Джесс

Музыка лилась отовсюду и влекла за собой, унося куда-то дальше, за пределы тесной слизеринской гостиной. Туда, где нет ни правил, ни забот, ничего — одна лишь свобода, кристально-чистая и едкая, как хлорка, прожигающая все на своем пути. Не прошло и месяца, а она уже напилась. Джессика запрокинула голову и пьяно рассмеялась: было так хорошо, так ярко, что невыносимо хотелось взлететь. Волосы путались, падали на лицо, но давно не мешали. Ничего теперь не мешало. Она упала в кресло и на миг прикрыла глаза, отстраняясь от шума. Пустота в голове была такой приятной, такой необходимой, и с каждым днем все больше хотелось, чтобы так оставалось всегда. Холодная кожа кресла. Это она знает. Это — обычно. Люди вокруг, зеленые галстуки, кое-где проглядываются синие, кажется, мелькнул красный…  Смешно. Все превращалось в сплошное пятно перед глазами. Музыка звучала то тише, то громче, словно пробираясь из-под толщи воды.  Джессика нахмурилась, напряженно вглядываясь в толпу в нескольких футах от ее кресла.  Темные кудрявые волосы, прямо как у Поттера. Придурок.  Ему что, вообще плевать, кто устраивает вечеринку? Считает, что ему все можно?! Раздражение стремительно вспыхнуло при одной мысли об этом. Нужно найти его и все высказать. Почему она должна думать об этом и мучиться, когда ему вообще плевать? Она вскочила с места, тут же теряя опору — голова кружилась, и земля стремительно уплывала из-под ног, словно вместо каменного пола там оказались зыбучие пески.  Пришлось схватиться за подлокотник и хотя бы немного сконцентрироваться, чтобы сделать первый шаг. Еще шаг. Ее качнуло в сторону, и Джессика тряхнула головой, силясь вспомнить, зачем вообще вставала.  Перед глазами хороводом вспыхивали разноцветные пятна: красный, желтый, зеленый. Пахло огневиски, табаком, даже травкой. Девушка провела большим пальцем по нижней губе, смазывая остатки кроваво-красной помады, и выпрямилась. Глаза у нее лихорадочно блестели — ненормально-стальные, как заледеневшее озеро. Взгляд уцепился за бокал шампанского, и Лестрейндж резко развернулась, меняя траекторию движения. Волосы взметнулись вверх, всего на секунду закрывая обзор, но этого хватило. Все произошло в одно мгновение. Вот она стоит на ногах, выискивая, какой бы бокал взять, а вот уже отшатывается назад, с пятном, стремительно расползающимся по ткани футболки. — Твою ж мать! — Джессика раздраженно закатила глаза, глядя на безнадежно испорченную вещь, и вскинула голову. Под ее взглядом пятикурсник из Когтеврана, непонятно, каким образом пробравшийся на вечеринку, испуганно сжался и втянул голову в плечи. — И-извини, — пробормотал он, старательно пытаясь определиться, куда ему смотреть — его глаза перебегали с лица Лестрейндж на компанию ее друзей, которые уже приподнялись с диванов, с легким беспокойством разглядывая их. — Забей, — она качнула головой. Сцену устраивать хотелось меньше всего. Плевать. Хочется просто подышать воздухом.  Просто в коридор. Джессика наклонила голову, пробираясь сквозь толпу к выходу. До нее доносились какие-то оклики, но сил и желания на них отвечать совсем не было. В кармане болталась пачка вишневых сигарет и зажигалка. И палочка. Этого хватит на весь вечер, пожалуй. Она вылетела в коридор, и тут же замерла на месте: здесь было ужасно холодно. Мысли словно промыли холодной водой, а по спине скользнули мурашки. Стены и факела упрямо уплывали прочь, оставляя ее в полной темноте. Хреново. Лестрейндж тряхнула головой, вынимая из кармана сигареты. Вокруг было тихо и пустынно — то, что нужно сейчас. Никого видеть не хотелось. Почти никого Недавнее воспоминание полыхнуло в голове, на миг ослепляя своей ясностью: она должна найти Поттера. Надо найти и все высказать. Сказать, что он — самовлюбленный придурок, который считает, что все ему должны. Козел, сваливающий вину на других. И мудак.  Да, так она и скажет. Мудак — главное. Джессика выпрямилась, с готовностью откидывая назад волосы, и огляделась, словно ожидала увидеть его прямо здесь. Огонь одного из ближних факелов жалобно вздрогнул от налетевшего порыва ветра, но тут же запылал с новой силой. Красноватые отблески заплясали по влажным от воды стенам, разбивая темноту вокруг. Глупость. Поттера нет здесь. Он наверняка спит в своей… или не в своей спальне. Злость шевельнулась в глубине души, но тут же погасла — слишком много виски, слишком много всего. Мудак. Она сделала несколько неуверенных шагов к низкому подоконнику, вдыхая глубже и отчаянно стараясь унять алкоголь, бушующий в крови. Это выходит за все рамки. Холодный воздух ворвался в легкие, но легче не стало. Напротив, теперь мысли были острее и впивались в сознание ледяными иглами.  Подоконник холодный, а окно запотевшее. В толщи озера так темно, что, кажется, стоит протянуть руку и тебя утащит следом. — Мерлин, — Джессика запустила ладонь в волосы. — Как же все достало. Последние слова вышли совсем уж жалкими — что-то между тихим всхлипом и отчаянной руганью. Плевать. Никто не слышит. Все плыло перед глазами. Глупый алкоголь. Это от него так тяжело? Все внутри разрывало от  невыносимого чувства. Хотелось встать, бежать вперед, не разбирая дороги, куда угодно — лишь бы не оставаться.  И хотелось просто сжаться в комочек и разрыдаться — впервые за много-много лет.  Паршиво. Она медленно выдохнула, поднимая пустой взгляд.  Пора просто забыть обо всем. Все шло так хорошо, почему она снова здесь? Джессика невесело хмыкнула. Всего пара минут, и она вернется туда — в шум, в громкую музыку, в прозрачный смех и дорогое шампанское. Туда, где ей совсем не место. Кончики пальцев уже нащупали в кармане мантии картонную упаковку сигарет. Щелчок зажигалки. Горький дым, заполняющий легкие и горло. Лестрейндж закинула ноги на подоконник, сползая по стене вниз. Всего пара минут. Она подняла взгляд, разглядывая тонкую палочку между пальцев. Струйка дыма упрямо стремилась наверх, подгоняемая сквозняком, гуляющим по коридору.  Белый. Черный. Стоило закрыть глаза — и вновь вспыхивают темные волосы, лукавый взгляд, тонкий шрам под скулой. Насмешка. Презрение. Ненависть. Джессика почувствовала, как что-то рухнуло вниз — уже в который раз — стоило ей только вспомнить, как он на нее смотрел. Она не заслужила. Гребанный мир. Холод камня под спиной успокаивал. Не хотелось шевелиться, но и оставаться здесь больше нельзя, иначе мысли поглотят.  — Ты будешь? — Адриан обернулся к ней. Для этого ему пришлось перегнуться через подлокотник кресла, на котором он сидел. Парень ухмыльнулся, скосив взгляд на косячок у него в руке. Джессика улыбнулась. Ей стало легче — и правда, не стоило даже выходить. Не стоило трезветь настолько, чтобы мысли вновь стали острыми и ясными. Это все только портит. — Конечно, — она беспечно пожала плечами, поднося к губам косяк. Сладкий дым ворвался в легкие, заполняющий собой все. Мысли растворились в приятном тумане и ее утянуло следом, туда, где нет никак проблем. Туда, куда она стремится. Вспышки. Танец белых пятен перед глазами.  Джессика рассмеялась. Сколько они выкурили, уже не помнил никто.  Малфой сидел неподалеку, погруженный в какие-то свои мысли, и лишь иногда улыбался их шуткам. Кэролайн и Ровен крутились рядом с ним, и этим вечером они вообще редко пересекались.  Ну и ладно. — Знаешь, Джесс, — вдруг протянул Нотт, закидывая ноги на подлокотник кресла. — Кэр хотели выдать за меня. Джессика прыснула. — Какой кошмар. Адриан коротко глянул на нее и тоже засмеялся. Бокал с виски матово сверкнул у него в руке. — Хорошо, что у них ничего не получилось. Мы все испортили. Девушка подняла взгляд, но понимание ускользало. Было ужасно смешно. И одновременно хотелось закричать — для чего, никак не удавалось узнать. Поэтому она смеялась. Слезы выступили на глаза, и она торопливо вытерла их тыльной стороной ладони, не в силах остановиться.  Сколько времени прошло, Джессика не понимала, но от улыбки уже сводило скулы. — Я про все это знала, — выдавила она, все еще посмеиваясь. Нотт улыбался — безмятежно и бессмысленно, явно находясь вдали от всего этого. Музыка стала громче.  Лестрейндж попыталась что-то сказать, но не слышала себя.  Тогда она встала. Хотелось пойти куда-нибудь. Ноги сами несли ее к проходу в спальни. Пожалуй, немного покоя действительно не помешает. До двери оставались считанные метры. Ей даже удавалось уклоняться от беснующейся толпы, не попадаясь никому на глаза. Почему-то каждый вдох давался с боем, лёгкие жгло огнем. А потом произошло то, чего она так ждала и чего так боялась. Впереди мелькнули темные волосы и Джессика дернулась, почти бегом вылетая за дверь. На лестничной клетке было прохладно. Дверь затормозила, удерживаемая кем-то, а затем захлопнулась. — Лестрейндж? — удивленный голос позади. Джессика вздрогнула всем телом, медленно оборачиваясь. Она была права. Поттер. Черт. — Снова ты, — разочарованно выдохнула она, опираясь в стену плечом хотя бы для того, чтобы не упасть. Ступени под ногами раскачивались, как палуба корабля. Поттер вскинул брови и дернул уголком губ. — Да ла-а-дно, — протянул он и пьяно улыбнулся. — Так не рада меня видеть? Гостиная Слизерина не затихала ни на секунду, и девушка немного расслабилась, выпрямляясь. Сейчас она ответит, и наконец-то выскажет все. — Совсем нет. — А кого рада? Малфоя? Джессика нахмурилась, но отыскать ответ на это в совершенно пустом сознании не удалось. — Д-да, — неуверенно отозвалась, склоняя голову вбок. Стена холодная. Лицо Поттера плыло перед глазами, но его взгляд — до странного проницательный, словно он и не пил вовсе, прогнать не удавалось. По спине скользнули мурашки. Карие глаза.  Она резко отвернулась и тут же пошатнулась, стараясь схватиться за совершенно гладкую стену.  Пол дрогнул под ногами, бешено вращаясь, словно запущенный, как йо-йо, стремительно приближаясь. — Твою мать, — страдальчески протянул голос откуда-то сверху, а затем ее дернуло наверх с такой силой, что практически прибило обратно к стене.  Поттер ухмыльнулся и провел ладонью по волосам, разглядывая ее с явным любопытством. Так, как в первый раз. Словно и не было того долгого, практически бесконечного, августа. — Ты, видимо, в хлам, — резюмировал он. — Отвали, — Лестрейндж  поморщилась, но попытки сбежать не сделала. Казалось, что ее и правда прижало к стене так, что сдвинуться не было никакой возможности. Сердце колотилось в горле, а кровь оглушительно шумела в ушах. Все словно закипало внутри. — Ты правда этого хочешь? — Поттер сделал шаг навстречу, поднимаясь на ступеньку вверх. Между ними оставалось еще две, но он уже был выше нее. — Конечно, — нервно хмыкнула Джессика.  Он был слишком близко. Так близко, что она снова чувствовала запах моря и соленой, опьяняющей свободы. Его глаза внимательно наблюдали за ней, и девушка потерялась, не зная, что сказать. — Что еще? — выдохнула, наконец. Вместо ответа Поттер медленно протянул руку, почти нежно касаясь выбившегося из хвоста локона и накручивая его на палец. Лестрейндж непонимающе качнула головой, но снова не двинулась с места. Все это — алкоголь. Завтра и не вспомнит. Он поднял взгляд, впиваясь прямо ей в глаза. Золотистые прожилки в карем заставили Джессику дернуть уголком губ, почти против воли. И тут же вздрогнуть, вспоминая, перед кем стоит. Да плевать.  Просто плевать. Сердце билось медленно, замедляясь все сильнее и сильнее. Голова кружилась так, что подкашивались колени и почему-то в груди было очень больно — остро и чисто, ослепляюще чисто. Темнота вокруг сгущалась, и не было видно уже ничего, кроме глаз напротив. И не нужно было. Джессика невесомо качнула головой и чуть вздернула подбородок, так, чтобы они оказались ровно на одном уровне.  Поттер улыбнулся. Сердце ухнуло вниз. Мерлин, она бы убила себя потом за это, но сейчас Джессика Лестрейндж ощущала необыкновенно ясно — он ей нравился. И эта его улыбка, и дурацкие ямочки на щеках, и темные волосы. Просто шампанское. И травка. Странный эффект. Она прикрыла глаза, стараясь успокоиться. А в следующий момент его губы накрыли ее, и она почувствовала, что в прямом смысле не может дышать.  Что-то внутри оборвалось, и она вся полетела вниз с обрыва, даже не пытаясь остановить падение. Сердце вдруг застучало так быстро, словно стремилось нагнать все удары, пропущенные за это время. Джессика рвано выдохнула, тут же отвечая на поцелуй, прижимаясь к нему ближе, запуская ладонь в волосы. Океан. Виски. Вишня. Сигареты. Все смешалось в одно, такое огромное и сильное, что казалось, вот-вот взорвется. Они как будто до этого никогда не дышали, и сейчас жадно глотали воздух, не в силах остановиться.  Весь мир сжался до одной точки и замер вокруг них. Джеймс закусил губу Лестрейндж, всего на миг отрываясь от нее, чтобы взглянуть в глаза. Серый.  Кудри выбились из хвоста — он сам сделал это, зарываясь ладонями в волосы девушки — в абсолютном беспорядке сползая на лицо. Бордовая помада смазалась. Он попытался сделать вдох, но ничего не вышло. Сердце бешено колотилось, разрывая грудную клетку, а голова кружилась. Казалось, что это просто сон. — Лестрейндж… — Джеймс качнул головой, не понимая, что должен сказать. — Да заткнись, — она усмехнулась, всего на миг поднимая взгляд. В глазах у нее впервые не было настороженности, холодной насмешки — ничего. Открыто. Это сбило с ног окончательно.  Он даже и не понял, как снова поцеловал слизеринку — на этот раз куда мягче.  В груди пылало адское пламя. Джеймс Поттер не мог назвать ни одного случая, когда бы от одного поцелуя у него так сильно кружилась голова.  Сколько он выпил? Плевать. У Лестрейндж мягкие губы и кожа. И вишня. Вишня была повсюду.