Джесс

Длинная тонкая шея. Светлая, почти молочная кожа с россыпью веснушек на плечах и щеках. Темные брови и ресницы, перечно-алые губы, глаза — огромные, теплого медового оттенка. Красивая. Джеймс на миг оторвался от ее губ, запуская ладонь в густые волосы когтевранки, и тут же вновь прильнул к ней, прижимая ближе к себе. В носу стоял запах затхлости, пыли, немного влажных стен — в старых классах романтики мало, но к семнадцати годам Джеймс Поттер выучил их все наизусть. Пожар внутри разгорался, становясь почти невыносимым. Он скользнул ртом по ее шее, вдыхая аромат ягодного геля для душа. Вишня. В голове вспыхнуло лицо Лестрейндж, искаженное от обиды и злости. Ни капли слез — глаза сухие и жесткие, словно выточенные из камня. Как море, застывшее на мгновение. Пальцы — скорее по привычке — расстегнули пуговицы на груди девушки, откинули сине-серебристый галстук, коснулись мягкой кожи. Она молчала и часто дышала, неотрывно следя за его движениями. Губы со смазанной помадой мелко-мелко дрожали. Каштановые волосы, чуть отливающие рыжиной, волнами наспадали почти до ее талии. У Лестрейндж абсолютно идиотские волосы — мелкие кудри, которые вечно лезут ей в глаза. Полный хаос, как и их обладательница. Джеймс раздраженно тряхнул головой и нахмурился, силясь вспомнить имя девушки, стоящей в дюйме от него, но никак не мог ухватить мысль. Рейчел? Ролан? Ее пальчики вцепились в воротник его рубашки, и это почему-то раздражало. Другой образ преследовал, проникал в мысли, мешал есть и спать уже которую неделю… Под кожей разорвалось отвращение. Все тело словно налилось свинцом при одном воспоминании об этом. Руки замерли, а затем он отпрянул назад. Тошнота стремительно выросла, вставая комом в горле, и Поттер скривился, делая еще один шаг прочь. Он устало скользнул взглядом по девушке и тут же отвернулся. — Тебе, кажется, пора. Отбой был час назад. Она замерла, растерянно хлопая глазами. — Я сделала что-то не так? — Нет, — отрезал Джеймс. — Поздно. Когтевранка нахмурилась, неверяще качая головой. На ее лице скользнула обида, тут же сменяясь злостью. — Придурок! — уязвленно воскликнула она, торопливо натягивая рубашку и галстук. Парень криво усмехнулся и взъерошил волосы. Паршиво. Это чувство скреблось внутри, раздирало горло и легкие, стараясь добраться глубже, в самую суть. Оно заменяло собой воздух, было абсолютно всегда и повсюду. С того момента прошла ровно неделя. С момента, когда Лестрейндж вылетела из кабинета, хлопнув дверью, почти ничего не изменилось. Он все так же просыпался, засыпал, ходил на уроки, играл в квиддич. Джеймсу было плевать. И все-таки, что-то грызло изнутри, твердя о том, что он поступает неправильно. Девчонка совсем затерялась в толпе, и они виделись только в Большом зале и на совместных уроках, но и там она сидела, тупо уставившись в парту. Это просто выводило из себя. Тихо прикрылась дверь за когтевранкой; из коридора донеслись сдавленные всхлипы. Он чуть поморщился: женские слезы его раздражали. Особенно, когда сразу предупреждаешь о несерьезности своих намерений! Джеймс Поттер закатил глаза, привычно нащупывая в кармане пачку сигарет и прислоняясь спиной к холодной стене, на которой некогда висела школьная доска. Этим крылом школы давно никто не пользовался, и это было чертовски удобно. Взгляд скользил по классу, ни на чем особенно не задерживаясь: кое-где парты были перевернуты, стулья уже разваливались от старости. На партах пылились груды списанных учебников и пустых чернильниц. Время и вправду уже перевалило за полночь, но когда его вообще это волновало? Облачко дыма, вырываясь изо рта, тут же растворялось в прозрачном воздухе. Легкие жгло. Все тело жгло. Ночью такая херня чувствуется особенно сильно. Глупое желание встряхнуть идиотку-слизеринку, заставить ее говорить. Один ее вид вызывал желание достать палочку и выпалить заклинание, все равно, какое. Джеймс едва удержался от того, чтобы сплюнуть, и затушил сигарету прямо о стену. Струйка сизого дыма взмыла вверх. Он схватил с ближайшего стола школьную сумку, пулей вылетая из кабинета. Оставаться там сил не было, и Поттер по инерции пробежал еще несколько лестничных пролетов прежде, чем остановился. Голова кружилась. Колени подкашивались. Это похоже на болезнь, и, чем бы она ни была, надо от нее избавиться. За окнами коридоров повисла ночь, луна казалась бледным пятном на чернильном небе. Из-под крон деревьев Запретного леса то и дело поднимались стайки птиц. Джеймс растерянно огляделся, проводя ладонью по волосам. Что за херня с ним происходит? Она коротко обернулась, вглядываясь в раскинувшуюся позади темноту. Ветер слабо колыхал верхушки деревьев, но было очень душно. Поздняя весна захватила собой все вокруг, и была повсюду. Джессика мягко коснулась пальцами шершавого ствола, и тут же отдернула руку - ее словно огнем полоснуло. С губ сорвался испуганный выдох: это снова началось. Безмятежность лопнула, как картонка, и в лес хлынул ветер и тьма. Ветки похрустывали по ногами с каждым шагом, увлекающим ее дальше и дальше в лес. По коже ползли мурашки, и ее почему-то трясло. Тут был кто-то еще. Всегда был кто-то еще. Его силуэт мелькал между деревьев, зазывал вперед и снова скрывался, словно его и не было. Она нахмурилась и бросилась к раскидистой ели: сквозь нее просматривался человек, но его лицо постоянно было скрыто полутьмой. Желание найти его, догнать, было невыносимо сильным. Найти его, во что бы то ни стало. Голова кружилась, руки тряслись. Скоро появятся дементоры. Они всегда все портят. Надо бежать. И Джессика бежала изо всех сил, продираясь сквозь колючие кусты, только бы успеть. Человек был ближе, чем когда-либо. До него осталось всего несколько футов. Она вытянула руку, стараясь дотянуться хотя бы кончиками пальцев. Какой-то дюйм. И тут же Лестрейндж полетела вперед, вниз, на землю. Человек стал прозрачным, как пар, и тут же растворился в дымке. Нет! Было обидно почти до боли: разгадка, такая необходимая, вновь ускользнула. Надо было уходить, но встать не получалось: все тело стало тяжелым и неподъемным, словно приросло к земле. Страх вспыхнул стремительно. Она не могла добраться даже до палочки, которая выпала при падении, а они были уже чертовски близко. Непозволительно. Черные балохоны мелькали повсюду, и круг сужался. Вот-вот дементоры доберутся и до нее. Нет. Нет! Джессика распахнула глаза, рывком подрываясь с места и хватая палочку. Сердце колотилось в груди так, словно она и правда только что пробежала несколько миль. Дыхание сбивалось, по спине медленно пробиралась дрожь. Вопреки ожиданиям, вокруг было все так же темно и тихо. За окнами слизеринской гостиной стояла непроглядная тьма: вода сгущалась, не пропуская ни лучика света. Маятник в огромных часах лениво покачивался. Стрелка замерла в районе трех. Просто кошмар. В камине догорало полено, слабо потрескивая и выпуская в темноту комнаты новые и новые снопы искр. На столе громоздились раскрытые учебники и пергаменты. На незаконченной работе по зельеварению красовалось чернильное пятно, расплываясь дальше и дальше. Джессика тупо уставилась на чернила, уже капающие с краешка стола, и провела рукой по щеке: на кончиках пальцев остались синие разводы. — Твою ж мать, — простонала она, вспомнив, сколько сил потратила на это глупое сочинение. Спину и шею ломило, но страх быстро отступал. Идиотские сны, преследующие ее почти полгода, уже порядком надоели. Что это вообще может значить?! Только сейчас Лестрейндж заметила, что вокруг стало заметно холоднее: большинство каминов потухли, когда однокурсники уходили, а она, как дура, уснула прямо здесь. Девушка встряхнула головой, почти по инерции поднимая с пола рассыпавшиеся книги, и скользнула к лестнице. — Мы ушли раньше тебя, помнишь? — резонно заметила Ровен, качнув головой. — Ты сама хотела посидеть подольше. Джессика раздраженно пожала плечами, засовывая руки в карманы толстовки. Конечно, даже если бы она и ночевала в спальне, кошмара вряд ли бы удалось избежать. Но вдруг? Сентябрь был в самом разгаре, и с каждым днем становилось холоднее и холоднее. Золотистые листья медленно облетали с деревьев, устилая лужайку перед главным входом и берега Черного озера. Подруга поправила на шее слизеринский шарф и легко улыбнулась, подставляя лицо выглянувшему в кои-то веки солнышку. Взгляд метнулся к ступенькам школы и тут же застыл. Поттер громко что-то объяснял своему дружку — волосы того сегодня были издевательски-зелеными. Они оба ржали. Мудак. Конечно, его не волнует, что он набросился на кого-то с безосновательными обвинениями. Да и с чего бы?! — Эй, Джесс, — Забини осторожно потянула ее за рукав толстовки в сторону, и Джессика коротко обернулась, двигаясь следом. — Что? — Не смотри туда. Это просто гриффиндорцы. — Я и не смотрю, — буркнула девушка, чуть вскинув брови. Глупые подозрения. Просто чушь. Улыбка Ровен стала слишком понимающей. Это заставило огонь внутри протестующе полыхнуть, сжигая за собой остатки безмятежности сегодняшнего четверга. — Это Поттер, да? — Тебе лучше знать, не я с ними учусь семь лет, — Джессика тряхнула головой, рывком отбрасывая кудри назад, и плюхнулась на скамейку, лениво скользнув взглядом по придуркам. Снова. Подруга села рядом и пожала плечами. — Как хочешь. У него, кстати, девушка есть. — Ты сейчас про какую из них? — вырвалось у Лестрейндж, и она мысленно закатила глаза на свою фразу. Теперь Ровен точно не успокоится. — А, так ты в курсе? — Забини понимающе поджала губы и для убедительности кивнула. — Следила за ним? В ее глазах плясали чертики, и Джессику уже серьезно тошнило от обсуждения Поттера. Сколько можно? Как будто кроме него парней мало. — Разумеется, нет. Ровен перевела взгляд на Черное озеро и рассеянно заправила волосы под шарф. В лучах заходящего солнца они были ярко-рыжими и словно светились. На улицу высыпала добрая половина Хогвартса: ученики стремились ухватить последний солнечный день. Джессика чуть поморщилась, уворачиваясь от лучика, вновь скользнувшего по ее лицу, и невольно улыбнулась, заметив друзей, возвращающихся с поля для квиддича. — Как дела? — Скорпиус приземлился на скамейку справа от нее, привычно закидывая руку на плечо подруги. — Отлично. Ты воняешь, — оповестила Лестрейндж, лениво переворачивая страницу «История Хогвартса». Малфой закатил глаза, но не двинулся с места. — Ты такая милая, Джесс. — И правда, просто прелесть, — заржал Адриан, тут же уворачиваясь от полетевшей в него книжки. Джессика подняла голову, прищурив глаза, чтобы окинуть друга насмешливым взглядом, но в растерянности замерла. Гриффиндорцы пропали с крыльца, видимо, снова сбежав куда-то. Ну и плевать. — Как тренировка? — поинтересовалась она, тщательно скрывая секундное смятение. Девушка потянулась, мазнув взглядом по истории хогвартса, упавшей прямо в сухую траву, но двигаться было чертовски тяжело. Опустив голову на плечо Скорпиуса, она закрыла глаза, позволяя себе расслабиться хотя бы на несколько секунд. Солнце скользило по лицу и волосам, звуки доносились как будто издалека. — Просто полетали, — ответил Малфой, опуская подбородок на ее макушку. — Отборочные в субботу, приходи. — Может быть, — Джессика слабо улыбнулась. — У меня есть шанс провалиться? Парень глухо рассмеялся, и она это скорее почувствовала, чем услышала. — Мы учились летать вместе, так что нет. Адриан сзади подавился чем-то, громко возмущаясь: — Так значит у меня все шансы облажаться, а у Джесс нет? Ровен фыркнула. — Забудь, Нотт, это семейный блат. Уизли же всех родственников протащили в свою команду. — Не справедливо, — с явно притворной обидой заявил друг, и мгновенно переключился на какую-то другую тему. Сквозь прикрытые веки прорывались вспышки света, дул теплый ветерок, звучали негромкие голоса остальных. И все-таки даже в Хогвартсе бывает здорово. — Ничего нового? — тихо спросил Малфой, так, чтобы слышала только она. Джессика качнула головой. — Нет. Завалила тест по истории магии. — Разве ты не готовилась? — усмехнулся он. — Еще чего! — почти возмутилась девушка, и тут же негромко рассмеялась. — Пробежалась по тексту и все. Эти глупые даты. Их кто-то правда запоминает? — А сны? Лестрейндж крепко зажмурилась, утыкаясь ему в плечо подбородком — редкий признак слабости, которого не удостаивался никто, кроме Малфоя. — Вчера. Скорпиус выпрямился, отстраняясь, и внимательно взглянул ей в глаза. — Вчера?! Ты должна была послать патронуса, разбудить меня, написать маме... Что-нибудь! Джессика кивнула. — Ты этого не сделала, да? — Это просто сны, — она пожала плечами, отводя взгляд. Отчего-то стало неудобно. — В следующий раз говори сразу. — Ладно, — она едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. Скорпиус глядел с настоящим беспокойством. Все в нем: серые глаза, острые скулы, нос — все было таким знакомым и родным, словно она смотрела в зеркало. — Хорошо, — он, кажется, выдохнул, возвращаясь в предыдущее положение. Джеймс поморщился, забираясь на поваленное дерево и скрещивая по-турецки ноги. — Это… интересно, — Тед изогнул губы, внимательно разглядывая слизеринскую шайку, усевшуюся на скамейку под липами. Пожелтевшие листья немного скрывали происходящее, но неестественно-белые волосы Малфоя и черные кудри Лестрейндж не узнать было сложно. Их лица разделяли считанные дюймы, но все вели себя так, словно в этом не было ничего удивительного. В груди взревело раздражение, такое сильное, что на миг ослепило. Поттер сплюнул, хватая школьную сумку и подтаскивая ее к себе, просто от нечего делать. — Нихрена не интересно. Люпин склонил голову вбок, совершенно беззастенчиво продолжая рассматривать слизеринцев. — Вполне ожидаемо, кстати. Наверняка уже заключили какой-нибудь отстойный контракт. — Ты долбанулся? — Джеймс скользнул взглядом по другу, отгоняя странное ощущение. — Какой контракт? — Брачный. Он резко выпрямился, вглядываясь в затылок Лестрейндж. Что-то внутри хрустнуло, разливая по венам злобу. — Бред. — Разве тебе не плевать? — Тед вскинул брови, словно заметив в друге перемену. — Да плевать, конечно, — отмахнулся он, и тут же отвернулся в другую сторону. Озеро сверкало в лучах заходящего солнца. Ученики шумели, раскидывая повсюду золотистые листья. Мысли в голове сбивались. Паршиво. Но совсем скоро он избавится от всего этого.