Юри!!! на льду.

Настали первые соревнования в которых я дебютировал как тренер. Я так волнуюсь. Обожаю это чувство, когда у тебя слабая дрожь и слегка кружится голова, все за тобой следят, смотрят, изучают. Всё кажется таким неизведанным, новым. Чувство с сопровождением слабого страха. Каждый раз выходя на каток с новой программой я чувствовал этот трепет. Юри видимо мою симпатию к этому не разделял. Мы пришли на распределение. Ему попался 1 номер, а значит он первый выходит на лёд. Я был рад. Хотя сам любил выступать последним. Сначала изучив всех, я ориентировался на сколько мне можно рисковать. В таких случаях всегда менял элементы на более сложные, выдумывал и прибавлял всякие движения. Затмить всех, так сказать. Кацуки уронил голову на руки и что-то мычал. Когда распределение закончилось, я его обнял, шепча всякие успокаивающе слова. Краем глаза я заметил, что за нами следит один юный фигурист со светлыми волосами, и среди них от макушки к лицу с красным перышком. Я заметил его взгляд и уж подумал, что это обычная реакция на меня, но… Да! Это то, что мне нужно. Нас окружили репортеры. Они задавали вполне банальные вопросы: «готовы ли вы?», «на какие баллы рассчитывайте?», «что вы нам приготовили?». Юри замялся. Я взял инициативу в свои руки: — Он участвовал в Гран-При, так что о других местах кроме первого и речи быть не может! С каменным лицом он повернулся ко мне: — Виктор, я наверное уже говорил, что на прошлых национальных я занял второе место. Когда меня спрашивали о моем здоровье я активно кивал. Но самое позорное это то, что в физическом плане всё было прекрасно. А проиграл я из-за моральной ломки. — Вау! — только и смог сказать. Мы приехали домой. Я долго думал о его прошлой ломке. Если так посмотреть, соперников у него не было. Я загуглил записи прошлых соревнований в которых он участвовал и тайком пересмотрел их. Тайком, потому что он стыдился и просил не смотреть. Ну, а кто меня остановит? М-да… увидев его прошлое катание я так и хотел съязвить: «Что за лицо? Соседская кошка сдохла?». Уж больно потерянное и траурное у него оно было. Тот самый мальчик с красным перышком победил в прошлых. Я видел, как он катается. Он талантлив, но не как Юри. Мой Кацуки Юри может божественно притягивать к себе внимание своими чувствами и эмоциями. Я закрыл ноутбук и прикрыл глаза. Что же мне делать? Я попытался вспомнить, что делал Яков. Когда у меня были истерики чаще всего он на меня орал. И мне это помогало, кстати. Хотя мои истерики заключались в том, что у других программа была сложнее, а у меня нет и я переживал, что не доберу баллов. Хах, мне тогда только 15 было, помню. Так, мы не об этом. Фельцман не всегда на меня орал! Было даже такое, что после расставания со своей первой девушкой я упал духом. Осталось три дня до соревнований, а я не мог даже тулуп сделать. И тогда, я помню он меня обнял. Прям до выхода. Обнял и сказал, что верит в меня и все пройдет. Я доверял Якову. В конце концов Яков с 13 лет меня воспитывал. Точно! Я так и сделаю. Если он не придет в себя сам, я внушу ему свою уверенность. С этими словами я заснул. М-м… кто включил свет? Спать хочу. Как оказалось я думал до четырех утра, а встать надо было в девять (я соня, поэтому для меня пять часов мало). Юри сидел рядом и пытался разбудить меня. — Виктор… В-Виктор… Я перевернулся на спину, но глаза не открыл. Маккачин убежал. Обычно я его прогуливал по утрам. Юри склонился над мной и коснулся плеча (понял это я потому как на меня упала тень). Не знаю, что мне в голову ударило, но я резко схватил его за кисть и притянул к себе. Он упал на меня, а я сразу же перевернулся и сел на него. — Аха! — воскликнул я. Мне было жутко весело. — Ну, как? Готов к соревнованиям? — В… Викт… что ты… — Ну скажи Юри-и, — ой, как я люблю тянуть его имя. Такое смущение на его щеках. — Что ты делаешь? — тихо спросил он. Я наклонился ближе, не отводя взгляд, смотря прямо в его темные глаза. Когда я начал чувствовать его сбитое жгучее дыхание, с нескрываемой улыбкой прошептал: — Юри, ты готов удивить меня? М-м… как-то двусмысленно звучит фразочка. Хотите кое-что скажу? Я до того как стал тренировать Юри, считал себя натуралом. А после долго убеждал себя, что я делаю это всё так — смеху ради. Ну да, ну, да *Сардонический смех матери природы*. Парень покраснел и попытался вырваться. Сначала я не давал ему встать, но поняв, что сейчас он превратится в помидор, отпустил. Ответа я так и не услышал. Зато Юри весь путь до катка не мог на меня смотреть. И хорошо. Я еле сдерживал смех. Ну, а что? Он слишком милый. Мы приехали в комплекс. Юри был в раздевалке. Ну, и я ушел одеться в костюм. Всё таки дебют! Пришел я как раз к началу тренировочного времени. Я привез с собой свою салфетницу-игрушку «Маккачин». — Я долго думал, что тебе сказать, как твой тренер. У тебя есть что предложить? — на всякий случай я спросил. — Может пару слов… Это что такое? Я тут расписался, спрашивал его мнение. Ему же во благо! Юри рисовал круги на льду, попробовал прыжок и вернулся. Я понял. Это не волнение. Это уже начало серьезного такого стресса. Объявили конец тренировки. — Повернись, — грубо сказал я. — «значит, ночью я думал не зря.» Он вопросительно уставился на меня. Я повторил: — Повернись. Не сложно ведь? — Вот так? — неуверенно спросил он, поворачиваясь ко мне спиной. Я обнял его за плечи. Постарался перенести все свои чувства, сказать: «я верю в тебя». Я понимал, что слова которые говорил мне Яков в такие моменты не для него. Поэтому я сказал: — Юри, соблазни меня всем, что у тебя есть. Только ты можешь очаровать меня. Очаровать эту публику. Ведь так я всегда говорил? Камеры агрессивно щёлкали нас, трибуны ахнули разом и раздался ещё больший гул. Я отпустил. Время начинать… Кажется сейчас я нервничал больше Юри. Он весь порозовевший проехал к центру. Встав в начальную позу стал ожидать начало музыки. Пять, четыре, три, два, один… Музыка заиграла. Наш выбор снова поразил публику. Естественно, ведь никто не видел в Юри горячего красавца. А почему? Его тренер должен был раскрыть его потенциал. На сколько нужно быть слепым тренером? И тут моё ч.с.в. шепнуло: «ты хороший тренер». Я хихикнул. Ну, да. Или просто любитель помучить людей и воспроизвести свои скрытые (даже для меня) воображаемые желания. Сейчас я это спокойно говорю, а тогда хоть выскальзывали эти мысли, я успешно их пихал куда подальше. Вот. Юри подходит к первому прыжку. Тройной аксель. Ух, не очень четко, но хорошо. Сложный элемент. Снова тройной. На этот раз тулуп. Справился. Ужасные прыжки, но эмоции он взял под контроль и… невозможно оторвать взгляд. Как красиво. О чём он думает? Точно о котлетах? Зрители постепенно согревались. Да. Время каскада. Тройной сальхов — двойной лутц — двойной флип. Да! Почти! Умница. Но я же знаю, что ты можешь больше. Музыка остановилась, и прокат был окончен. Как он красиво заливаются краской его пухлые щечки после проката. Кхм. Не о том думаю. Он подъехал к бортику. Я не ученик Якова, если бы не начал тираду! — Первая половина была невероятной. Но на второй твое выступления поблекло. Я не особо так люблю. — я говорил мягко и с улыбкой. — Прыжки ужасные. Не чистые. Раздался женский голос: — Оценки, пожалуйста, для Кацуки Юри-сана. За короткую программу он получает 94.36! Репортеры быстро посчитали и объявили: — Это лучшая оценка Кацуки Юри за короткую программу. Мы не знаем точно, но этот результат может зайти в десятку лучших результатов Мира! Я понимал, что для него это очень хорошо, но я хочу большего. Я вижу это большее. Конечно, я был доволен… частично. — Так как ты не был под давлением, то я думал перевалит за сотню. За спиной раздалось бурчание Юри: — Ну да, твой результат переваливший за сотню трижды побил рекорд. Я развернулся. Улыбка не сходила с моего лицо. И это была не игра. Я всё же рад. Я залюбовался им. Репортеры времени не теряли, пока выступал тот самый паренек (я узнал, что его зовут Кендзиро Минами) они подбежали к нам. Мы не стали отвечать на вопросы, но я поприветствовал всех, помахал камере. «Пусть он отдохнет чуток, а после ответит на вопросы» — думал я. Минами закончил выступление и присоединился к нам. Я обнял Юри со спины. Он конечно же смутился, но не ушел. Выступление Минами не застали. Мы смотрели выступление остальных. Как я и думал, остальные третьесортные фигуристы. Тут снова раздались вопросы репортеров. Юри отвечал уклончиво. Минами, который только вернулся с проката обратился к Кацуки: — Юри, ты смотрел мое выступление? Ты видел? — возбужденно с надеждой спросил. — Э… нет, извини. Я был занят, — ответил он, как-то презрительно. Мне этот тон сразу не понравился. Да, когда-то в начале своей карьеры я тоже так разговаривал, но скоро понял, что это некрасиво и грубо. Даже не это, настоящий победитель отличается своим отношением к другим спортсменам. Никогда не стоит общаться с высока, просто потому что ты пока лучше. Мальчишка расстроился. — А… я даже сделал похожий костюм из твоей программы! — Агхр. — он как-то странно разволновался. — Это костюм из моего темного прошлого! Я удивился. Из какого прошлого? — Юри! У тебя нет темного прошлого! Не смейся над тем, кто долго смотрел на тебя и старался догнать! В свободной программе я покажу всё, что у меня есть! Пожалуйста, смотри на меня! И я не прощу тебя, если завтра ты прохалявиш! У-у-у. Вот это огонь. Да, этот парнишка сможет ещё себя показать. Я внимательно наблюдал за Юри. На его лице можно было прочитать панику. Репортеры забегали и все кричали о вызове.

***

Дома я немного перепил. Кхм. Но судя по тому, что было вечером совсем «немного». Вообще пил я нечасто. Спортсмен и всё такое. Сейчас-то я в отпуске! И причина была. Мы с Микото разговаривали. Смутно помню о чём. Кажется о фигурном катании, о тренерской работе, о содержании катка и о Юри. Четко помню, как она сказала: — Юри считает тебя лучшим и не только потому что так оно и есть. Лучшим я имею в виду не фигуристом, а во всём. Идеал! Вот так! — и с силой поставила бутылку. Я смутился. Пьяный я особо не скрывал чувств. Мы ещё поговорили около получаса. Она ушла к себе домой. Сначала я ушел к себе в комнату. Там лег и долго думал над её словами. Кто знает какая меня муха укусила, но я встал и целенаправленно пошел в комнату Юри. Было темно. «Может спит» — подумал я. Где-то минуту я мялся, переступал с ноги на ногу и сомневался стоит ли заходить. Похмелье решило так: «и чего стоишь? Всё равно ведь спросишь. И спать не будешь». Ведь правда. Я приоткрыл дверь. Ни звука, ни реакции. Тихо зашел внутрь. Было темно, но я приблизительно знал где находится что находится. Поэтому на цыпочках я добрался до его постели и опустился. Полминуты я колебался — разбудить, не разбудить? — и протянул руку. Его не было в постели. Я испугался. Где он может быть ночью? Ещё раз проверил. Нет, точно нет. Резко встал и включил свет. Комната пуста. Я побежал в свою комнату, наспех надел джинсы и пальто, схватил телефон. Пока шел к выходу, набрал его номер. Где его носит? Он не ответил. Черт. Я схватился за голову. — Так, Виктор, вспоминай, — в панике думал я. — Куда он мог пойти? Что там она говорила? Каток. Точно! Так… Я хотел вызвать такси, но какое, черт, такси?! Я побежал. Бегал минут семь. Спасибо, что было близко. Главная дверь была открыта. Тут. Не останавливаясь, я её открыл. Бежал дальше в раздевалку. Вышел к самому катку. Боже, он здесь… — Юри! — я закричал. Он испугался. Не ожидал. Юри был в национальной спортивной форме Японии. В ушах наушники. Катался свободно. Не программу, как я понимаю. — Юри… — тихо повторил я. — Виктор? — удивился он, подъезжая. Я упал на скамейку. Чего я боялся? Ведь это его город, его каток. Он знает тут всё лучше меня. Да, и не маленький. Всего на 4 года младше. Сердце бешено колотилось. Я отрывисто дышал. — Виктор, — тихо обратился Юри и сел рядом. Я ничего не сказал и просто обнял его. Обнимал его долго. Позже он обнял в ответ. Я отстранился первым. Клонило в сон. — Ты почему не дома? — хотел сказать с упреком, но получилось мягко. — Я… нервничал. Понимаешь, я… — Ты? — Я… так борюсь со стрессом. Врёт. Я улыбнулся и взял его руки своими. — Юри, я в тебя верю. — Виктор… — в глазах появились слезы. Юри отвернулся. Я нежно взял его за подбородок и повернул обратно. — Я же твой тренер. Не скрывай ничего от меня. Вот сейчас, записывая это, я ржу. Кхм. Тренер. Конечно. Пока тренер. Юри покраснел, опустил глаза и что-то шепнул. Я не понял. — Идем домой. — Хорошо, Виктор.