Джесс

Коридоры. Коридоры в Хогвартсе бесконечные — вот тебе кажется, что ты, вроде бы, разобрался, как тут же появляется новый поворот, гобелен, проход, странный портрет — что угодно. Джессика повела плечами, прислушиваясь к собственным шагам в тишине подземелий. На стенах пылали факела, отбрасывая устрашающие тени, и здесь было жутко холодно. Словно бы на улице не сентябрь, а январь — изо рта то и дело вырывались облачки пара, тут же растворяясь в темноте. Только бы не напутать ничего с очередным поворотом, — пронеслось в голове у девушки. Конечно, она бы могла попросить Ровен или Скорпа, чтобы те дошли с ней до совятни, но сейчас просто хотелось побыть в тишине. За последние полгода ее жизнь перевернулась с ног на голову и все, что было раньше, просто исчезло. Нет ни стен Дурмстранга, ни холодной Норвегии, ни квартиры отца в пригороде Лондона. Ни-че-го. Лестрейндж вдруг замерла на месте, оглядываясь. Вдоль позвоночника скользнули мурашки от осознания, что кто-то может следить за ней. Она сглотнула и тряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Это уже похоже на паранойю. Коридор впереди и позади был совершенно пустым. Каменные стены, каменный пол, потолок — никаких тебе тайных проходов. Да и кабинеты на ночь закрываются, об этом говорила директриса. И все равно лучше было бы отправить документы утром. Впереди уже показалась лестница, ведущая к главному холлу. Оттуда лился свет, доносились негромкие голоса учеников, спешащих в свои гостиные. Джессика неосознанно ускорила шаг. Она успела только уловить краем глаза движение сбоку, а затем сердце ухнуло вниз, оставляя после себя пустоту: кто-то схватил ее за руку, мгновенно утягивая за собой в пустой кабинет. Пальцы царапнули по пустому карману. Идиотка. Она забыла палочку в спальне! Единственное, что спасало ее всю гребанную жизнь! Как можно быть такой беспечной?! — Отпустите! — зарычала Джессика, вцепившись ногтями в руку, удерживающую ее, в попытке вырваться. И тут же взвыла от боли — запястье резко обожгло, словно она сунула его в костер. Это заставило только сильнее дернуть рукой и тут же закусить губу, удерживая истеричный всхлип. На глаза выступили слезы. Желудок сводило от страха и такой непривычной беспомощности. Она без палочки, а этот кто-то с такой легкостью использовал жалящие чары! Остается лечь и сдохнуть. Дверь за ее спиной с грохотом захлопнулась. В нос ударил запах пыли и затхлости: кабинет явно был заброшен. На полках все еще стояли колбы и учебники, но все парты были укрыты толстым слоем пыли. В углу прямо над ее головой паук доплетал очередную паутину. — Какого хрена вам надо? — выдавила Джессика, отчаянно пытаясь придумать, как выбраться отсюда. Темнота вдруг отступила — на стенах вспыхнули старые факела, освещая бедлам повсюду. Джеймс Поттер лениво опустил палочку и шагнул назад, брезгливо оглядывая Лестрейндж, как будто это она только что затащила его непонятно куда! Девушка неверще выдохнула, чувствуя прилив злобы, вспыхнувшей, как искра и почти мгновенно разгоревшейся. При одном взгляде на это выражение на лице Поттера желудок болезненно скрутило. — Ты ебанулся?! — рыкнула девушка, отшатываясь от него как можно дальше. Старая дверь обиженно скрипнула, когда та навалилась на нее, пытаясь распахнуть, но так и не поддалась. Поттер сжал челюсть так, что у него заходили желваки, и рывком отбросил челку с лица. Он смотрел с такой откровенной ненавистью, что внутри что-то оборвалось, с хрустом падая вниз. За что? Что именно он узнал? Джессика замерла, настороженно скользя взглядом по его лицу и не находя, что делать дальше. У Поттера была горбинка на носу — такая бывала, когда нос ломали, она сама видела — и тонкий шрам точно под скулой. И глаза сейчас выглядели нездорово черными. Зрачки расширились, почти полностью перекрывая радужку. Пустота в голове становилась невыносимой. Они оба молчали. — Что тебе от меня нужно? — первой сдалась Лестрейндж, устало качнув головой. Джессика совсем ничего не понимала, и ей поскорее хотелось прекратить эту идиотскую ситуацию. Наверное, он просто услышал один из глупых слухов, ходящих повсюду. Но причем здесь тогда она? — Что мне нужно?! — он издевательски хмыкнул и резко отвернулся, словно ему было противно смотреть на нее. — Ты и правда такая тупая или только притворяешься? — Что ты несешь?! — воскликнула девушка, чувствуя раздражение, толчками вырастающее под кожей. По спине пробежала дрожь, а сердце стучало так, что, казалось, его можно было услышать за несколько футов. Она сделала шаг вперед, требовательно глядя на Поттера. — Это все — из-за тебя. Напали на целую группу мракоборцев! Отец Алекса в больнице, но тебе то какая разница, да?! — взбешенно зашипел он. Джессика потрясенно выдохнула. — Из-за меня?! — Не прикидывайся, — парень вновь обернулся к ней, но только для того, чтобы смерить презрительным взглядом. — На них напали именно в том месте, где тогда поймали тебя. И, вот удивительно — в том же время! Ты просто выясняла, когда дежурят мракоборцы. А я повелся. — Какая удивительная логика, — она вскинула голову, впиваясь взглядом ему в щеку. — Тогда это мог быть и ты. Нас же поймали вместе. Джессика легко улыбнулась, чтобы скрыть, что ее трясло, как в лихорадке. Брошенные обвинения оказались полной неожиданностью, как бы сильно она себя ни готовила к подобному. — Да ладно! — прошипел он, шагая к ней так, что она уткнулась спиной в дверь. Ручка впилась ей ровно под лопатки, вкручиваясь сильнее и сильнее. — Мне незачем делать это. Их лица разделял только десяток дюймов. Оба тяжело дышали, упрямо глядя друг на друга. — Как и мне! В груди расползалось отвратительное чувство. Она не сделала ничего, чтобы он говорил с ней так. — У тебя же это должно быть заложено, — Поттер издевательски улыбнулся. — Или у вас есть специальная школа, где учат все портить? — Я все испортила? — истерично хмыкнула Джессика. — Как весело, наверное, вечно сваливать вину на других! Она сжала зубы, уставляясь прямо ему в глаза. Черный. Непроницаемый черный. Затягивает так, что вот-вот утонет. — Я. Не. Виновата, — отчеканила она, отводя взгляд, потому что смотреть было уже физически тяжело. Сердце стучало, а шум в ушах нарастал и нарастал, молотом ударяя по сознанию. — И мне плевать, что ты об этом думаешь. Это была ложь. По какой-то, неведомой даже Джессике причине, ей было совсем не плевать, что о ней думает этот высокомерный придурок, считающий, что земля вращается вокруг него. Дышать было сложно. Каждый вдох вырывался с боем, потому что грудную клетку стиснули невидимые тиски. Он молчал. Кабинет погрузился в звенящую, мрачную тишину: снаружи раздавались тихие голоса слизеринцев, возвращающихся в гостиную, шаги и потрескивание пламени факелов. Голова кружилась. Хотелось заткнуть уши и закричать изо всех сил, потому что эта обида и злость распирали изнутри, каленым железом обжигая каждую клетку. Придурок. Придурок. Придурок. — Отпусти меня, — произнесла она и сделала шаг вперед. Поттер, не готовый к этому, инстинктивно отстранился, все еще разглядывая ее. Джессика совершенно не понимала, что происходит у него в голове. Наверняка он и сам не понимал. Она дернула за ручку, чувствуя, как спину сводит от неудобного положения. Дверь не поддалась. Она дернула сильнее. Ничего. — Открой дверь, — рыкнула Лестрейндж, но Поттер даже не шевельнулся. — Открой долбанную дверь! Мерлин, что с ним вообще не так?! Джессика резко повернулась, уставляясь на него в упор. Он спокойно встретил ее взгляд и издевательски улыбнулся, вскинув брови. И у него в руках была палочка. Гребанная палочка. Из темного дерева, гибкая и упругая, из вишни, наверняка с пером феникса внутри. Она знала это, потому что там, в спальне, осталась практически такая же. Внезапная догадка заставила девушку замереть, в смятении вскинув взгляд. Конечно, палочки никогда не бывают полностью идентичны — всегда есть небольшие отличия, например, перья разных фениксов, или когда добавляют волос единорога… Но, твою мать, они были чертовски похожи. — Где ты взял эту палочку? — спросила она. Голос охрип, но Лестрейндж едва ли это заметила. — Это что, попытка отвлечь меня? — Поттер настороженно оглядел ее, словно ожидая, что слизеринка в любой момент может броситься на него. Это неприятно укололо, но она лишь тряхнула головой, отгоняя идиотские мысли. — Где. Ты. Ее. Взял, — повторила Джессика и вскинула подбородок, чтобы он не догадался, что сил у нее почти не осталось. Даже говорить было сложно. — Это моя палочка, Лестрейндж, — холодно отозвался тот. — Довольна? — В-вполне.Теперь открой дверь. Потом. Она разберется с этим потом. Когда рядом не будет Поттера, тучи пыли, пауков и расхлябанной двери, отделяющей от подземелья, которое теперь казалось чуть ли не самым чудесным местом на Земле. — Она не заперта. Девушка обернулась, качнув головой. — Нет, заперта. Поттер хмыкнул, вскинув вверх ладони, и вновь ухмыльнулся. Джессика дернула, но дверь не поддалась. Злость и обида клокотали в груди, заглушая все остальное. Это было просто нечестно. Хотя когда было честно? Когда она дернула в третий раз, дверь вдруг распахнулась, и девушка повалилась назад, едва устояв на ногах. — Идиот! — Давай, вали, — отозвался Поттер. Ему не пришлось повторять дважды — Лестрейндж мгновенно поднялась, вылетая наружу. В темноте мелькнули только глаза, похожие на две капли краски на белой кожи. Может, она и правда не врет — признать это было чертовски тяжело. Но разве такие совпадения бывают? Джеймс сунул палочку в карман, перед этим потушив факела, и вышел вон из класса. Мерзкое чувство в груди расползалось, захватывая сознание. Его тошнило. Тошнило, когда он поднимался вверх по ступеням, когда проходил мимо главного холла, когда шел в башню Гриффиндора. Разве не этого ему хотелось еще со вчерашнего дня, когда вышла эта дурацкая газета? Найти Лестрейндж, высказать все? Почему тогда сейчас так херово? — Блять, — рыкнул он, по привычке откидывая со лба челку. Она за какой-то месяц умудрилась засесть в легких, и теперь отравляла каждую клетку куда сильнее, чем сигареты. Вишня. Виски. Сигареты. Бар. День Рождения отца, с которого он свалил. Девчонка, с которой он столкнулся в переулке. Лестрейндж. Почему он просто не ушел? И никаких тогда проблем. В коридорах уже было пустынно, и надо бы постараться, чтобы не попасться очередному старосте или, еще хуже — Филчу. С последнего уже песок сыплется, но он продолжает шнырять в поисках нарушителей. Плевать на Лестрейндж. И с какого ей понадобилась его палочка? — Поттер! — раздалось сзади, и Джеймс резко обернулся, вглядываясь вдаль коридора и решая, стоит удирать или нет. Карту он по привычке оставил в спальне, потому что не планировал так задерживаться. Его догнал Тед. Друг задыхался от бега, и схватил Поттера за плечо, выравнивая сбитое дыхание. — Ты оглох что ли? — недовольно пробурчал он. — Я тебя раз пять позвал! Где тебя вообще носило? — Были дела, — уклончиво отозвался Джеймс, закатывая глаза. — И ты сам делся куда-то после того, как мы отправили Аддамса. Люпин выпрямился, откидывая с глаз челку, и тряхнул головой, не отвечая на вопрос. — Лестрейндж? — С чего ты взял? — он скрестил руки на груди, ненароком оглядываясь, не слышит ли кто. Вот чего точно не хватало, так это обстоятельного допроса от крестного брата, который уж точно возможности не упустит. — Ты выглядишь так, как будто собираешься прикончить кого-нибудь. — Тебя, например. Поттер шагнул дальше, двигаясь к гостиной. В тишине коридора их шаги отдавались далеким эхом, но никого другого по близости слышно не было, и он немного расслабился. Надо еще и ЗОТИ доделать. В первый же день домашки задали столько, что и не разгребсти. — А серьезно? — Да отвянь, Люпин. Ничего интересного. — Пристал таки к ней со своими тупыми предположениями? Что она на тебя наслала? — невозмутимо продолжал друг. — Летучемышиный сглаз? Тед остановился, совершенно серьезно оглядывая лицо Джеймса на предмет царапин, и удовлетворенно хмыкнул. — Вымыла тебе рот с мылом? — Да отвали! — взорвался Поттер, вывернувшись из рук Люпина, и сделал несколько шагов назад. — Ничего она не сделала. Эта дура, похоже, вообще с собой палочку не носит. — О да, тогда она точно порождение зла. Как Гриндевальд, колдует без палочки… — Ты вообще на чьей стороне? — раздраженно поинтересовался он, намеренно не глядя на друга. Впереди маячила лестница, ведущая к башне Гриффиндора, и это слегка успокаивало. И все равно его все бесило. С какого хрена еще и Тед ее оправдывает?! — Я на твоей стороне, Джим, — Люпин качнул головой, двигаясь следом. — Но иногда ты слишком… импульсивный. — А ты иногда говоришь, как Роза. Теда вполне натурально передернуло. — Оскорблять не обязательно. Джеймс невольно дернул уголком губ, взлетая наверх, к портрету Полной дамы. — Новости от Алекса? — Все в норме. — Хорошо. Они замолчали. Наверное, Тед прав. Надо просто выкинуть все эти мысли из головы. Просто. Выкинуть. Есть дела поважнее — учеба, ЖАБА и все такое. Стоит забыть. — Джессика? Скорпиус приподнялся с места, глядя на подругу. Та криво улыбнулась и крепче обхватила руками сумку, обходя диван, на котором сидели друзья. Галстук и рубашка сбились на сторону, школьная мантия распахнута, помада размазана, глаза лихорадочно блестят. Она никогда не умела скрывать эмоции, и сейчас на ее лице ярко читалось напряжение. Такое настроение Лестрейндж всегда напоминало ему то мгновение между ударом молнии и раскатом грома: еще ничего не произошло, но ты уже знаешь, что будет. Мафлой нахмурился. — Ты уже все отправила? — Завтра, — бросила она, даже не замедляясь. Только рассеянно кивнула, тут же скрываясь за проходом в женские спальни. — И опять проблемы, — прокомментировала Кэролайн, чуть вскинув тонкие брови. — Зачем вообще нужны эти женские романы, если у нас есть Джесс? Адриан подавился смешком, бросив на девушку веселый взгляд. — Может, напишешь роман про нее? Это будет бестселлер, я тебе обещаю. Скорпиус закатил глаза, опускаясь обратно в кожаное кресло. Обстановка гостиной Слизерина всегда ему напоминала кабинет отца: те же портреты в тяжелых золоченых рамах, матовый блеск мраморных поверхностей, темный паркет. При мысли об этом он скривился, отгоняя эти неуместные ассоциации. В голове, однако, тут же вспыхнули самые первые воспоминания — первые годы после окончания войны. Вся их семья была в опале, хотя и Поттер-старший смог выторговать отцу свободу. Ни состояние, ни прошлые связи Малфоев не смогли полностью искупить произошедшее. В особняке постоянно были толпы незнакомых людей, и все что-то спрашивали, доказывали, совали какие-то бумажки. Постоянные хлопки трансгрессии, люди в министерских мантиях, каминная сеть, не утихающая ни на мгновение. Скорпиусу тогда было от силы два года. Мать пыталась скрыть все от сына, но не заметить этого мог только слепой. Они часто переезжали, и то, что Малфой-мэнор — их дом, парень узнал только годам к пяти. Мерзкое чувство. Вспоминать об этом хочется меньше всего на свете. За несколько лет до его поступления в Хогвартс, на их пороге появился Рассел Лестрейндж. У них — у Лестрейнджей — дела обстояли куда хуже. Почти все семейство упекли в Азкабан. Ни дома, ни денег — вообще ничего не осталось. Тогда Малфой впервые увидел Джессику. Ей было восемь. Темные растрепанные кудри, дрожащие от холода руки и губы, мятая одежда. И взгляд — совсем не детский. Высокомерный и жесткий. Мать первые несколько месяцев звала Джесс волчонком — точнее определения найти было и нельзя. Потом были Хогвартс и Дурмстранг — ее отец умудрился заключить договор еще до рождения Джессики, и, как бы ни билась Астория, ничего изменить не получилось, этот ее придурок — Йен, которого Скорпиус всегда не выносил, бары, аресты… — Эй, Скорп! Малфой вскинул взгляд, возвращаясь в гостиную. Адриан вопросительно качнул головой, разваливаясь на своем диване. В руках у него уже была бутылка какого-то алкоголя. — Ты знаешь, что ты — алкоголик, да? — Скорпиус сморщился, выразительно взглянув на друга, приложившегося к горлышку. — Тоже мне, удивил, — фыркнула Ровен, отрывась от толстой книги, которую читала уже почти час. — А твои родители не вписывали Джесс в ваше семейное древо? Малфой даже потерялся на миг — вопрос оказался совершенно неожиданным. Он наморщил лоб, вспоминая. — Вписывали. Она, все-таки, потомок Блэков, с которыми мы в близком родстве. А что? Забини грохнула книгу на столик между ними, подталкивая ее к другу. На старинной обложке виднелись витые буквы: " Магические семьи и контракты». — Ты что, всю ее прочитала? — недоверчиво хмыкнула Кэролайн, с интересом уставившись на книгу. Она перелистнула парочку страниц. — Тут же половина на латыни! — Конечно, нет, Кэр, — отмахнулась Ровен, вновь переводя взгляд на Малфоя. — Просто тогда она имеет претензии на ваше состояние… — Мерлин, Забини, там претензии — три галлеона. Она не прямая наследница, — Адриан поболтал виски, наконец, вынимая взгляд из бутылки. — Да не в этом дело! — нетерпеливо воскликнула девушка. — Вот здесь. Она раскрыла книгу на середине и ткнула пальцем в одну из строчек. Скорпиус наклонился ниже, медленно оглядев страницу. — При наследовании состояния более, чем одной семьи… Бла-бла-бла, — прочитала Забини, коротко обернувшись к остальным. — Вот здесь. Более далекие родственники имеют право оспорить наследство. — Ну и что? Думаешь, Рассел решит забрать Блэк-хаус? — хмыкнул Малфой. — Это суд, адвокаты. У него нет денег, ты же в курсе. — Договор может был не таким уж и чистым, — с сомнением сказала Кэролайн, до которой, похоже, дошло. — Тут говорится про обязанности. Например, браки по расчету. — Бред какой-то, — Скорпиус качнул головой. — Никто не будет этим заниматься. — А Александра? — Нотт вдруг выпрямился и отставил бутылку в сторону. — Если она решит удвоить состояние, например, выдав Джесс за Кларка? Ровен красноречиво развела руками. — Этим уже никто не занимается, — Малфой уставился на строчки. — Даже чистокровные дают право выбора. — Не все, — отрезала Кэролайн. Черты ее лица на миг ужесточились, и она закусила губу, резко встряхивая головой, словно отгоняя какие-то мысли. — В любом случае, надо все уточнить. Может, есть способ отменить контракт. Они кивнули, переглянувшись. Догорающее в камине полено треснуло, рассыпав в воздухе сноп красноватых искр.