Джесс

Джеймс громко хмыкнул и приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на Теда. Тот закатил глаза, отдергивая тяжелый полог, и бросил: — Отъебись, Поттер. — Какие мы грубые, — насмешливо протянул парень, поджигая очередную сигарету. Окно было приоткрыто, и дым, подхватываемый воздухом, разносился по всему помещению. В их комнате вечно было дымно и шумно. Стены, давно завешанные плакатами рок-групп и любимых команд по квиддичу, школьные мантии и учебники, валяющиеся неприглядной горой прямо посередине, распахнутые дверцы шкафов и чемоданов — все кричало о том, что парни вернулись в родную школу. На стенах пылали факела, защищенные десятком заклинаний от учеников. Их свет прыгал по раскуроченным постелям и пологам кроватей, весело поблескивая от каждого движения. — У нас с ней так ничего не было, — раздраженно выдохнул Люпин, мешком падая на постель. Джеймс изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица, но уголки губ предательски поползли вверх. — Бывает. — Я серьезно! — Тед схватил подушку, взбивая ее, и бросил на друга косой взгляд. — Нахрена сначала подкатывать, а потом отшивать? Что это за херня?! — Это девчонки, сын мой, — поучительным тоном вставил Алекс, запрыгивая на кровать Джеймса прямо в кроссовках. Он схватил его сигареты, с интересом разглядывая пачку. — Магловские? — «Camel», — бросил Поттер, забирая их обратно и бережно укладывая в прикроватную тумбу. Внутри уже пылилась парочка журналов и спертых из Сладкого Королевства пачек шоколадных котелков. — В Хогсмиде такие вряд ли продают. Они замолчали, переглядываясь. Так странно и одновременно правильно: возвращаться в школу после каникул и вновь делить комнату. — Что думаете насчет новенькой? — Алекс прищурил серые глаза, окидывая друзей подозрительным взглядом. Он вообще постоянно искал во всем подтекст, и, как правило, находил. Джеймс откинул голову на подушку, воздерживаясь от ответа. Дым от сигареты спиралью взвивался вверх, уходя к сводчатому потолку. За окном завывал ночной ветер, уже битый час лил дождь. С того момента, как они ушли из Большого Зала, мысли об этом идиотском совпадении ни на секунду не покидали его голову. Лестрейндж. В Хогвартсе. Стоит спуститься на парочку этажей вниз — и вот она. Ест. Спит. Дышит. Болтает с Малфоем и остальными слизеринскими утырками. Твою мать. — Не знаю, ничего не могу сказать… — раздался хитрый голос Теда. — А ты что думаешь, Джим? Поттер едва удержался от того, чтобы громко послать крестного брата. Иногда Люпин бывал редкой задницей. Как сейчас, например. — Мне-то откуда знать? — раздраженно бросил парень, поднося к губам истлевшую почти до фильтра сигарету. Вишневый дым заполнял собой легкие, унося всякие идиотские мысли прочь. Жаль, что некоторые мысли так прочно засели внутри черепа, что их не вывести ничем. — Кажется, она ничего, — вдруг произнес Аддамс, и Джеймс почувствовал, как воздуха стало стремительно не хватать, тут же закашливаясь. — Ты долбанулся? — просипел он, смаргивая выступившие на глаза слезы и резко садясь, чтобы посмотреть на друга. — Алекс, она ведь отбитая на всю голову! Алекс фыркнул и вскинул брови, повторяя его слова: — Откуда тебе знать? Поттер смешался, не находя, что ответить. Никто, кроме Теда и семьи, до сих пор не знал о том маленьком происшествии. И, о Мерлин, пусть так и останется. — Ты же ее видел, — криво усмехнулся он, наконец. — Этот ее взгляд: «Только двинься и я тебя прикончу». Аддамс снисходительно улыбнулся другу: — Кто бы говорил! Твоя бывшая две недели говорила всем, что залетела от тебя. Поттера передернуло, когда он вспомнил те кошмарные две недели. — Я больше не совершаю таких ошибок. — Не забываешь предохраняться? — громко заржал Тед, и Джеймс подумал, что сейчас действительно не прочь запустить в брата каким-нибудь заклинанием, от которого у него еще месяц будет чесаться зад. И не только. — Не завожу отношений, — протянул он, окидывая друзей взглядом. — И вам не советую. — Смотри, какой он крутой, — Люпин в притворном умилении приложил руку к груди и обернулся к Алексу, мгновенно становясь похожим на Лили рядом с ее котом. — Да, Джейми? Поттер громко фыркнул. — Утрись, придурок, — он выдернул из-под себя подушку, запуская ее прямо в голову Теду. Тот поймал ее в дюйме от лица, и только закатил глаза, отбрасывая назад. — Ты не встречаешься, потому что просто боишься, — покачал он головой. — Интересно, чего? — насмешливо протянул Поттер, падая обратно на спину. — Того, что все будет серьезно, — филосовским тоном заметил Алекс и нахмурился, всматриваясь в один из плакатов над собственной кроватью. — А оно мне надо? — поморщился Джеймс, разглядывая высокий потолок, раскинувшийся над ними. От круглой трубы посреди комнаты шло тепло, и его охватила приятная усталость. — Мой дед женился, родил ребенка и отбросил коньки к двадцати одному. Мой папаша сделал почти то же самое, только просто забил на детей. И нахрена? Они замолчали. В трубе потрескивало магическое пламя, прогревающее всю башню, за окном бушевал ветер, капли воды стучали по стеклам и крыше. Алекс вздохнул и поднялся с места, перешагивая через одежду и падая к себе на кровать. Он взмахнул палочкой, разом туша факела. Зашуршали пологи, на комнату опустилась дремота. И перед тем, как заснуть, Джеймс услышал негромкое: — И все-таки она симпатичная. Сил возразить ему не хватило. Джессика поежилась, укутываясь в тонкое одеяло. По подземельям гулял холодный ветер, а ее новая комната скорее напоминала тюремную камеру: крошечное окно у потолка, голые каменные стены, узкий рабочий стол… Небольшой мягкий ковер — слабая попытка привнести уют. За окном завывал ветер, напоминая какую-нибудь банши, и от этого спать хотелось еще меньше. Она скинула одеяло, выскальзывая из постели, и рывком распахнула чемодан. Вещи в нем были свалены неопрятной горой, и то и дело норовили выскользнуть наружу. Джессика запустила внутрь обе ладони, быстро нащупывая необходимое — в руках оказалась огромная теплая толстовка, больше, чем нужно, на несколько размеров. Слабое напоминание о том, что в Дурмстранге осталось хоть что-то хорошее. Девушка натянула ее на себя, вдыхая запах шерсти и чего-то еще, уже совсем невесомого, почти исчезнувшего. Спать по-прежнему не хотелось, и она приоткрыла дверь комнаты, выглядывая в длинный мрачный коридор, в котором находились комнаты девочек. По полу гулял холодный воздух, и голые ноги мгновенно покрылись мурашками. Джессика не догадалась натянуть даже кеды, и сейчас очень об этом пожалела. Молясь о том, чтобы в гостиной никого не оказалось, она поднялась по каменной лестнице. Ступать надо было тихо, и это ей давалось невероятно тяжело. Сердце стучало так, что дух захватывало. Адреналин все еще не ушел из крови после стычки… Думать об этом было тяжело, но еще тяжелее — не думать. В общей комнате слабо теплился огонь в каминах, кожаные кресла влажно поблескивали в полутьме. Зеленый был словно везде и, одновременно, нигде. Стены, на которых мерцали факела, ковры и устрашающие черепа на полках — все это нагоняло страшную тоску. Мимо окон проплывали русалки и грандилоу, несколько раз мелькнули щупальца гигантского кальмара. Джессика обхватила себя за плечи, проходя к одному из кресел прямо у камина. Взмах палочки - и пламя весело затрещало, взвиваясь вверх и освещая все вокруг. Гостиная стала немного менее унылой, и девушка слабо улыбнулась. Хогвартс оказался ровно таким, каким она себе его и представляла. Это не Дурмстранг с жесткими порядками и законами, где защитить себя можно только силой… Здесь нужно действительно продумывать свои действия. Она совершила непозволительную ошибку. Больше этого повториться не должно. Кожа кресла была холодной и оттого немного влажной, но это даже успокаивало. Джессика прикрыла глаза, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками. Нестерпимый жар в груди успокаивался, становясь тише и мягче. Грубая ткань толстовки касалась тела, и ей даже иногда казалось, что ничего не случилось. Что все так же, как и прежде. Что ее не исключили, а его — не отослали на другой конец света. — Джесс? — раздался голос позади, и девушка распахнула глаза, хватая палочку и резко оборачиваясь. Тусклый свет выхватил силуэт, стоящий у входа в женские спальни. В полутьме мелькнули рыжие волосы, и Джессика выдохнула, вновь расслабляясь. — Ровен. Подруга шагнула вперед, обходя диван и садясь справа от нее. Забини уставилась в огонь, наблюдая за тем, как языки пламени с хрустом пожирают поленья. Она была в теплом махровом халате, волосы убраны в аккуратную косичку. Лестрейндж встряхнула головой, пытаясь отогнать вновь нахлынувшие мысли и воспоминания, но ничего не вышло. Голова гудела от роя накинувшихся, как стая хищных птиц, угрызений. — Это его толстовка? — вдруг обернулась Ровен, и Джессика дернулась от неожиданности. Заданный в лоб вопрос поставил ее в тупик, и, растерянная, она только кивнула. — Как его звали? — Йен. Он из… был из Дурмстранга.  — Ты любила его, да? Лестрейндж невесело хмыкнула, коротко обернувшись к подруге. Та глядела необыкновенно серьезно. В ее карих глазах застыл немой вопрос. С того момента, как все случилось, они ни разу не говорили об этом. Каждое слово словно вскрывало так и незажившую рану, и Джессика поежилась, выдавливая: — Думаю, нет. Мы были друзьями. — Вы поссорились? — безжалостно продолжала Забини. Девушка чувствовала себя так, словно ее посадили под тысячу пылающих ламп и приставили к горлу палочку. Вспыхнувшие тут же ассоциации заставили желудок сжаться от отвращения. В горле встал колючий ком. — Я не хочу об этом говорить. Ровен вскинула голову и поджала губы. — Прошло почти четыре месяца, Джесс! Тебе не станет лучше, если ты так и будешь молчать! — Мне и без того нормально, — огрызнулась Джессика, бросив на подругу короткий взгляд. Огонь мелькнул, отражаясь в ее глазах, и тут же погас. — Разве? — девушка резко отвернулась, вновь уставляясь на камин. Пламя бросало длинные тени на стены и полки, заставленные колбами и черепами. Глупые украшения, но их почему-то никто не трогал. — Наверное, — Лестрейндж пожала плечами. — Это все равно ничего не изменит. Глухая обреченность — вот, что она чувствовала сейчас. Как птица в клетке, бьющаяся, но никак не способная найти выхода. Темнота вокруг сгущалась и так и норовила дотянуться до нее костлявыми лапами. Все эти взгляды, перешептывания, слухи — все это било по черепной коробке, мешало думать и жить. Она всегда все портит. Йен… Он был ее единственным другом в Дурмстранге до того, как их обоих исключили. Джессика подвела не только себя, но и его. Разрушила то немногое, что у них было. — Ты поступила неправильно сегодня, — тихо произнесла Ровен. — Я знаю. — Но это не значит, что мы тебя оставим. — Мы? — Лестрейндж дернула уголком губ, оборачиваясь. Жар от огня дотягивался до колен и щек, обжигал ресницы, но она почему-то не отодвигалась. — Я. Адриан. Скорпиус. Кэролайн. Мы. — Почему ты так уверена в них? — хмыкнула Джессика, отбрасывая волосы назад. — Как ты можешь, Джесс? — Ровен покачала головой и плотнее закуталась в халат, с ногами забираясь в свое кресло. — Мы дружим всю жизнь! — Ты дружишь, — согласилась она, легко кивнув. — Скорпиус — моя семья. Адриан — его лучший друг, а Кэролайн в него влюблена. — В Нотта? — Забини неверяще хмыкнула, на миг отпуская нить разговора. — В Малфоя, — закатила глаза Лестрейндж и откинула голову на спинку кресла. Гостиная вверх ногами выглядела такой же мрачной. Проемы, ведущие в спальни, смотрелись пустыми глазницами. — Даже если это и правда, ты все равно снова переводишь тему. Как ты можешь им не доверять? Джессика тяжело вздохнула, выпрямляясь и оборачиваясь к подруге, чтобы взглянуть прямо ей в глаза. Они тоже были карими, как и… как и у Поттера, но куда светлее, почти медового оттенка. — Ровен, это не значит, что я им не доверяю. Это значит, что я знаю, что если произойдет какая-нибудь херня, они будут спасать себя. Это нормально. Забини поджала губы, упрямо вскидывая подбородок и уставляясь в ответ. — Мы вместе. И мы спасаем друг друга. Когда ты это поймешь?! Лестрейндж мягко улыбнулась ей и вновь отвернулась в камину, пламя в котором становилось все спокойнее и спокойнее, медленно затухая. — Как скажешь. Ровен поднялась с места. — Оденься завтра в форму. Иначе будут проблемы. Джессика рассеянно кивнула: — Спокойной ночи. В понедельник утром Джеймс вновь увидел ее. Ничего не предвещало — они, как обычно, опаздывали на трансфигурацию, потому что проспали. Тед сонно поморщился, проводя ладонью по лицу, и обернулся на друзей: — У нас сдвоенный или обычный? — Мерлин, лишь бы обычный, — протянул Алекс, на ходу застегивая мантию, и слетел вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. — Гордон снова будет затирать про анимагию и прочую херню, это я вам обещаю. Мы там подохнем. Джеймс закатил глаза, спускаясь следом. Профессор Гордон преподавал трансфигурацию уже целую вечность, и с каждым годом его уроки не становились интересней. — Еще и контрольную устроит, — фыркнул Поттер. — Первый урок в году, с хера ли? — напряженно поинтересовался Люпин, выглядя при этом так, словно пытался вспомнить все формулы разом. Он сменил цвет волос на светло-каштановый и коротко встряхнул головой. — Не паникуй, Тедди, — Джеймс повернул в коридор, в котором и был кабинет. Колокол пробил уже третий раз — середина первого урока. — Придумаем что-нибудь. Свет лился в высокие окна, на улице было тепло и солнечно, словно и не было вчерашней бури. Листья высоких деревьев лениво покачивались на ветру, из Черного озера то и дело показывались щупальца Гигантского кальмара. Поттер зажмурился, подставляя лицо солнцу, и немного ослабил галстук, который постоянно жал так, словно хотел задушить его. Они остановились у дверей, переглядываясь. Из класса доносился монотонный бубнеж преподавателя и короткие смешки, похоже, с задних рядов. Тед тяжело вздохнул, распахивая дверь и вваливаясь внутрь. Джеймс хмыкнул, сунул руки в карманы и двинулся следом, оглядывая класс. Сердце подпрыгнуло, когда он осознал, что именно забыл сегодня. Сдвоенная трасфигурация. С блядским Слизерином. Мерлин, какого хрена он вообще приперся? Мог бы поспать еще два часа. — Молодые люди, почему вы опаздываете? — профессор Гордон обернулся к ним, смеряя неодобрительным взглядом, но Джеймс уже не слышал этого. Взгляд сам нашел Лестрейндж, сидящую за третьей партой. Она усиленно делала вид, что не замечает его, но Поттер все равно поймал на себе ее взгляд. Слизеринский галстук был аккуратно затянут, а волосы собраны в хвост. И, кажется, даже форма была такой, что и МакГоннагал не придралась бы. Он почувствовал раздражение и сжал челюсть, резко отворачиваясь. Отлично. Хочет быть примерной дурой — да и пожалуйста. Ему-то какое дело? Тед незаметно толкнул его в плечо, кивая на свободные места за последним рядом. Алекс уже двинулся туда, а Гордон продолжил свой бубнеж, из которого выцепить что-то было невозможно. Джеймс плюхнулся на стул, швыряя школьную сумку по парту, и взъерошил волосы, стараясь отогнать нахлынувшую злость. Друзья тут же вынули пергаменты и перья, словно действительно собирались что-то записывать. Его уже начало тошнить от всех этих уроков. А впереди маячили долгие десять месяцев в компании придурков-слизеринцев. Чудно. — Как вы, несомненно, помните из программы прошлого года, анимагия является одним из наиболее опасных разделов трансфигурации… Джеймс положил голову на руки, намереваясь хотя бы так вздремнуть, но сон не шел. Бубнеж профессора вкручивался прямо в черепную коробку, а стул казался ужасно неудобным. Он поднял глаза, тут же упираясь взглядом в тонкую спину на третьем ряду. На фоне белой рубашке ее волосы напоминали змеек на снегу. От каждого движения хвост колыхался, то и дело обнажая шею. Лестрейндж рисовала что-то на пергаменте, не поднимая взгляда. Свет медленно скользил по ее лбу кончику носа, заглядывал в прикрытые глаза, теряясь в копне волос. Нотт, сидящий позади, ткнул девушку в спину, что-то быстро произнося, и она обернулась, всего на миг замечая Джеймса. Он издевательски хмыкнул, отсалютовав ей, и тут же отвернулся, краем глаза видя, как та скривилась. — Вы такие милашки, ребят, — шепнул Тед, кривовато улыбнувшись. Он перевел взгляд с Лестрейндж на Поттера и немного качнул головой. — Да пошел ты, — буркнул Джеймс, вновь укладывая голову с намерением вздремнуть хотя бы в этот раз. Он успел увидеть только краешек сна, когда оглушительно громко пробил колокол, возвещая о конце занятия. Начинался новый учебный год.