Заблудшие души

Из соседних пирсов высыпали недоумённые люди. Новость о трупе расплывалась по Бруклин-Бридж-парку подобно пахучему дымку. Воздушное пространство Нью-Йорка накрыл смог. Её грудь часто вздымалась и опускалась. Она вдыхала концентрацию токсичных наночастиц, не обращая внимания на саднящее горло. —Убит мужчина, лет восьмидесяти, белый. Почерк Зверя Судного Дня. — передал по рации офицер полиции, мимо которого незаметно промелькнул тёмный силуэт. Повсюду сновала полиция. Они отбивались от особо одарённых любопытством граждан и опрашивали людей, которые могли заметить кого-то подозрительного, например фигуру, осторожно прокладывающую путь к Водной лаборатории. Во всей этой суматохе вряд ли кто-то заметил Лилиан. Её босые ноги царапались о грубые каменные плиты. Туфли она потеряла в пути. Уже даже не помнит, где именно, но её ноги расплакались от облегчения, когда она избавилась от кованого каблука. Растительность пирса № 6 была настолько густой, что, когда человек прогуливается по соседней площадке, благодаря зелёным ограждениям он не видит, что происходит рядом. Лилиан прижалась спиной к колючим веткам и затаила дыхание. Стражи порядка проходили мимо. Выводили очередную нерасторопную ребятню. На пирс проник свет фонарей. Большинство лампочек по необъяснимой причине отсутствовали, но, тем не менее, редкое освещение имело быть. Лилиан приходилось быть быстрой, как ртуть, и тихой, как воспоминания. А шёлковое платье было не самым лучшим вариантом для незаметного передвижения. Прядки волос прилипли к мокрой от пота коже. Дым впивался в лёгкие. Лилиан бежала по извилистым тропинкам, кажется, невыносимую вечность, пока в животе не похолодело при виде знакомой площадки. К моменту приближения на место происшествия след полиции простыл. В иной ситуации Лилиан посчитала бы это подозрительным. Бог тому свидетель, упрёк отплясывал джигу на кончике её языка, но она была слишком зациклена на мучительной картинке, которую изрисовал перед глазами мозг. То было лишь игрой воображения, прорезью пугающей иллюзии, в самом же деле реальность была гораздо ужасней. Всё скрасилось пеленой. Тугой корсет стягивал разрываемую от нехватки воздуха грудь, но дымка перед глазами была далеко не причиной выбора одежды. Маленькие фонтаны приостановили свою работу. И всё же воды на земле было достаточно, чтобы омывать мелкие камни и кровь. Голые ноги задрожали, как от удара хлыстом, когда потоки крови и воды коснулись человеческой кожи. Лилиан шла вперёд, не отрывая взгляда от человека, окутанного в тени. Иллюзия обволакивала её сознание, как паутина. Мысль была слишком отталкивающей, чтобы в неё поверить. Это видение. Морфей вновь отлынивает и позволил впустить кошмар. Вот только она не спит. Воздух сделался неподвижным. Слишком тихо. Собственное дыхание показалось ей чересчур громким в этой мёртвой тишине. В голове пронеслись воспоминания о мальчишке, с которым она играла целую жизнь тому назад... Поцелуи воды ощущались обжигающе, будто леденящий душу ответ выжигали на её коже, но она продолжала идти. ...в голове всплывали воспоминания о том маленьком мальчике, которого она пыталась беречь, как собственное дитя. Голос того малыша, ласково зовущего её по имени. Его радостный смех эхом раскатывался в голове... «Джордж...» ...вспомнила искренний огонёк надежды в бездонных глазах, когда она вернулась. Вот только её последний лучик надежды почти стёрся из памяти. И она с плеском пала перед ним на колени. Дрожащие пальцы рук обвели бледную щеку, напоминая об исчезнувшем румянце. «О, милый малыш Джо-Джо...» Его лицо осунулось, покрылось сетью глубоких морщин. Сине-зелёные глаза сдавили тяжёлые веки. Нижнюю челюсть украшала короткая седая борода. Некогда тёмно-каштановые волосы стали полностью белыми и резко контрастировали с заложенной за ухо красной, как кровь, паучьей лилией. В бледно-серой пижаме он выглядел уязвимо. Словно ангел, задремавший на земле и потонувший в пучине человеческой тьмы. Когда-то проворные ноги, за которыми было не угнаться, и ныне дряблые руки, крепко прижимавшие её в тот последний миг к твёрдой груди, были затянуты красной верёвкой. Его связали, как свинью на убой. Одежда взмокла от воды и крови. В сердце защемило, когда девушка заметила, что скрывалось за паучьей лилией. Кровавое месиво. —Ухо отрезано. — в унисон произнесла она и неожиданный мужской голос позади себя. Лилиан почувствовала, как кровь застыла у неё в жилах. На коже выступили мурашки. В следующий миг подол платья затанцевал по воде и крови. Она резко вскочила на ноги и развернулась. Там, во мраке, среди растительности и деревянных построений, она увидела фигуру. Как и в последнюю их встречу, на нём сидел классический чёрный костюм. Пиджак распахнут на груди, белая рубашка небрежно заправлена, верхние пуговицы расстёгнуты. На шее висела цепочка с серебряным жетоном. Густые волосы цвета воронова крыла зачёсаны назад. Чётко очерчённое овальное лицо с выразительными скулами заканчивалось упрямым квадратным подбородком. Маленькая симпатичная родинка под правым глазом придавала ему вид коварного сердцееда. Лилиан буравил тёмный взгляд из-под длинных ресниц, подчеркнутых изящным изгибом бровей. В губах, растянутых в ухмылке, тлела сигарета. Офицеры не бросали место преступления. Лилиан с самого начала была не одна. —Если сделаешь что-то, выходящее за рамки закона, я буду стрелять. — мужчина похлопал рукой по пистолету в кобуре, который висел у него на ремне брюк, и вышел из тени. — Ты в очередной раз превзошла мои ожидания. Просто поразительно. Его низкий бархатный голос отдавался где-то глубоко внутри неё. Человек перед ней был таким же настоящим, как сердце, бьющееся в её груди. Чувства утерянного медленно вытекали из души, а вслед за ней обрушилась и оболочка иллюзии, погружая её в море неизбежной реальности. На Лилиан снизошло горькое осознание, каково это, когда путаешься в действительности и во сне. Она бросила взгляд через плечо, её глаза наткнулись на тело - холодное и мёртвое. Но вместо скорби сердце быстротечно заполоняла густая, липкая пустота. Такая привычная. Такая неизменная. Слишком тёмная, чтобы разглядеть, что таится за ней. —Из тебя плохой преступник. — мужчина покачал головой. — Будь я на твоём месте, меня бы не поймали. Девушка сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду и развернулась лицом к мужчине, растягивая губы в сладкой, как карамель, улыбке. —Честно говоря, агент Мортимер, я думала, что встречу вас не прежде, чем меня забросит в тюрьму на острове Рикерс. Лет так через пять. —Да ну, наверняка раньше? Ты себя недооцениваешь. — агент затушил бычок о край урны и заключил Лилиан в объятия своих пронзительных светло-карих глаз. — Устраивать ночное свидание трупу чересчур эксцентрично даже для тебя, Кроуфорд. В чём дело? —Ты с кем болтаешь, Раф? В тусклом свете Лилиан увидела новоприбывшую фигуру в том же классическом костюме. Словно одного агента федерального бюро расследований было мало, судьба подбросила ей ещё проблему. Специальному агенту Чарли было около сорока или около того. Рослый мужчина с чёрными волосами, стрижкой полубокс и серыми глазами. Суровое лицо заросло щетиной. У него были широкие, словно вторая кожа, плечи. Он смотрел на Лилиан так, как если бы она была дерьмом, в которое он вляпался белым ботинком. И далеко не такой добродушный, каким пытается выделываться перед ней агент Мортимер. —Ты... — выдохнул Чарли, буравя девушку взглядом. — Да ну, это же шутка? Его твёрдые черты лица вытягивались настолько, насколько вообще позволяло лицо, напоминавшее каменную глыбу. —Нет... Нет-нет-нет-нет-нет! Я ведь только закончил с курсом по управлению с агрессией со штатным психологом! Волнение агента Гросса можно было понять. Лилиан обошла одиннадцать игорных домов. Двенадцать, если считать место, в которое она заглянула ради знаменитого джина от Марти и тринадцать, если учесть место, куда её забросило в состоянии алкогольного опьянения, хотя сама она отрицает, что была не в себе. Лилиан надышалась наркотиком в казино. Её глаза напоминали чайные блюдца. Она сделала для посетителей гоголь-моголь из чистого спирта. Это привело к хаосу и сожжению игорного дома. Устроила обряд инициации с проститутками для офицеров полиции и агентов федерального бюро и едва не отправила к боженьке на аудиенцию подростков. Незаконная игровая деятельность, умышленное деяние, направленное против личности человека, обвинение в угрозах расправой над сотрудником правоохранительных органов, хранение наркотиков... Подобный список Лилиан заработала всего за одну ночь. «У меня сложный переходный возраст» — лишь высказалась в своё оправдание девушка в момент задержания. В ту пору Чарли ещё был старшим спецагентом, но случившееся выбило его из колеи и он был смещён до рядового. Ему больше всех досталось от выходок девушки. После принудительного лечения у мозгоправа Чарли пришёл к выводу, что лучшим решением в случае очередного проступка Лилиан - скоропостижный выстрел в упор. И ни один судья его не осудит. Губы девушки изогнулись в сдержанной улыбке. —Прошло уже два года с тех пор, как мы не виделись, агент Гросс. —И это было прекрасно! Что ты здесь делаешь? —Ночь смердит сердечной похотью, не считаете? Молодые тела, горячая кровь, гормоны. — пролепетала Лилиан. — Нечистые помыслы привели меня в Бруклин-Бридж парк. Здесь полно чудесных мест. На широких лавочках, под деревьями, на газонах. —А это испортило мне день. — проворчал Чарли. —Блуд был в самом разгаре, когда мы услышали крики. Мой партнёр вышел посмотреть. Он буквально споткнулся о труп, представляете? Бедолага. — девушка прижала руку к груди в напускном беспокойстве. — Но я едва прорубила окошко в своём загруженном графике. Я настаивала о продолжении, но возникла дилемма. В подобных случаях парни обычно говорят: «Со мной такое впервые». Агент Глыба фыркнул. —И где же этот парень? — в его голосе слышалось явное раздражение. —Сбежал, сверкая исподним. Если найдёте, пожалуйста, будьте с ним помягче. Вы, мужчины, в этом плане понимаете друг друга лучше, чем женщины. Лоб Чарли омрачился ещё одной морщинкой, когда его напарник стал медленно рукоплескать Лилиан со смешинкой в глазах. —Бра-а-аво. И всё же недостаточно убедительная история. Девушка повернулась к агенту с симпатичной родинкой под глазом и склонила голову к плечу, словно бы услышала невероятно несусветную чушь, с которой ей ещё не приходилось сталкиваться в этой жизни. —Я никогда не вру. Рафаэль прошёлся взглядом по лицу Лилиан. По синим, сквозящим уверенностью глазам. По пухлым губам, расплывающимся в лёгкой улыбке. Он искал нити лжи в голосе, которых не слышал. Пытался разглядеть враньё, но видел отблески правды. Раф не верит в чувства. Особенно собственным, когда речь заходила о Лилиан Кроуфорд. Он убедился ещё два года назад, что девушка прекрасно лжёт. Подобных ей людей психиатры называют социопатами. —Как подсказывает мне опыт, — Чарли потянулся за наручниками на ремне. — Дела быстрее решаются в участке. —Вы арестовываете меня за блуд? —Да. Меня немного смущает твоё признание. Лилиан завела за спину руки и холодный металл защёлкнулся на запястьях. Но агент Глыба не выглядел окрылённым таким поворотом. Девушка походила скорее на заинтригованную, нежели на перепуганную. —Дежавю. — пробормотал он. — Мало мне очередной жертвы лощёного ублюдка, так ещё и ты явилась перед самым моим отпуском. —Это не наш Мистер Правосудие. — сказал Раф, проходя мимо Лилиан и Чарли. Воцарилось молчание, наполненное шёпотом ветра. Вода и кровь по-прежнему облизывали её ноги, напоминая о бремени, свалившемся на узкие плечи. «Запри своё сердце в ящик». Её глаза загорелись молитвой. «Пусть всё забудется. Пусть всё растворится». И, обратив взгляд на короткий миг к тёмному небу, «Не думай, кем он является. Не называй тело по имени». и, тихо вздохнув, она развернулась. Раф присел на корточки сбоку от трупа и надел медицинские перчатки на руки. Как только он дотронулся до Него, безвольная голова откинулась назад, открыв поперечную рану "от уха до уха" с пересечением гортаноглотки и поверхностной поперечной раной предпозвоночной фасции. —Убийца изучал исходные дела и попытался подметить детали, но рана слишком неумелая для линчевателя. Затем Раф вновь повернул голову Мужчины, декорированного красной паучьей лилией, отмечая ожог на нижне-затылочной зоне от электрошокера распространённой модификации. —О, нет. — простонал агент Глыба. Резким движением Раф поднял рубашку пижамы Жертвы, обнажив бледный живот. На сморщенной коже было вырезано кровавое послание: «Đời có vay có trả». —Блядь. — выругался Чарли, прикрывая глаза. — Вот только грёбаного подражателя и не хватало. —А кто он, ваш линчеватель? Раф поднялся на ноги и воззрился на Лилиан карими глазами. —Зверь Судного Дня. — пояснил он, читая в глазах девушки вопрос. — Не смотришь новости? —Спиритические газеты иногда листаю. —Он совершает собственный суд над грешниками. Некоторые люди называют его Тёмным Героем или Мистером Правосудие. Возымел популярность после убийства педофила-насильника из Гарлема. —И вы считаете, что личная месть непозволительна, потому что это подрывает корни правового государства? —А разве нет? — рыкнул Чарли. — Всё дошло до такого абсурда, что общественность начала подписывать петицию о прекращении расследования. После него все на ушах, а начальство... В глазах агента Глыбы на миг вспыхнула страшная ярость, но глубоко вздохнув, он, мало-помалу, приходил в себя. —Может, Зверя мне поймать и не удастся, но ты у меня точно следующее Рождество за решёткой проведёшь. Ну, или Лилиан так казалось? Чарли грубо схватил девушку за локоть и потащил к выходу с площадки. Растительность пирса №6 была настолько густой, что когда человек прогуливается по соседней площадке, благодаря зелёным ограждениям он не видит, что происходит рядом. Редкий свет от лампочек падал на зелёные листья и травы, блестящие стенды, бесформенные статуи и отражался в сине-зелёных глазах молодого человека, выскочившего навстречу агенту федерального бюро и преступнице, которую тот волок за собой. В руках агента моментально оказался пистолет, а руки же незнакомца оказались подняты вверх ладонями вперёд. —Я не вооружён. — быстро выпалил Эдвард. —Эдвард Майер, — сплюнул Чарли. — Стоило догадаться, что и ты здесь. Установил своей подружке GPS-трекер? Вы двое кормите хлебом целый офицерский штат своим детским баловством. Чарли спрятал огнестрельное оружие в кобуру и уставился на Эдварда. Задумчиво почесал подбородок, прежде чем подать на свет мягкий, как он один считал, голос. —Мы обнаружили тело Джорджа Майера. Прими мои соболезнования. —Должно быть достаточно, что я притворюсь огорчённым, да? — отчеканил Эдвард с равнодушным выражением лица. —Ты прямо вне себя от горя. — нахмурился агент. — Когда ты видел дедушку в последний раз? —Не припоминаю. —А твоя подружка? Эдвард посмотрел на Лилиан, её же взгляд был брошен через собственное плечо. —У неё память ни к чёрту. Она стара. —Стара? — Чарли вскинул бровь. — Да она ровесница моей дочери! Заклятие тишины, которое слышала только Лилиан, было нарушено, как только на её лице заиграла улыбка дьявола, что наблюдает во тьме беды людские. Синие глаза - хищные, оценивающие и жёсткие засияли. Боль превратилась в отдалённое воспоминание, заброшенное в дальний и самый тёмный уголок памяти. —Простите, что унизила вас перед лицом ваших друзей в прошлый раз. — голос Лилиан оставался всё таким же сладким, как сахарная вата, однако за медовым тоном слышалось коварство. — Но не надейтесь понапрасну, что Зверь избавится от подражателя. В конце концов, это ведь он подложил цветок. Представление продолжается, пока не упадёт занавес, а кукловод зачастую предпочитает, чтобы оно продолжалось даже после того. Но должна согласиться, что на роль мученика он выбрал никудышного человека. И хотя Лилиан это говорила, смотря в глаза Чарли, он не был до конца уверен, что слова предназначались его ушам. Эдвард же заскрипел зубами. Из-за зелёного ограждения вышел агент Мортимер с горящей сигаретой во рту. Чарли хотел было возмутиться по поводу курения на месте преступления, но придержал высказывания при себе. —Не вздумала же ты использовать меня в качестве инструмента для удовлетворения собственных амбиций, Кроуфорд? —В таком случае заранее прошу прощения за доставленные в будущем проблемы. —Ты видела всё собственными глазами? —Богом клянусь. —У тебя нет доказательств. —Мне достаточно знать, что я права. Раф затянулся и выдохнул серое облако. Лилиан ощущала его пронзительный взгляд. Изучающие карие глаза прошлись по шёлковому платью, которое подчёркивало изгибы точёной фигуры. Затем скользнули к голым ногам. Поднялись к золотистым локонам, струящимся по плечам и спине. К синим глазам, напоминавшим рассеяния длин волн света в океане. Если агента Глыбу и раздражало то, что Раф, мальчишка вдвое младше него, помыкает им, то не подавал виду. Когда губы напарника изогнулись в улыбке и на щеке вырисовалась ямочка, Чарли не сдержал удручённого вздоха. Проблемы вновь, как и два года назад, безоговорочно налетят на него как мухи на дерьмо. Со сломленным достоинством он потянулся за ключами от наручников. —Ты подстрекаешь меня на очередное нарушение, Кроуфорд. — сказал Раф. —Искорки в ваших глазах выдают, что вам это нравится. — улыбнулась Лилиан, повернувшись к агенту лицом. Не тяжело догадаться, что девушка не входила в чисто любимых преступников Чарли. Но вот с Рафаэлем Мортимером её связывали знаменитый джин от Марти и чувства, порождённые плотской утехой. А эти чувства, как правило, не вспыхивают в сердце. Жизнь Лилиан, должно быть, адская комедия для любого, кто её смотрит. Неблагоприятная погода омрачилась сильным дождём. Девушка вошла в дом с завывающим ветром. Вытащив ноги из сырых кроссовок, которые прикупил для неё Эдвард, она неслышно поплелась босиком к лестнице, оставляя после себя следы. Лилиан выглядела не очень приветливо. Разве что чуть радужнее, чем мрачные тучи на улице. Платье липло к телу, как вторая кожа. С волос можно было выжать воду и напоить грёбаную пустыню. Она добралась до Статен-Айленда на такси, но машина заглохла в трёх милях от дома. Увы, это случилось в тот же миг, когда начался ливень. Воздух похолодел, словно он явилось вместе с Лилиан с улицы. Эмма застала её на лестнице. Женщина была одета в чёрную пижаму из атласной ткани и в руках держала чашечку кофе. Она как раз собиралась подняться на второй этаж в свою комнату, как вдруг... На мгновение они застыли, не зная, что делать. Припудренное белое лицо Эммы сделалось напряжённым. —Ты, наверное, не помнишь его. Мистера Джо Найтли? Совсем малюткой была, когда видела его в последний раз. Это мой руководитель. Он приезжает завтра с проверкой, поэтому мне нужно привести все документы в порядок. Кажется, работать придётся всю ночь. Без кофе не обойтись. — Эмма подняла чашку и попыталась выдавить смех, но на лице племянницы не отразилась ни одна эмоция, отчего неловкость только усугубилась. — Алиса говорила, что ты собиралась встретиться со знакомым. Как прошла... встреча? Лилиан глянула вниз - в коридоре со стороны комнат, не попадавших в поле зрения с лестницы, раздались шаги туда-сюда. —Вы прямо как вши на волосистой части головы у обитательницы трущоб. — проговорила девушка, откидывая мокрые волосы со лба. — Как прошла встреча? Удачно. Что-то ещё? Эмма задержала несколько мгновений, прежде чем ответить. Она не дозволила влиться в уши первой фразе, а продолжила с трепетным волнением, как дóлжно бы реагировать тёте, которая лелеет своё дитя. —Прими тёплую ванну и не ходи по дому босиком, милая. Полы ведь холодные. Ты может простудишься. И господи, где ты так поранила свои ноги? —Заботишься о моём благополучии? Я тронута. —Лилиан, я же говорю серьёзно... Девушка повернула голову и прислушалась к звукам на первом этаже - быстрые шаги, дверь открылась и закрылась. —Милая, ты меня слушаешь? При соприкосновении тёплой ладони Эммы и холодной щеки Лилиан кожу кольнуло, как от особо острого осколка, который давно копился в груди девушки. Её сердце с силой ударилось о грудную клетку. В ту же секунду она попятилась назад, оступилась на ступеньке, но не упала - вовремя ухватилась за поручень. Страх выбелил и без того болезненное лицо Эммы, а глаза расширились от ужаса. —Я в порядке. — быстро выпалила Лилиан, когда тётя сделала шаг вперёд. — Мне не нужна помощь. Эмма поджала губы и поднесла руку, которой коснулась до племянницы, к сердцу. На её лице ясно читались боль, сожаление и, пожалуй, имела место обида. —Прости. —Волнующе, не правда ли? —Что? — Эмма недоумённо посмотрела на Лилиан. —Всё, что ты делаешь, становится бессмысленным, когда дело доходит до меня. — Лилиан поднялась на ноги и улыбнулась. — Ты звонила мне каждый божий день, когда я училась в Стэнфорде. Господи помилуй, если забывала, ты мне тут же присылала тысячу оправданий в мессенджере. Одаривала меня подарками по случаю и от нечего делать. Подобрала мне психолога, чтобы проработать травмы. Достала для меня лучшего доктора страны. Выполняла каждый мой каприз. Нянчилась со мной так, словно я твоё драгоценное дитя. Как же забавно. Лилиан рассмеялась и в этом звуке послышались истерические нотки. —Ты предпочла забыть о собственных детях и подарить внимание и тепло неблагодарному отродью, которое даже дотронуться до себя не позволяет. —Лилиан... —И не смотри на меня так жалостливо. Мне плевать, кого ты приводишь в свой дом. Хоть шавку из мусорного ведра подбери. Как-никак, я ведь не обязана любить родственников. Любовь не входит в категорию обязательств. Эмма опустила взгляд и поджала губы, ссылаясь на алкоголь, которое учуяла от Лилиан. —Почему ты решила отправить Алису в Лондон против воли? —Родители желают только добра. — насупленно ответила Эмма, услышав в ответ усмешку. —К твоему прискорбию, то, что является добром для родителей, не всегда будет хорошо для детей. Скажи мне, дорогая тётушка, а когда ты в последний раз спрашивала у дочери, как у неё дела или, не знаю, интересовалась её жизнью? А Итан посвящал тебя в тайны, пускай даже нелепые? И тогда Эмма подняла глаза и приоткрыла рот, но слова, ох, что же ей ответить? С каких пор ей приходится подыскивать слова? —Вполне объяснимо. — Лилиан хмыкнула и прошла мимо Эммы. — Если ты не веришь в них, почему они должны верить в тебя? «Воспоминания кольнули, как шипы. События злополучного дня, когда она перешла черту, за которую даже сам чёрт бы не соизволил перейти, порой мозолили ей глаза. О, небеса, лучше бы её ещё в детстве съели дверные демоны и забрызгали весь пол кабинета, извергнув кусочки её плоти». Лилиан хотела прожить десятую жизнь сдержанно. Невозмутимо принимая всё, что готовит судьба. Свить своё собственное гнездо, куда другим ходу нет. Но в какой же момент всё изменилось? Когда это случилось? Случилось ли это, потому что она запуталась? «—У-у мамы... — всхлипнула одиннадцатилетняя Алиса. — У м-мамы... Лилиан почувствовала стук в сердце - предвестник чего-то зловещего. Скорее зачитала молитву: «Запри своё сердце в ящик». «Пусть всё забудется, пусть всё... » —Ма-а-амочка, — горько разревелась Алиса. — У неё нашли опухоль головного мозга». Те, кто близко знакомы с Лилиан, а коих было немного в живых, знали, что девушка терпеть не могла медицину. Но почему же она тогда сменила факультет? Ответ довольно прост, не так ли? Лилиан верила, что в мире нет спасителя, а ожидание и терпение ведут лишь к ложным надеждам. Вот почему она решила для себя спасти, даже если для этого придётся нанести себе вред. Девушка не боялась смерти, потому что уже умирала, однако она искренне страшилась, несмотря на свои бравады о том, что не привязывалась, стать свидетелем смерти других. Впервые девушка, коей она стала, столкнулась с чувствами, о которых успела позабыть, семь лет назад. У Эммы обнаружили опухоль. Она оказалась доброкачественной, и всё обошлось лечением. Тем не менее сердце продолжало сжиматься, словно в предчувствии близящегося несчастья. Лилиан, всем нутром ощущая звенящую тишину, оттолкнула от себя один за другим: Итана, Алису, Эмму. Она попросту не хотела страдать, как когда-то уже страдала. И вот спустя почти три года тишины, она вернулась вновь, а страх продолжал пробираться под кожу. Но почему же она тогда возвратилась? Ответ довольно прост, не так ли? Лилиан свойственно заботиться о близких.