Юри!!! на льду.

Голова трещала. Ну, и перебрал же я. Сегодня день исполнения свободной программы. Юри был готов. Я видел его относительное спокойствие. Видимо вчера я его «настроил». Мы приехали. Сегодня Юри выступал последним. До раздевалки я ничего не видел, потому что постоянные вспышки камер не давали сфокусировать взгляд. Кажется сейчас я нервничал больше Юри. Он весь порозовевший подъехал к центру. Встав в начальную стойку, стал ожидать начало музыки. Пять, четыре, три, два, один… Музыка заиграла. Наш выбор снова поразил публику. Естественно, ведь никто не видел в Юри жгучего красавца. А почему? Его тренер должен был раскрыть его потенциал. На сколько нужно быть слепым тренером? И тут свое ч.с.в. шепнуло «ты хороший тренер». Я хихикнул. Ну, да. Или просто любитель помучить людей и воспроизвести свои скрытые (даже для меня) воображаемые желания. Это сейчас я это спокойно говорю. А тогда хоть выскальзывали эти мысли, я успешно их пихал куда подальше. Вот, Юри подходит к первому прыжку. Тройной аксель. Ух, не очень четко, но хорошо. Снова тройной. На этот раз был тройной лутц. Приближалась середина. Эта программа рассказывала о его жизни. Значит, это момент когда я появился и предложил стать тренером? Ты не очень-то и счастлив. Хотя если подумать… Началась вторая половина. Самое сложное. Я решил, что с его выносливостью он вполне может исполнить сложные каскады с прыжками во второй половине. И не ошибся. Стоп, что это? Почему он сделал еще один тройной? Я же запретил ему. Он вернул программу с тремя прыжками? Вот упрямец! Я следил за ним. Выступление было очень красивым. Но интересно о чём он думал, когда пошел против своего тренера? Я сам так делал, но это я. Фельцман был прав, когда сказал что когда-нибудь я его пойму. Испытываю крайнее возмущение. Ах, почти… Он пять не докрутил. Теперь Юри познал любовь… это было видно в каждом его движении. Любовь ко мне? Юри… Бах! Удар о бортик. Кацуки, я же просил снизить сложность, чтобы ты получил максимум баллов. Болван! Финальное вращение. Это я? Что? Боже… Юри… как я был тогда удивлен не знает никто. Он смотрит на меня. Выступление окончено. Юри поклонился зрителям и снова повернулся ко мне. Был бы я Яковым, начал бы отчитывать. Хотя итак отчитал бы, но он так старался и было так красиво. Я всё же показал, что не доволен и закрыл рукой глаза, покачав головой. Он смутился. Всё же я вытянул руки, и ждал когда он подъедет. Я услышал: «Ви-иктор». Кацуки мчался ко мне. Ой, кровь. — Ой, кровь, — так и сказал я и отошел в сторону, а он снова упал. Послышалось кряхтение — он встал. Назвали баллы, и я повернулся к таблу с оценками. ОГО! — Юри, спасибо, что ты доказал мне что можешь получить высокие баллы. Даже с такими ужасными прыжками. Это выше моих ожиданий! Я обнял его и тряс в объятьях. Молодчина мой! Мои надежды оправдались. В раздевалку зашли Минако. Они увлекли его и стали нахваливать, пока я отвечал репортерам на их вечные вопросы. Первые соревнования со мной и первое золото. Хорошее начало ново-старой карьеры. Родители Юри закатили пир. Нет, ну, я только вчера пил… опять похмелье. Ладно. Всё было невообразимо вкусно. Юри скромно сидел за столом и слушал похвалу в свой адрес. Я сразу понял почему он не пил. Хах, я помню его пьяного. Что тогда бы-ы-ыло. — Виктор, покушайте еще, — подставляя тарелку с лососем, сказала мама Юри. — Нет, спасибо. — Ну, держите! Ведь это ваша заслуга. — Не моя, — я сказал это твердо. Все замолчали. Я прошелся взглядом по лицам. Больше всех удивился Юри. Я вздохнул и слабо улыбнулся. — Это не моя заслуга. Юри прекрасно умеет всё сам. Просто… — я посмотрел на него. — Он скрывает себя настоящего. Я лишь приоткрыл дверь и пустил свет в темную комнату. Мама и папа Юри гордо посмотрели на сына. Они разлили всем саке и предложили какой-то тост. Я не сводил взгляд с него, а он с меня. Я улыбнулся чуть шире и кивнул, подтверждая свои слова. Кацуки склонил голову и странно хмыкнул. — Ошибаешься, — сказал он. Я вздернул брови. Подумал, что послышалось, так как никто не отреагировал. Мы ещё немного посидели. Мне захотелось выйти на воздух. Я встал. Меня долго отговаривали, но я смог вырваться на улицу. Холод чуть отрезвил меня. Легкий мороз щекочет нос. Я поднял руки в стороны и закрыл глаза. Мои чувства в тот момент сложно объяснить. Я бы назвал это вторым дыханием или… чувством свободы. Новые ощущения. Я уже представлял свою новую программу после работы с Юри. Легкую, нежную, теплую и тягучую, как та смесь ощущений, что в данный момент во мне. Вдруг раздался шорох. Это был Юри. Я взглянул на него через плечо. — М? Внезапно он обнял меня со спины. Я ахнул. Мне стало ещё теплее. Не стал отстраняться. Я только положил свои руки сверху его рук. — Ты ошибаешься. Виктор, благодаря тебе я полюбил фигурное катание. Благодаря тебе я достиг того чего достиг, — мягко произносил каждое слово. — Я смотрел, как ты катаешься и совершенствовался. Всегда хотел достичь того, что и ты. Все мои выступления я копировал с тебя. Это ты… ты меня создал. В горле встал ком. Забыл как дышать. Я застыл на месте и даже не смел вздохнуть. Он произнес последнее слово и отпустил меня. Отпустил так же быстро, как обнял. Но я не двинулся и не обернулся. Просто стоял и смотрел вперед, ничего не видя. Я слышал его быстрые шаги. Всё тише и тише… Я был растерян. Впервые за долгое время кто-то смог вызвать во мне эти чувства. Нет, не так. Не за долгое время. А впервые вообще.

***

Тренировки проходили в том же ключе. Я заставлял отрабатывать по три вида тройных прыжков, потом два четвертых, а после катать программу по одному разу с заменой на отработанные элементы. С того вечера прошла неделя. Никто из нас не говорил об этом. Казалось, что Юри вообще забыл о произошедшем, но я не забыл. Постепенно у него стало всё отлично получатся. Даже четвертые (особенно четвертой сальхов). Мы пробовали добавить их в программу. На тренировке было более-менее нормально. Приближался первый этап Гран-При. Кубок Китая! Я не переживал. Был уверен в его победе. Этот этап проходил в Китае. Мы приехали за три дня, как все участники. Первый день — освоиться и отдохнуть с перелета. Второй день — тренировка. Третий — показательная тренировка и конференции. А там уже соревнования. Чем ближе наступал день соревнований, тем мрачнее становился Юри. Опять его неуверенность. Тут его соперниками были более профессиональные фигуристы. Моя подготовка была серьезной и в какой-то мере жестокой в последние дни. В день конференции мне было скучно. Юри пытался ответить на вопросы, а я хотел посмотреть город получше. Во время одного из интервью я увидел, как Гоша шел с Яковым. — Юри, идем покушаем, — позвал его я. — У меня тут интервью в самом разгаре, — отмазался Кацуки. — Яков! — он как раз проходил мимо. — Идем с нами покушать. — я тянул его за куртку, а он и Гоша делали вид, что не слышат (я разговаривал с ними на русском, если что). — Ты чего игнорируешь меня? — Мне противно видеть, как ты изображаешь из себя тренера. Фэ, ворчливый старик. Я не обиделся, хотя было весьма неприятно. Но я его больше обидел своим внезапным уходом. — Я буду говорить с тобой только тогда, когда заговорить о своем возвращении, — добавил он. — Фэ, Яков какой-то скучный, — сказал я и, обняв Кацуки, ушел. Мы пошли в ресторан. Сколько вкусностей! И креветки, и тушеная рыба, и кровь гуся. М-м-м. Держите меня семеро. Юри что-то пал духом и говорил о своем проигрыше. Не успел возразить ему, как к нам добавился Пхичит. Знакомый фигурист Юри из Таиланда. Следом пришел бывший тренер Юри Чау-чау (как назвал его друг Юри). Потом и китайский фигурист и фигурист с Америки. — Будешь креветки? — спросил я у Чау-Чау. — Э… нет. Я такое не ем. — Но это вку-усно-о! Какие они все пессимисты. Я вот люблю пробовать что-то новое! И новое на тот день не закончилось только на еде или закупках. Милая официантка предложила нам саке. Какое-то особое. Ну, а я что? Я ничто. Мы с тренером Челестино выпили по одной. Кхм. Меня сразу начало штырить, видимо, как и его. Понеслась, друзья. Но я все помню! Хоть и не контролировал себя. Я приставал к Юри. Стал снимать с себя одежду и хотел поцеловать. Наверное именно после того перебора я начал сомневаться в своей ориентации. Пхичит нас удачно запечетлил на камеру. Не зря его называют «королем селфи». Другие фигуристы тоже не убирали смартфоны. Юри отпихивал меня и умолял не постить фото в инстаграм. А мне было по барабану. Весело! Челестино отрубился. Фэ, какой скучный. На следующий день я все-таки увидел фото себя и Юри в ленте. Это Пхичит. Мне понравился кадр. А Юри, как всегда, покрасневший. Я после его распечатал даже, хахахахах. Кацуки тоже увидел. — Пхичит! — завопил он. — Юри, мы держались. Честно! — тараторили другие. Я рассмеялся. Ой, дети. Кристофф неожиданно подошел к Кацуки. Вот кто-кто, а Кристофф Джакометти никогда не скрывал своей ориентации и своей природной сексуальности. Он полапал Юри. Я поднял глаза к потоку: " Боже, обязательно так делать со всеми?». Я вспомнил, как мы познакомились. А со временем его ТАКИЕ шуточки стали традицией для нас. Я вам расскажу об этом позже. Так вот, он что-то шепнул ему. Я понял, что что-то весьма… откровенное раз Юри покраснел. — Виктор, без тебя у меня пропал стимул. Возвращайся, дорогой. — уже обратился ко мне. — Да, Кристофф прав. Без тебя нет стимула. — подтвердил его тренер. Юри опустил взгляд. Я услышал: — Юри, нехорошо отнимать у всех Виктора. Ха-ха, никто же не знал, что это он еще даже не отнял меня у вас. — Ой! Виктор! — в стороне стояли сборницы с России. Одна из них Мила, а вторую не помню. — Как тебе тренерство? Тебе серьезно это нравится? Я подошел к ним и отвечал на вопросы. Спросил «как Плисецкий». Они засмеялись и сказали, что лучше всех. Злее обычного, трудится больше обычного и мечтает меня «забрать». На этом слове они сделали акцент, но я не обратил внимание. Начало соревнований. Первым выступал фигурист с Таиланда. Пхичит выбрал хорошую и популярную песню. Я не особо смотрел выступления. В основном наблюдал за Юри. Он внимательно изучал выступление Пхичита. Что-то его кольнуло. Я не знаю что. Он занервничал. Но не как всегда. Это была не истерика, а очередная открывшаяся дыра страха. Он побежал. Я наблюдал за ним. Я уже был в курсе, что когда нервничает, он увеличивает нагрузку. По коридору туда-сюда, туда-сюда. Ко мне подошел Кртстофф. — С ним точно всё в порядке? — Более чем, — тихо ответил я и кивнул. Это было незабываемое выступление. Наконец я ещё раз увидел тот огонь внутри, что был во время исполнения моей программы на том видео.