Джесс

Из-под густых крон вековых деревьев вынырнула привычная вереница карет, выезжая на дорогу к Хогвартсу. Замок приветливо светился — в надвигающихся сумерках он выглядел особенно величественно. Джессика поежилась, задергивая шторку и отворачиваясь от окна. Карету трясло на кочках так, что они то и дело вздрагивали, наваливаясь друг на друга. Чем ближе становилась новая школа, тем отчаяннее колотилось сердце. Когда лошади, везущие их, остановились, Лестрейндж до боли закусила губу и коротко встряхнула головой, стараясь отогнать навязчивые мысли. Но те никуда не ушли, тихими шепотками отдаваясь в голове. И каждая из них твердила о том, что для нее этот год превратится в сущий кошмар. — Джесс! Резкий окрик заставил девушку вскинуть взгляд, возвращаясь в реальность. Оказывается, почти все уже вышли из карет и двигались по широкой дороге к воротам школы, а она и не заметила. Скорпиус вопросительно вскинул брови, небрежно облокотившись о дверцу кареты и разглядывая подругу с явным беспокойством. С самого утра Джесс была на взводе, и к прибытию в школу это достигло своего пика. Ровен приподняла уголки губ и успокаивающе коснулась плеча Джессики. — Идем, — девушка изящно спрыгнула на примятую траву и обернулась к подруге. Та попыталась улыбнуться, шагая следом, но вышло криво. К воротам школы уже тянулась длинная толпа учеников. Они сбивались в группы, обсуждая лето и над чем-то смеясь. Прямо перед ней девочка с огненно-рыжими волосами, заплетенными в косички, бросилась обнимать свою подругу, не переставая говорить ни на секунду. Рядом с ней стоял долговязый рыжий парень, который то и дело заливался краской. — Перестань, Лили… — смущенно просил он, оглядываясь по сторонам, не услышал ли кто. Джессика негромко фыркнула, тут же отворачиваясь. Ей отчего-то стало жалко бедного паренька, который так стеснялся однокурсников — в конце концов, она и сама сейчас была испугана до ужаса. Шумная толпа то и дело толкала их локтями и плечами. Особенно старались те, с красно-золотыми галстуками, — они вообще смотрели так, как будто их компания только что прикончила троих щенков. — Здесь так… странно, — негромко произнесла Лестрейндж, стараясь не таращиться по сторонам, чтобы не привлекать лишнего внимания. Адриан фыркнул, на миг оборачивая к девушке, и тут же увернулся от локтя особенно настырного мальчишки, прорывающегося вперед. — Ты привыкнешь. Джессика недоверчиво хмыкнула, переводя взгляд на Хогвартс. Школа была похожа на громадную скалу, мрачно взирающую сверху. Древние своды словно почувствовали в девушке чужака, отталкивая от себя. В желудке сворачивался клубок змей, становящийся все туже с каждый шагом. До тех пор, пока ее не исключили, Джессика считала своим домом Дурмстранг, как бы сильно она его ни ненавидела. Вряд ли Хогвартс удостоится хотя бы этого. — …так что тебе понравится внутренний дворик, — закончила Ровен и обернулась к подруге, обнаруживая, что та не обратила на ее слова внимания. — Ты что, не слушаешь?! Девушка отвела глаза, кривовато усмехнувшись. — Извини. Забини окинула Лестрейндж внимательным взглядом, отмечая что-то, понятное только ей, и покачала головой: — Все будет нормально. Ты же знаешь. — Конечно, — машинально отозвалась та. Как будто в этом мире что-то вообще бывает нормально. У исполинских деревянных дверей уже скопилось порядочно народу — они сидели на ступеньках и парапетах, забирались на поваленные ураганом деревья, громко переговаривались и смеялись. Лестрейндж натянула пониже капюшон, чтобы прикрыть волосы, так обличающие ее родство с бывшими Пожирателями. Вряд ли сокурсников успокоит то, что Беллатрису она видела всего трижды в жизни, а Родольфус скончался еще до ее рождения. Друзья свернули от основной толпы, устремляясь к небольшой полянке чуть поодаль. Там было гораздо тише — даже смех был как будто прозрачнее и легче, а разговоры велись так, что с их места расслышать было нельзя. Джессика почувствовала, как вдоль позвоночника скользнула дрожь, и повела плечами, стремясь избавиться от неприятного ощущения. — Привет, — лениво протянул Малфой и на мгновение наступила тишина. Кое-кто приподнялся с мест, стараясь разглядеть пришедших — солнце давно скрылось за горизонтом, и все вокруг тонуло в вечерних сумерках. По поляне пронесся шепот, и какой-то парень поднялся на ноги, шагая ближе. За ним потянулись остальные, и вскоре их уже окружила целая дюжина человек. Все они что-то говорили, спрашивали о чем-то у друзей, но нить разговора упрямо ускользала от Джессики. Она тупо уставилась себе под ноги, разглядывая кеды, в нескольких местах уже порванные. — Скорпиус? — прямо рядом с ней прошла хрупкая девушка с длинными русыми волосами, смущенно замерев около Малфоя. Она наклонилась ближе к парню, что-то тихо ему говоря. Тот ухмыльнулся, а затем коротко кивнул, лишь на миг оборачиваясь к подруге: — Скоро буду, Джесс. Лестрейндж кивнула и вскинула голову, с любопытством вглядываясь в новые лица. Несколько парней и девушек, которых она не видела на вечеринке, стояли полукругом и живо что-то обсуждали с ее друзьями. — Почему нас не пускают внутрь? — нахмурилась Кэролайн, провожая спину Скорпиуса задумчивым взглядом. Она рассеянно коснулась камушков на своем колье и обернулась к остальным. — Я имею ввиду, такого же раньше не было? — Может, у них какие-нибудь проблемы? — протянул Адриан. — За всем следит сквиб, чего вы вообще ждали? Ровен закатила глаза. — Тебе лишь бы найти виноватого, Нотт. — Кто бы говорил, Забини, — в тон ей протянул Адриан, кидая подруге смеющийся взгляд. Та едва заметно хмыкнула и покачала головой. — Вы знали, что в этом году староста школы — грязнокровка? — вмешался вдруг один из парней, до того не принимавший участия в разговоре. Он обвел сокурсников долгим взглядом, словно ожидая возмущений, но все молчали. Джессика подавилась смешком, отвернувшись в сторону высоких деревьев. Его замечание было таким дурацким и неуместным, и он реально ожидает, что все сейчас начнут бунт? Что за идиот. Капюшон толстовки надежно защищал ее, скрывая от остальных, поэтому она совершенно не волновалась об их мнении. Но парень, похоже, услышал, потому что тотчас помрачнел, врезаясь в девушку взглядом. У него были непроницаемо черные глаза, и смотрел он так, что Лестрейндж показалось, что он вот-вот вынет палочку и вскроет ей глотку. — Что именно тебя рассмешило? — выплюнул он, скользнув по ней глазами снизу-вверх. — Любишь магглов? — Не люблю придурков типа тебя, — легко пожала плечами девушка и сунула руки в карманы мантии, которую натянула поверх толстовки только в качестве чертового одолжения всему миру. В груди стремительно разгоралось раздражение. Почему он считает себя лучше хотя бы кого-то?! Джессика исподлобья следила за его действиями, заводясь все сильнее. Вся эта долбанная Британия со своей ненавистью ко всем подряд, дурацкими порядками и — о боже мой! — великим Гарри Поттером, спасителем вселенной, уже успела ей порядком надоесть. Мерлин, да если бы не друзья, она бы давно свалила в Новый Орлеан и забыла это все, как страшный сон! Слизеринец вдруг хищно оскалился, отбросив с глаз челку, и вытянул руку с такой скоростью, что девушка не успела не то, что увернуться, а даже заметить. Капюшон слетел с головы, по лицу и плечам тут же скользнули темные кудри, которые она так тщательно прятала. Девушка рывком отбросила волосы и раздраженно рыкнула. — Ты заебал! А может, я и правда магла? — она вызывающе вскинула брови, глядя, как вытягивается лицо этого придурка. — Что сделаешь? Убьешь? Да здравствует третья Магическая?! — Довольно, Джесс, — веско произнес Адриан, ненавязчиво закрывая ее плечом. — Это — Джессика Лестрейндж, Эдвард. Эдвард. Слишком нормальное имя для такого, как он. Он недоверчиво хмыкнул и скривил тонкие губы, с сомнением протягивая: — Лестрейндж? — Она раньше училась в Дурмстранге, — зачем-то добавила Ровен, становясь плечом к плечу с Джессикой и незаметно сжимая ее руку, но та вырвала ладонь, делая шаг вперед. — Передумал меня убивать, Эдмунд? — зло протянула Джессика, тряхнув головой так, что волосы вновь упали на лицо. Все пережитые за день эмоции смешались, взрываясь подобно вулкану. — Жаль. — Эдвард, — холодно поправил тот. — Да мне плевать. Эдвард прищурил глаза, вновь оглядывая ее, и насмешливо отозвался: — Никогда бы не подумал, что одна из Лестрейнджей станет предательницей крови… Ты только позоришь свою семью. Слова, брошенные так легко, ранили гораздо сильнее, чем слизеринец мог рассчитывать. Джессика почувствовала, что дышать стало тяжело, словно внутренности сжала ледяная рука. А затем что-то внутри с треском оборвалось, и вспыхнула оглушительная ярость. Последняя ниточка, удерживающая ее, лопнула. Лестрейндж выхватила палочку во мгновение ока и рванулась вперед, направляя ее ему прямо в горло. Кончик уткнулся в кожу так сильно, что едва не протыкал ее. — А теперь скажи это еще раз, Эдмунд, — прорычала Джессика, шагая ближе. — Давай, повтори, и я прикончу тебя. Из его груди вырвался рваный смешок, но говорить парень не решался — в глазах девушки застыла отчаянная решимость. Она и в самом деле не шутила. Толпа вокруг резко замолкла, с ужасом глядя на разворачивающуюся сцену. Сознание покрылось толстой пленкой, и все мысли, наконец-то, испарились из головы. Злоба накатывала волнами, и она совершенно не задумывалась о том, что говорит. Слова сами срывались с губ. — Почему ты молчишь? — в притворном удивлении нахмурилась Лестрейндж. — Ты же был так уверен в себе! — Джесс, прекрати, — донесся откуда-то голос Ровен, но девушка едва ли услышала. Внутри бушевала злоба, такая ослепительно сильная, что затуманивала разум. Перед глазами плясали белые пятна. Она по-настоящему хотела причинить ему боль. Эдвард судорожно втянул воздух. Улыбка застыла на его лице, похожая на маску, а в глазах вспышкой мелькнул страх. Джессика почувствовала, как по венам разливается мрачное удовлетворение. — Теперь тебе страшно, да? Ты боишься меня, Эдмунд? Она рассмеялась. Так смеялись ведьмы в старых фильмах — рассыпчато и зло. Смех рождался где-то в глубине груди и толчками вырывался наружу. Лестрейндж вскинула подбородок и медленно облизала губы, подходя совсем близко. Так, что между ними осталась всего пара дюймов. Парень попытался отвернуться, но палочка, упирающаяся прямо в кадык, не дала ему этого сделать. Он сглотнул, его взгляд метался из стороны в сторону, но никто не решался помочь ему. Она приподняла бровь, уже собираясь произнести заклинание… А затем Джессику отбросило назад с такой силой, что она едва устояла на ногах. И весь мир, который до этого казался ей черно-белым, вдруг затопило красками и звуками. Отчаянно завывал ветер, гуляя по верхушкам деревьев, вдалеке шумели ученики. Сердце колотилось, как заведенное, а голова кружилась. Она только что едва не убила человека. Она. Хотела. Его. Убить. Джессику затрясло, как в лихорадке, по спине скользнула дрожь отвращения. Осознание того, что она чуть не совершила, хлынуло лавиной, снося все на своем пути. Девушка тупо глядела перед собой, не в силах отвести взгляда от бледного лица Эдварда, тотчас отшатнувшегося назад. Как из-под толщи воды доносились чьи-то голоса и крики. Кровь оглушительно громко шумела в ушах. Кто-то вдруг с силой встряхнул ее за плечи, и Джессика растерянно оглянулась, замечая Скорпиуса совсем рядом. Сердце сжалось, камнем падая вниз. Малфой не поймет. Он всегда был ей братом, и если она потеряет его, жизнь станет совершенно пустой и бессмысленной. Он что-то быстро говорил, но Лестрейндж не слышала ни звука, только видела, как шевелятся его губы. Дрожь сотрясала все тело, ее бил озноб. Было очень страшно — неужели она действительно чокнутая, как вся семейка? — Джессика! — снова произнес Скорпиус, и в этот раз смысл дошел до сознания девушки. Она подняла взгляд и немного качнула головой. — Идем, — коротко бросил он, увлекая ее за собой. Девушка даже не сопротивлялась — сил не осталось, в груди была только пустота, как будто все стерли заклинанием. Она такая же, как Беллатриса, Рассел, такая же, как все Лестрейнджи. Достойна своей фамилии.