Невесёлая история

Все совершают ошибки. Все живут с грузом прошлого. У кого-то эти ошибки мелочны и незаметны: покупки билета в кино, не на тот ряд или же не на тот фильм. Выбор в пользу не того факультета, выбор в пользу не того мужчины. А есть ошибки такие, как у Сары О’Нил. Огромные. Грубые. Непростительные. Из-за какого-то мудака пустить свою жизнь под откос. Слишком поздно это осознать. Слишком поздно понять, что ты в таком дерьме, что даже активная работа лопатой не поможет. Слишком много рыдать на могиле матери, просить прощения. Но слишком поздно. Как бы она не хотела начать новую жизнь, в Сентфоре это не получиться. Хотя бы потому что, идя по улицам города, ей то и дело сигналят проезжающие машины. Подмигивают прохожие мужчины. Кто вот тот голубоглазый блондин, лет двадцати пяти, что широко улыбается ей? Она развлекалась с ним в баре? Приезжала на вызов? Или они просто учились в одной школе? Уже ничего не изменит её прошлого. Её ошибок. Сара вышла из магазина и не торопясь пошла в сторону дома Дерека. Размышляя о своих чувствах, судьбе, жизни. Она определённо не тот человек, что должен стоять рядом с шерифом города, быть его парой. Быть его. Или тот? Кто устанавливает правила? Кто следит, что бы их выполняли? Если им хорошо вместе, а это определённо так, то почему бы не наплевать на всё вокруг. Она зашла в квартиру, где всё было таким родным, привычным и правильным. Привычный Линкольн, который выбежал к ней, радостно виляя хвостом. Её кот, который сонно, чуть сужая глаза, шёл на встречу. И Дерек, стоящий облокотившись на стену, сложив руки на груди. Хмурил брови, разглядывая её пакет. Всё это было слишком. Слишком клишировано и банально. И так, сука, нужно и правильно. Квартира где тебя ждут, собака, кот. Очень близкий человек, который понимает тебя и не понимает одновременно. Человек, лицо которого хочется целовать, а в следующую секунду расцарапать. Сара скинула кеды, подхватила пакеты и прошла на кухню, под пристальным взглядом копа, не говоря ни слова. Она достала все покупки из пакета и не торопливо начала заниматься делом. Никсон и все четвероногие жители квартиры прошли за ней. Каждый занял своё место. Кот на подоконнике, Линкольн лёг под стул Сары, сам Дерек сел напротив девушки: — И что ты собираешься делать? — тихо спросил он, смотря, как она открывает пакет с землёй и достаёт небольшие цветочные горшочки светло-сиреневого цвета. — Хочу посадить фиалки, — отвечает Сара, не поднимая головы и продолжая заниматься делом. Брови Никсона медленно поползли вверх. Сара О’Нил, известная во всём городе, как распутная девушка, садит фиалки в его квартире? Кому расскажешь, не поверят. Блондинка, тем временем, на дно каждого горшочка, а их было четыре, насыпала грунт, потом землю и начала закладывать отводки цветов. — Помнишь, — она с улыбкой подняла голову, — Как наши мамы уехали в Балтимор, в оранжерею и пропали там? Дерек кивает, на его губах лёгкая улыбка. Разве такое забудешь? Две подруги, оставив детей с отцами, уехали выбирать цветы и саженцы деревьев для своих небольших участков. Прогуливаясь по оранжерее, Френсис Никсон и Элеонора О’Нил, совсем потеряли счёт времени. Они любовались цветами, общались с сотрудниками, задавая множество интересующих вопросов. Опоздали на последний автобус до Сентфора. Джонатан Никсон тогда поднял всю полицию Балтимора на уши, требуя начать поиски пропавших жён. Женщин нашли на вокзале, они ждали поезд, который должен был подойти с минуты на минуту. В Сентфор их доставили с полицейским конвоем. Дома обеих ждали взволнованные мужья. Ох, какую лекцию они выслушали от шерифа города. Приговор был мягким, но суровым. Подписка о невыезде, до конца их дней. — Помню, — слетело с его губ, но лицо копа в одну секунду стало мрачным, — Ты почему на похороны не пришла? Сара закусила губу, горькие слёзы подкатили к горлу: — Если ты меня не видел, — она прокашлялась, — Это не значит, что меня там не было. Дерек внимательно смотрит на девушку. И кажется, впервые понимает её чувства. О’Нил такая, какая она есть. Точнее, стала. Но это не значит, что она не любила свою маму. То, что Сара не появилась на похоронах, легко объяснить. Она не хотела пересудов и разговоров, обвинений. Она и так всё понимает и осознаёт. Хотя и без её присутствия, их было предостаточно. Собравшиеся, то и дело, обсуждали, какая Сара неблагодарная дочь, что загубила не только свою жизнь, но и жизнь матери. Дерек видит, как блестят её глаза от слёз: — Ты решила устроить оранжерею? — Нет, — улыбнулась О’Нил, — Просто хочу подарить фиалки дорогим мне людям. Четыре горшочка были наполнены землёй, маленькие махровые листики, на широких стеблях, заняли место в центре. И кто эти четыре человека? Хотелось спросить, но услышать ответ он был не готов. Что, если его нет в этом списке? Что, если он для неё просто спасательный круг, просто человек, в доме которого можно жить? Просто знакомый из прошлого. Сара разметила горшки на подоконниках, собрала остатки земли и грунта, вымыла руки и вышла из кухни. Дерек сидел в кресле, смотря матч по американскому футболу. Он несильно следил за ходом игры, мысли были где-то за пределами его квартиры. Сара вышла из душа, её светлые, влажные волосы рассыпались по спине. Привычная белая майка и такого же цвета трусики. Она крутилась вокруг зеркала, Дерек разглядывал её спину, на лопатке виднелась татуировка чёрного дракона. — Футбол показывают по телевизору, а не на моей заднице, — Сара прищурила глаза, глядя на Дерека в отражении. — А я и не на задницу смотрю, — хмыкнул он, и взгляд опустился на её ягодицы. О’Нил повернулась к нему лицом, медленно делая шаг в его сторону: — Многие девчонки из моего класса были влюблены в тебя. — А ты? — его губы тронула лёгкая улыбка. Сара прыснула от смеха: — Нет, ты был уродцем, — она медленно приблизилась к нему. Дерек резким движением подхватил её под ягодицы, усадил блондинку к себе на колени: — Зато ты всегда была красоткой, — он положил руки ей на талию, носом уткнулся в ключицу. — Была? — хмыкнула Сара, запуская пальцы в его волосы. — Ты и сейчас красивая, О’Нил, — Дерек смотрит прямо в её глаза и тянется к губам. Блондинка делает то же самое. Их языки сплетаются, его руки сжимают её ягодицы, Сара царапает его шею. Им хорошо, и если в этом заключается счастье, то для этих двоих это оно и есть. Такое странное счастье, целовать ту, что имел весь город. Обнимать того, кто презирает тебя всей душой. Трель дверного звонка прервала такой сладкий и такой нужный поцелуй. Сара прислонилась к его лбу, глупо улыбаясь, ещё один короткий поцелуй и она спрыгивает с его колен. Дерек побрёл открывать дверь, пытаясь уложить стоящий член так, что бы он не выпирал из домашних шорт. Мало ли, опять бабуля нагрянула. — Здравствуй, Дерек — сияет Кэнди Нельсон. — Кэн… ты зачем пришла? — недоумевающе спрашивает коп. — Я войду? — она делает шаг за порог его квартиры. Никсон трёт затылок, но пропускает гостью. Сара выходит из кухни с кружкой чая в руках: — О, Конфета, чай или кофе? — и не дождавшись ответа, проходит в спальню копа. Ноздри бывшей подруги Дерека раздулись от возмущения, брови были готовы встретиться на переносице: — Что она тут делает? — шепчет Кэнди. — А ты? — Дерек спиной облокотился на стену. — Я… я пришла поговорить, — запнулась блондинка. — Говори, — он безразлично пожал плечами. Кэнди задохнулась от возмущения. Сара О’Нил в его квартире, в трусах и майке, как будто так было всегда: — Что она тут делает? Почему в одних трусах? Зачем ушла в твою спальню? — словно очередь автомата, летят вопросы. — Боже… — Никсон трёт лицо, — Живёт Сара тут, живёт, в трусах, потому что так ей удобно, в спальню ушла, что бы не мешать нашему общению с тобой. — Живёт… — глухо переспрашивает кудрявая, — Но… — Что «Но», Кэнди? Если ты пришла говорить о Саре, то можешь идти обратно. Блондинка недовольно поджала губы, опустила взгляд: — Нет, я хотела поговорить о нас, — она гордо вскинула головой, — Но вижу, никаких «нас» нет. Ты в своём уме? Это же О’Нил! Ты не понимаешь, что с тобой будет, если на работе узнают? Или ты поверил её бредням, что она завязала с прошлой жизнью, что счастлива с тобой и нарожает тебе кучу детишек? — Чего ты хочешь, Нельсон? — Дерек начал злиться. — Ничего, — безразлично ответила она, — Когда Сара будет прыгать по другим мужикам, не забудь, что ты променял меня на неё. И вышла из квартиры. Сара слышала всё, каждое слово. Они эхом отбивались в голове. И от этого стало больно. Слишком больно. Горячие слёзы катились по лицу. Дело же не в Дереке, дело в ней. В её искалеченной жизни, в её рухнувших мечтах, в её глупой влюблённости. Так будет всегда. Всю её жизнь. Все будут видеть в ней девицу лёгкого поведения, никто не захочет узнать причин и пожалеть её. Никто, кроме Дерека. И чёртова Кэнди Нельсон права. Что будет с ним? Что будет с ними? Как скоро он встретит ту единственную и забудет про Сару? Перестанет искать её, заботиться о ней, быть с ней. Так трепетно и нежно целовать в лоб, перед тем как уйти на работу. Хвалить её стряпню и так сильно прижимать к себе, когда она изредка засыпает на его груди? Будущего нет и не было. Она должна уйти сама, что бы потом не было слишком больно. Это как отлеплять пластырь от раны. Делать это нужно быстро и резко. Игнорируя ноющее сердце и град слёз, Сара натянула джинсы, свитер и вышла из спальни. — И куда ты на этот раз? — спросил Дерек, смотря на то, как блондинка натягивает кеды. — Подальше отсюда, — бросила Сара не поднимая головы. — А в чём проблема? — хмуря брови спросил Никсон. О’Нил выпрямилась и смотря прямо в его глаза спросила: — Ты тупой или правда не понимаешь? — Не понимаю чего, Сара? — он начал злиться. О’Нил рассмеялась: — Всего, Дер, что будет дальше с нами? Так и продолжим жить, спать и делать вид что всё нормально? Что я нормальная? Со мной же даже по улице не прогуляешься! — тело девушки бьёт мелкая дрожь. Мысленно она просит, она умоляет сказать, что-то важное, что-то до ужаса нужное. Нужное ей. — Да зачем думать о том, что будет дальше? Если мы живём здесь и сейчас? — он делает шаг. Сара выставляет руки вперёд: — Нет, это не то. — шепчет О’Нил, слёзы снова текут по её лицу. — А что тебе нужно, Сара, что? — почти крича спрашивает коп. Она и сама не знает, какой ответ ждёт от него. Признания в любви? Признания в чувствах? Ждёт, что шериф города, скажет, что местная проститутка нужна ему как воздух? Бред, этому никогда не бывать. — Точно не это, — она прикусила щёку, покачала головой и вышла из квартиры.