моде в королевских родах. Всегда показывали утонченность в выборе и были самой заметной части в глазах мужчины. Верх был сделан из нескольких слоев той же ткани. На боку был расположен бант, ведь ещё ребёнок. Банты были забавой, не более того. А талия была обтянута белой кружевной тканью, подчеркивая женственность. Её тело было кукольным; тонкие ножки; аккуратная талия и грудь; длинные худые руки, державшие веер каждый божий день; длинная шея, где должны быть поцелуи его избранника; маленькие плечи, которые могли вынести любой вес, если проявить упорство. На её руках были всегда надеты перчатки белоснежного тона, чуть ярче её бледной кожи. Они чуть ли не полностью закрывали обнажённые части рук, чего девушке не очень нравилось, но после часа носки вовсе про них забывала. Туфли…то, что не всем будет известно их вид из-за длины платья, однако, они сами были не столь примечательны, нежели её наряд. Белые кожаные туфли на небольшом каблуке, чтобы её рост казался выше. Сама она была роста 165, что казалось принцессе низким, хоть с ней и спорили. На пятках были пришиты несколько небольших цветков — ромашки с нежно розовыми розами. Ей подарили их ещё в самом детстве. Отец ошибся размером и сказал, что когда вырастет, то сможет их носить с гордостью. Что она и сделала и делает. Её характер был очень сложным. Вечно недовольная девушка могла сорваться на своих слугах даже за самые незначительные ошибки, которые в ее глазах считались апокалипсисом в Дросселе. Упрямая, как китайская стена, которую даже атакой с воздуха не пробьёшь. Если ей сказали, что её слова ошибочны, поправили в разговоре или же указали на недочёты в планах дамы, то Шарлотта была готова вылить вишнёвый сок на его голову, доказывая свою правоту, сорвать скатерть со стола или же разбить посуду. Девушка никогда не признает своих ошибок — это низко для не статуса. В ней была огромная уверенность в своих действиях. Грандиозные планы рождались на её глазах, которые обязательно воплотит в реальность. Не важно, как и сколько нужно силы для этого — она обязательно достигнет своей цели. В ней не было никакой мечтательности. Дама никогда не мечтала, ведь это её мысли, не услышанные людьми, не имели никакого внимания. Пусть когда-то она хотела убежать и стать обычной девушкой, которая работает в цветочном и разносит букеты по домам — глупость и фальшь. Её прямолинейность могло задеть оппонента до глубины души. Она никогда не думала о том, что её слова могут сделать человеку. Говорит то, что думает, используя разные словосочетания. Её речь была полная прилагательных и эпитетов, оживляя разговор с людьми других стран. Шарлотта знала о разных политических взглядов, мировоззрение было развито до совершенства, люди, слушающие её могли лишь поражаться такому подходу, а девочка целыми ночами читала книги, добираясь до самых глубин обычный фраз. Ни капли эмоций и жалости. На ней маска доброй принцессы, а на самом деле она уставший человек, которому самому нужна помощь. Её образование было закончено в высшей гимназии их королевства. Знания разных языков давало ей право заключать мирные соглашения с иностранцами, закупать продовольствие у северных континентов. И самое главное — эти связи продвигали их организацию на новый уровень. Ей поддаётся любая письменность, которую ей могут предоставить. Не допуская ни одной ошибки — она опишет договор, как строгий роман, где девочка будет королевой, а сотрудник рабом вечной жизни. Одним вечером проходило большое торжество. Процессе уже исполнилось 10 лет, а это значит, что она может выйти замуж за любого аристократа. По договору, составленный советом всех стран было признано, что девушки, которые занимают титул принцесс принуждали находить мужчину, дабы создать новое королевство, укрепив мир. И ей нужно было сделать тоже самое. Она видела многих мужчины, разных возрастов, имён и предпочтений. Каждый показывал себя по-разному и каждый ей казался не тем, кого она ждала или же ждала вообще. Зал торжества был украшен дорогими декорациями. Весь потолок блистал гирляндами с кристальной повесткой. А стен вообще не было, ведь взамен них были большие стекла, ведущие наружу. Все считали, что это место будет заполнено людьми, привлекая ещё тех с улицы. Ни одного развода не было видно на тонком материале, которое разделяла два мира. Сверху были закреплены большие шторы, алого цвета, напоминающий красное вино 1799 года. Их королевство было в лидерах в изготовление вина и шампанского. Охватывая весь континент своим изделием — они возвышались каждый день. Красные шторы из бархатной ткани переливались под светом множества маленьких гирлянд. На них не было рисунков, вышитые вручную, как в ее спальне, но были узоры, изображающие цветы. Её любимые тюльпаны были везде, где можно. Три больших стола, на которых ты мог найти любую еду. Столы из красного дерева, но с железные краями — дополняли образ. На них располагались точно такого же цвета скатерть, но с украшениями на краях. Когда люди садились, то могли из-за своих стеснений опустить голову вниз, застыв от работы мастериц. Длина таких сооружений была чуть ли не во весь зал. Много гостей, которых нужно накормить. Дело не малое, но важное. Нельзя было допустить ошибку. Вино, шампанское, ликёр, виски — любому критику по душе найдётся любой алкоголь. Конечно, учитывая обстоятельства сбора, то выпить хорошо так не выйдет. Однако, некоторым это было не проблемой, только потом их выкидывали с праздника. На еду основного внимания не обращали, хотя королевство позаботилось об этом, для тех, кто все-таки захочет найти недостатки события. Салаты, горячее, холодное — все было, в самом лучшем виде оформлено. Главное, что еда имела запах, заставляющий людей узреть творение поваров и куснуть кусочек той самой трапезы. Полы могли быть устелены коврами, но дама решила оставить их такими. Плитки с изображениями довольно сложного наброска инженера, делающий его. То ли цветы, то ли люди — каждый видел там разное. Чёрной краской, но с тонкой кистью он вырисовывал каждую плитку, не спав ночи — мастер безошибочно и ровно рисовал линию за линией, круг за кругом. И не было ни одной плитки повторяющимся дизайном. Всё разные и не имеющие каких-то границ. Они были разрушены ещё до работы, ведь такому человеку не знакомы рамки своего сознания. Однако, никто не знал его намерений в этих произведений трудно понять, что он хочет донести до человека. Главное — душа его открыта перед миром и именно поэтому, девушка выбрала его. Изгоя, которого никто не мог понять. Всё идёт своим чередом. Люди веселятся и радуются празднику. А за тройном сидит она — Шарлотта. Трон был оформлен тем же парнем, только там он делал по её инструкции. Красная спина, заставляла её спину принять самую удобную позу, давая спине отдыхать. Когда садишься, то подушка принимает различные формы, давая ей почувствовать себя в кровати. Рукояти были твердые, не давая забывать, где она. Покрытые золотом, они сковывали ручки принцессы. Неприятные ощущения сдавливали её, не давая задуматься о чем-то ином. Девушка сидела и смотрела на людей, не понимая их радости. Ей то не было столь сладко на душе, никто не мог увидеть её боль и пустоту души. Пусть всем было и все равно, но парень вдали узрел это высокомерное лицо, будто читая на лбу дамы слова, которые очень обидны для него. Но, где-то на секунду, мужчина забирал свои слова, видя ещё отчаяние. Шарлотта никогда не могла отметить свой день рождения нормально. Всегда этот день совпадал с встречами до ночи, праздникам государства, гостями или же браком. Сдерживая слезы, в порыве грусти — она убежала с торжества с запасного выхода, чтобы никто не увидел, да и если бы увидел…кому какое дело. Рядом с королевством расположен был сад. Окружающий большую часть замка. Там когда-то в детстве ещё глупая девушка гуляла и собирала ягоды. Всё дела королевства на себя брала мать и отец. Нет забот и проблем, детство, не имеющейся отличий от обычных детей. Взяв с самого утра корзинку, принцесса убегала в этот сад и искала определённые ягоды. С утра — малина, а вечером — клубника, или же наоборот. Набирая полную корзину, она звала прислугу, чтобы помогла. Немедля, они несли еду в дом, где повара сделают вкусный пирог. Её страсть к пирогам даже спустя года не пропала, ведь это еда, которую она умела готовить. Но есть было уже не в радость. Этот сад был воспоминанием о её беспечном детстве, где жила её мать. Но её уже нет, война забрала её наверх. Когда все государство охватила столь могущественное явление, то её родители уехали на фронт и не вернулись. Только служанка осталась с ней рядом и то, пока она ищет жениха. Сидев там, она медленно, но усердно плакала, не понимая важности таких браков без любви. Нет в ней любви к мужчинам, не имеет смысла жить с тем, кому сердце не может прижился. Был бы отец жив, он бы помог ей. Всегда хотел, чтоб его дочь нашла именно того, кого она будет любить. Каждый день встречать утро и прощается перед мной, как будто в последний раз. Ездить по городам, находя забавы, не иметь связи с троном. Раз не было у него детства, то зачем забирать у неё. Жена лишь согласилась с ним, принимая груз ответственности на свои плечи, но не ожидая того, что вскоре их не будет в этом мире и она останется одна. Не находя никакого просвета, девочка осела на землю, проклиная все на свете. — Вот вы где. — из дальних кустов вышел тот самый парень, чьи глаза наблюдали за ней на празднике. И когда она пропала, то сердце его стало беспокоиться о даме с такими холодными руками. При свете луны он казался ей флагом спасения её судьбы. Столь яркие глаза и нежная улыбка, не имеющая никаких планов на неё. Вот он, стоит перед ней и улыбается, как нелепо это выглядело, но и прекрасно. — Я видел, как вы убежали с праздника. Даже не ожидал такого. В зале вы выглядели такой высокомерной, а когда я увидел вас вновь, но уже здесь…вы показали себя, как обычный человек, хотевший отметить свой день рождение. — По мне было так видно?.. — не имея возможности остановить слезы, дама все так же плакала, как будто сдерживалась все эти четыре года. Её эмоции, пухлые губы, мокрые глаза, которые блистали из-за солёной воды — это все, что он хотел увидеть в ней, чтобы полюбить такого капризного на первый взгляд ребёнка. — Конечно. Со мной было также, никакой личной жизни! Будто сидишь и взираешь на этих людей, чьи лица тебе кажутся противными, но мы же мужчины. Мы должны быть сильными! — смеясь, он пытался её утешить своими шутками. Пусть они были глупы и непонятны, но этот разговор был свободен. Парень болтал с ней о чем-то свободном и открытом. Небо лишь умилялось такому явлению, а бог радовался за ещё одну сплетённую судьбу, чей конец явно будет хорошим. — Я…не должна… — сквозь хрипоту и боль в горле, Шарлотта пытается выговорить слова, которые вновь вернут её к своему статусу. Она не хотела показаться слабой перед таким мужчиной, который сразу ей показался особенным на этом ужасном празднике. Только этот парень пришёл за ней, желая вытащить из тьмы, куда она впала уже давно. Но там же, кроме пустоты нет, стоит ли ей вновь обретать эмоции, которые ее и убили? Сможет ли она снова стать той самой девочкой, чья улыбка озарит всех? Только он может знать ответ. — Ты должна поплакать, не стоит думать, что принцессе это запрещено. Каждый из нас когда-то плачет и это вполне нормально. — осознав её слова, парень мигом её остановил, ведь спрятав эту боль за рёбрами…ей легче не станет. Только с каждым днем будет падать на дно, сдаваясь, презирая себя за несоответствие своему титулу, который для него ничего не значит. Мужчина хочет сделать все, чтобы её убитое сердце стало вновь дышать запахами её любимый цветов, чьё присутствие им в радость. — Я, наоборот, хочу остановиться! А вы заставляете опять начать низко падать… — нельзя было понять, плакала от горя или злилась от его слов. Шарлотта всеми силами пыталась вернуться в свое состояние, но понимала, что парень этого не позволит из-за своих принципов. Дамиан просто хотел ей помочь, ведь он живет обычный парень, а девушка заперта внутри дворца. Почему бы не научить ей так же беззаботно гулять по городу? Все равно потом времени на это не будет из-за брака. — Низко? Посмотрите на эти облака. Они тоже стали ниже своего величия, нежели днем. Но они же, также прекрасны, как и вы. И то, что вы плачете как ребёнок — это не значит, что вас разлюбят. Да и вы на самом-то деле ещё ребёнок. — присев на колени, юноша потянул руку к щеке, желая одним прикосновением дать ей то тепло, которого ему самому не хватало все эти года. Вытирая слезы, девушка застыла, ведь сейчас мужчина проявил к ней интерес, именно тот, кто ей сразу показался так близок к её скрытым чувствам. Эта мужественная рука стала для неё началом пути к своему счастью. Таинственный незнакомец лишь улыбнулся ещё шире, вставая на ноги. Он уйдёт, но оставит след, а она будет идти по нему. Уверенно приобретая те самые черты, которые в маме гуляли. Её мать дала ей все, но она не воспользовалась, но теперь, дама покажет, кто тут ещё ребёнок! — Я верю, что мы ещё обязательно увидимся! — широкая спина направилась туда, где ей нужно быть сейчас. А девушка, прислушиваясь к его совету — выдавила всю свою боль, чтобы начать все с начала. Они обязательно ещё увидятся. Жизнь коротка, но, если есть желание и цели — хватит её вполне. Эти слезы для нее являлись слабостью, а парень доказал, что они тоже могут иметь важную роль в человеке. Именно в человеке, а не в принцессе. После этой встречи, Шарлотта стала искать его на всех картах, писать письма всем, чтобы этот рыцарь нашёлся. И вот, один друг из другого королевства сказал, что это был не просто человек, аристократ, а сын великой семьи Флюгель. Она даже не могла представить, что этот малец так понял её за один взгляд, что оставил свою боль внутри, не решаясь открыться перед ней, кой самой не легко. Дамиан Балдур Флюгель — юный принц из великого королевства Флюгель. В свои 24 года, он имел множество достоинств, которыми парень правил своим народом. Не имея никаких сомнений в своих действиях — Дамиан поднимал величие армии, которой он будет защищать свои земли. Мужчина вырос в семье, где нет слова «любовь». Вечно занятые родители, всегда игнорировали парня, не давая право выбора. Отец был министром в другом городе, где его присутствие было необходимо. Множество конфликтов упали на плечи неопытной семьи. Не знающий мужчина пробовал познать все тонкости своего дела в течение времени, осознавая проблему с разных ракурсов — он больше отдалялся от семьи. Мать была учителем японского языка. Собрав все знания их языка, дама учила солдат. Осознавая ограниченность времени, они учились по десять часов, пытаясь набрать как больше информации. Месяц и все были готовы принять разговор с властями, речь была улучшена и письменность могла сказать все за тон зажеванных слов. Мальчик рос с бабушкой и лишь поэтому был столь оптимистичен. Его бабуля была ещё тем активистом в жизни. Не теряя своего драгоценного времени — она путешествовала по миру, находила новые места и всегда была рядом с внуком. Её характер был очень коварен. Вечно добрая бабушка, могла одним взглядом создать огромный ужас вокруг людей. Не любила, когда кто-то обижал тех, кто был ей дорог. Женщина была ко всем вежлива, никому не отказала в помощи, хотя понимала, что может оказаться в одиночестве из-за своей доброты. Люди злы и неблагодарны, помогая одному, приходят двое с просьбами, и никто не скажет тебе спасибо. Если есть дело, то она тут как тут. Все её знакомые отдыхали на скамейке, наблюдая за природой, а барышня готова была за день убрать все комнаты, разобрать огород, сводить внука в сад и привести обратно и приготовить еду. Когда у народа начался спор, то дама, проявляя свою уверенность и готова была выслушать каждого, выводя итоги для общего компромисса. В её смену никто не мог поссориться, ведь это нарушало тишину, которую она так любила в последнее время. Пусть это было эгоистично, но это было разумно с её стороны. Дочь не пошла в нее. У дамы не было тех черт, с помощью которых её мама стала так знаменита и вышла замуж за короля королевства Дроссель. По её мнению, мать мальчика выбрала глупого и распутного мужа, влюбилась, как маленькая девочка, а он воспользовался этим и испортил часть семьи. Пожилая женщина показала внуку её родные земли, которые стали для него местами его больной памяти. Но, никогда не упускал возможность оказаться в них ещё раз, чтобы вспомнить, каково им было в те времена. Женщина была мастером готовки поэтому каждый день готовила ребёнку его любимые пироги с яблочным повидлом. Когда-то она учила делать их свою дочь, но после пару раз практики, девушка бросила это дело, говоря, что это не её. Ну и поделом, не стала она как-то её уговаривать, а заставлять дитя есть купленную еду непонятного содержание тем более. Помимо пирогов, женщина готовила все. Рацион питания мальчика был огромен и никогда она не повторяла блюда в неделю. В их особняке на окраине Флюгеля был небольшой сад, где росли все фрукты. От яблок до апельсин и от ягод до овощей. Она собирала каждую неделю урожай, а Дамиан помогал таскать корзинки с сада до дома. Таская огромный груз по 10 метров, в конце работы паренек получал по конфете, а он их, в свою очередь, копил для коллекции. Все было хорошо, они проводили хорошее время, пока не началась война. Бабушка его сильно заболела, врачи сказали, что это пневмония тяжелой формы. Из-за катастрофической ситуации в стране нельзя было достать лекарства, а может они и не хотели. Все считали, что пожилые не могут принести никакой выгоды в стране и поэтому они умирали из-за болезней, которые могли бы вылечить и дать им второй шанс. Дочь сразу отвернулась, сказав, что у неё нет времени на лечение старой старухи, которая ей и в принципе не нужна, а её муж даже не стал влезать туда. Попытки забрать сына не увенчались успехом, мальчик сразу сказал, что хочет остаться с бабушкой. Пусть ей и становилось хуже каждый день, но ей было больно не физически, а морально. Ведь она знала, что умрёт на глазах внука, чьё сердце уже болит подобно пули в душу ребёнка. Через неделю, она уже не могла встать с кровати. Тело онемело и даже стало бледнее обычного, а ноги стали отказывать, подобно мокрой вате, покрытая сверху бетоном. Руки покрылись прыщами, вид был похож на лихорадку, которая стала для неё смертельной. Глаза распухли из-за сильного давления на сосуды, радужку уже было не видно из-за зрачка, а оболочка стала красной, ни одного белого просвета. Дышать она уже самостоятельно не могла, каждые 10 минут она задыхалась в собственном кашле с кровью, поэтому люди, которые неравнодушны купили ей ингалятор, которое будет поддерживать её дыхание. Был у неё один знакомый, который её любил долгое время, но вот дама не могла в нем найти что-то родное для неё, другого выбрала. Но, любовь его не прошла, поэтому узнав такую плохую новость сразу поехал в столицу, чтобы купить импортный ингалятор из Италии. Мужчина сам был не молод, но готов был отказаться от всего во имя её блага и счастья. Пусть и её муж умер рано, но зато он был для неё всем и вся, парню было достаточно этого для того, чтобы отпустить ту девочку с длинной косой и незаметной улыбкой на лице. Говорили люди ему, импорт лучше германского производства, да и в Германии, где начинается война масштабного действия не до этого, чтобы создавать такие приборы. Не став спорить, поскольку время драгоценно для неё одной в этом скучном мире, мужчина поехал туда и заказал два, на всякий. Стоимость такой техники была огромна, никто и не думал, что у него хватит денег на такую роскошь. Парень с самой молодости копил деньги на новый дом и думал, что сможет когда-то жить где-то вдали от народа, наслаждаясь своей судьбой, однако, сейчас это уже позади. Мужчина не стал оставлять умирать человека, которого он так любит ради дома из дерева, не имеющего сердца, голоса, глаз, как у неё… Прибыв через неделю, он успел доставить все в лучшем виде, а сам же таскал еду, помогал в огороде и всегда был с мальчиком по просьбе дамы. Сидя в коридоре, мальчик не знал куда деть себя. Ему было 12 лет, но он уже все понимал и готов был к смерти самого дорогого для него человека, но принять этого он не мог. — Дядя, а ей не долго осталось? — сжав руки в кулак, мальчик осмелился спросить его. Видя такое отношение, Дамиан понял, что они очень близко было когда-то знакомы и спросить его об этом было единственным вариантом. — Не долго? Что ты говоришь? — мужчина не ожидал такого вопроса, думал, что малец ещё мал для понимая таких сложных вещей, но зная его прохождение и ситуацию в семье…принял тот факт, что ему нужно знать правду, пусть и не всю, но часть точно. — Эх ты, малыш… Мы будем верить, что она будет с нами как можно дольше… — Я не хочу…ее терять… — прикрыв лицо маленькой ручкой, малец стал плакать. Заставляя старика пустить следом свою слезу горя от провала его жизни. Он хотел ей признаться, что так же любит её, но не успел. Все знают, что ей сейчас это уже не нужно. Ей ничего не нужно… Пусть она не любила его и даже не хотела замечать, но где-то в глубине души…дама была готова его принять вновь. — Н-не…хочу… — Иди сюда… — он просто его обнял, не находя другого выхода. Пусть поплачет, легче станет, хоть на немного. Дамиан не спал и мало ел, все время был с бабушкой и каждый день кормил её с ложечки, нагло обманывая тем, что он уже ел, выспался и бодр… А что ему ещё делать? Если бы он мог, то отдал все, чтобы она жила дальше. Так же улыбалась и готовила ему самую вкусную еду в мире. — Мы выдержим все это…обещаю… Прошел целый месяц, а она уже почти не могла есть, тело покрылось прыщами, которые не было смысла лопать, а некоторые участки кожи стали темно-синими. Клетки отмирали, оставляя лишь тухлое мясо в её организме, которое и так не справлялось с работой. Приходилось кормить её жидкой едой. Другую она не могла прожевать, а если получалось, то сразу же все выходило наружу из-за медленной работы желудка. Бабуля с соседнего села дала им в руки блендер, ручной, конечно, но это лучше, чем молотком бить по фруктам. Им нужно было разрезать еду на мелкие кусочки, чтобы она могла скушать. Женщина приготовилась умирать, а они не были готовы её отпустить. Её глаза были уже закрыты сутками, а открывала она их лишь, чтобы посмотреть на мальчика, будто в последний раз…немного улыбаясь ему, пусть это было больно и эгоистично в такое время улыбаться, но большего она не могла дать ему. Сегодня последний день мучений, однако, дама хотела провести его с внуком. Дамиан сидел с ней и рассказывал всякие истории, так, словно был в школе. Там он получил грамоту за хорошее поведение, ни одного замечания. Всегда приходил вовремя и был готов к урокам, независимо от ситуации дома, активно отвечая на всех занятиях. Бабушка радовалась за него, сожалея о близости кончины, от которой ей никуда не деться. — Бабушка, а тебе правда стало лучше? — с надеждой спросил парень, смотря прямо в её холодные глаза, взирая на зрачки, которые стали блестеть от накопление слез, похожие на хрустальный шарик, который вот — вот лопнет. — Д-да…правда… — дыша через раз, она начала кашлять, придавливая все свои мокрые чувства под землёй, где её путь будет закончен во веки веков. Мальчик же никому не будет нужен. Дама это поняла сразу после отказа дочери в помощи. Они заняты лишь собой, лицемеры… Дамиан будет жить сам по себе и когда-то упадёт, сдаваясь. Пусть она в свое время тоже была одна, но она понимала, а он же нет… — Дамиан…мне нужно тебе сказать…кое-что… — Да? Что же? — пристав с колен, парень смотрел на её лицо, пытаясь понять, что она скажет. Он будет читать по губам, не впервой, но главное, чтобы она сказала хорошее что-то. Старик в это же время сидел за дверью и принял судьбу мальца в свои руки. Она вверяет его ему. А он же должен стараться заменить её…но, ничто не заменит родную душу для него. — Никогда не сдавайся…иди вперёд и помни, что я буду…рядом. Ни за что не теряй веру в новый день…будь счастлив, я верю…что ты найдёшь то, что будет тебе так же близко…как я. — она не может дышать и это не из-за лёгких, которые вовсе отказали, а из-за слез, которые так долго сдерживала в себе. Никто не знал, что будет впереди, но каждый верил в то, что завтра будет лучше. И она будет верить в каждый его день. Будет рядом, помогать морально встать на ноги. Главное, чтобы он сам этого хотел… — Не надо этого говорить! Я не смогу без тебя! Ты же это знаешь! — чувствовал, что она это скажет и не хотел принимать того, что ему придётся всю жизнь быть одному. Дамиан плакал во всю силу, а ногами стойко стоял на полу, сжимая пальцами тапки, в которых он ходит по дому каждый день. Руки уже стали красными от давления, но ему не больно…ему уже давно не больно… — Лонгастер… — не выдержало человеческое сердце такой боли. Ей не приходило ничего на ум, как позвать её друга. Мальчик верил до сих пор, что она сможет пережить эту страшную болезнь. Но стал видеть со временем, что ей это уже не нужно, она сама сдалась и не собирается пробовать ещё. Ему больно от того, что она опустила свои холодные руки на землю, где её родной дом на долгие столетия. А он лишь будет приходить к ней и говорить просто «Спасибо, Ба». — Нам пора, родной. Ей нужен отдых. — из двери показался тот старик, который и станет ему новой стеной. Мужчина должен был закончить дело его первой любви. Пусть Дамиан ещё долго будет уперто настаивать, что он хочется остаться в доме бабушки, но он не сможет этого сделать. Напоминания о ней убьют его быстро. Даже обычный платок может принести боли столько, как никто иной не сможет, даже убив его, все равно боль будет малой. Схватив его за талию, стал держать всей силой мальчика на месте, постоянно оттаскивая назад к выходу. Но, как же без этого… Дамиан не хотел её покидать. — Ты должен пойти со мной! Так твоя бабушка сказала. — Отпусти! Я не хочу от неё уходить!!! — хватая все, что было под рукой начал кричать парень, пытаясь хоть ещё пару дюжин мгновений побыть с ней рядом. Но, он не знал, что это была последняя встреча в стране живых. Никто ему так и не сказал, что его родное сердце перестало биться. Женщина лишь смотрела на это и издавая тошные хрипы проговаривала молитву, которая будет ему защитой. Её глаза будут ему картой, а душа коробкой воспоминаний, которые помогут ему двигаться дальше. — Будь счастлив… — это последнее, что она сказала ему. Закрыв дверь, дама ещё минут 10 слышала его крики мольбы отпустить его к ней. Но, старик знал, что если она сказала, то нельзя дать протест. Он потерял эту девочку и больше не сможет её увидеть. В молодости он даже не задумывался о том, что её может не стать так вот просто, а может просто не хотел думать. В любом случае, парень умрёт с этими тремя нежными словами на устах пропитанные алкоголем… Дамиан проживал свое детство забитым в самую клетку. Но, он старался начать все сначала, понемногу отпуская всю боль, оставляя лишь хорошие воспоминания и те слова, которые были словно заклятьем в новое будущее, где будет все иначе. Сейчас он занял место принца, посчитавший, что королём он станет только если женится, но он не находил никого такого близкого для него. Мужчина был открытым. Всегда готов был рассказать все о себе, при этом говоря сразу свои недостатки, которые походу и отгоняли людей от него. Но это была не причина горя, он все равно старался пережить эти неудачи. С самого детства мужчина был ещё тем хитрецом. Если на судье стоит какой-то приз, то Флюгель его заполучит одним махом, не боясь последствий. Используя все на минимум, он обходился минимальными сроками и не получал больших потерь. Принц делал все из принципов, не смея делать по своему величию. Если ему нужно решить проблему, то всегда делал это исходя из своих действий или думал, как бы поступила бабушка покойная. Только так он мог стоять выше других, не боясь упасть вниз. Никогда не думал, что когда-то ему придётся решить проблему самому, исходя из своих чувств и эмоций. Он не боялся смотреть в глаза бездны, поскольку он там уже был и смог вылезти вновь и поэтому он сделает все, чтобы сохранить мир во всем мире. Его храбрость не имеет границ, как и сообразительность. Из обычных вещей сделает оружие, а из лекарств вакцину. Умение пришло через боль и страдание, но именно это сделало его тем, кто он сейчас. От бабушки передалось лишь две черты, которые стали так близки к победе. Уверенность в новом дне. Если ему было плохо или его планы провалились, то всегда знал, что завтра будет лучше…завтра будет легче. Не боясь публики, он говорил все, что ему нужно было сказать в самой грубой форме, но осуждения — не его слабость. Его слабость быть неуслышанным, но это было далеко не реально. Черта чистой крови родного сердца. Всегда был в хорошем настроение. Был готов улыбаться через боль, как учила его бабушка. Не показывай слабость и тогда ты будешь силен. Детям он помогал впервые очередь, веселил или что-то покупал, а пожилым…принц уделял особенное внимание, если не его бабушку, то других обязательно спасёт от таких мучений. Война далась ему не так сильно, нежели Дросселю. Благодаря армии — он избавил в первые же дни людей от врагов и обеспечил защиту. Давал все, что нужно народу. Еды было много — голод не их стихия. Лекарств ещё больше, не хочет повторить ошибку родителей, а больниц на ровне с количеством жилых домов. Солдат поступало не мало и все нужно было место в койке. Но, в последний миг, Дамиан дал армию соседнему королевству, ведь узнал, что кроме девочки там никого нет. А сам же стал руководить отрядом для захвата Дросселя от врагов. Битва шла пол месяца, но они одержали победу. Никто не мог сдаться, ведь цель была чересчур важна для всех мужчин. Девочка сама была не промах, но её сил было недостаточно, чтобы повалить такую армию. Мужчина так не вышел к ней, ведь рано было давать началу дороги любви, а лишь просто молча ушёл… Сам парень из себя представлял высокого мужчина с ростом 190, выше даже некоторых аристократы и министров. Поражаясь такому росту, они лишь открывали рот и завидовали силе принца. Голубые глаза, подобно ночному небу…были так чисты, как первые звезды в млечном пути. Они блестели, когда он был заинтересован чем-то, а тухли, когда был в клетке болезненных мыслей, но это было видно лишь ему и зеркалу, где он отражался. Колокольчики были схожи на его безразличие во взгляде, а луна волнению за всех близких. У него не было каких-то критериев красоты и порой его осуждали за его вкусы, но он любил иметь нестандартные образы. Примеру служили его волосы — они были до самых плеч, столь непослушны, что локоны были раскиданы в разные стороны, но эта картина, придавала образ ёжика, который испугался шума из далёких земель. Цвет был подобен утреннему крепкому кофе, который даёт энергию на целый день и ночь тоже. Принц предпочитал кофе без сахара, ведь он сам как сахар, который тает среди толпы женщин. Небольшая кружечка горячего напитка могла снять всю усталость и апатию за один глоток. Любитель побыть на солнце отразилась на его когда-то бледной коже, теперь она стала как молочный шоколад с изюмом внутри, благодаря родинке на шее, которую могли увидеть те, кто имел с ним близость в вечность. Среди парней, благодаря такому оттенку он был солнцем в тёмном туннеле, где в конце было спасение. Не скрывая своего тела, парень всегда был одет в белую рубашку без единого пятна на его репутации. Подворачивая рукава до локтя, был готов уделать любого хама и преступника на его земле. А ключицы были его гордостью для дам с хорошим вкусом. Худое телосложение давало ему большое преимущество в таких тонкостях. Поверх рубашки был одет пиджак, темно красного цвета, будто высохшая кровь на поле боя, где бой почти был закончен. Это был лишь украшением, но он защищал его от дождя, который шёл каждый день в честь провала операции. Мех по бокам был шармом образа высокого и влиятельного парня. Сразу виден нестандартные предпочтения, и они же делают его собой. Обувь из натуральной телячьей кожи был выбор молодого господина. Она при хорошей освещение отдавала блеском благородных глаз животного, которое вынесет все препятствия на асфальте, от камней до грязи. Мастер делал все по его требованиям. Сами сапоги тянулись до самых колен, закрывая половину ног, которые нужно защищать любой ценой. Немного подвороченные края сверху давали свободу, ведь на коленях он бы не смог двигаться нормально. Изначально он хотел их сделать на шнурках, но подумал, что нужно хоть как-то входить в нормальные рамки и предпочёл замок из твёрдого металла — алюминий, чтобы не разошёлся в самый эпик событий. А если что-то пойдёт не так, то может поменять замок одним махом. Не отвергая моду 20 века, парень всегда носил штаны на лямках чёрного, как мрак ночного переулка цвета. Лямки были на концах плеч, чтобы и не спали, и не давили на него сверху вниз, оставляя следы их нахождения. Всегда должно быть все просто. Штаны не имели никаких украшений, даже складок, похожие на свиньи сборки на ногах, ведь это не по-мужски, как говорил он тем, кто предлагал такую вещь. Он не менял в основном свою одежду, только лишь при встречах мог взамен пиджака с короткими рукавами надеть костюм, чтобы образ соответствовал уравненью важности встречи. Шарлотта узнала все, что ей нужно и собрав совет начала рассказывать свои действия собрания. У неё было много компроматов для такого решения, и она не хотела терять этого мужчину. Выгода в браке: оба государства будут во веки веков связаны и будет проще женить ресурсы для обеспечения народа. Лекарства, преодолевая небольшие расстояния будут поступать из Флюгеля, а продовольствия из самых свежих фруктов, мяса, овощей и чистой пресной воды из Дросселя. Армия поднимается на новый уровень, а чиновники начнут нормально работать. Мир в двух государствах и продолжение рода: соединяя два человека, королевства сразу становятся одной державой, которая не сможет нанести удар по друг другу. В любом случае, они будут оба стоять за свои земли и не дадут погибнуть союзникам. И выйдя замуж, они смогут родить нового наследника их трона, который продолжит существование семьи Дросселя и Флюгеля. Обеспечение ресурсов: Дроссель славился нефтью, металлом и золотом, что является очень ценным ресурсом для работы множеств техник их королевства. Разделяя их пополам, они смогут занять первые позиции по производству продукции на свет. Электричество выйдет на новую ступень революции и станет гореть уже не лампы настольные, а люстры, где будет стоять всего одна лампочка, обеспечивая работу на целый месяц, а может даже два. А Флюгель славился цветными металлами, серебром и газом. Если они смогут делить все, то украшений станет больше, и цена будет ниже. Каждая женщина сможет иметь украшение из красивых и изысканных драгоценных камней: хрусталь, изумруд, аметист. Поменяв дрова на газ, то люди смогут пользоваться плитами и больше не уходить утром на поиски дров, а просто включить газ и с помощью спичек поджечь его. А из серебра будет сделаны новые каски, создавая новую технику и смешивать серебро с более активными металлами для танков, вертолётов и пушек. Согласившись с ней, министры написали в правительство Флюгеля с целью принятие или отклонения данного предложения. Для них слова принцессы показались очень интересными и стоит попробовать это все провернуть. Написав письмо, где они все расписали до мелочей, чиновники отправили его в королевство Флюгель. Не стоит переоценивать себя. Дамиан не долго думал, но был поражён такому предложению. У него было много приглашений для соединения городов, но считал, что это не выгодно, а здесь расписали так, что согласится можно было бы сразу. Но девушка с кудрявыми волосами была для него чем-то необычным и красивым, но, чтобы она обратила внимание на него? Может только из-за благодарности в войне? Он не знал ответа, но не стал долго томить. Женщины не любят ждать ответов, вдруг ещё и передумает. Не став отрицать то, что такое предложение для него будто тёплый воздухом по лицу, он отправил ответ с согласием на создание новой эры на континенте. Но, для этого нужна была ещё автозапомиющая кукла, чтобы писала письма. Они только раз встретились, и до свадьбы не могут быть наедине и стоит ли выходить вообще, чтобы все испортить? Час Шарлотта не знала, что написать, поэтому вызвала знаменитую куклу с компании СН. Пусть она напишет красивые слова, трогавшие сердца людей. Девушка сразу оплатила ей весь путь до её государства, считавшая, что это неправильно заставлять такую даму ехать с другого края земли. Однако, она приехала намного раньше, чем ожидалось. Принцесса вообще об этом забыла и спала до обеда, думая, что ей ничего не надо делать. Кукла, приехав к дворцу, устремилась на самый верх. Взирая на вид флага Дросселя. Она знала, что он будет таким, но вживую ей было более интереснее увидеть. Большая ограда из металлических решёток тонкой конструкции в виде цветов стало для неё началом работы. Перед ними стояли пару солдат, которым она отдала честь, не избавляясь от привычки. Но мужчина не обратили на это внимание, ведь их задача следить за народом. Зайдя внутрь, то ей показался большой фонтан, по краям которого росли тюльпаны. Она не понимала ничего в цветах, кроме фиалок, но каждый цветок был индивидуален и прекрасен. Белые лепестки, где внутри жёлтые семя было очень подходящее зрелище для новичка в таком. Каменная тропинка вела прямо к двери во внутрь, где опять же стояли солдаты. Увидев её издалека, они сразу открыли дверь и молча готовы были пропустить даму. Уже оказавшись внутри, она увидела широкий коридор, где было много цветов в вазах, а по углам диваны из бархата, который был для неё не столь приятен, как кожа. Но, белые, как снег диваны с белыми цветами — идеально. А пол был серого оттенка, чтобы не портить столь яркий вид на зал ожидания. Вайолет села на диван в ожидании кого-то из дворца, пока в проёме не показалась женщина уже не юных лет. Альберта Вальсент — служанка королевства Дроссель. В свое время женщина служила ни одной Шарлотте, но и её матери с отцом. Девушка из семьи министров дальнего востока, где должна были проводиться выборы нового главаря государства. И бог услышал их, отец, который был когда-то военным, но из-за нарушение нервной системы отдалился от своей мечты занять офицерские ряда и отдался политике. Благодаря его знакомым, он смог выйти в лидеры и занять почётное место в правительстве востока. Но, парень не отказался от семьи, а помогал, как мог. Мать не стала нигде работать, отец убедил её отдаться домохозяйству и воспитывать дочь. Пусть это было неправильно, но было разумно с её стороны. Их дочь была гордостью города в глазах населения. В самое утро, она пекла хлеб и разносила по домам, а днем могла принести яблоки и груши, тем, кто просил её утром. Не отказывала в помощи и всегда была готова бросить свои дела, чтобы дать другим шанс на решение проблемы. Её образование было средний, поскольку из-за трудности в жизни не смогла попасть на высшее. Но, никто её за это не осуждал, пусть знания были важны, но её личность говорила уже сама за себя. Она хотела посетить много городов в поисках своего призвания, но не могла. Поэтому, смирившийся с выбором родителей, она пошла учиться на врача. Говорили, что профессия как раз для неё, пусть она лишь медсестра, но и они могут спасать жизни людей. Учёба была сложной для неё, четыре года труда и выпускной во дворе колледжа — являлось самым сложным этапом для девушки, чей отец был врагом народа из-за своих ошибок. Угробив страну, люди начали бунт, где никто не мог оказать помощь мужчине. Деньги победили совесть и честь перед государством, которое было домом для миллионов людей. Но, она не стала никому говорить свое происхождение и лишь прикидывалась нищей дворянкой, чья репутация не поднялась выше «убогой». Закончив свою учёбу на отлично, дама уже поняла, что делать там, где нет мира, нет смысла. Поэтому собрав чемоданы, Альберта уехала в другую страну, где будет дальше развиваться. Мать писала ей много писем с просьбой вернуться, но она не видела никакого намёка на то, что её слова были искренние и в скором времени вообще перестала их читать. Отец так и сражался с народом, пока голод не погубил всех. Ей было жаль тех, кто жил там и был рабом перед ногами отца, но сделать не могла ничего. Пройдя пару курсов, чтобы укрепить свои знания в медицине — она устроилась в больницу в самой стране Германии, где и стала известной медсестрой. В свои 20, девушка могла опередить по опыту всех опытных врачей узких направлений, но никто не давал ей шанса на высшую должность. Каждый день ей приходилось много лечить и все были благодарны, кто-то принесёт сладкое, а кто-то просто подарит цветы, сорванные на улице. Ей все равно было приятно получать столь незначительные презенты, которые грели душу. Её коллеги лишь могли молча завидовать такому человеку в их клинике. Но, однажды, когда все ушли по домам, а она осталась дописывать свои отчёты за работу за эту неделю, к ним поступила женщина, у которой открылось кровотечение. Притащили её на тележке, где белая скатерть покрылась большим красным пятном яркого оттенка, значило лишь одно, по дороге женщина начала терять кровь в больших количествах. Сама она была бледной, как смерть, а ноги вообще синие, как и руки. Самих глаз не было видно, так как она их закатила наверх из-за боли и усталости от таких мучений. Врачи, которые ее доставили сообщили, что вызов поступил из королевства Дроссель и она является королевой данного государства. Однако, ей было не понятно, раз королева, то почему не сделали все нужные вмешательства там. По словам парней, врачи там неопытные и лезть не стали, а других не было. Раз так, то нужно помочь. Ещё сказали, что муж отказался с ними ехать, боясь пропустить важную встречу для их страны. На эти слова, Альберта лишь фыркнула, будто обсуждая его за такой поступок. Как оказалось позже, она была беременна, и никто не оказывал ей помощь из врачей других городов из-за невозможности приехать к ним. Из-за отсутствия врача в их секторе, Альберте пришлось взять все в свои руки. Помимо основного курса деятельности медсестры, она прошла тот, который занимается родами женщин, изучая все тонкости организма в такой момент, дама стала больше тренироваться лишь заучивая все, а на практике не могла, к сожалению. Однако, почему она именно это выбрала — неизвестно. Пусть будет так, девушка хотела давать детям жизни и помогать начать новый путь по тяжёлой дороге их судьбы. Роды проходили очень тяжело и был шанс, что кто-то из них умрёт. Но, дама не хотела терять никого из-за ошибки тех врачей, которые лишь посмотрели не увидели осложнений в матке. Собрав все силы в кулак и взяв скальпель, девушка начала делать кесарево сечение. Сама она уже не могла тужиться и заставлять её терять ещё больше крови, чтобы умереть из-за отсутствия сил драться за жизнь — сразу убрали её из игроков и стали сами сражаться за судьбу этих обеих. Никто не хотел рисковать, но Альберта настырно заявила, что этой женщине нужно вести наркоз на час. Если они этого не сделают, то она получить болевой шок, что будет очень плохим поворотом событий. Когда Альберта притащила все инструменты на стол, при этом позвав ещё пару медсестер, которые были для неё очень близки — начала готовиться к самому опасному. Женщина полностью готова была доверить им жизнь другого человека, живого и даже сою. Дамы знали, что у неё все выйдет и даже если они получат выговор или увольнение, главное, чтобы все было хорошо с ребёнком. Пройдя около пяти часов, они все-таки смогли вытащить ребёнка и причём живого. Пришлось делать переливания крови из-за большой потери по дороге к ним. У них как раз имелась вторая положительная в холодильнике в нужном количестве. Заливать уже стала её подруга, поскольку Альберта занялась ребёнком, у которого нужно убрать трубку, соединяющая желудок матери и его пупок для поступление пищи и остальных питательных веществ. Мать дитя была под наркозом, поэтому сами решили привести его в порядок. Эта ночь была трудна, но все пошло хорошо, поэтому можно было поспать до утра, а ранним рассветом принести ребёнка в палату королевы. На утро, когда высший персонал узнал о проделках этих женщин, то сразу вызвал их в палату той дамы, которая была уже в сознание. — Вы что сделали? Кто дал вам на это право?! — главврач возмущался от таких безответственных деяний. Если бы она умерла, то вся клиника получила выговор, а их бы посадили за нарушение дисциплины. Мужчина не хотел терять деньги и по этой причине, сразу был готов их уволить и сделать все, чтобы они никогда не устроились на работу в какой-либо больнице. — Мы сделали, что должны были! Если бы мы вызвали вас, то вы вовсе не успели оказать ей помощь. Времени не было, Альберта знала толк в этом и сделал все в лучшем виде. — одна из присутствующих стала защищать свою коллегу от такого тирана, у которого лишь деньги важны, как и власть над людьми. Пускай ей сразу дадут сдачи словами, но она скажет все, что думает. Всё врачи стояли в полном непонимания, ведь если так считать, то она спасла ребёнка и мать дитя. И то, что она медсестра со средним образованием — плохой аргумент её убирать с должности. Без неё — умерла бы королева и государство не пережило такую потерю. — Даже если вы нас исключите, то я все равно буду защищать её. Она сделала все, что нужно. Помимо вас никто не скажет ничего против! Ведь все понимают, что она поступала в лучших целях. — Как ты смеешь, так говорить со мной? Мне все равно, что она сделала, ей никто не давал на это право. Сегодня ты, Альберта, потеряешь все, к чему стремилась и никогда больше не сможешь лечить людей. Я тебе обещаю. А вы, будете решены премии до конца года за то, что не остановили её. — хирург стоящий рядом с главврачом, хотел бы высказать протест, ведь, проверяя женщину, то он увидел качественную работу её нежной руки. Швы ровные, крови в организме норма, а давление вообще лучше некуда. Он оценил труд столь странной на первый вид женщины, но также стал восхищаться. Но не мог сказать, ведь уволят, а он не из-за денег работал, а из-за своей мечты. — Вы не можете её уволить. — позади них проговорила пациентка, которая хотела её защитить. Ей было плохо, но, когда она впервые увидела её лицо и сейчас, придя в себя, женщина узнала её. Она спасла её ребёнка и помогла самой выбраться с глубины, где нет ничего живого. Ей было трудно понять, почему её так ругают. Королева, напротив, гордилась своей спасительнице и была благодарна за такой большой труд в самую ночь, где каждый хочет спать. — Я не позволю вам её убрать. А если вы уберёте, то я заберу её к себе в королевство и дам почетную должность, где её будут любить, а не унижать, как вы. — Не стоит, правда. Я сама справлюсь. — уже на этот раз стала говорить Альберта, не хотев загружать слабую пациентку своими проблемами. Её никто не любил на работе из-за её самовольничества, поэтому ей было уже не привыкать слышать такие упрёки, хоть у неё было идеально все от стерильности до содержания её стола. Однако, никто не ценил этого и думать о каком-то будущем в виде фельдшера узкого направления — не имело никакого смысла. Её все равно уволят завтра или сегодня, принять нужно в любом случае один и тот же исход от мужчины. — Если хотите, увольняйте, но, я не жалею, что сделала. —…Я подумаю над этим и дам тебе точный вердикт. А сейчас все свободны, чего встали? — он не мог говорить в присутствие столь влиятельного человека, а врач даже не думал, что она будет заступаться за дворянку. Осознавая урон в случае её увольнения, лучше сразу убрать все замечания и дать ей дальше работать. Только вот, мужчина боялся, что она уйдёт к ней. Когда есть спрос, то у него все тело начинает дрожать, чтобы заполучить это. — За мной все. — Спасибо…что помогли… — Альберта и не думала, что может получить защиту от неё, но именно она дала ей выбор. В общей сложности, ей хотелось бы попробовать у неё поработать, но в то же время, боялась, что она опять все испортит и начнётся тоже самое. Не став стоять на месте, она подошла к кроватке и аккуратно подняла ребёнка на руки, чтобы тот не заплакал в сонном состоянии, стоит лучше показать этот комочек счастье её родной матери. Дите лишь смотрело на неё своими глазами, подобно песку в Сахаре в солнечный день. Немного улыбнувшись такой картине, королева лишь кивнула, приняв то, что именно Альберта достойна быть рядом с этим ребёнком. Она малышу сразу понравилась, поэтому стоит подумать о том, что нужно взять для неё служанку, которая все будет уметь. — Смотри, а вот тебя мама. — Господи…какая ты у меня милая… — немного приподнявшись с кровати, женщина взяла своего ребенка себе на руки не могла поверить, что этот день настал. Когда она сможет увидеть родное сокровище своими глазами, а она своими. Альберта лишь стояла рядом и была рада, что она смогла помочь им. — Спасибо вам, Альберта… Ты ей очень понравилась… Я не знаю, сколько мне осталось, но я хотела бы доверить её человеку, который с самого начала был рядом с ней… Альберта, может все-таки подумаете? Я буду платить больше, чем тут! — Что вы? Мне не интересны деньги. Раз…я ей понравилась…то я попробую. Но, скажу сразу, я не столь опытна в этом… — заикаясь стала говорить медсестра, пытаясь как-то подобрать слова, чтобы не обидеть и заставить забрать свое предложение обратно. Она не хотела иметь детей, но хотела воспитывать её дите. Королева была добра к ней и хотела помочь. Девушка лишь улыбнулась им обеим и села рядом. Уже не спрашивая этого, на что королева лишь одобрительно кивнула. — Шарлотта… С этого момента Альберта ушла с клиники и стала работать у них. Первые дни, она была забита и прежде, чем делать что-то долго думала, правильно ли будет. Но, другие служанки помогали ей во всем. Они оказались и вправду добрее её коллег и не завидовали, а наоборот двигали вперёд к вершинам. По словам одной женщины, всех их взяли при разных обстоятельствах. И каждый доказал в какой-то момент, что жизнь с ними не справедлива. Дамы показывали свою боль и доброту и доказывали, что им тоже хочется быть как все нормальные люди. Королева брала лишь тех, кто был умен, но этот ум не оценило общество. Поэтому, все так добры к друг другу и помогают. Так же, сама госпожа им оказывала руку помощи в любой ситуации и ни разу не ошиблась в них. Каждый день она становилась более умнее и смелее и вскоре стала полностью заниматься ребёнок. И именно Альберта придумала ей имя. Когда они сидели в палате, то она рассказала, что хотела когда-то назвать дочь Шарлоттой. А вот королева даже не думала, что существует такое красивое имя, ассоциация которой являлась «королева». Происхождение такого имени было сделано в Франции, поэтому все, кто стоял на престоле имели подобные титулы, но лишь единицы могли доказать достоинство принадлежности столь красивого эпитета. Было, конечно, ещё и подобное значение имени для парней, как Карл, но оно использовалось намного реже, нежели Шарлотта. С этого времени, все её называли Шарлоттой и каждому оно казалось изысканным. Шарлотта росла быстро и всегда была самой весёлой во всем дворце. Альберта радовалась за неё, но также сохраняла безразличие на лице, чтобы та не стала наглеть. Ходила на разные кружки и была всегда в курсе всех конкурсов в стране, где она ходила с служанкой, то уходили под самый вечер. Но, женщина не имела ничего против. Ребёнок радуется и ей хорошо на душе и большего ей не нужно. После смерти королевы, девочка долго переживала такую потерю. Каждый день ходила к ней на кладбище и рассказала новые новости, она думала, что ей будет приятно слушать, а Альберта просто была рядом. И каждый день она была рядом. Учила её этикету, помогала стать достойной своего престола, каждый день учились и конечно гуляли, если Шарлотта все хорошо сделала на уроках. Зная её, то она пошла в мать, всегда делает вовремя и не ноет, что устала. Девочка запомнила черты своей матери и старалась им соответствовать, доказывая, что она дочь королевской крови. Сама Альберта была спокойным человеком. Если начался ссор, то она спокойно стоит в стороне, а если кто-то стал к ней лезть, то молча слушает и даже не думает как-то отвергнуть слова человека. Все придирки она принимала и просто забывала. Девушка запомнила слова королевы, которая всегда ей твердила, что она идеальна и не нужно меняться. Её характер был прост, но также непредсказуем. Ко всему была безразлична, по крайней мере, показывала это. А на самом деле, если девочке плохо, то ей в сто раз хуже, что не может помочь. Всегда переживала за неё, но не могла избавиться от этого. Женщина просто не знала, как показать такие эмоции на своём каменном лице. Была готова с ножом кинуться на тех, кто её обидел, а если кто-то тронул, то вообще уничтожить. Она не имела страхов. Для Шарлотты Альберта была рыцарем, который её закрывает от всех недуг, всегда идёт в бой и несёт её груз ответственности на себе. Помимо этого, она просто боялась потерять девочку, поэтому и пыталась быть сильной и независимой от людей. Уверенность передалась от матери. Не боясь никаких сомнений, дама прошла шла вперёд. Если возник какой-то трудный вопрос для принцессы, то она же его решит одним мигом. Ей всегда казалось, что сомнения — это иллюзия её страхов и решивших всех ресурсов боя, просто упадёт на землю. Альберта не любила веселиться. Никогда не улыбалась людям, ведь это лишь забава. А она уже давно не ребёнок, чтобы радоваться чему-то. Но, если Шарлотта занимала почётные места в разных мероприятиях, то душа холодной дамы пело от счастья. Её достижения, как кипяток на лёд, который заморозил её сердце. Служанка была идеалом для всех, но в то же время была хорошим конкурентом. Принцессе каждый день предлагали найти замену получше, помоложе. Но, она же знала, что лучше Альберты у неё никогда не будет. И женщина будет держаться за неё всегда. Она её опора, она её слабость. Бывшая медсестра представляла из себя обычную девушку и внешность была ничем не примечательной. Аккуратно уложенные волосы на невидимки создавали необычный убор для выхода на свет. У неё были густые волосы цвета тёмной карамели, будто видишь на волоски, а вкусные конфеты, которые хочется так съесть. Никогда не позволяя ходить с распущенными волосами, как её девочка. Даже, когда была в больнице, то всегда ходила с хвостом. Дело нужно делать и этому не должно ничего мешать. Но, у неё волосы были длиннее, нежели у других горничных. Используя иллюзию, она могла создать пышную причёску, давая людям думать, что у неё длина волос до плеч, а не до талии. Строгое лицо дополняло не только складки из-за возраста, а серые, как волчий мех глаза. Взирая на них, можно было увидеть свое отражение, ведь лёд в них жил, напоминающий айсберг на севере. Блеск давно пропал, когда госпожа умерла, она её любила как вторую мать и было тяжело с ней прощаться. Но, жизнь такова, жестока, но где-то вдали виден и свет, а это свет жизни ради Шарлотты. Глаза открыты, пока девочка этого хочет, а когда не захочет, то закроются и примут груз век. Тонкие брови составляли дорожку, ровную и не имеющую ни одной кочки. Лишь иногда она могла изобразить разочарование или недовольство на свою принцессу. Пару морщин дополняли образ и состояли её уже не юный возраст. Они были небольшими и еле заметными, но при солнце, морщинки были ярче солнца. Для неё это уже было нормально, а вот для принцессы это казалось странным явлением. Женщина при своём росте могла убирать высокие полки и открывать шторки в комнате принцессы. У каждой девушки свой рост и он всегда помогал, а ей в два раза больше. При росте 165 у неё было много возможностей, а если нет, то лестница ей в помощь. Её наряд был строг и красив, соответствовал всем меркам. Воротник был официальным элементом одежды у каждой служанки. Белый, как первый выпавший снег в Дросселе. Белоснежный тон продавал ей свежесть, которой ей нужна больше, чем кому-либо другому. Пару чёрных пуговиц, давали утонченность, а кружевные края сложность её выбора. Если каждый одевал их без каких-либо элементов, то она была вся в ручных украшения из ткани. Фиолетовая, как вечерний закат в окнах государства кофта, имеющая складки у самого конца, демонстрируя её талию, которая в свои времена была центром внимания мужчин с хорошим взором на такие женственные части тела дам. Длинные рукава служили для скромности дамы, но они же были защитой от холода, накрывающее все королевство с ноября месяца. Рукава имели свободный стиль, не сковывая движения Альберты, у самой кисти они были сшиты из твёрдой ткани, чтобы не болтались сверху вниз, когда она махала руками. Юбка до самого пола была сделана из этого же материала и цвета, что и кофта. Почему до пола? Потому что, она любила все закрытое в свое время. Она не принцесса, а слуга и делать нужно все должным образом, наклонивший за чем-то нужно уже знать, что юбка не поднимется выше бёдер, показывая свою вульгарность. Множество складок собиралось на одежде из-за постоянного движения по замку, но мастер сделал это специально. В случае чего, эти складки будут выглядеть, как часть дизайна, а не как мятая ткань из-за неприятности носителя. Не изменяя себе, на её худых ножках были обуты короткие сапожки без меха. Не в её вкусах носить туфли, балетки, тапки. Сапоги были собраны из кожи рептилий, чтобы создать комфорт и долгосрочность носки с начала покупки. Сам цвет такого необычного предпочтения имел чёрный, а подошва была темно коричневого оттенка, чтобы учитывать возможные столкновения на асфальте. Короткий замок для удобного снятия обуви перед сном. Сам замок был сделан из магния, который при лучах солнца так же сохранял низкую температуру. Каждый металл летом мог наколоться до больших градусов, что мог спалить все на свете. А Альберте это уж как сильно не хотелось, поэтому перед самым заказом обуви, она указала, что нужно сделать так, чтобы металл был так же холоден в жаркие дни. Она никогда не меняла свой наряд лишь тогда, когда у девочки намечаются встречи и то он так же был похож на её повседневный. А сейчас Альберта стояла перед Вайолет в своей повседневной одежде, не стесняясь несоответствия. — Здравствуйте. Я являюсь автозапомиющей куклой, я пишу письма, соединяющие сердца людей. Меня зовут Вайолет Эвергарден. — поклонившись перед женщиной, проговорила кукла, делая красивый реверанс, в знак новой встречи и новых знакомств. Но, женщина перед ней была на вид не очень довольной такими действиями. Как выяснилось, что у неё всегда такое лицо, но она была рада, что Вайолет приехала раньше, больше времени и раздумий — это все, что нужно. — Здравствуйте, мисс Вайолет. Меня зовут Альберта. Я являюсь слугой принцессы Шарлотты. Мы рады, что вы приехали раньше указанного срока. — женщина не стала поклоняться ей, не видя в этой необходимости. Лишь пошла, показывая жестом, что следовать нужно за ней, немедля ни минуты. Строгой женщиной показалась на один миг в очах Вайолет, от чего мурашки по телу пошли. Пройдя две лестницы и дойдя до большой двери, служанка остановилась, уставившаяся в дверь, за которой была мертвая тишина, будто она ожидала какой-то реакции на стук каблуков к ней, но увы, ничего не произошло. — Принцесса Шарлотта, в наш дворец прибыла автозапоминающая кукла из Лейдена. Будьте добры выйти или пустить нас к вам. — девушка проговаривала это, смотря остро на дверь, понемногу повышая свой тон, который стал причиной паники солдат, стоящих рядом с ними. Почему-то и в этот раз никто не вышел оттуда, ни одного звука не последовало за этими толстыми дверями. Вайолет думала, что стоит представиться за дверью, чтобы та избавилась от страха увидеть врага по ту сторону комнаты. — Мы прибудем туда, куда пожелает наш клиент. Сервис автозапоминающих кукок. Меня зовут Вайолет Эвергарден. — скрестив ноги, кукла немного поклонилась, давя телом вперёд, дабы ее поклон соответствовал мерках приветствия королевской семьи. Встав вновь в свое положение, девушка уже не понимала кому она приехала. То ли к человеку или же просто поговорить со стенкой. Каждый ждёт её на разных местах планеты, а эта девушка даже не спешит начать работу, хотя уже два часа дня. — Принцесса Шарлотта. — Альберта ещё раз позвала девушку, которая уже испортила весь день кукле и служанке. Не вытерпев такого неуважение, женщина распахнула огромные двери и после увиденного показала возмущение с злостью. Принцесса в это время лежала на кровати, даже не думая открывать дверь гостью. Кукла, недолго думая, зашла следом и так же неколебимо стояла, не двигаясь. — Какое неуважение! К нам приехал гость, а вы все ещё лежите на кровати, да какая из вас принцесса тогда? — Прости… Альберта… — из зелёных штор, закрывающие кровать издался нежный голос, напитанный сожалением за свое поведение перед куклой. Она лежала в роскошной кровати, имеющая двуспальный масштаб. Высота кровати была не столь большой, но когда принцесса сидела на ней, то лишь большим пальцем доставала до пола. Сама конструкция была сделана из красного дерева и закреплена на железные уголки, державшие доски. Пышный и мягкий матрас из шерсти овцы давал Шарлотте хорошо спать. Белоснежный наполнитель был зашит из толстых ниток по бокам, чтобы мех не выходил наружу, затрудняя дыхание девочки. Поскольку госпожа была ещё ребёнком, то вся кровать была закидана подушками и имело пару игрушек, к примеру, собаку и дракона. С детства любила собак, но не имела такую, поскольку никто бы не стал за ним следить, а она не умеет. А дракон из детских сказок про принцесс, до какого-то времени она верила, что к ней придёт принц и спасёт дамы из рук дракона, вскоре, конечно, поняла, что все ложь и нет ничего из этого, ни принца, ни дракона — ничего. На каждом углу кровати выступало по одной палке, дабы можно было повесить шторки. Шарлотта любила такие кровати, где ты только один и никто не увидит, что ты делаешь внутри. Шторки менялись каждую неделю, но в основном они были зеленые, как занавески у окна, чтобы не нарушать эстетику леса. А крыша была сделана из белого пластика, укрепленный металлом, чтобы не упал не неё в случае землетрясения. Самая верхушка была украшена украшениями: бусинки, дорожки из камней, фигурки цветов и много то, что ей было по душе. Можно сказать, что кровать была только по её вкусу и поэтому она не всегда хотела вставать с неё и идти куда-то. — Мы прибудем туда, куда хохочет наш клиент. Сервис автозапоминающих куклой. Меня зовут Вайолет Эвергарден. — девушка видела, что сейчас начнётся ссора и без каких-либо намёков и сомнений попробовала представится ещё раз, только уже перед Шарлоттой. Как и ожидалось, она не посмотрела на неё, поскольку даже не встала, но была услышана, хоть что-то радует. Повторив свой реверанс, дама подошла к служанке, чтобы в случае чего принцесса увидела обоих. И не стало ещё мрачнее от молчания. — А меня зовут Шарлотта Абельфрейя Дроссель, и я скоро выйду замуж…— как-то мрачно сказала девочка кукле, будто сожалела о таком решение. Однако, это все было из-за того, что принцесса боится этой свадьбы и то, что все пойдёт не по её плану. Все равно продолжала верить, что Дамиан вправду принял её приглашение и сам был к ней не безразличен. А сейчас она чувствует, что получит выговор от Альберты за её вид. А вид у неё был не очень подходящий для таких разговоров. Лохматые полосы и мятая рубашка, в которой она каждую ночь спит. Она имела салатовый цвет, нежный и спокойный. Верх был сделан из одних кружевных узоров в виде веток и ягод, напоминающий её любимый чай, а края обделаны цветами, подобно тюльпанам в честь которых и существует Дроссель. Рубашка тянулась до самого пола, оставляя лишь открытые голени, не считая, что это выглядит вульгарно для её возраста. У неё были короткие рукава, свободного происхождения, имеющие пару слоев ткани, подобно тюле, развивающая в воздухе из-за ночного ветра. — Принцесса Шарлотта, а ну встаньте и позвольте вас одеть, в этом виде нельзя начинать разговор с гостями. — недовольная Альберта позвала прислуг, которые принесли новую одежду и пару косметических инструментов. Когда они уже пришли, то поразились не менее служанки, что вид принцессы столь уродлив и некрасив. Быстро собравшиеся дамы стали быстро приводить девушку в надлежащий вид. Расчесав волосы, они создавали пышные локоны из раскиданных волосков; надев аккуратно на голову, где каждая прядь была собрана в гладкие ряды тиару, сменив мятую рубашку на красивое платье для повседневных дел, представляя из себя девушку соответстветствующую своему статусу, а не ребёнка, который всю ночь делал уроки. Вайолет лишь хлопала глазами при виде такой качественной работы мастериц. Раньше ей не приходилось видеть такой картины из-за своего низкого статуса, хотя со своей красотой она могла выйти замуж за принца или даже министра внутренних дел. Конечно, сердце лежало аристократу с изумрудными глазами, но все равно понимала, что встречи не будет уже никогда, не в этой жизни… — Итак, — когда все служанки ушли, то она присела элегантно на кровать, будто принцесса превратилась лепесток нежной сакуры, державший путь в другие страны, где каждый день светит солнце и нет боли потерять кого-то. Кукла лишь подошла чуть ближе к ней, чтобы оказаться параллельно к даме с веером в руке. Сам веер состоял из нескольких палочек, несущее название пластины, скрепленные в головке веера специальной заклепкой — штивом. Гарды и пластина уже составили часть украшения, то есть уже жёсткую её часть. На веере был нанесён рисунок, демонстрируя его лицо перед зрителями. Сам рисунок был сделан из акварели, закрашенный поверх лаком для держания цвета, для блеска при солнце и просто для практичности. Пару цветков тюльпанов, будто падающие куда-то вниз к озерам, оставляя дорожку из пыльцы, которая вскоре разлетится куда-то в южные долины. Нежно голубой оттенок был фоном столь завораживающей картины. Если подумать, то это могло быть небо, а может и море. Каждый в этом видел что-то свое, но Вайолет видела лишь это. — Мне нужно написать много любовных писем в соседнее королевство. Как я и сказала, скоро у меня будет свадьба, но…я так и не узнала принца Дамиана и боюсь, что он во мне разочаруется при виде такого ребёнка, как я… — Я не думаю, что он может сомневается в такой принцессе, как вы. — пусть это и было пустым звуком для неё, но девушка видела в девочке что-то особенное и поэтому была уверена, что та сможет завоевать сердце взрослого мужчины, как принц. Но, как ей твердили…лишь письма помогут передать истинные чувства людей и соединить их сердца воедино. Поэтому, Вайолет здесь. Клавдия говорил девушке, что королевство именно ей доверило такую тонкую работу. Каттлея была довольна своей ученицей и услышав такую новость дала ей ещё пару советов для успешной работы. — Сколько принцу лет? — Принце Дамиану 24 года. По правилам королевства после 10 лет, принцесса должна выбрать будущего мужа. И соединить два государства в один крепкий союз. — ответила на вопрос девушки Альберта. Она видела, что Шарлотту пугала такая разница в возрасте. Девушка была ещё глупым ребёнком, который не сможет понять мысли парня и вообще как-то найти общий язык. Служанка могла лишь слышать и не говорить ничего, ведь никогда не была в таких ситуациях. А вот Вайолет это было знакомо, понимая чувства дамы, кукла лишь кивала на все слова слуги. — Вайолет, скажи…а возможна любовь, когда у людей такая разница в возрасте? Возможно ли получить взаимность? — принцесса прикрыла свое лицо за веером и не хотела показывать своего смущение перед гостем. Но, все и так видели её волнения. Кукла не долго думала над ответом, изучая информацию в книгах и имея собственный опыт в таком была уверена, что любовь не имеет границ в возрасте. Альберта лишь молчала, не думала даже влезать. Пусть это и был глупый вопрос, но пускай хотя-бы от неё дама получит ответ. — Изучая информацию в книгах и имея собственный опыт, могу сказать, что разница в возрасте не помеха. Я не могу сказать, что понимаю полностью значения «любовь», но чувствую, что он не станет от вас уходить из-за данного недостатка. — все время Вайолет сохраняла безразличие, подобно Альберте. Но, служанка от времени могла показать понимание, разочарование и сочувствие, а кукла ничего. Только для Шарлотты такой исход казался неправильным и было ощущение, что она разговаривает не с человеком, а с роботом, который делает подсчёты с помощью прочтенных книг. Разозлившись, девочка поднялась на ноги и стала махать веером, готовясь заорать из-за непонимания таких вещей. — А ты не можешь сказать нормально?! Я будто со стенкой разговариваю, а не с человеком! Никаких эмоций на лице, ты вообще умеешь показывать хоть какие-то чувства? Теперь я больше за тебя переживаю, чем за себя! — криком начала орать девочка во весь дворец, оставляя всех оторваться от своей работы и слушать столь непонятные высказывание свыше. Альберта посмотрела на Вайолет и сразу поняла, что ей не дано такого и судить за такие вещи нельзя. Подойдя к Шарлотте, девушка отобрала веер с рук, взирая в её мокрые глаза, осуждая за такое неуважение. — Минуту. — оторвала дама их от нового скандала, которого можно избежать с помощью жестов. Положив чемодан на пол, девушка двумя руками взялась за щеки, изображая на лицах двух женщин полное непонимание такого действия. Вайолет медленно начинает изображать искусственную мимику. Натянутая улыбка казалась столь неестественной, что Шарлотта чуть ли не упала на пол от ужаса картины. Но, кукла сделала, что её просила и показала свой способ проявления эмоций. — Ладно… — прям упав обратно на кровать, протянула принцесса. Она ей уже не нравилась, точнее Шарлотте было её жалко до глубины души. Девушка явно не понимала таких вещей, но писала хороший письма. Стало понятно, что она только свои не понимает. Понемногу, кукла набирает опыт, проникая в самую глубь чувств людей и заполняя свою душу этими сладкими на вкус эмоциями людей, чьё сердце стало нежно биться. Альберта поняла, что у принцессы нет больше вопросов, а терять времени нельзя. Не став тянуть, она хлопнула в ладоши, привлекая внимание дам. — Я думаю, что вам пора начать работу, раз вы все спросили у мисс Вайолет. У нас за замком есть веранда, где вы можете спокойно думать о написание писем под звуки природы. — девочка поняла слова служанки и предложила Вайолет пойти за ней. Природа у них была прекрасна и слов нет, чтобы передать такую картину. Как бы тому не было, веранда была у самого озера, у которого было много разных растений. Явно думали, когда начали выбирать место для начала постройки конструкции из схемы. Само сооружение было уютным, красивым и родным для девушки. Внутри небольшого домика находился столик, имеющий круглую форму, где как раз на нем поместится машинка куклы. Так же, посередине стояла ваза со цветами, дополняя картину яркими палитрами. Пару столбов из обычного дерева, покрашенный краской в белый цвет, но, помимо этого, были укрепления в виде дополнительных палок из цинка. Несколько стульев из такого же материала, но уже на них были вырезаны разные фигуры, делая дизайн сложным для повторения. С самого утра они сидели там и писали письма, пытаясь попасть в чувства Шарлотты и осознать то, что она хочет сказать принцу. Трудно было сказать, что она испытывает к человеку, которого видела всего-то один раз в жизни, но есть множество красивых слов, чтобы это описать. — Думаю, что это как раз описывает ваши чувства к мужчине. — она писала уже второе письмо, поскольку первое ей показалось немного сомнительным и он мог подумать, что девушка готова была пасть к его ногам, а нужно было показать ее недостижимость и величие, как принцессы крупного королевства. Вайолет это приняла, как замечание и написала второе письмо, где в основной рассказ идёт о её чувствах к нему и нет ни одного намёка на её слабость перед ним. Кукла протянула чистый лист без одной кляксы, ошибки и опечатки в руки Шарлотты, ожидая ответа на её разворот в словах для отправителя. — Альберта, прочитай пожалуйста. — Девочка не любила видеть такие вещи своими глазами, поэтому все отдавала Альберте. К тому же, у неё был нежный и низкий тон, как раз можно было увидеть в её произношении все содержание писем и понять, то это или же не то. А сама же взяла с тарелки печенье, чтобы скоротать и так вечно длинное время перед новой встречи. — Дорогой Дамиан, ох дорогой мой. Как же много хочу вам сказать, нет ничего ценного в этом мире, кроме вас. Одна наша встреча зажгла во мне бурю странных и новых чувств, которые так и рвутся к вам. Каждый день я таю в предвкушении увидеть ваши глаза под той самой царственной луной, освещающая ваш образ, подобно храброму рыцарю, который пришёл спасти моё сердце, являющийся самой слабым местом для удара вашими словами. Мы встретились всего-то раз, но эта встреча была роковой для моих страстных слез к вашим очам. Я надеюсь, что ваше сердце так же сладко стучит, когда вы вспоминаете мое имя, произнося каждую букву с ноткой сладкого ликёра в кофе. Я буду верить, что наше столкновение было знаком судьбы и увидев вас ещё раз, я навеки останусь под вашим крылом. Моя любовь к вам масштабна, и она готова принять бой, в этот раз я точно не сдамся. Ваша Шарлотта Дроссель. — слушая письмо, принцесса поражалась с каждой минутой красивым словам и словосочетаниям. Как грамотно были описаны обычные чувства на её вкус. Из пару её слов, кукла смогла написать целые абзацы и не было никаких повторений. Альберта лишь слегка улыбнулась, видя идеальный текст, который так легко читается. — Ух-ты…оно очень красивое… — отложив печенье обратно в тарелку, девушка взяла письмо в руки и своими же глазами прочитала, пытаясь найти хоть какую-то ошибку, но их не было. Люди не ошибались, Вайолет явно лучшая кукла континента, раз пишет так точно и изысканно, каждый думал, что она обычная девушка, но лишь единицы знали о её горе. Ветер гулял по столу, развивая лепестки тюльпанов по небу. Они так же рады, что именно она оказала им помощь. Никто не думал, что этот день пойдёт так просто и точно, но кукла знала толк. — Я писала исключительно из ваших чувств к нему, ничего более. — похвалы она не примет, кукла не понимает комплименты и не хотела даже понимать. Учитывая слова Каттлеи, что множество людей говорят ни то, что хотят…можно было упасть об очередной комплимент и разбить нос или вообще все лицо. Ей говорят — она пишет и все на этом. Шарлотта все равно говорила, что она молодец, хочет или нет, должна принять. После долгих споров, Альберта решила высказать тоже самое, но своим тоном, открывая Вайолет всю правду в буквах. — Нет, мисс Вайолет, письмо и вправду прекрасно. — служанка очень устала искать ей кукол для этого занятия. По правде, Вайолет не первый кандидат на это место, до этого было ещё много женщин, но никто не мог попасть в ту самую ноту слов принцессы. Каждый начинал на каком-то этапе фальшивить, будто играют испорченную мелодию Шекспира. Каждая нота слетала, отказывая синхронно петь в своём такте. На Эвергарден была последняя надежда и она её оправдала. В первый же день показала, что пишет кукла только следуя словам своего клиента. — А он ответит на него? А вдруг, он не вспоминает меня и даже забыл, что я вообще есть? — в глазах принцессы появился страх и озноб, что не может все быть так хорошо. Раз письмо вышло отлично, то заказчик проявит плохую реакцию на него. Как же трудно было пережить расстояние и незнания завтрашнего дня. А если бы могла, то ей было намного легче. Никто не может заглянуть за рамки увиденного. Только бог знал, что дальше будет и она молила, чтобы их судьба в один миг стала одной на двоих. Пусть будет трудно, но она должна доказать свое достоинство перед ним. И то, что она может принять участие в его бою. — Я верю, что чувства дойдут до его сердца. — Вайолет будет писать дальше, пытаться поймать линию на вышивки, чтобы с помощью неё сплести новую картину из белых и красных цветов. Нельзя сдаваться лишь на начале, идём до конца. Пусть Шарлотта будем отрицать это все, но сердцем будет дальше сражаться за свое будущее. Альберта одним взглядом поняла куклу, что никто из них сдавать свои позиции не будет. Тянуть изо всех сил должны её к желанию увидеть того человека со слезами радости, а не грусти на глазах. — Хорошо, я верю тебе, Вайолет… — отдав письмо обратно, она лишь смотрела, как дама запаковывала его в красивый конверт, принесенный с собой и обтягивала серой лентой, давая начало, и с каждым разом цвет на ленте будет ярче и ярче, пока не превратится в белый, но это будет только на свадьбе. Через день пришёл ответ на чувства Шарлотты, и они так же были прекрасны описаны, казалось, что они думают о одном и том же и каждый день ждут нового взгляда на друг друга. Девушка писала письмо за письмом, пытаясь узнать все намерения парня, а он же писал то, что видел в ней, самые красивые черты красоты. Вайолет не сбавляла обороты, так как чувствовала, что кукла у Флюгеля не хуже её самой. Некоторые предложения были ей не очень понятны, но это не мешало ей написать что-то более простое, но понятное для всех людей. День был светлым и ясный. Всё собрались у дворца Дроссель, чтобы начать слушать письма двух родных для них людей. Они были наполнены чувствами столь лёгкими, что каждая женщина мечтала получить такое же от своих мужей. Солдаты, стоявшие рядом с ними пускали слезу от сладких слов и возмущались, что они так долго тянут самую важную часть. Во всех местах говорили только о них. В барах мужчины осуждали Дамиана за неуверенность в своих действиях и хотели сами двигать дело, как можно дальше. Женщины в ресторанах хвалили Шарлотту за её открытость перед миром и хотели когда-нибудь быть на её месте. Все было хорошо, но Шарлотта с каждым днем понимала, что это не те чувства, которые ей хотелось увидеть в принце. Это не то, что он показал ей в первый миг близости. Утро начинается на с кофе… Альберта и Вайолет снова стояли у кровати и пытались поднять принцессу на ноги, но это уже казалось намного сложнее, чем было до этого. — Принцесса Шарлотта, вы опять за своё? Вы должны быть уже готовы к выходу в город для выбора нового платья, а вы лежите. — держа руками шторки, Альберта смотрела на принцессу, который после сказанных слов вскочила вперёд со слезами на глазах. Вайолет явно поразилась такой реакции, не ожидая увидеть её отчаяние, которое было не к месту. Уже был обед и все готовы были проводить Шарлотту в город, чтобы помочь выбрать самое красивое платье, которое будет сиять на ней, как окрас на крыльях бабочки. Только принцессе это не нужно. — Как я могу куда-то идти, зная, что принц Дамиан не любит меня? — чуть ли не крича, девочка пытается достучаться до служанки и дать понять, что письма лишь испортили все. Никто не может понять её, ведь никто не видел каков сам принц был наедине с ней. Он был добрым и говорил все, будто шутя, но в его словах не было ни одной фальши. Открытый ко всему миру, но чувствами не в умение владеть и было его достоинством, которого она так ждала в письмах. — Принцесса Шарлотта, будь это так, он бы не писал вам. — ей честно уже надоело говорить одно и тоже ей, в любом случае, даже если это было не так, как говорит служанка, то принц не стал связывать свою жизнь с той, где не видит родного для себя сердца и тёплой, как одеяло душу. Объяснить было сложно, но Альберта и Вайолет были уверены в своих шансах. — Так это не он пишет, а кукла! Там нет ни одного слова, которые он говорил мне, все это — ложь! — куклу сразу переполнило понимание, поскольку Шарлотта думала, что кукла пишет шаблонные ответы, где нет ни одного чувства к девочке и поэтому она боится быть брошенной тем любимым для неё мужчиной. Женщина поняла, что на простых словах она не станет её слушать. Как бы не старалась, принцесса все пропускает мимо ушей, что стало эпицентром скандала. — Как вы не поймёте, вам все равно нужно выйти замуж, чтобы покинуть дворец во имя блага страны. Я не всегда буду рядом с вами, принцесса. — принцесса должна сама знать себе цену и делать все вовремя, а не ждать, пока слуга её вытащит из кровати, заставит одеться и напомнит о её делах. Девушки такого статуса должны сами жить и существовать, не зря говорили её матери, что не имея умений жить без слуг и охраны, то ты умрёшь первой. Нужно стараться быть независимой, но Альберта так и не смогла ее этому научить и поэтому, придётся начать ставить её перед фактом, что после свадьбы, девочка больше не увидит её. — Не говори так! Ты всегда будешь моей служанкой, Альберта… — до этого уже поднимался этот разговор, но Шарлотта сразу не хотела это слушать. Она не могла отпустить свою самую родную женщину и если бы она могла, то все отдала, чтобы девушка осталась с ней до конца века. Но, все знали, что такого нет и закон не разрешит Альберте нарушить правила. Её мать знала, что девочке придётся когда-то жить одной и поэтому подписала документы о том, что служанка будет с ней до роковой даты, а дальше может быть свободна. Может жить во дворце или уехать куда глаза глядят, но она останется здесь в этих родных стенах. — Я служу не вам, а королевству. И я не могу быть с вами уже там. — сколько они прошли вместе…сколько горя пережили, ей было тоже больно отпускать девочку в другие руки. Она хотела быть с ней, боялась доверить её другим слугам. Был риск, что её обидят, а она даже не узнает об этом. И будет винить, если с ней что-то случится. Вайолет смотрела на это и понимала, что не только Шарлотте больно прощаться с тем, чем она жила все года, но и ей тоже. Эмоции сложная штука, но кукле становится все более понятнее. Она набирается опыта и больше пытается людям этим спасая себя от гибели на судне. — Нет! Я не отпущу тебя, ты все равно моя и я тебя не отдам… Ты же вытащила меня из утробы матери… А сейчас говоришь такое! Даже если ты не моя, то я точно твоя! — девочка встала резко с кровати и посмотрела злыми глазами на слугу, которая не ожидала такой ненависти к ней. Что-что, но Альберта всегда думала, что ей будет проще отпустить её, нежели мать. А оказалось, что она была рядом намного больше, чем королева и заменила ей всю семью. Шарлотта отдала все свое будущее ей, а она все разбила на мелкие куски ненужного стекла, которое переработают в отходы и забудут о его существование. — Почему все идёт не так, как я хочу? Сначала письмо, а теперь и ты, Альберта! — Что это с ней? — девочка на всех парах выбежала из комнаты и побежала куда глаза глядят, никто не мог её остановить и даже не пытался. Альберта лишь молча смотрела ей в след, а Вайолет задалась странным для всех вопросом. Ей не понятно, почему люди так бурно на это реагируют. Одно слово может принести столько боли? Хотя…одно предложение может сломать человека на множество частей. Ей не ново такое, но ей и не старо видеть, как люди готовы убежать туда, где нет ничего. — Принцесса не любит, когда все идёт не так, как она хочет. Это вполне нормально видеть такие эмоции на её лице. — каждый план был идеален и если кто-то испортит, то принцесса готова была убить того человека. А сейчас этот человек был не обычным прохожим, а сама Альберта. И эта боль внутри и несовершенство злило до шизофрении и губило до последнего вдоха под водой. Каждый день и каждый раз все хуже и хуже, не смогла она выдержать такую ношу на себе. — Раз она думает, что чувства не настоящие, то может стоит ей от руки написать, чтобы дать понять, что чувства переданные чернилами намного сильнее тех, которые пишут куклы? — когда служанка хотела уже пойти за ней, то Вайолет подала довольно нестандартную идею, которая казалась просто сумасшедшей и причём в такое время. Однако, предложение оказалось довольно хорошим для неё. Раз Шарлотта думает, что чувства принца не его, так пусть от руки напишет все. — Вы думаете, что это поможет? Я не вижу смысла так рисковать и откуда нам знать, что ответ будет так же написан от чёрных чернил? — будь бы на месте девушки, другая кукла, то слуга даже не стала бы слушать, ведь все они говорят, что приходит на ум, не пытаясь самой подумать о смыслах этих слов. А Вайолет подсчитала все до мелких деталей, не упуская количество времени и состояние Шарлотты в настоящее время. Она солдат и никогда не сможет от этого избавится и будет мыслить, как младший рядовой, а делать как дева-убийца. — Я могу договорится с куклой соседнего королевства на такой ход и дать им возможность все высказать своими словами. — у неё в голове уже был набросан небольшой план действий этой ночью, а самое главное, что до этого нужно найти принцессу и высказать все, что для неё будет важно. Альберта не стала дальше допрашивать её, ведь стало видно, что девушка не хочет, чтобы все пошло ещё хуже, чем сейчас. Собрав силы в кулак, женщина была готова пойти против правил и сделать этот вечер для неё открытием её чувств к мужчине. — Мисс Вайолет, раз вы так говорите, то, стоит попробовать. Но, скажу, что дело рисковое и не стоит так сильно переоценивать их. — дойдя до двери, слуга повернулась к ней и добровольно кивнула, давая право действовать, как ей хочется. Также она сказала, где можно найти Шарлотту и как нужно с ней говорить. Хотя, это было уже не нужно, ведь девушке кукла сразу понравилась. И она даже переживает за неё и это хороший признак. — Хорошо, я поняла. Я сделаю все возможное. — выйдя из комнаты, девушка пошла на задний двор, где сидела сама принцесса. Спустившиеся по лестнице, Вайолет увидела небольшой коридор, который был еле как освещен одной лампой, которая вот-вот погаснет. Длинные красный ковер и дверь на улицу. Недолго думая, она вышла в сад и через пару мгновений увидела девушку, которая смотрела куда-то вдаль, думая о своей матери. Эвергарден понимала, что нужно все делать аккуратно, не задевая чувства малышки. Сад был огромен, похож на лабиринт из лозы, закрывающая виды на дальние земли их государства. Здесь Шарлотта сидела, когда ей было плохо и каждый раз вдыхала свежий воздух цветов. Можно было увидеть много тропинок, но лишь одна была свежей, и эта была тропинка с этого прохода. Дойдя до принцессы, она стала для неё тенью, заставляющую обратить на себя внимание. — Принцесса Шарлотта, это было крайне глупо убегать. — ничего лучшего ей не ум не пришло, чем начать с замечания, подобно Алберте. Только вот в отличии от неё, Вайолет лишь кукла и принцесса может не слушать её, сделав вид, что дама никто для нее. Погода была ясна и смотрев на куклу, девочка на миг увидела Дамиана, он прям так же стоял, как и она. Такой же взгляд, манящий к себе и нежный голос, который так хочется слушать каждый день и ночью тоже… — Я знаю, но я не хочу, чтобы Альберта видела мои слезы, думая, что я лишь трусиха… — каждый раз, она плакала перед ней, ощущая осуждающий взгляд слуги на своей голове. А сейчас она будет умнее самой себя и убежит как можно дальше, чтобы пережить боль в одиночестве. Но, Вайолет не примет такой поворот событий и всеми силами поможет Шарлотте вновь вернуть себе уверенность. Альберта с самого детства помогала ей успокаиваться, кидалась к ней в объятия, говорила хорошие слова, но сейчас она должна сама себя успокоить и понять каково было другим это видеть. — Она так не думает. Госпожа Альберта переживает за вас очень сильно, даже если не показывает, это не значит, что ей все равно. — ей казалось, что слуга не переживает за неё, а лишь ругает за всяческие мелочи. Шарлотта поразилась тому, как тонко она дала понять, что по ней была видна эта боль из-за Альберты. В один момент служанка поменялась по отношению к ней и казалось, что виновата была она. Пытаясь узнать причину такого изменения, женщина лишь молчала и в конце концов принцесса смирилась. Но, сердцем она чувствовала, что она все та же женщина, которая была с ней всегда добра. — Ты говоришь, прям как моя покойная мать… — когда служанка орала на неё, то она бежала к матери и говорила, что она разбила вазу, которую подарили королеве на день рождения. Оказалось, по словам матери, что она орала не из-за вазы, а из-за того, что боялась представить, как принцесса могла порезаться от осколков, а могла ваза вообще на голову упасть, дальше ещё хуже. Теперь она понимает, что она орёт только из-за страха увидеть раненую, убитую горем девочку. — Она тоже говорила, что, то, что мы видим, это не то, что мы чувствуем на самом деле и она была права. — Видите, все вас любят и принц тоже, я уверяю вас. — пусть Вайолет и не видела принца, но знала, что он такой же человек, как и Шарлотта, их явно что-то связывает общее и эти сомнение лишь нож в спину, не более того. Как бы ни было, ей нужно сделать все, чтобы она стала счастливой. Её работа —дарить счастье людям и делать все, что они были вместе. Альберта будет рядом с ней, пусть лишь морально, но этого достаточно чтобы идти дальше, к новым целям в своей жизни. — Принц Дамиан первый человек, который так сильно зацепил меня и я боюсь, что все, что написано в его письмах одно вранье и я ему вовсе не нужна… — она признала, что никто так не был добр к ней из мужчин, всем нужны были лишь деньги и власть, а ему была лишь она интересна, как личность. А может это из-за равного статуса, но все же, человек оставил след в её душе и отпустить его, дама уже не сможет никогда. Всегда будет думать лишь о нем, как о человеке, которого так желает. — И он первый, кто помог мне в тот вечер найти себя среди других людей… — Мы просто куклы, которые пишут текст для клиентов, но сегодня я стану не просто куклой… — кукла работа простая и для неё важно делать все по требованиям, но сейчас она хочет сделать всё из чувств, неизвестных для неё. Это тепло внутри, которым она хочет поделиться с ней стало искрой новых идей. Так же стоя перед ней, её лицо стало более жизненное, нежели когда-либо. Даже если её осудят, ей будет все равно, если план пойдёт так, как ей надо. — Вайолет?.. — сейчас она выглядела так загадочно, что нельзя было даже представить, что Вайолет хочет сказать ей, но можно было почувствовать явно на своей шкуре, что это будет очень тёплое и близкое для неё. Время остановилось на одно мгновение, а казалось, что на вечность. — Я хочу сделать все, чтобы вы не плакали. И я сегодня обязательно дам вам шанс высказать ему все лично через чернила. Всем сердцем верю, что он ответит вам тем же. — слезы ей не к лицу, никак нет. Эта мимика делает людям больно, и она в силах поменять все, пока не поздно. Она так юна, но уже столько пережила, что никому не понять ту боль. Потерять мать и отца, решится в один момент Альберты и не знать, как принц отреагирует на неё — уже сильный груз на её личность. — Ты…правда сделаешь это для меня?.. — человек, которого Вайолет знает всего-то пару дней оказался ближе, чем кто-либо. Эти слова стали для нее каким-то заклятием для снятия чар тёмных времен войны. У неё есть много, что хочется сказать, но и есть не менее, чего стоит умолчать. Сердце готово замереть от счастья, а сердце Вайолет так и стучит, пропуская боль мимо своих клеток. — Да. — короткий ответ в одну секунду и тысяча удара внутри тела. Ветер создал образ Вайолет, как ведение, подобно галлюцинации. Флаг спасения, который вот-вот порвется от стихии ветра и течение моря. — Спасибо тебе большое…я на мгновение почувствовала себя не принцессой Дросселя, а обычной девушкой… — ей всегда хотелось побыть обычной дамой, у которой нет никаких проблем. Гулять по городу, будто незнакомка среди людей. Познакомиться с друзьями и пройтись по берегу моря. Купить много пирожных и вечером посидеть на скамейке, испытывая каждое на свой вкус. Можно было делать все, что хочешь. Нет никаких запретов… — Хотите я вас послушаю? Не как принцессу, а как человека? — не знала девушка, как так вышло, но ей хотелось её послушать. О чем она думает, как она думает. Что ей интересно в нормальной жизни, а что нет. Где ей хочется побывать и где найти какие-то вещи. Шарлотта может сказать ей все, а она будет это хранить, как секрет. — Очень хочу! Но тогда ты будешь не куклой, а моей подругой, хорошо?.. — кукла лишь будет принимать слова, а подруга давать совет. Пусть хоть сейчас у неё появится первая подруга. Она не могла найти их, так как каждый боялся её. Выйдя на улице с ней, постоянно ходила охрана и везде она была. Скажи ни то и тебя ударят. Такова власть и нет ничего святого в таких людях. — Да. — она села рядом с ней и стала слушать её рассказы, принимая все и где-то спрашивая о подробностях, из неё плохой собеседник, но Шарлотте было это не важно. Пусть она не такая, как обычные девочки, но она понимающая. Так же, Вайолет рассказала о своём плане, который заинтересовал её. Этот день был для неё самым лучшим, поэтому она хотела до вечера сидеть с куклой и разговаривать о всяких вещах. Ночью в Дросселе все уже ушли спать, только Шарлотта с Вайолет сидели в её комнате, думая о письме. Теперь писать и думать будет только принцесса, но кукла может где-то подсказать и дать поправку в тексте. Она не знает, что стоит написать и как это нужно сделать, но думает, что напишет чисто от своего сердца. Письмо будет наполнено устами известных для неё чувств перед принцем. Взяв красивое и пышное перо, принцесса начинает писать первое слово за вторым. Минута за минутой она пишет в письме множество слов, пытаясь выбрать лишь единицы. Кукле уже нравится начало, красивое обращение и начало описание чувств. Рукой она трогает место, где сладко стучит сердце и понемногу начинает составлять предложения для листа. Написав пару предложений, ей нужно красиво закончить, а для этого нужно отпустить пару темпов в музыкальной композиции, уменьшить такт процесса и нежно закончить. Письмо было красивым, и она была довольна процессом. На утро они отдали письмо курьеру, который его отнесет в соседнее королевство. Это было так волнительно. Шарлотта впервые пишет письмо кому-то, но это было очень приятно. Ведь, писала она то, что не видит, а чувствует. Но, время тянулось и никак не мог прийти ответ. Вдруг, это оказалось сильно вызывающе и слова в письме откликнулись грубостью и холодом. А может она настырно начала писать. Что делать? И как узнать, что все хорошо? Вайолет все это время была с принцессой и всячески поддерживала. Солнце светило также ярко, давая опору для уничтожения своих сомнений. Однако, холодный ветер не давал это сделать полностью. Атмосфера с каждым днем была ещё мрачнее и страшнее. И вот, пришёл ответ. Альберта была поражена, что, как и сказала Вайолет письмо будет написано так же от руки. Писал точно он, поняла девочка. Прочитав его, сразу в глазах появились те самые чувства, которые он показал ей в ту ночь. Как же хочется писать ещё и ещё. Но, он был так же не уверен, казалось, что он не достоин такого цветка. Служанка уже не стала их останавливать. Да начнётся спор! Шарлотта не признавала недостатки Дамиана и всеми силами пыталась доказать обратное. Письма выходили все длиннее и длиннее. Он был поражён и очарован такому рвению принцессы на его счёт. Дама знала, что говорит и была готова принять бой. Она уже давно не та маленькая девочка, которую он видел. Девушка стала сильнее и не боясь упасть, бегает по мокрой грязи. Дамиан уже не мог сдержаться от таких слов и поэтому предложил перед самой свадьбой встретится, не отдавая того самого письма. Где он написал то, что узнает лишь она. Большое волнение преодолело её тело, боялась идти одна девочка, но кукла убедила, что там будет нужна лишь она. Дав силу и храбрость, принцесса пришла в тот сад, где был роковой час. Но, ожидание так и тянулось. Его ещё нет. А девушка была готова вновь заплакать, но нельзя. Она не должна показывать своих слез, Шарлотта сможет дождаться его и в этот раз. Только присев на колени, перед ней явился тот самый силуэт, закрывая луну. Но лишь он был красивее её, звезды выстрелили образ, а свет луны придал яркость. Дамиан сдержал свое слово и пришёл к ней единственной. Снова та улыбка, подобно капли росы, спадающей с листка колокольчиков. А эти глаза стали более живыми, они сверкали, узрев Шарлотту вновь в своих очах. — Значит вот как ты готова за меня встать…— улыбаясь, подходил к ней мужчина, уверено проговаривая очередную издевку над малышкой. А она же недовольно фыркнула, не стоило парню её недооценивать. Однако, одно его присутствие радует душу. Принцесса встала пару сантиметров от него. Можно было уже слышать собственное дыхание друг друга. Сердце так стучит, что девушке трудно сдерживать свои чувства, но нужно показать, кем она стала спустя четыре года после их первой встречи под необычайно красивой луной. — Ты так изменилась за эти года, что даже не мог понять, что же за дама стоит на том загадочном месте, пока не увидел эти знакомые до ужаса глаза и личико, радующие сердце. — Года меняют людей… Но вы так и не поменялись, только стали ещё лучше в моих глазах. — девушка пыталась сказать что-то серьёзное, не уподобивший ребенку, а зрелой даме. Мужчина немного не понял слов девушки, но принял как комплимент, поскольку даже этого он не мог ожидать. Думал, что придёт и эти глаза станут тёмными, холодными и чужими…но, она стали ещё ярче и не виден был блеск наступающей слезы. Дамиан долго откладывал эту встречу, считая, что нет ничего важнее, чем дать девушке принять решение вдали от него. А сейчас, он готов был дать все, чтобы остаться с ней здесь. — Приятно слышать такое, особенно от тебя, Шарлотта. Я читал все письма по десятку раз, соединяя множество слов в одно предложение. — Дамиан хранил все письма от девушки в тумбе, не смея ни одного терять. Зная девушку, то чувство сомнения подсказало, указывая, что письма содержат больше смысла, нежели увиденными нами слова. Сидя в ночной комнате под светом лампы, юный господин пытался собрать все эти куски воедино и узнать истинные намерения принцессы. — И в честь угаданной загадки, я принёс ответ на твои чувства ко мне. — Я думала, что вы больше не напишите… — стоило признать, что Шарлотта не являлась высокомерной женщиной, не имеющая чувство смятения и отчаяния, она также пыталась разобрать все письма, выделяя лишь те предложения, которые были для неё ранее известны. Оказалось, что сам ответ был в его присутствие в данном месте. Шарлотта не понимала, почему именно здесь и сегодня. До прихода к нему, Вайолет сказала ей на ушко, что встреча будет необычной, а решающей, как на войне. Кто больше захватит территорий и убьёт врагов на последних вздохах пороха и пыли. Конечно, пример был странным, но ей было хоть как-то понятно, что дело не только в письме. — Я думал, что стоит лично отдать письмо в руки, но это ещё не все! Ты писала, что готова принять меня любого… Зная мои недостатки во внешности, в правление и во многом другом…ты до сих пор готова быть со мной? — страх мужчины был тем, что это было все подобно игре на выживание. Где Шарлотта является противником и с помощью своей внешности и нежной речи сможет заманить его в ловушку, отобрав все и конечно выйти победителем. Встав на одно колено, он узрел те самые слезы, но уже не горя, а радости. Оказалось, что они оба проиграли этой игре. Принцесса не могла поверить, что он боялся отказа, хотя сама была не лучше. — Я приму вас любым…каким бы вы не были…обещаю…— её лёгкие не справлялись с приливом чувств, и она не могла сказать ни одного предложения полностью. Слезы стекали по алым щекам вниз, капая на сухую траву, которая вот-вот сама заплачет от прекрасных слов пары. Дамиан не ошибся в ней, пусть и юна она, но была прекрасна. Он готов был поделить с ней свою жизнь и отдать все, что ей бы захотелось. Они нашли то, что искали, и эта ночь будет лишь воспоминанием, которое они расскажут своим детям, а они будут восхищаться такой сказкой. — Шарлотта, я и вправду не ошибся в тебе… Моя мечта всегда быть рядом с тобой. Ты единственная, которая так сильно зацепила меня. Пусть я и не идеален, но я буду стараться стать лучше с каждым днем… — он протянул руку, в которой находился красивый конверт с красной печатью. Решался вопрос масштабного характера для двух королевств. Шарлотта не могла поверить, что он скажет то, что она так давно хотела услышать. Мужчина написал в письме то, что скажет ей лично в лицо. Но, пусть память будет не только в ушах, но и в глазах. Минута была длиннее обычного для них двоих, что звук шуршание листьев по всей территории создавал атмосферу последнего вдоха когда-то свободных людей. — Ты выйдешь за меня, Шарлотта? —…Да…— глубокий вдох чистых слов мужчины отдались где-то в ребрах затрудняя ещё сильнее её дыхательные пути. Он одним предложением убил в ней все негативные черты, оставляя лёгкость во всех органах. Как же долго они этого ждали? Никто не знал ответ, поскольку каждый жил сегодняшним днем, не имея возможности заглянуть глубже. Дамиана был очень рад положительному ответу женщины и стал самым счастливым человеком на свете. А она лишь положила свою маленькую ручку в белоснежных перчатках на письмо, отдаваясь ему полностью. До конца жизни будут стоять вместе и никто не уйдёт ни на шаг. Целую ночь они провели вместе, гуляя по саду, они рассказали много нового и каждый был рад слушать хорошие новости и истории. Шарлотта была просто девушкой, которая бурно реагировала на все, что двигается, а Дамиан лишь смеялся от такого умиления. Как можно просто смотреть, как человек, который тебе дорог радуется, как в последний раз? Он не мог этого понять. Принцесса ещё ребёнок, но это не значит, что она не имеет право смеяться и радоваться. В свои 14 она была так скованна титулом принцессы, что даже забыла, каково это — гулять просто без каких-то целей. Просто ходить по лабиринту из лозы и смотреть на звезды, однако, сейчас она хочет сделать все, чтобы мужчина увидел во всей красе. Изучая цветы в их саду, Дамиан рассказывал о своих, которые растут у него во дворце и там тоже есть тюльпаны. Признался парень, что посадил их после встречи на торжестве, чтобы не забывать имя той самой особы. Шарлотта даже покраснела из-за такого поступка мужчины, но ей было бы интересно посмотреть на них и где они растут. Говорил, что в самом видном месте. Где кроме них, ничего не может так сильно привлекать внимание и очаровывать. Вайолет уже собирала вещи, но чувствовала, что пошло все по плану. Пусть хоть у неё будет все хорошо. Так сладко было на душе, а сердце предательски сжималось от боли расстояние с одним человеком, который для неё значил все. Один чемодан был столь компактен, что туда могло вместиться все. В основном там лежала машинка, пару восковых свечей для печати, сама печать двух видов для обычных людей и личностей высших статусов, одежда, много конвертов. По их требованиям, бумагу должны давать сами клиенты, чтобы не занимать ещё больше места и к тому же, бумага могла помяться из-за веса машинки на ней. Зная её личность, она также носила собой пистолет в случае атаки. Хоть Ходжинс и отговаривал её, но она не в какую. Пусть будет так, ради собственной безопасности. Убрав чемодан под стол, девушка села на кровать, смотря в окно. А за окном сверкали звезды, так ярко, что глаза не могли никак привыкнуть к такому яркому свету. Она верила, что где-то далеко от неё, он тоже на них смотрит, вспоминая её. Каждая звезда проникала в голубые глаза, делая отпечаток новой памяти. Кукла хотела уехать ночью, но Альберта уговорила её остаться до утра, чтобы поехать на их позже до Лейдена. Она не стала спорить, ведь хотелось спать из-за бессонных ночей. А сама Альберта уже собирала вещи Шарлотты, причём каждую осматривая. Каждая вещь была кусочкам памяти из её детства. Ей было больно отпускать её, хотя не хуже других понимала, что так нужно. Понемногу она стала понимать, что принцесса будет приезжать в гости к ним и всегда обнимать крепко служанку. Такие тёплые мысли накатили на неё, что та сев на кровать прижала к груди платок, который был первым подарком на её день рождения. Этот платок Альберте подарила мать. Сама сшила с помощью машинки, которая была уже старой, но рабочей. Когда-то Шарлотта говорила, что он ей очень важен, как талисман будет хранить, поэтому, она его, в любом случае, положит в чемодан, чтобы после свадьбы солдаты доставили груз в другой дворец. Столько прошли и пришли к концу пути. Каждый уже идёт своей дорогой, но она не жалеет об этом, а лишь радуется. Эта ночь была самой сказанной для каждого. Вайолет легла на кровать, все так же осматривая брошь, которая лежала возле неё. Такой яркий цвет, никак не могла привыкнуть, что больше не увидит его вживую, в тех очагах, которые так любимы для неё. Ночь будет спокойной, ведь он будет ее охранять из дальних стран, защищая её сон. Утром, как и обещала, она уехала. Но, перед этим поговорила с Альбертой, чтобы та передала устное письмо ей лично, а так просто хотела поговорить с такой мудрой женщиной. — Шарлотта вернулась такой счастливой, значит все хорошо. — уже стоявшие возле двери, женщины обсуждали вчерашнее поведение принцессы. Она никогда такой счастливой не была после смерти матери, а тут прям танцевала, пока шла в комнату. Значит, эта история закончится хорошо для них. Вайолет была рада такому повороту событий и поэтому хотела бы остаться ещё на немного, но, к сожалению, не могла. Альберта держала в руках пару цветов, которые после разговора с куклой пойдёт и отдаст Шарлотте. — Да, мисс Вайолет. Вы нам очень хорошо помогли разобраться в чувствах этих двоих сложных личностей. Жаль, что вы уезжаете, а то могли стать гостем на её свадьбе. — девушка была очень доброй, но опустошённой внутри, зная не меньше её, Альберта поражалась тому, как она может писать красивые письма, не переживая за свои шрамы жизни. Только, Вайолет это было не так важно. Она делает свою работу, и никто не должен уйти грустным из компании. Ей не приходилось быть на свадьбах, но дама была уверена, что она будет самой красивой в жизни каждого, кто это увидит. — К сожалению, у меня есть ещё заказы, но я была рада, если бы она написала мне в Лейден, что у неё все хорошо и рассказала, как все прошло. — ей никто не писал писем, кроме Эрики и Айрис, но ей бы хотелось когда-то получить от Шарлотты письмо, вспомнив свою подругу из королевства Дроссель. Но, кто знает, она всего-то кукла не более того. Лишь служанка была уверена в том, что про Вайолет девочка вспомнит ни один раз в своей жизни. — Я могу передать ей это. Не переживайте, она обязательно ещё напишет и не один раз, я-то её знаю с самого рождения. — Альберта была уверена, а Вайолет лишь кивнула, веря в её холодные слова. Люди бегали мимо них как бешеные, до свадьбы оставалось совсем немного, а столько дел. Но, женщина не могла так уйти, не поговорив с куклой. Выразив свою благодарность за все и проводив её к новым целям и к новым людям, она прощалась. Пусть они её больше не увидят, но память будет хранить её образ, как самой лучшей кукле, которая пережила потерю и войну. — Буду очень благодарна. А можете ещё передать кое-что? — Вайолет хотелось бы это сказать в лицо, но из-за поезда не сможет. А служанка как раз может все передать до точности. Да и к тому же, принцесса явно спросит уехала ли кукла от них или нет. Терять нечего, а время штука сложная. В их случае, каждая минута важна. Пусть хоть знает, что девушка очень рада за неё и её молодого человека. — Да, конечно. — Альберта хотела бы записать все, чтобы не забыть, но блокнот забыла в комнате, поэтому пришлось слушать внимательно, не обращая внимания на других. Девушка подбирает слова, пытается донести самое важное для неё. Хотя, она бы говорила это все часами, выражая все свои чувства и страдать из-за невозможности их описать. — Скажите ей, что я очень рада за неё и поздравляю с таким важным событием в её жизни. А также, то, что ее письма вышли очень красивыми и она может даже попробовать писать их другим людям. — свадьба для людей — это важное событие в жизни, бремя проведённое на празднике и самое главное на нем, помимо самой помолки — поздравление. Как она могла уйти и не поздравить её? Это же жестоко и некрасиво по отношению к принцессе. А письма были почти такие же, как и у неё. Она поразилась такому таланту выражение сложных эмоций в простые слова и могла даже попробовать продвинуть свои умения. — Хм, хорошо. Шарлотта умеет красиво писать, но просто иногда не хочет, поэтому вот такие проблемы и случаются у нас. А я вам желаю удачного пути. Надеюсь, что вы многим ещё поможет в таких важных делах. — упрямая была принцесса, даже отрицать не надо было такого явление, Вайолет сама узрела ее лень и упрямство, когда кто-то говорит против её слов. Но, это не меняло мнения, что девушка очень хорошая и добрая, просто с сложным характером и это вполне исправимо для её возраста. — Обязательно. Я же кукла и я должна приносить людям счастье. Однако, возьмите это письмо. — договорив Вайолет хотела уже пойти к двери, но вспомнила, что нужно отдать что-то очень важное для Альберты. Присев на колено, она достала из чемодана странное письмо неизвестного содержания, но это надо было обязательно сделать. Иначе бы, служанка никогда не узнала правду от родных корней. — А что это? — взяв с её рук письмо, Альберта не смогла увидеть отправителя такого старого на вид письма. Возможно, это было какой-то приказ с начальства или же письмо Шарлотте. Она не могла отдать его ей, не зная подробностей данного текста. Но, Вайолет лишь нежно улыбнулась, когда открывала дверь и сказала пару слов. — Мать никогда не будет свою дочь… — закрыв за собой дверь, служанка уронила цветы на пол и узнала, что это письмо её умершей матери, которая писала ей много лет и никак не получала ответа. Если бы она это знала, то сразу помчалась к ней, взяв отпуск, но было поздно…она никогда не извинится перед ней за такой поступок и не увидит тех фиолетовых глаз, наполненные любовью к дочери… Свадьба была таких масштабов, что целый континент взял выходные, чтобы отметить такую важную дату. Города были украшены флагами двух королевств, а во всех вазах стояли тюльпаны, а на столах флюгели. Погода была солнечной лишь прохладный ветерок гулял по полным переулкам, где люди ставили столики с едой, угощая всех детей сладостями, а сами распивали вино и шампанское, не теряя самоконтроль. На зданиях разгуливали рисунки художников свежих цветов, а на них были изображены та самая лучшая пара в мире. Они придавали им яркость, позволяли выглядеть лучше всех людей, и они были не против. На крышах всех домов тянулась проволока, на которых расположились небольшие флажки и лампы белых и красных цветов. Дороги были перекрыты, так как во всех секторах присутствовал оркестр, напевая гимн двух держав, добавляя романтические ноты для красоты картины. Сами дворцы были украшены полностью цветами и плакатами о свадьбе. Свадьбу решили сделать на улице, чтобы все люди дышали свежим воздухом, а дети бегали и лежали в траве. Шарлотта была в комнате и готовилась к такой важной церемонии, сожалея, что Вайолет не сможет присутствовать, но она получила слова Альберты, которые кукла попросила передать и была рада, что та была довольна ими. Она сидела в пышном белом платье, подобно белым облакам в безграничном небе, плывущие куда-то вдаль. Фата из тонкой ткани фатина, но имеющая множество слоев, чтобы создать шикарный образ невесты. Сама фата была зацеплена на пучке волос, который создал изящную причёску, ни одного волоска не было видно на гладких секторах головы, лишь по бокам спадали пару локонов, закрученные плойкой. Две больших косы занимали большую часть конструкции, но они давали ей вернуться ещё раз в детство, где мать плела ей подобные косички. И самой главной частью была — тиара. Она была чуть больше её повседневной, поскольку её статус повысился от принцессы до королевы, однако, вес был такой же. Из чистого серебра было создано основание, а на нем добавляли декор в виде фигуры листов лиственницы обрезанные по бокам, прилепленная смеха была дополнена небольшим камнем аметиста, чтобы корона блистала на лице маленького ребёнка. Платье было открытым сверху. Каждый мужчина мог узреть её хрупкие плечи, который были глаже лепестка тюльпана. Само платье напоминало раскрывшиеся цветок среди тьмы, поглотившая его. Небольшой кулон красовался на шее дамы, добавляя индивидуальности среди других женщин. Голая спина не была закрыта ничем, Шарлотте нравилось, когда спина могла дышать и не видела в этом ничего плохого. Альберта тоже не стала ничего говорить, считавшая её слова умными и обдуманными. Много слоев делали её юбку пышнее и пышнее, чтобы выделяться из толпы, некоторые думали, что если прыгнуть с высоты, то именно она поможет даме лететь, уподобивший птице, чей пусть она держит на юг. Аккуратные края, вышитые из тонких нитей, убирали выступы, оставляя лишь волны на концах. Белые перчатки тянулись до лямок, которые держали платье на ней, чтобы никто не смог узреть её в таком виде, кроме Дамиана. Шарлотта была будто девочкой из сказки золушки, которая в один миг превратилась в самую красивую женщину во дворце с прекрасным бальным платьем. Туфли были на небольшом каблучке, немного сероватого цвета, чтобы не сливались с платьем. Они были обычными, но в виде любителя цветов, люди решили пришить пару цветов ромашек, чтобы её образ полностью соответствовал сказке. Девушка сидела и смотрела на себя в зеркало, не узнавая себя от слова вообще, по крайней мере, ей было жаль, что Вайолет нет рядом… — Как думаешь, Альберта, Вайолет бы понравилось платье? — Шарлотта очень сильно хотела показать его кукле, чтобы та оценила старания мастериц, она вполне может сделать фотографию и отправить ей в письме, но, если бы вживую… Альберта лишь подошла к ней и одобрительно кивнула. В её руках было один цветок, который должен быть в самом красивом месте. — Я думаю, что она бы оценила его так же, как и я. — немного наклонивший, служанка невесомо прикрепила цветок в её шелковистые волосы, чтобы все знали, что в их дворце сияют лишь тюльпаны и ничего больше не может превзойти их красоту. Теперь она готова начать взрослую жизни в новом королевстве с Дамианом. — Вы, принцесса, сегодня очень красива и готовы к новому этапу жизни. — Альберта… — на глазах выступают слезы, но она понимает, что они ни к чему, она безумно рада, что выросла здесь. Служанка заменила ей мать и дала много сил, чтобы идти вперёд. Всегда была рядом с ней и никогда не давала в обиду. Пусть она была строгая и злая, но женщина это делала из-за боязни потерять её. Но, сегодня она её отпускает. Шарлотта уговорила её присутствовать на свадьбе и стать подругой невесты. Пусть до подруги принцесса ещё мала, только это не является причиной не предложить такую интересную идею ей. В знак благодарности за то, что вырастила её, принцесса встала со стула и подойдя к ней, встала на одно колено. Девушка не поняла, что хочет она сделать и поэтому лишь смотрела, меняя постепенно черты лица на более живое выражение чувств перед ней. Дотянувшись до руки служанки, Шарлотта потянула её к себе, не спеша, куда им торопиться? Правильно, никуда. Принцесса своим крошечным лбом невинно прикоснулась её худой и набитой от домашних дел руки, будто падая ей в колени, восхищаюсь этой личностью. — Спасибо тебе…я тебя не забуду… — Что вы… — она не могла выдержать такого деяния будущей королевы и чуть ли не плача поняла ценность этого момента. Вечно мрачная и грубая сейчас стоит и не может поверить увиденному. Девушка — первый человек, который готов был так пасть перед ней, выражая свою признательность за обычные дела, которые она делала долгие года. Альберта не ошибалась в юности, этот дворец — её дом и каждый любит её так, как она любила пациентов. — Слезы не идут вам…нам уже пора… — Да… — пристав, принцесса серьёзно пошла к двери. Каждый шаг она делает как последний, вспоминая все воспоминания ее детства, она идёт к пути, где ей уже решать, что делать. Альберта будет сзади и в любой момент может прийти обратно к ней, девушка примет её. Как бы она не изменилась и кем бы не стала, ей не важно, ведь сердце у неё всегда будет тем, которое стало стучать для неё в первые секунды жизни.

Я заменю тебе не только мать, я стану для всем, чем ты живёшь. <center>

***

Как только Вайолет закончила рассказал, то краем глаза заметила во всю спящего Гилберта. Видимо, на середине рассказала он уснул, но это не так страшно. Ведь, она рассказала его лишь для того, чтобы тот ещё немного поспал. Майор любил её слушать часами и если ей казалось иное, то парень пересказывал все в таких же деталях, в каких говорила кукла ему и поражалась такой памятью, а мужчина лишь говорил, что это нормально. Ему не очень нравятся слушать людей, так как не видит в их словах нужную ему информацию, да и сам не разговорчив. Его военный жаргон никуда не делся и каждый раз, рассказывая людям о своих новостях, те могли вовсе его не понять из-за одного слова. А вот Вайолет его понимала хорошо, ведь её речь когда-то была точно такой же, как и его. Без какой-либо фальши, она была единственной с кем он мог поговорить о чем угодно. Девушка лишь улыбнулась спящему парню и накрыв одеялом, просто сидела и смотрела на него. Вид явно стал лучше, чем вчера и температура вовсе пропала, уже причина радости. Гилберт, конечно, оказался очень упрямым к лечению, но это не меняло мнение о том, что ему, как и всем нужна помощь, только вот майор не хотел этого признавать. Сегодня она будет следить за его сном со спокойствием, а не опаской, однако нельзя недооценивать болезнь. Кукла приготовит чай с лимоном и когда он проснётся даст выпить для горла, а вместо купленной еды сделает бульон с яйцом. Пусть готовить она не очень-то умела, но бульон у неё хорошо выходил. По крайней мере, офицеру нравилось. Ей не приходилось ни за кем так ухаживать, думая, что ей никто не доверит свою жизнь из-за её прошлого, но майор плевал на это и ему было все равно, что она сделает. Пусть где-то и ошибется, но это не значит, что делает кукла это специально. Не любил, когда Вайолет унижали за такие глупые недостатки, вверяя ей то, что у неё все хорошо выходит и можно всегда научится, кукла училась на косяках и пробовала по новой. В данный момент, будет просто помогать тому встать на ноги и продолжить свое путешествие в новые края. — Спи, родной. — пристав на ноги, Вайолет невесомо поцеловала мужчину в макушку, отчего тот во мне немного улыбнулся и невольно повернулся на другой бок из-за отека в лёгких. Девушка не могла убрать улыбки от таких видов, но все же, сейчас он нуждается в ней, как никто другой.

Каждому нужна помощь, но сможешь ли ты мне помочь?