Юри!!! на льду.

Итак! Мы пришли в кафе. Я потихоньку расспросил Пхичита, как он нас нашел и что он видел. Мне было плевать если честно, но зная Юри это было необходимо узнать. Хотя я в тот же вечер всё разболтал. По порядку: — Пхичит, да? — спросил я (вечно забываю, как правильно). — Ага, — кивнул фигурист. — Как ты нас нашел, король селфи? — с усмешкой спросил я. — Ну я ж король селфи! — он засмеялся. — Так ты нас заснял? — я спросил. — Покажи! — Нет! Честно, я наугад позвал вас, — признался он. — Как жаль, — притворился я. — Ага! — согласился он, стал щелкать остальных. Тут Юри подошел ко мне и тихо спросил: — Пхичит нас заметил? — А что он должен был заметить? — включил я дурочка. — Ну… то… что. Мы… э… Я рассмеялся и приобнял его одной рукой. — Нет, он наугад нас позвал. Я почувствовал, как он выдохнул. Неужели он до такого скрытный? Всё определились с заказами и сели за стол. Мы ели и громко обсуждали всё подряд. Вечер удался, скажу вам. — Юри, а ты хороший парень! — сказал Кристофф. Я фыркнул, а он покраснел. — Я вообще всегда вас стеснялся. Никак не мог стать частью компании. — Что? Юри, ты что не помнишь? — удивился я. — Да, ты что? Не помнишь? — так же удивился Кристофф. — А? Что? — спросил Кацуки, испугавшись. — На прошлых в after-party ты зажигал и уж совсем не был чужим! — сказал Кристофф. — Да! У меня даже видео есть, — я прикусил губу и стал искать то самое видео в телефоне. Я показал Юри. Он еще сильнее покраснел. — У, нам тоже интересно! — зловеще сказали Мари и Минако. — Нет! НЕТ! Не смотрите! Пхичит, что смотрел запись Кристоффа, округлил глаза. — Юри, как не стыдно? — О, не-ет… Я не смеялся, я ржал. — Крис, а помнишь еще Юрочка на батл повелся? — Что? — спросил Юри красный как помидор. — СУКА, ВИТЯ, НЕ ВСПОМИНАЙ! — начал орать Плисецкий. Алтын покосился на своего «друга». Кристофф тоже заржал. — Хотя, что тебе ржать, Кристофф. Ты потом с ним на спор стриптиз танцевал! Я схватился за живот, а Плисецкий начал задыхаться от смеха. Юри кажется ушел под стол. — Что?! — спросил ошарашенный Пхичит. — Да! — серьезно ответил Крис. — Это было непозволительно — очернять мою сексуальность! Я принял вызов! И… — И просрал! — закончил за него Юра. — Ты, бля, через час сдох. А эта котлета еще танцевала. Дикий ржать накатил на весь ресторан. Официанты думали, что мы перебрали. Хотя все были очень трезвые. — Эй, а что это за кольца? — вдруг спросил Кристофф. — Да, а что за кольца? — спросил Алтын. — Ну… это… — Они парные! — улыбнулся я. — Парные? — тихо переспросил Пхичит. Повисла тишина. — НАРОД! МОЙ ДРУГ ЖЕНИТСЯ! ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ?! — весь зал зааплодировал. Я даже не знал что столько народу было. — Я ТАК СЧАСТЛИВ! — он потянулся к телефону. — Но… это не то что вы подумали! И да… — стал бормотать Юри. — Да, они обручальные. Когда Юри станет первым и возьмет золото мы поженимся, — спокойно и уверенно сказал я (сказал я это раньше чем подумал, признаюсь). — Первым? — Золото? Нависла тишина. Ух. Вот это напряжение. Я кивнул. — И тут я! — крикнул кто-то. — Джей-джей! Король льда! Зал моментально переключился на него. Юра закатил глаза и первым сказа: — Ребят, веселье закончилось. Пошли по отелям. Все дружно согласились. А Жан удивленно смотрел. Было даже смешно, ведь он привык слышать визг, а мы тут встречаем тишиной. Только стрекотание кузнечика не хватало, хахах. Он и его невеста остались. А мы разбрелись.

***

Первый день. Я очень сильно переживал. Не за себя, а за Юри. Ведь… вы же понимаете, как он себя любит накручивать? Хотя и будущее меня сильно пугало. А что, если он не возьмет золото и станет себя морально убивать? А если возьмет и я ему больше не буду нужен? А ч-что если он выиграет и попросит остаться? А, как мне быть с карьерой? Вернутся или нет?.. Я не подавал вида. Держался, как обычно: с уверенностью и с улыбкой на лице. Юри (видно было) нервничает. Я пытался с ним поговорить, обнять, успокоить, оставить его. — Юри, солнышко… — Виктор, прошу, — отшивал меня он. После нескольких минут я подошел еще раз. — Юри. — строже сказал я. — Да? — он был вежлив, как всегда. Я обнял его со спины и стоял так минуту. Ему вроде стало легче. Тренировочный заезд. Юри спокойно катался и кажется концентрировался. Я не знал, что на него нашло. Время заездов. Юри был вторым. Первый Кристофф. Поразительное выступление. Эти прыжки, движения — совсем другой уровень. И баллы соответственно были на много выше. Юри вышел на лед. Мне стало дурно. Сразу появилось ощущение, что что-то не так. Что-то гложет, а я не могу понять. Он встал в начальную позу. Три… два… один… музыка заиграла. Хорошо. Плавные движения руками. Страстный поворот. Я зря нервничал? Изящно. Он выступал изящно, красиво и легко. Вот первый тройной прыжок с корабликом. Это его фирменный — всегда на 5 с плюсом. Э… что… приземление было грязным. Прыжок и обороты точны, а приземление размыто. Я встрепенулся. «Нет, сейчас он покаже, как умеет кататься, — успокаивал я себя. — Первый прыжок ничего страшного». Теперь каскад: четвертной тулуп — двойной флип — тройной риттбергер. Очень сложно. Я просил его смягчить, но кто меня слушает? Четверной — отлично! Двойной — сверх чисто! И тройной… упал. Но быстро поднялся. Я не понимал. Я просто не понимал. Я смотрел на моего Юри и не понимал где настоящий он? Что с ним? Где его выносливость? Почему такое ощущение, что он вымотан до предела? Будто не катался на льду на тренировках, а таскал огромные мешки. Я закрыл лицо руками. Мне стало обидно. «Неужели я ошибался во всем… не уж-то я сам себе это все придумал? Я, что все это время не смог ничего сделать?» Резко убрал руки. — Нет! — сказал сам себе. Я оглянулся. Сказать, что все (кроме Джей-Джея, конечно) были в шоке ничего не сказать. Плисецкий вообще рот открыл. Это не мой Юри… Эрос продолжался. Его чувства и харизма были теми же, но почему он не смог вынести свой тяжелый труд? И тут… По плану должен был быть четверной сальхов в конце и комбинация вращений. Прыжок. Вращения. Последняя комбинация. Все отлично более-менее. Он закончил. И… упал. Упал и не встал. Я опять оказался в каком-то трансе. Почему он не встает? Почему… — ЮРИ! — мой вопль оглушил зал. Зрители, которые так же не поняли что происходит, вдруг очнулась и стали кричать. Я четко слышал: " ЮРИ, ЧТО С КАЦУКИ? ЧТО С КАЦУКИ?» Я выбежал на лед. Там уже был доктор. Мне было плевать, я не мог нормально стоять и смотреть. Его понесли на носилках. Я шел за ними и меня трясло. Ничего не вижу, туман накрыл снова. Я не видел кто где стоял. Вопросы окружающих глухим эхом отзывались в голове. «Юри… Юри… солнышко моё. Что с тобой?» Весь бледный и за секунду ослабший шел и шел по этому вечному коридору. Наконец-то мы дошли до медпункта. Он был без сознания. Меня уже трясло, как кленовый лист на ветру. «Пожалуйста, не отнимай, — билось в голове. — прошу, спаси». Я вспомнил свой последний сон с мамой. Что же это значило? Боже, да я никогда не верил в эти сны. Никогда не считал эти тупые по моему мнению переводы снов. Всегда считал, что сны — это последствие переживаний в течение дня. А вот нет. Уже второй раз сон с мамой мне что-то, да, говорит. Черт. Ну, почему именно со мной? Почему мой Юри? За что? Врачи его уложили на койку. — Пульс есть и стабильный, — сразу успокоил один из медиков. — Просто обморок? — спросил он у напарника, пока я за ними старался сдерживать себя. — Нет. Не думаю. Кажется шок, — ответил тот, что светил фонариком в глаза. — Шок? Он же не новичок в спорте, — удивился первый. — Раздевай. Срочный осмотр, — строго сказал второй. Они торопливо начали его раздевать. Третий медик забирал ненужные вещи и аккуратно складывал на рядом стоящий стул. Я прыгал сзади чтобы хотя-бы понять что происходит. Я вижу, как они стали снимать его брюки и Юри заныл. Я дернулся. — Отойди! — закричал я и рвался к нему. Тот самый третий помощник схватил меня и хотел выпихнуть из комнаты. И тут я увидел… врачи ахнули. Его нога. Его левая нога от таза до колена и чуть ниже была в безобразно отвратительном состоянии. Цвет ноги страшен, что-то между болотно зеленым, ярко таким фиолетовым, а местами вовсе черным. И вены. Видел, как вены явно выпирали. Я заорал и зарыдал. Меня накрыла истерика. Я захлебывался в слезах и криках. Упал. Меня схватил врач и посадил на стул. Я закрыл лицо руками и стал говорить себе что-то под нос. — Что это? — спросил ошарашенный молодой врач. — Не понимаю… как можно было до такого довести ногу? И явно это был болевой шок. — Боже мой, спаси его… — прошептал тот, что стоял со мной рядом. — Не время! — сказал второй достаточно сильным голосом. Юри проснулся и завыл. Я поднял голову. Лучше бы не делал этого. На губах появилась кровь от того, как он ее прикусил и старался не орать. Он сжал руки в кулак с такой силой, что, итак, бледная кожа побелела. Меня снова накрыло. — Быстро, обезболивающий! Один из них рванулся к столу и достал шприц. Второй смешивал лекарства. Третий ушел держать Юри. — Как? Зачем? Почему все именно со мной? Боже, убей меня, я не хочу жить, — в этот момент я действительно хотел умереть. Нет, просто хотел сдохнуть на месте. И чтобы я умер, а Юри оставили в покое и чтобы с ним все было хорошо. — Почему ты мне не сказал? Почему? Почему? Почему? Я рвал на себе волосы. Меня страшно тошнило. От каждого душераздирающего стона, крика мне становилось хуже. Он замолчал. Я не смел поднять глаза. Знал, что еще раз стоило мне увидеть его страдание, его боль, его ногу, то я точно не поручусь за свои действия. Я не помню что было. Помню в меня сунули иглу и я заснул.