Заблудшие души

В былые времена Манхэттен утопал в зелени. Представлял из себя ценность как источник множества ручьёв и родников с чистейшей водой; лесной массив опьянял ароматом трав; обитатели дикой природы бродили по острову Манна-хатта, не зная страха и гонений. Манхэттен - сердцевина Нью-Йорка, по той причине, что изначально город развивался в пределах острова. Лишь в 1898 году город обрёл прилегающие рядом территории, которые были не больше чем отдельными точками на карте. Современный Нью-Йорк больше не ограничивается одним островком. Он состоит из пяти боро: Манхэттен, Бруклин, Квинс, Бронкс и Статен-Айленд. Каждый округ имеет собственные традиции, обладает уникальными чертами, хранит истории и культуру. Дикие обитатели острова не нянчатся с потомством на берегу - на их смену пришли ряды двадцатиэтажных безмолвных статуй, в которых не видно детей. Тяжёлые тёмные небоскрёбы угрюмо тянутся вверх. Остроконечные шипы на верхушках пронзают небеса. И хотя над Нью-Йорком так же заходит солнце, этот город не имел времени. По вечно незатихающим улицам блуждала знаменитая суетливая толпа в погоне за бешеным ритмом жизни. Бесконечно снующиеся жёлтые такси гудели со всех сторон, ослепляли фарами и петляли по дорогам, не встречая на своём пути зелёные наслаждения. Вывески с рекламами освещали город и днём, и ночью. Нью-Йорк - мировая столица. Новая Вавилонская блудница. —Знаешь, я тут подумала... — прошипела Лилиан, делая усердный вдох. —Бывает же. —Грёбаный корсет явно был лишним. —Я передам эти слова парамедикам, которые прибудут за тобой, когда ты потеряешь сознание. —Ты всегда так драматизируешь. —А ты всегда так безрассудно себя ведёшь. Лилиан отпила из бокала красного вина и оглядела ресторан "The River Cafe", знаменитый изысканной американской кухней и захватывающими видами из панорамных окон. С последним нельзя было не согласиться. Ресторан находился на берегу реки Ист-Ривер под Бруклинским мостом. Со своего столика Лилиан видела великолепный горизонт Манхэттена, зеленовато-голубую статую "Свободы, озаряющей мир" и обзорную башню на крыше самого высокого небоскрёба. Атмосферу дополнял оркестр, расположившийся в углу зала: чудесные джазовые композиции, живая фортепианная музыка от знаменитого пианиста дома Сальвадор. Несколько грациозных пар кружились в задней части ресторана. Их роскошные платья и сюртуки мерцали в свете. Лилиан была облачена в шёлковое чёрное платье с открытыми плечами. Тяжёлые складки спадали до самого пола. Тугой корсет стягивал её талию. Откровенный вырез в области декольте подчеркивал её достоинства. Образ одинокой девушки за столиком определённо притягивал внимание. Несколько мужчин попытали себя в удаче и пригласили Лилиан переплестись телами и душой в танце, предлагали составить ей компанию, заводили разговор, но девушка лишь улыбалась на комплименты и тактично всем отказывала, говоря, что ждёт человека. Безупречное обслуживание позаботилось, чтобы Лилиан не тревожили, но утолить их любопытство был способен разве что мужчина, для которого берегла силы девушка. Голодные взгляды оценивали каждый сантиметр женского точёного тела, которое обтягивало шёлковое платье. Восхищались ей. Овладевали в мечтах. Мысленно раздевали. Съедали. Бог, что даровал ей благословлённую внешность, не скомпенсировал несчастный подарок судьбы, а лишь прибавил хлопот. —О-о, — синие глаза Лилиан заискрились, когда безупречное обслуживание приземлило на её столик стрип-стейк из говядины, как затем вежливо объяснил официант - блюдо, приготовленное на гриле, тушёные в красном вине говяжьи рёбрышки с костным мозгом и копчёный беарнский лук-шалот. — Спасибо. Будьте ещё добры повторить напиток. Ресторан не спроста славится завораживающим видом, но что по поводу еды? Она разрезала стейк ножиком и застонала от удовольствия. Повара не зря едят свой хлеб. River Café заслуженно отмечены звездой Мишлен. Лилиан с искренним блаженством жевала великолепно прожаренные кусочки. —Оттягивай дорогой вкус, как можно дольше. —Ой, не напоминай. Ресторан с безупречным видом, именитыми на весь мир поварами, безупречным обслуживанием, чудесной музыкой и одной из самых выдающихся винных карт. Разумеется, поужинать со счётом менее 100 долларов не получится. Лилиан использовала деньги, полученные во время подработки на практике, когда она ещё была резидентом. Но их хватит разве что, на ещё одно посещение ресторана. И доплатить ей всё равно придётся танцем. Нагой. —Ты уверена, что всё сработает? Как я помню, ректор поклялся именем Господа, что скорее лишится собственного достоинства, чем поможет тебе, когда она тебе понадобится. —Уокер атеист. —Продолжай и дальше утешать себя этой легендой. Время от времени люди, наблюдавшие за Лилиан, могли заметить шевеление её губ. Золотые волосы спадали на плечи и спину, придавая не только очарование владелице, но и обладали приятным дополнением. Они прятали маленький беспроводной наушник в левом ухе. В правилах ресторана не имелось пункта, что нельзя говорить с приятелем по связи. Напрасно. —Я хочу сделать Уокеру предложение. —Он будет польщён. —Когда-нибудь, Эдвард, твои шутки обязательно оценят. Лилиан вновь посмотрела в окно - на утопающий в собственных огнях ночной Нью-Йорк. —Как будешь объясняться? Девушка улыбнулась. —Земля круглая. —О, да, он поверит. — фыркнул голос в наушнике. — Со дня увольнения ректор беспрерывно путешествует по миру. И когда его безмятежному отдыху пришел конец и он прилетел в Нью-Йорк ради последнего ужина в River Café его настиг злой рок под именем Лилиан. —Я, конечно, могу раскрыть Уокеру правду. Сказать, что ты взломал забавы ради его страницу в соцсетях ещё на четвёртом курсе и мы выследили его по переписке с таинственной Мадлен. Но ты не проживёшь ни дня за решёткой. —За себя не волнуешься? —Такие глупые вопросы обижают меня. —...Тебя исправит только могила. —Как мило, что ты до сих пор на это надеешься. Лилиан ещё раз оглядела зал и наконец поймала взглядом долгожданного Джей Уокера. Хостес провожал его к столику на двоих. Она взяла свой классический чёрный клатч и медленно поднялась со стола. —Спорим на ужин в River Café, что я сражу его наповал всего парочкой слов. —Достаточно и твоего появления. Я попрошу офицеров, которые заберут тебя за преследование, повторить мои слова: «Ведь я же говорил». —À vos ordres, embêteuse. Лилиан поплыла по залу с бутылкой сухого красного вина, которое принёс ей официант. Пожилой мужчина пригладил тёмные, тронутые сединой, волосы и ослабил узел галстука. Дурное предчувствие с самого утра скользило по его сморщенной коже. Старость сделала из него суеверного человека. Будь он проклят, если всё дело в здоровье. Он проверял сердце сотню раз. И дело не в ретроградном Меркурии. Он ещё не настолько стар, чтобы верить в подобную ерунду. Уокер поправил очки на кончике носа, заметив, что к его столику подошла непрошенная фигура и поднял свой взгляд. Искреннее изумление в карих глазах впечатлило Лилиан. —Добрый вечер, сэр. — губы Лилиан изогнулись в обольстительной улыбке. — Земля круглая, да? —Даже слишком. — надтреснутым голосом согласился пожилой мужчина. —Вы не будете возражать, если я присяду? — Лилиан села за стол под немым возражением бывшего ректора. — Что вы заказали? Рекомендую стрип-стейк из говядины. Это вино также зарекомендовало себя в качестве аперитива. Девушка вежливо подозвала официанта, ранее обслуживающего её столик. Попросила принести блюдо и два бокала на столик Уокера. Смущённый сотрудник косо посмотрел на директора, окружённого ореолом счастья. Закулисные работники ресторана считали, что Лилиан ожидала богатого папенькиного сосунка, а директор поспорил, что кавалером будет уродливый хрыч. В большинстве случаев девушки охотятся за наследством богатого старичка. Директор не понимал, хоть голову сними, почему красивая девушка предпочла его, ведь было столько вариантов: сын посла, дипломата, ортодонт, внучка издательской компании... Но если говорить начистоту, ему было плевать. Он не только выиграл целое состояние, но и надрал зад ублюдкам из кухни, мать вашу! Он прям на крыльях летал от опьяняющего счастья. И готов выполнить любой каприз своей благодетельницы. Официант выполнил просьбу гостьи. Уокер откинулся на спинку стула. Скрестил руки на груди и поднял взгляд на Лилиан, полный внешней выдержки, но с пылающим внутри огнём. —Что вы здесь делаете, Кроуфорд? —Ужинала? — Лилиан расплылась в улыбке. — Ожидала партнёра, но он, похоже, бросил меня. Не составите мне компанию? —Начала с козырного предложения. — послышался низкий тон в наушнике. — Он будет польщен, разумеется. —Я польщён, Кроуфорд, но вы моя бывшая студентка. Вам будет лучше провести сегодняшний вечер с человеком, близким к себе по возрасту. Если мне не изменяет память, Эдвард проходит стажировку в Нью-Йорке. Организуйте встречу. Вы же были не разлей вода в университете. И буду признателен, если вы пройдёте к своему столику, пока я не позвал персонал. —Так предсказуемо. — Лилиан присмотрелась к пальцам. — В вашем духе перво-наперво угрожать людям. Вы ведь не думаете, что у меня всегда в запасе скрытый мотив? Даже мысли не допускаете, что я просто душу пришла излить? —Мне? — Он вскинул бровь. —А я говорил, что следует подумать над оправданием. —Хотелось непринуждённого начала. — Лилиан пожала плечами и поднесла бутылку к бокалу мужчины. — Обещаю, что уберусь с глаз долой, как только вы со мной выпьете. —Вы не в том положении, чтобы ставить мне условия. — на его лбу появилась суровая складка. — Если вы по поводу Алисы, то забудьте. Ещё одну Кроуфорд Стэнфорд не потерпит. Лилиан передала Уокеру полный бокал, прилежно пропуская его слова мимо ушей. Наколола на вилку кусочек стейка и отправила в рот. —Слышала, дела у Паркера плохи. Как печально. —Дела моей семьи вас не касаются. —С тех пор, как он занял ваше место, Стэнфорд переживает не самые лучшие времена. Департамент образования не глупцы. Они помнят, что яблоко от яблони недалеко ябнулось. Складка на лбу Уокера стала глубже. Лилиан отпила из своего бокала и улыбнулась потемневшей от вина улыбкой. Она знала, что для бывшего ректора эта история обернётся провалом. Глубоко внутри и Уокер догадывался. Он прекрасно был знаком с горящим блеском в синих глазах. С таким взглядом она пришла к нему, прося о переводе на другой факультет. Лилиан затеяла с ним игру и на его памяти ещё не было человека, который бы вышел из неё победителем. —К моему несчастью, Алиса пошла по моим стопам. Она хочет стать нейрохирургом. Должна признать, её рвение выше всяких похвал. Алиса отличается от меня. Она не свернёт с дороги, как когда-то это сделала я. На момент поступления Лилиан в Стэнфорд, Джей Уокер был заменой прошлого ректора. На место руководителя Стэнфорда метили очень многие. Очень многие талантливые амбициозные люди. Уокер был выбран лишь по одному критерию: связи. Но и они, как оказалось, не вечны. Лилиан была спасательным кругом, за который ухватился утопающий Джей. Он хотел задержаться в Стэнфорде. Успех юной студентки гарантированно пригвоздил бы его на место ректора ещё пару лет. Многие убеждены, что именно индивидуальные занятия, советы, уникальное обучение и практика слепили из Лилиан негласного гения. По правде говоря, в этом не было нужды. Особое отношение ей требовалось в равной степени как третья ноздря или волос на груди. Уокер знал это. В конце концов, она была единственным в группе человеком, кто разговаривал с ним на одном уровне. Департамент образования очень трепетно относился к своему вундеркинду и оставил Уокера, приложившего руку к становлению Лилиан той, кем она является. После её тихого ухода Департамент обрушил всю ярость на слабые плечи пожилого мужчины. Уокер ушёл, а на его смену вызвался Паркер. Пасынок. Ведущий нейрохирург. Он преподавал в Стэнфорде хирургию. Эдвард Майер и Лилиан Кроуфорд были одними из выдающихся студентов. Он самолично курировал их на практиках и направлял в лучшие клиники страны. Департамент принял во внимание вклад Паркера, но яблоко от яблони... Университет стал блекнуть, терял краски, омрачался. Преподаватели, не сходившие во мнениях с Паркером, без колебания покидали учебное заведение. Абитуриенты забирали документы, не вынося пар с придирчивым младшим Уокером. Спонсоры отворачивались от университета. Паркер не то чтобы розой среди дерьма был. Его тяжёлый характер прощал лишь опыт, бесценные вложения, Эдвард и Лилиан, его гордость и потерянная амбиция. — Моё первое впечатление о вас было весьма многообещающим, — наконец изрёк Уокер. — Но чем больше я с вами говорю, тем меньше вы мне нравитесь. Вы предлагаете мне помочь вам, чтобы Паркера оставили на руководящей должности? Департамент никогда не ступит в одно болото дважды. Ваш талант слишком преувеличен. Я сейчас же забираю лестные слова о вашем уме назад. —Начнём с того, что достижения студентов - ваши же успехи, сэр, — произнесла она сладким, как карамель, голосом. — И такому типу людей, как вы, свойственно совершать ошибки по нескольку раз. В синих глазах Лилиан порой блестела мудрость, не соответствующая её возрасту. И это только распалило огонь в груди Уокера. —Вы всегда были слишком высокого о себе мнения, Кроуфорд. —Вы были тем, кто твердил мне, что я выше других. —Какова ирония, вы хотите сказать? — он закатил глаза. — Откуда вы узнали? Официального объявления не было. — Я догадывалась, что Департамент образования приберёт вас к рукам. Вы слишком ценный кадр. А недостатки присущи любому человеку. Но что до Паркера... Он перевернул всю внутреннюю систему Стэнфорда за какой-то жалкий месяц. Это впечатляет. Я хлопала ему стоя. Жаль, что аплодисменты не разделили. Но пусть хотя бы мои рукоплескания будут для него утешением. — Лилиан отсалютовала ему бокалом. — Могу поспорить, что в список руководящих должностей его имя даже не впишут. Сами же проконтролируете. На самом деле, вы не такой сухарь, каким себя выставляете. Вы скорее... Гм-м... сливочное масло? Манная крупа? Хлебцы? О, сахарный песок! —Дальше. — угрюмо сказал Уокер. —Вы скрываетесь за твердой оболочкой, но у вас ранимая душа. Вы вложили своё сердце в фундамент Стэнфорда и оставили его там. И оно вытекло, когда ваш ребёнок разрушил ваше Детище, которому вы отдали лучшие годы своей жизни. Здесь бы даже я всплакнула. Бывший ректор наклонил голову набок, присмотрелся к длинным пальцам Лилиан. Она отбивала ритм по стеклянному бокалу. Но он ещё не научился слышать музыку. —Туше. —То ли ещё будет, сэр. — губы девушки растянулись в многозначительной улыбке. — Лишь вышка знает, что внутри Стэнфорда всё идёт по швам. Очередной скандал обернётся потерей всего, что вы строили долгие годы. Ваше Детище.... Ц-ц-ц, — Лилиан театрально закачала головой. — Как же я не вовремя вспомнила, что произошло со мной на первом году резидентуры. Лицо Уокера резко потемнело. —А ещё у меня есть наводка, что приёмная комиссия набирает абитуриентов по связям. Может, мне и вам поаплодировать в знак утешения? И тогда в карих глазах вскипел гнев. Несмотря на самоконтроль, бывший ректор не смог этого скрыть. Ему не нравилось, что его откровенно шантажируют. Особенно сильно затрагивал самолюбие тот факт, что это работало. Лилиан всегда била по слабым точкам людей. Как настоящий бич нашего времени, она подкрадывается незаметно и бьёт метко, как грёбаный остеопороз. —Надеюсь, Алиса совершенно на вас не похожа. Он услышал предостерегающую мелодию. Биение собственного сердца о рёбра, совпадающие с тактом пальцев, танцующих по стеклянной поверхности. Распознал, но слишком поздно. Уокер торопливо сжал поганый бокал и под удовлетворённым взором Лилиан наконец пригубил вино. —Ознакомьте её с внутренним распорядком и пришлите Гейву документы. — сурово проговорил он. — Если вам больше нечего использовать, чтобы угрожать мне, убирайтесь с глаз моих долой, Кроуфорд. —У меня зарплата только через месяц. — выдохнул Эдвард. Лилиан покрутила в руках бокал, посмотрела на поблёскивающую бардовую жидкость на дне и мрачно улыбнулась, опуская взгляд ниже пояса бывшего ректора. —Простите, сэр, а вы верите в Бога? Бруклин-Бридж-парк – это большой отрезок длиной практически 1,5 мили набережной пролива Ист-Ривер. Он назван в честь Бруклинского моста, так как его часть оказалась прямо под ним. Весь путь Лилиан оглядывалась по сторонам. Некоторые части парка представляли собой просто газоны для демонстрации завораживающих видов Нью-Йорка. В месте под названием Пеббл-Бич, люди любовались восхитительным образом культового сооружения - Бруклинским мостом, с пляжа раздавались восторженные возгласы вышкам Манхэттена и блестящей Карусели Джейн. Это место сохранилось в памяти Лилиан совершенно иным. Как здесь стояли паромные пристани и кирпичные склады. Как девушка по имени Келли, работающая за кассой на станции, вечно огрызалась с капитаном по поводу его нескромной команды, неизменно несущей откровенную похабщину. Как Том и Тим, два брата-близнеца, получали от девушек оплеухи за свои махинации. Ребята искренне верили, что, меняясь друг с другом и поочерёдно пользуясь женщинами, никто не прознает, что на самом деле в половом акте участвовали трое. Они то и дело перебирались с одного края города на другой с помощью парома, открывая для себя всё больше забав благодаря непристойным советам команды. Постепенно набережная теряла своё значение. Строились мосты через Ист-Ривер. Уже в середине 80-х необходимость в паромных сообщениях отпала. Дочь Келли тяжело заболела. Бедность и отчаяние послужили обращению в проституцию. Келли умерла через пару месяцев, став жертвой подражателя Джека Потрошителя. Капитан вместе со своей командой пропали. Ходили слухи, что они повздорили с очень влиятельными людьми. Том и Тим были до смерти избиты братом одной из девиц, не посчитавшей их дерзкий план забавным. —Ты искушаешь судьбу. — недовольно сказал Эд. — На улицах опасно. Ты должна вернуться домой. Тем более ты слишком выделяешься в этой одежде. —Я не была в этих краях очень давно. Любопытно, как всё поменялось. —Любопытной Варваре нос оторвали, слышала? Уговоры Эдварда были тщетны. Лилиан не слушала его. Она позволяла ветру щекотать ей затылок и развевать длинные волосы. Она шла вперёд, а шёлковое платье струилось за ней. Бруклин-Бридж-парк был разделён на одиннадцать участков, каждый из которых отличался от другого. В спортивном пирсе №2 Лилиан встретила пожилых людей, которые учились кататься на роликах у своих внуков и наблюдала за напряжённой игрой шаффлборд* между двумя командами. Поспорила, что красные возьмут победу. В итоге: проиграла десять долларов трёхлетней девчонке. Эдвард обещал зачитать ей книгу об экономии. Пирс №3 она толком не успела разглядеть. Брошенная конструкция для пикника на лужайке и разбросанная одежда породили сомнение в уголках сознания Лилиан, а раздавшиеся после стоны - ясность. Она хихикнула и скорее покинула пирс, не нарушая романтической атмосферы. Но прохожие не особо стремились вливаться в романтику и подняли шум. —Признайся, для чего всё это? Я не верю, что ты гуляешь из чистого любопытства. Её ноги ступали твёрдо. Чёрные туфли отбивали собственный ритм, пока она не дошла до пирса №6. Он изображался на карте как пирс из нескольких площадок, которые были заграждены между собой густой зеленью. —Теперь ты меня игнорируешь. — выдохнул Эдвард. Она посмотрела сквозь лёгкий туман на соседней улице и шагнула в густо заселённую часть парка. Почти лес. Сердце Лилиан затрепетало, когда она услышала шум воды. Так называемая Водная лаборатория, представляющая собой площадку с фонтанами, где люди могут освежиться в жару или поиграть с водой, становилась ближе с каждым шагом. Лилиан уже приходилось слышать о ней от Итана. В детстве он без умолку твердил, что хочет посетить Бруклин-Бридж-парк, а особенно - Водную лабораторию, которая, к слову, была не новой. И всё же Итан отчего-то хотел именно в это место, пока со временем не выпустил из памяти желаемое. Шелест платья прекратился в тот момент, когда Лилиан замерла перед входом. Шум воды доносился ясно, но освещение было ужасным. Девушка сощурилась. Тёмные отражения больших камней и деревянных построек. Ещё по дороге сюда она заметила, как свет начинал по необъяснимой причине тускнеть, а затем и вовсе пропал. Идея начала терять свою привлекательность уже в тот момент, когда она ощутила покалывание между лопатками. Безлюдные дорожки, и всё же Лилиан отчётливо ощущала, что во тьме кто-то притаился и наблюдает. У любой другой дамы сердце билось бы о рёбра, и она точно как ошпаренная убежала бы от чудовища, которое дышит зловонным дыханием прямо в шею. Лилиан продолжала стоять. На самом деле девушка гадала, шутку разыграло собственное сознание или же тем, кто выкатил маленький камешек пару минут назад за её спиной, не был вовсе крысой, пробирающейся по отбросам? Она вновь присмотрелась к так называемой Водной лаборатории. Густые заграждения не пропускали свет, исходящий от высоких зданий, уличных фонарей. Камень в центре площадки казался ей непропорциональным, если сравнивать с остальными. Несвойственные для горной породы изгибания вызывали жуткие подозрения. В голове прорезалось сомнение, но Лилиан сделала шаг вперёд. За спиной раздался шорох. В следующее мгновение Лилиан резко обернулась на каблуках и увидела круглолицую женщину и девочку лет десяти, восхищённо глазеющую на неё. Они выходили с детской площадки, которую не было видно за растительностью. Девочка потянула маму за рукав и тихо-тихо заговорила. Слова ребёнка проглотил воздух. Кроме матери это откровение никто не должен был услышать. Но Лилиан видела. —Хватит улыбаться. — прошипел голос в наушнике. —Ты ведь даже не видишь. —Мне не нужно видеть. Я знаю, что ты идёшь и лыбишься. Стоило ребёнку сказать, что ты похожа на принцессу, и твоя душа нараспашку. Как трогательно. Когда ты уже вернёшься домой? Лилиан поднялась вверх по набережной и остановилась в кафе с высаженными на крыше деревьями. Она устроилась высоко на летней веранде, облокотилась о перила и наблюдала за столпившимися зеваками, которых полиция безуспешно пыталась отогнать с шестого пирса. Даже ограждающая жёлтая лента с предупредительными надписями не вызывала у тех опасений. В голову сразу же закралось подозрение, но она не обращала на него должного внимания. —Если тебе интересно, ядовитый зануда, то я... —Слышала? В Водной лаборатории нашли труп. Цепочка слов прервалась, стоило ей услышать упоминание источника сомнений. —Почему ты вдруг замолчала? Лилиан так и не вошла в ту часть на пирсе. После появления матери с ребёнком, за ними вышел мужчина в рабочей униформе и с фонарем. Он пришёл разобраться с освещением. Мать девочки оказалась фотографом и очень просила, чтобы Лилиан поучаствовала в фотосессии в зеркальном лабиринте. Лилиан свела всё к играм теней и богатому воображению, которое зачастую рисует ей странные картинки в голове. Она согласилась на предложение побывать моделью. В конце концов, борьба с ночными тенями даже по её меркам казалась безумной идеей. «—Вы всегда были слишком высокого о себе мнения, Кроуфорд». Джей Уокер не умел слушать мелодию, предостерегающей его об опасности, а Лилиан же откровенно игнорировала её. —И кого грохнули? Ребёнка? Одним спиногрызом меньше. Лилиан бросила взгляд на двух молодых девушек, устроившихся за столик. Слишком близко, чтобы она могла услышать всё без усилий. —Какая ты тварь, Ребекка. — рассмеялась брюнетка фигурой античной статуи, на вид чуть младше Алисы. — Ты что будешь? Я хочу банановый сплит и холодный имбирный чай с персиком. Нажёвывая жвачку, яркая блондинка, наверняка крашеная, обратила свой взгляд на меню. —Смузи с медовой дыней? Я ещё подумаю. —Помнишь этого... Гм-м... ну, автора книги цикла "Странницы"? —Ха. Ха. — саркастично выдал Эдвард. — Ты снова делаешь вид, что не слышишь меня. В третий раз уже не смешно. Да и в первый раз было не до смеху. —Йохан Майер? Ну, — блондинка кивнула. — Помню такого. —Опознали тело. Это его сын. Как там его? Джордж, кажется? Труп обнаружил техник. —Правда, что ли? Мир потерял та-а-а-акого художника. — усмехнулась девушка. — Папа наконец-то прекратит покупать барахло и купит мне машину. Он целое состояние тратил на грёбаную коллекцию картин. Как думаешь, продажи повысятся после его смерти? Уговорить бы папу продать... Голоса девушек раздавались откуда-то издалека, пока вовсе не испарились в какофонии тишины. Тяжёлая, глухая, давящая, не позволяющая сделать вдоха. Она отрезала все звуки, кроме лихорадочного биения пульса в висках. Живот наполнился льдом. Из глубин сердца поднялось какое-то необъяснимое чувство. «Йохан Майер». Пульс громыхал всё громче. Как удары молотком по металлу над наковальней. Стало душно. Перед глазами заплясали тени. Голова закружилась. Дышать. О-о, дышит ли она вообще? Лилиан метнула взгляд к пирсу №6 и ухватилась за сердце, чувствуя, как лёд поднимался всё выше. Холод затанцевал по коже дрожью. В ушах звенели слова девушки. Тяжесть правды стала придавливать плечи. Она помнила. Ощущала лёгкое, как шёпот, прикосновение, давно забытое, давно утерянное. Слышала горькое имя, повторяющееся вновь и вновь, пока тьма бережно не окутала её и не унесла за собой. Постепенно пространство теряло значение, а сознание грозилось кинуться в пропасть. «Дыши!» С уст Лилиан сорвался тяжёлый вздох. —Джо-Джо... — выдохнула она. Лёд в душе распечатал раздирающую боль, а тишина наполнилась шёпотом ветра. Немедленно оборвав связь с Эдвардом, она развернулась на дрожащих ногах и побежала с колотящимся сердцем. Стремительно мчась по извивающимся дорожкам, по кругам пирса, Лилиан выкрикивала в мыслях имя старого друга.