Полароиды 2

- Где. Ты. Черт возьми. Была? Она не увидела ничего нового и услышала тот же идиотский вопрос, что и всегда. Грубое каменное лицо, вечно выражающее враждебность и недовольство. Антуанетта повесила свое пальто на вешалку и вошла в зал, не снимая высоких туфель. Она совершенно спокойно положила маленькую сумочку на деревянный столик рядом с огромным диваном-подковой - абсолютно безвкусной вещью для этого дома. Викторианская эпоха не вяжется с кожаными диванами. - У подруги. Самый универсальный вариант ответа. Поль, по сути, никогда не верил в него, но обычно не придирался. Однако сегодня, похоже, он решил поиграть в грозного мужа. Впрочем, без разницы. Поль не вызывал в ней ничего: равнодушие и не более. А сейчас, сидя на этом своем ужасном кожаном диване в мятых брюках и частично заправленой в них рубашке, омерзение. Он был здоровенным, как медведь, вечно колющимся своей щетиной, которую, как считал сам Поль, убирать не нужно, с коротко подстриженными волосами, где в его сорок семь еще не была видна седина. Кто-то мог бы назвать его настоящим мужчиной, красивым, статным, деловым и ухоженным. Но только не Антуанетта. Она сложила руки в замок на животе и вопросительно посмотрела на Поля. Он брезгливо поморщился, глядя в стену напротив. - Ты лжешь, - с ненавистью констатировал он и вырвал очередной лист из своего блокнота. Она не шелохнулась. - Нет. Но на самом деле да. Ему об этом знать не надо, и он узнает от нее об этом не раньше, чем на том свете. - Да, - агрессивно зарычал Поль. Он движением руки скинул со столика ее сумку и мгновенно возник прямо перед ней. Он сильно сжал ее плечи и приблизился к невозмутимому лицу, сжимая зубы до скрежета. В шестнадцать она была точно такой же. - Кто он? Скажи мне сейчас, либо я убью каждого, кого посчитаю подозрительным в твоем окружении. И он мог. Антуанетта, прожившая с ним двадцать лет, знала это наверняка. Она оставалась невозмутимой. Если он думает, что так легко может сломать ее, то очень сильно ошибается. Она без эмоций смотрела в его темные глаза и врала так, что ей поверил бы любой детектив. - У меня никого нет. - Ты лжешь, черт тебя дери! - Поль слишком сильно тряхнул ее, и Антуанетте такое отношение явно не понравилось. Достаточно того, что в постели он делает, что хочет, но в жизни она не позволит. Антуанетта со злостью посмотрела на него и усилием скинула его лапы со своих плеч. - Не смей со мной так обращаться. Я тебе не левая девка из дешевого паба за углом, - твердый и четкий тон не позволял в этом усомниться. Она поправила свою шелковую блузу и с достоинством выпрямилась. Антуанетта посмотрела в большое дальнее зеркало напротив и убедилась, что укладка не помялась. Поль окинул ее туманным взглядом с ног до головы. Он выпил. И он видел фотографии своей жены с каким-то дрыщом-снобом, пришедшие ему прямо на работу. Сноб-дрыщ и его жена. Поль всегда знал, что Антуанетта безумно красивая, и в тридцать семь это никуда не исчезло. Она стала еще утонченнее и изящнее, чем была прежде; за ней всегда кто-то ухлестывал. Он женился на ней, когда Антуанетта была еще девочкой, и получил в жены женщину, которая была частью его высокой репутации в соответствующих кругах. Черноволосая, с белой кожей, с сосредоточенными синими глазами и потрясающей фигурой. Поль всегда брал её с собой на приемы, чтобы в очередной раз ему сказали, какой прекрасный выбор он сделал и как она молода и изящна. Никто не давал ей больше тридцати, и Поль с гордостью называл ее своей женой. Их дочери уже исполнилось двадцать. Месяц назад она родила девочку и, поскольку оказалась не готовой к материнству, с радостью отправила ее вместе с Антуанеттой обратно в Реймс. Наличие внучки у такой молодой женщины могло бы поставить под вопрос подлинность ее внешности, а посему Полю сразу не понравилось, что Арин спихнула свою дочь на них. Антуанетта теперь гораздо реже выходила с ним в свет, но, как оказалось, довольно часто шаталась вне дома без Музы. Она оставляла месячную девочку на нанятую гувернантку. Куда она ходила? К кому? Поль не хотел верить в то, что Антуанетта могла променять его - его! - Поля Дюбуа де Ришар, успешного бизнесмена, управляющего сетью отелей в третьем поколении, на этого сраного недомужика. Но если это так, то лучше ей сразу умереть. - Ты изменяла мне? Когда-нибудь? - сжал в кулаках край круглого стола он. - Нет, - без зазрения совести фыркнула Антуанетта. Как бы ей хотелось рассказать ему. Как хотелось рассказать и пафосно заявить, что подает на гребаный развод. Сказать, что Арин - не его дочь, Муза - не его внучка. Сказать, что Поль - помешанный придурок и последняя мразь. Что она никогда его не любила и что он на пару с её родителями сломал ей жизнь. Но Антуанетта никогда этого не скажет. Она в курсе, чем это чревато. Фред - благородный учитель французского и Поль - тот, кто пойдет по трупам ради своей выгоды. Разница очевидна и преимущества, видимо, тоже. Антуанетта рискнула бы, возможно, сделать такой отчаянный шаг, но Муза... Поль мог сделать все, что угодно. - Скажи, что любишь меня, - потребовал он и стал подходить к ней ближе. Она уперлась спиной в стену и, глядя на него снизу вверх, стоя на своих высоченных шпильках, ответила: - Я люблю тебя. Он угрожающе поставил руки по обе стороны от нее и иронично усмехнулся. - Я тебе не верю. - Это твои проблемы. Я у тебя никогда не спрашивала, любишь ли ты меня. - "...потому что я уверена, что ты женился на мне ради того, чтобы тешить свое самолюбие". Поль поцеловал ее. Он залез в её рот и слегка укусил за язык, углубился, и это не прекращалось до тех пор, пока в легких не иссяк воздух. Она отвечала, как и всегда, когда он лез к ней ночью или в своем кабинете посреди дня. Антуанетта не могла отказывать ему, иначе Поль брал бы ее силой, и это точно не сделало бы ее жизнь лучше. - Я люблю тебя, - не требуя никаких комментариев, сказал он. - Так ты должна была мне ответить. - Я могу ответить тебе по-другому. Она коснулась его вставшего члена под штанами и, все также неотрывно смотря ему в глаза, расстегнула пуговицу, а потом ширинку. Поль застыл, как и обычно, и она опустилась перед ним на колени и сделала минет, к которому он приучал ее с их самой первой ночи, с её шестнадцати. Антуанетта научилась делать это так хорошо, что сейчас могла взять его член полностью и ее не тошнило, как в самом начале. Антуанетта стала хорошей любовницей, оправдывая сомнительную славу француженок, и ее никто не спрашивал, хочет ли она этого. Но никто не сказал, что Антуанетту сломает его сумасшедший темперамент и зачатки тирана. Просто Поль придавал сексу слишком большое значение. Он считал это своеобразным доказательством любви с ее стороны, потому что он взял в жены Антуанетту предвзятой девственницей, считающей, что секс - это физическое выражение любви и не иначе. Так она ответила на этот вопрос, когда на приеме у ее родителей отец Поля спросил её об этом. Эти взгляды изменились еще в первую брачную ночь, а уверенность Поля в том, что она его любит, раз готова удовлетворять, никуда не делась. Это значительно облегчало ей жизнь. Она знала, что сейчас они займутся сексом так, как он захочет, а потом Поль отстанет от нее со своей ревностью на пару дней. Он был хорошим любовником, но чересчур грубым и эгоистичным для неопытной девушки. Антуанетта помнила, как сначала пугалась его напора и постоянно плакала. Потом больно уже не было, а к такому напору она привыкла. Через два месяца он сказал, что ей надо родить ему ребенка. Именно сказал, а не спросил. За эти два месяца она так сильно возненавидела его, свою жизнь, то, что ей пришлось лечь в постель с тем, кого она не любила и не знала... Его решение слишком сильно ударило по ней, потому что она понимала, что отчаянно не хочет продолжать род этого человека. Антуанетта делала все, чтобы не забеременеть, но вскоре она поняла, что дальше так не получится. Перед тем, как заключить брак, ее обследовали специалисты, и то, что она долго не могла зачать, вызвало бы недовольство и подозрения. Поль всегда был недалек от истины своими догадками, но у него никогда не было доказательств. Тогда Антуанетта решила, что, если он так сильно желает, то она не будет спорить и отговаривать его: это ничего бы не дало. Он всегда стоял на своем, и ее мнение не имело весомой силы в таких вещах. Она решила, что не сломается, и пусть он думает, что это не так. Антуанетта впервые после своего брака встретилась с Фредом через четыре месяца. Они были вместе с самого детства и в подростковом возрасте начали встречаться втайне от родителей. Это были чисто платонические отношения, но когда о них узнала ее мать, то потащила пятнадцатилетнюю дочь к гинекологу и запретила любые встречи с ним. Это стало ударом и сильно пошатнуло их отношения с родителями. Но можете себе представить, что случилось через год, когда в их дом пришли совершенно незнакомые люди: молодой человек лет двадцати пяти и его отец. Антуанетте сказали выглядеть безупречно. Когда она вышла из своей комнаты, затянутая в неудобный корсет и смущенная из-за глубокого декольте, ее и познакомили с Полем. "Через месяц ты выйдешь за него замуж", - сказал отец, и Антуанетта чуть не потеряла сознание. Она никогда не перечила им, но в этот раз она устроила истерику. Она кричала, что так нельзя, что она не товар, что-то про право выбора. Но это, конечно, никому не было важно. Так вот. Они встретились с Фредом через четыре месяца после ее свадьбы, и Антуанетта, стоя в непривычно-бедной комнате, молча сбросила с себя летнее платье. Фред оторопел и, стараясь не смотреть на нее, делал забавные попытки одеть ее. Антуанетта чувственно посмотрела в его глаза и положила его ладони на свою грудь. Надо было видеть его потерянность. Сейчас это уже забавно вспоминать, потому что это было столько лет назад. Двадцать лет назад она впервые легла в постель с мужчиной (тогда еще невинным парнем), которого действительно любила. Ее не мучила совесть. Она не хотела выходить замуж за Поля, а, следовательно, ничем ему не обязана. Хранить верность чужому, нелюбимому мужчине - тяжелая ноша, и Антуанетта с ней не справилась. Признаваться Полю в том, что она променяла его на Фреда, так она еще хотела жить. Она старалась жить, несмотря ни на что. И спустя три недели Антуанетта объявила Полю о своей беременности. Он ответил "хорошо" и больше ничего. Поль просто всегда славился своей эмоциональностью. Он сжал в кулаке ее волосы, и Антуанетта забыла о своей укладке. Когда он кончил ей в рот, она сглотнула, чуть поморщившись. Поль поднял ее и снова поцеловал. Она на ощупь застегнула его штаны. Все просто. - Если я узнаю, что ты сосешь кому-то, кроме меня, я вырву тебе язык. Ха. - Мне нужно проверить, как там Муза. Он выпустил ее из своих рук и размеренным шагом вышел из зала. Антуанетта прополоскала рот, прежде чем войти в детскую. Она отпустила Лейсан и остаток дня провела с постоянно спящей синеглазой малышкой. Она была гораздо спокойнее, чем Арин, и молодая бабушка (Господи, как это слово режет мозг) надеялась, что ей в жизни повезет больше, чем самой Антуанетте.

***

Прошло месяца четыре, прежде чем Поль снова пришёл к ней со своей ревностью. С каждым разом его вспышки становились все агрессивнее, и поэтому Антуанетта была вынуждена сократить свое общение с Фредом до минимума. Она не жила в страхе и была абсолютно уверена в том, что даже если у Поля будут какие-то эфемерные доказательства, то она всегда сможет найти им логичное объяснение. Он бесился и сходил с ума только при одной мысли, что Антуанетта может спать с кем-то, кроме великого Поля. Это уже давно переросло в фетиш: я взял ее девственницей, она не знала других мужчин и никто не смеет мизинцем прикасаться к ее даже обнаженному плечу. Собственничество, дурость, тирания - какая разница. Итог один. Поль с годами все больше превращался в патологического ревнивца. Может, этому виной десятилетняя разница в возрасте? Он боялся потерять свою репутацию. Поль не был садистом или конченым тираном, он даже пытался стать мягче, но его попытки ни к чему не приводили и не имели смысла, поэтому он остался таким же грубым медведем, как и был. Антуанетте это было неважно. Она привыкла видеть Поля в одном свете и уже никогда не полюбила бы. Она всю жизнь любила только одного мужчину, от которого и родила дочь. Фред, в силу своей неопытности, даже не подозревал о том, что Арин может быть его ребенком. А Поль, в силу своей самоуверенности, не допускал мысли, что не он ее отец. Вот такой забавный парадокс, да. Антуанетта укрыла спящую малышку сиреневым одеяльцем и вышла из спальни, неплотно прикрыв деревянную дверь. Муза почти постоянно спала. Она поправила неброский макияж, стоя у большого зеркала в зале, а после переоделась в черное облегающее платье. Она села в кресло, закинув ногу на ногу, и сделала глоток зеленого чая. Сегодня утром ей не повезло сломать ноготь, и теперь ее маникюр никуда не годился. Она не могла позволить себе выйти из дома с такими руками, и скоро должна была прийти ее маникюрщица. Поль уехал еще вчера вечером и, надо сказать, вел себя весьма необычно. Он впервые за все время подержал Музу на руках и даже соизволил накормить ее. Антуанетту это скорее насторожило, нежели умилило, потому что даже маленькую Арин он редко когда брал на руки. И почему Поль такая безэмоциональная сволочь? Неужели нельзя было найти ей кого-то повеселее? Фред. Как же глупо их сравнивать. Когда Антуанетта была с Фредом, она расслаблялась. Он не был помешан на сексе и ни к чему ее не принуждал. Они могли встретиться просто так, чтобы выпить кофе и поговорить о том, как у кого прошел день. Фред рассказывал ей о своих студентах, они обсуждали книги, искусство, шутили, смеялись, он часто фотографировал ее, и потом они клеили эти фото в их личный альбом, который хранился в его сейфе. Одна прогулка по берегу реки не стоила двадцати лет с Полем. Это были самые лучшие моменты, но короткие и мимолетные. Они не могли позволить себе большего: даже провести вместе целый день. Всего день. Нет, этого никогда не случалось. Фред предлагал ей забыть о Поле, развестись с ним и вместе уехать туда, где их не найдет даже он, но... Антуанетта знала, что Поль найдет везде. Антуанетта не могла подвергать опасности Музу. Фред до сих пор не женился. Он надеялся, что однажды они смогут быть вместе. Неисправимый романтик, не умеющий трезво смотреть на вещи. Худой, высокий, не особенно привлекательный и точно уж не секс-гигант, но... Самый лучший. Он ждал ее уже больше двадцати лет. В их отношениях было много перерывов. Когда Антуанетта забеременела, прошло четыре года, прежде чем они встретились снова. Потом он уехал, Поль стал бдительней, и они не встречались около полугода. Но все это время Фред ждал. Антуанетта понимала, что однажды ей придется сделать ему больно, потому что, как бы искусно она не врала, эти встречи не могут продолжаться вечно. Она знала, что Фред больше никого не полюбит так, как ее, единственную женщину в его жизни, и говорить о том, что ему необходимо строить свою семью... Он сможет свыкнуться с другой женщиной, но никогда не полюбит. Она понимала это. Никто в этой истории не будет счастлив до конца, она не закончится хорошо, и в то же время, чем дольше продолжаются эти встречи, тем сложнее расставаться. Это чувствовалось каждый раз. Отвратительное ощущение. Ты вроде и хочешь быть счастливой, пытаешься жить, но потом возвращаешься к Полю. Это похоже на жалкие попытки жабы словить комара, но этот самый комар лишь стебется над глупой жабой, которая пытается поймать его только с помощью языка, а жопой сидит на одном месте. Грубоватый пример, но это так и есть. Когда-то это должно закончиться и, может, чуть позже. Антуанетта никогда не сможет разорвать это сама, но точно сможет пережить. У нее есть Муза. Она тяжело вздохнула от собственных мыслей. В это время замок в двери щелкнул, и в прихожей послышался жуткий грохот. Антуанетта не обратила на это внимания и спокойно сделала ещё один глоток. - Я все знаю, - туманно заявил Поль, опираясь о дверной косяк. Он был ужасно пьян. - Что знаешь? Цену алкоголя? - без выражения спросила она. Антуанетта ненавидела пьяных людей. - Не надо со мной шутить, - пробасил Поль и, относительно нормально пройдя до своего кошмарного дивана, плюхнулся на него всем весом. - Я знаю, что ты трахаешься с кем-то еще. - У тебя слишком извращенная фантазия. - Не фантазия, нахрен! - он со всей стукнул рукой по миниатюрному столику, посмотрев на нее так, будто она виновна в убийстве целого штата. Чашка с чаем съехала по лакированной поверхности и упала на пол. Антуанетта вовремя убрала ноги, иначе бы кипяток пролился прямо на них. Она строго посмотрела на него, вопросительно приподняв аккуратную черную бровь. - Ты отвратительно себя ведешь. Выглядишь, словно алкоголик со стажем. - С кем ты трахаешься, аристократка долбаная? - Поговорим, когда ты протрезвеешь, - невозмутимо ответила Антуанетта и, вальяжно поднявшись с кресла, обошла осколки стекла на своих каблуках. Поль схватил ее за запястье и сильно потянул на себя. Она едва удержалась на ногах и возмущенно посмотрела на него. - Отпусти. - Нет. Скажи мне, кто он. Скажи мне, чем он лучше меня. Она прожигала его ледяным взглядом. - Я сказала, отпусти. - А то что? - Немедленно. Антуанетта вырвала у него свою руку и, раздраженная, пошла искать горничную, чтобы та убрала разбитую чашку. Поль теперь был уверен в том, что он у нее не единственный. Может, не многочисленный, но точно не единственный. Долбаная дырка. Нужно было жениться на той простушке с длинными ресницами. Она бы не посмела так обойтись с ним. Хренова аристократка. Изменять Полю. Променять его на какое-то дерьмо. Долбаная дырка. Ему пришли новые фотографии. Она улыбалась этому дерьму. Поль дошёл до ванной и умылся ледяной водой. Он стоял, опираясь на умывальник, и смотрел на себя в зеркало. Он умылся еще несколько раз. Поль снял пиджак и подкачал рукава рубашки. Когда он вышел, горничная сказала, что Антуанетта ушла гулять с Музой. Вот он ей никогда не изменял. Он не смотрел на других женщин, потому что никто из них не годился Антуанетте в подметки. Он сделал из нее женщину. Он полностью ее обеспечивает. Он дает ей свободу и позволяет заниматься тем, что ей нравится. Что еще? Цветочки? Комплименты? Говно все это никому не нужное. Гов-но. Но Антуанетта даже слов таких никогда не произносила, считая это замашками низшего общества. Поль не понимал, что ей нахрен надо. Он сделал из нее потрясающую взрослую женщину. Из неискушенной девственницы - хорошую любовницу. Они вместе уже двадцать лет, и ни одной жалобы он не услышал. Что может быть важнее? Что? Поль перерыл весь ее шкаф, ящики стола и белья. Он смотрел на антресоли, под кроватью и в детской. Ничего. Ничего, что могло бы доказать ее измену. Украшения... Ни одного подозрительного. Она все покупала себе сама и... Может, в этом дело? Подарки? Но не проще ли купить самой? Он понятия не имел, какой у нее размер и вкусы. Дневник Антуанетта не вела, потому что Поль его не нашел. Ничего. Может, это липовые фотографии? Нужно отправить их на экспертизу. Куда, в таком случае, она могла ходить без Музы? Поль не знал ни одной из ее подруг. Антуанетта не то чтобы особо дружелюбна. Она не подружилась ни с одной из жен его друзей, хотя на это было множество возможностей. Или Поль сходит с ума? Да нихрена. У нее точно кто-то есть. Но для чего? Он ее не удовлетворяет? Бред. Он не находил мотива для измен. Но фотографии. Ее походы хрен знает куда. Поль запутался. Он не хотел ее терять, но только одна мысль, что это может быть правдой, приводила его в бешенство. Когда Поль думал о возможных изменах, ему хотелось ее убить. - Что ты забыл в моем ящике? Ты что, не видел моих пеньюаров или нижнего белья? - она возникла в проходе внезапно. Антуанетта сложила руки на груди и неотрывно смотрела на него. Уверенно, строго, так, будто на пса из помойки, который забрался в дом. Подумав об этом, Поль разозлился еще сильнее и забыл о своих недавних мыслях. Что, может, она и не изменяла. Что, может, он действительно у нее единственный. Поль не просто так ждал их первой брачной ночи и не трогал ее до свадьбы. Он хотел показать, что Антуанетта - его жена, а не просто кто-то там. - Сколько мужчин у тебя было? - агрессивно спросил он, присаживаясь на край письменного стола и сжимая его так сильно, что появлялась боль в ногтях. Антуанетта сделала такое лицо, будто это самый тупой вопрос в ее жизни. - Только ты. - Врёшь. - Тогда зачем ты спрашиваешь? Мне надоело слышать одни и те же вопросы. А тебе не надоели одни и те же ответы? Если ты сомневаешься во мне, тогда разведись, - обиженно хмыкнула она и вышла в зал. Поль пошел за ней. - Развестись? Ты хочешь со мной развестись? - растянулся в гадкой улыбке Поль. Антуанетта знала, о чем он думал. Что он оставит ее ни с чем, что она ничего не может, а кто же будет платить за твой маникюр. - Ты хочешь. - Нет. Я хочу точно знать, что моя жена - только моя. - Только твоя. Я не знаю, как тебе это доказать, если ты не веришь мне. Пойти на очередной светский прием голой и повесить на шею табличку с надписью: "Этого никто не трогал, кроме Поля"? Он сначала долго смотрел в её глаза, а потом унесся в прихожую и вернулся уже с фотографиями. Он рассыпал их на полу прямо у ее ног и задал немой вопрос. На фото не было ничего криминального. Жак просто целовал ее в щеку в знак благодарности за то, что она немного побыла с его дочерью, потому что их гувернантка неожиданно уволилась. О чем она и сообщила Полю. И здесь она не врала, это действительно так и было. Но ее волновало другое. Кто заинтересован в том, чтобы делать на нее компромат? К ним подошла домработница, извинилась и всучила Полю конверт. Сказала, что пришло по почте. Он вскрыл его при Антуанетте, и на пол высыпалась очередная порция фотографий. Она медленно прикрыла глаза. Ну конечно. Горничная. Поль мгновенно поменялся в лице, грубые черты перекосило от злости, и он ударил бы ее, но она сползла по стенке вниз и пострадала только стена. Антуанетта упала на руки, прямо к этим фотографиям. - Шлюха! Я знал, что ты постоянно врёшь. Шлюха, - с ненавистью прошипел он, глядя на нее сверху вниз. - Шлюхой меня сделал ты на пару с моими родителями, когда в шестнадцать лет заставил выйти за тебя замуж, - она поднялась и не позволила себе заплакать. - Не смей меня бить. Ты прекрасно знаешь, что если ты сделаешь это, то я расскажу об этом каждому, с кем ты знаком, и твоя репутация полетит к чертовой матери. Он сжал ее горло и рывком прижал к стене. Антуанетта закрыла глаза. Поль одним движением руки разорвал ее платье. - А теперь послушай меня, - озлобленно начал он, - я не дам тебе развод. Ты сейчас же соберешься и пойдешь к тому дерьму, с которым ты трахаешься и, сука, скажешь ему, что между вами все, нахрен, кончено. Я поеду с тобой и буду контролировать каждое твое слово, - Поль дёрнул на ней бюстгальтер, и порванные шлейки больно ударили по нежной коже. Она держалась так стойко, как могла. Если однажды ее и сломают, то это точно будет не Поль. Он резко убрал руку. - Оденься. Поприличнее. У тебя десять минут. Он вышел из квартиры, хлопнув дверью. Антуанетта думала, что он изнасилует ее прямо здесь, но он просто ушёл. Значит, он решил отложить это на потом. У Антуанетты не было никаких эмоций. Она вошла в спальню, где все вещи были перевернуты верх дном, достала еще одно черное платье и быстро привела себя в порядок. Перед тем, как выйти из прихожей, она уволила горничную. - Адрес назвала, - сквозь зубы потребовал Поль, когда она села в машину. - Только после того, как ты пообещаешь не трогать его. - А ты не охренела, не? - горько усмехнулся он. Антуанетта ответила, что нет, и ему пришлось сказать, что это дерьмо будет жить. Она назвала адрес. Через пятнадцать минут они были у его дома. Антуанетта вышла из автомобиля и позвонила в дом Фреда. Он открыл ей с улыбкой, но когда она так и осталась стоять на пороге, улыбка погасла. - Что-то случилось, милая? - его взгляд остановился на массивной машине рядом с его домом. Там было опущено стекло. - Я... - она боковым зрением посмотрела назад. - Нам надо расстаться. Мы больше не будем встречаться, Фред. - Антуанетта? - мягко сказал он, желая объяснений. Фред осторожно положил руки на ее плечи, и Поль стал сигналить, как сумасшедший. Антуанетта немедленно отошла от Фреда, опасаясь, что Поль сейчас просто убьет его. - Не надо ничего спрашивать. Мы просто больше никогда не будем встречаться. Найди себе женщину. Построй свою семью, - лихорадочно говорила она, не глядя на него. Она не могла смотреть в его глаза. Антуанетта стала отходить назад и только одними губами сказала: - Уезжай отсюда. Пожалуйста. Она, заторможенная, села обратно в машину. Поль тут же нажал на газ. Она сказала это. Сказала. Она смогла закончить это сама. Антуанетта не хотела представлять, что сейчас чувствует Фред. Она не будет думать об этом. Главное, чтобы он уехал. В Америку, Канаду, куда угодно. - Ты только моя. Моя. Я хочу, чтобы ты запомнила это раз и навсегда. Антуанетта неотрывно смотрела в одну точку. Машина остановилась. Поль сжал ее колени и дёрнул в свою сторону. - Скажи, что любишь меня. - Я люблю тебя, - апатично ответила Антуанетта.