Джесс

Джессика прикрыла глаза, заворачиваясь в одеяло, как в кокон. Сил что-то делать совершенно не было, хотелось просто лежать круглыми сутками и тупо глядеть на эти дурацкие каменные стены. В наушниках гремела музыка, отрезая все звуки снаружи, и не было слышно ни шума из гостиной, ни хлопков соседних дверей. Ничего. Она слабо усмехнулась: просто по-идиотски лежать и жалеть себя круглые сутки, но эта дурацкая вечеринка выбила почву из-под ног. И с чего она взяла, что все забудет? Прошла почти неделя, но каждое мгновение вспыхивало перед глазами так явно, как будто это происходило прямо сейчас. А хуже всего было то, что сожаления об этом не было. Джессика ясно осознавала, что даже если бы у нее был маховик времени, если бы она могла бы все изменить, она бы не стала. Глупо. За окном вода начинала светлеть: наступало утро. Вечно запотевшие окна и хаос в ее комнате постепенно становились привычными. Джессика откинула одеяло и поднялась, босыми ногами проходя до шкафа и распахивая деревянные дверцы. Ручки даже на шкафе были серебряными и в виде крошечных змеек. Те, кто обставлял это место, похоже, вообще фанатики. Кожа мгновенно покрылась мурашками от холода, и она чуть вздрогнула и повела плечами, отгоняя неприятное ощущение. Пора было вставать и хотя бы делать вид, что все в порядке — последние несколько дней даже Кэролайн ей не верит. — Как дела? — Ровен вошла без стука, привычно хлопая дверью. Джессика лениво улыбнулась, оборачиваясь к подруге и оглядывая ее немного недовольно. — Ты научишься стучать? — Брось, Джесс, мы знакомы с восьми лет, — усмехнулась Забини, усаживаясь прямо на ее кровать. Она легко улыбнулась, оглядывая бедлам повсюду, и невесомо качнула головой. Джессика равнодушно пожала плечами, выуживая из шкафа толстовку и джинсы. — Что с тобой? — словно продолжая незаконченный разговор, поинтересовалась Ровен. — Ничего, я же говорила. Прилив раздражения всколыхнулся внутри и тут же затих. Сил на это не было. Как и на то, чтобы рассказать настоящую правду о том, что случилось на вечеринке. Лестрейндж вскинула голову, сдувая с лица очередную кудряшку, и торопливо натянула джинсы. Она обернулась в поисках школьной сумки и вдруг замерла, чувствуя, как сердце ухнуло вниз. «История Хогвартса», которую она потеряла несколько недель назад, лежала прямо на столе, поверх свитков пергамента и школьных учебников. Ровно такая, какой она ее и запомнила, с теми же закладками и пятнами на обложке. — Кто принес ее? — Джессика кивнула на книгу, чувствуя, как голос внезапно охрип. В голове тут же выстроилась абсолютно идиотская догадка — тогда во дворе был и Поттер — и злость на себя обрушилась очередной волной: нельзя быть такой наивной! Ровен непонимающе качнула головой. — Она же у тебя лет сто, разве нет? Лестрейндж закусила губу, запуская ладонь в волосы. Ничего более логичного в голову не приходило. — Я теряла ее. А Скорпиус, Адриан? — Они бы вернули лично, — подруга поднялась с кровати, подходя ближе. Она с интересом уставилась на книгу и даже пролистала несколько страниц, но только пожала плечами. — Есть идеи? — Нет, — мгновенно солгала Джессика и провела рукой по обложке, убеждаясь, что это действительно не ошибка. Никаких пометок на ней не появилось, и это только больше путало. — Разберемся потом, — решительно произнесла Забини. — Сейчас у нас заклинания. — Твою мать, — простонала она, откладывая книгу в сторону. — Идем. — Эй, Джесс! В главном холле их догнали Адриан и Скорпиус. Скорпиус затягивал на шее галстук и кое-как приглаживал волосы, стараясь не зевать. Джессика широко ухмыльнулась: — Бессонная ночь, Скорп? Малфой скосил на нее взгляд и усмехнулся: — Я учился. Тебе тоже стоит попробовать. В витражные окна лился свет, кажется, впервые за последние недели. Солнечная пыль медленно оседала на каменные полы и перила, кружась в воздухе. Они взбежали вверх по лестнице, к классу заклинаний. Портреты провожали их взглядами, некоторые даже порывались что-то сказать, но не успевали. Адриан громко рассказывал о предстоящей вечеринке и его было просто невозможно не слушать: казалось, что эта вечеринка — главное событие не только в его жизни, но и в жизни каждого человека в мире. Вокруг толпились студенты, прорываясь к своим кабинетам и споря о чем-то, зевая и перебрасываясь приветствиями. Кэролайн тряхнула светлыми волосами, торопливо подвязывая их голубой лентой, и улыбнулась друзьям. — Вы пропустили почту, — оповестила она, выуживая из сумки конверт. — Это тебе, Скорпиус. Пинкберри всего на мгновение взглянула на парня, передавая ему письмо, и тут же опустила глаза, такие же безмятежно-голубые, как лента в ее волосах. Малфой помрачнел, стоило ему увидеть на пергаменте семейный герб, и спрятал его в карман мантии. Джессика обернулась к нему, почти незаметно перехватывая за предплечье. — Это то, о чем я думаю? — шепнула она, наклонившись к другу. Астория давно должна была объяснить все происходящее и, похоже, наконец-то объяснила. Скорпиус коротко кивнул и оглянулся по сторонам, одергивая рубашку, выбившуюся из-под мантии. Он за какие-то несколько минут умудрился вернуть себе собранный вид, тогда как Лестрейндж для этого требовались десяток заклинаний и минимум полчаса. Несмотря на все старания, кудри торчали во все стороны и вечно лезли на глаза. Сердце застучало быстрее и девушка оглянулась по сторонам, убеждаясь, что никто не подслушивает. — Читай один, — бросила она, едва размыкая губы. Малфой непонимающе качнул головой: они договорились, что следующее письмо прочтут вместе. — Я не могу, — Джессика прикусила нижнюю губу и мотнула головой. В груди разливалась привычная тревога, заполняя собой каждую клетку. Слишком давно ничего не происходило. Слишком спокойно. Шум вокруг нарастал, становясь почти невыносимым, и она тряхнула головой в попытке отогнать навязчивые мысли. — Все будет нормально, — Скорпиус всего на миг коснулся ее плеча, словно обходя друзей по пути к кабинету. Адриан обернулся к ним, но ничего не стал спрашивать — у них всегда были свои секреты и свои дела. — Конечно, — немедленно отозвалась Лестрейндж и первой вошла в шумный класс. Преподавателя еще не было, но все однокурсники уже сидели на местах или стояли вокруг, громко переговариваясь. Внутри было гораздо теплее, чем в коридоре, и Джессика выдохнула, скидывая сумку с плеча. Эдвард Кларк — тот парень, который в самый первый день умудрился ее довести — от этого по спине скользнула дрожь — поморщился, когда заметил их компанию, но, конечно, ничего не сказал. Половина класса до сих пор относились к ней враждебно и с явным опасением. Впрочем, плевать. — Нам что-нибудь задавали? — выдохнула она. Эти привычные вопросы вымещали хотя бы какую-то часть страхов из головы. — Забудь, я сделала, — Ровен чуть улыбнулась, вынимая из сумки пергаменты и книги. — Просто выписать несколько абзацев, ты успеешь. Джессика благодарно кивнула, подтягивая к себе домашнее задание подруги, и на мгновение вскинула голову, чтобы найти Скорпиуса. Тот застыл у их парты, явно размышляя о чем-то. Он нахмурился и коротко качнул головой, переводя взгляд на Лестрейндж. — Я прочитаю сейчас. Скажи профессору, что опоздаю, — бросил, наконец, Малфой. Она кивнула, стараясь, чтобы секундная паника не отразилась на лице. — Хорошо. Малфой вышел из кабинета, тут же заворачивая за угол. В коридорах все еще было многолюдно и шумно: колокол, оповещающий о начале первого урока не отзвучал, и мимо постоянно проносились толпы студентов. Ему нужно было тихое место. Карман мантии оттягивало письмо от матери, которое наверняка содержало хотя бы какую-нибудь информацию по поводу нападения, дел отца, наследия Джесс… Да по поводу всего! Весь мир сейчас казался ему огромной черной дырой, которая все затягивала и затягивала, и никак не могла оставить его в покое. В груди вспыхнуло секундное раздражение, и Скорпиус поморщился, поворачивая в один из заброшенных коридоров. Тут был темно — пыльные окна почти не пропускали слабый осенний свет, полы тускло блестели, а огонь факелов дрожал от то и дело налетающих порывов ветра. Он взмахнул палочкой, заклинанием очищая один из подоконников, и опустился на него, торопливо разрывая конверт. В тишине коридора шелест бумаги звучал особенно громко и оттого бил по ушам. Руки практически не дрожали, когда Малфой разворачивал длинный свиток пергамента с аккуратно выведенными инициалами вверху. «Здравствуй, Скорпиус. Многого в письме рассказать не могу, сейчас сов перехватывают. Вокруг особняка наложили защитные заклинания. О нападении не выяснено практически ничего, в Министерстве беспорядки. Эта группа считает себя продолжением Пожирателей. Будьте осторожны. С договором Джесс проблемы, пока не ясно, какие. Александра бы не стала так рисковать. Поговорим лично. Жди время и место.» Он опустил письмо, чувствуя, как сердце перестало стучать. Мысли истошно бились в голове, а настоящий животный страх подстегивал изнутри. Казалось, что из легких выбило весь воздух разом. По коже скользнула ледяная дрожь. Мать никогда не писала так. Ни разу в жизни. «В министерстве беспорядки?» «Александра бы не стала так рисковать?» Продолжение Пожирателей?.. Малфой запустил ладонь в волосы, пораженно выдыхая. Этого просто нельзя было ожидать. После пятнадцати спокойных лет. Больше всего в жизни он ненавидел собственную беспомощность, эту оглушающую пустоту. Она разрывала внутренности, ревела, мешала жить и думать. Вместо ответов письмо принесло только больше вопросов и окончательно все запутало. Вдалеке прозвучал колокол, оповещающий о начале уроков, но возвращаться в класс ему не хотелось. Скорпиус резко оттолкнулся от подоконника, шагая по коридору. Грудь обжигала тревога, кислотой разъедая каждую клетку, а одна бесполезная мысль сменяла другую. Он словно видел себя со стороны — потерянного и запутавшегося, и это злило так сильно, что руки непроизвольно сжимались в кулаки. В голове бушевало торнадо, снося все на своем пути. Его мать скорее всего в опасности — сов перехватывают, на особняке защитные заклинания — но надолго ли хватит этих заклинаний? Какой по счету станет его семья? Дыхание стало рваным. Во внутреннем дворике сейчас было пусто. Вдоль каменных стен гулял холодный ветер, с деревьев, растущих ровно по центру, осыпались листья. Он достал пачку сигарет, тут же вытряхивая одну и зажимая зубами. Огонек зажигалки лизнул пальцы и потух, оставляя после себя легкий дымок. Малфой сжал челюсти, отбрасывая зажигалку и хватая палочку. Дым, наконец, заполнил легкие. Он с наслаждением затянулся и медленно прошел к подоконнику, облокачиваясь о него спиной. Холодный камень успокаивал. Ветер трепал складки мантии, забирался под школьный свитер и хлестал по ребрам. Пальцы судорожно сжимали письмо, и осознание этого заставило все внутри снова рухнуть, как здание от взрывающего заклинания. Он почти видел, как разваливается этаж за этажом, разлетается брызгами битое стекло, как ломается мебель… Совсем рядом раздались шаги, и Скорпиус вздохнул, придавая себе привычный равнодушный вид. Он поднес сигарету к губам, лениво оглядываясь по сторонам, чтобы понять, кого принесло. Стук каблуков стал громче. Во внутренний двор вышла мелкая Поттер. Она несла стопки пергаментов и учебников — наверняка опять бежала к какому-нибудь из профессоров — и была так этим поглощена, что вообще не смотрела на дорогу. Волосы у нее были такими ослепительно-рыжими, что казалось, их сделали такими заклинанием. Малфой замер на мгновение, тупо глядя на то, как по ним скользит солнечный свет. Поттер придерживала руками свитки, то и дело останавливаясь, чтобы поправить тот или иной листок, вываливающийся из кучи. Запястья у нее были все в тех дурацких браслетах дружбы, которые девчонки так любили вешать друг на друга. Вся она — идеальный пример идеальной гриффиндорской девчонки. Малфой издевательски хмыкнул в ответ на свои же мысли и чуть обернулся, чтобы смерить ее очередным взглядом. На этот раз гриффиндорка остановилась, явно что-то расслышав, и вскинула голову. — Что ты здесь делаешь? — недоуменно поинтересовалась она, наткнувшись на слизеринца, застывшего у подоконников. Скорпиус качнул головой, щелчком отбрасывая сигарету в сторону, и снисходительно улыбнулся. — А не все ли равно, Поттер? — Ты ведь староста, Малфой, — девушка вдруг выпрямилась и вскинула подбородок. В ее глазах скользнула сталь, и парень почти заинтересованно уставился на нее: это определенно было что-то новое. — Ты тоже. — Я не прогуливаю уроки. — Разве? — Скорпиус вскинул брови, обводя взглядом пустынный внутренний двор. — Мне кажется, или твои занятия проходят не здесь? Поттер удобнее перехватила пергаменты у нее в руках и на какой-то миг — конечно, ему могло и показаться — закатила глаза. — У меня уважительные причины, — бросила она насмешливо и сделала шаг вперед, явно намереваясь обойти слизеринца. — Конечно, — отозвался Малфой. Почему-то это препирательство с Поттер его отвлекало. Мысли в голове стали немного легче, начал складываться план, и пустота постепенно заполнялась схемами и размышлениями. Гриффиндорка скользнула мимо, даже не взглянув на него, но запах ее духов чувствовался необыкновенно отчетливо. Пахло лавандой. Джессика наклонила голову, разглядывая длинную формулу на доске, и прикусила кончик пера. Пальцы отбивали по столу ритм уже битый час. Кэролайн оборачивалась каждые пять минут, чтобы окинуть подругу раздраженным взглядом, но и это не помогало. Скорпиуса не было весь урок, не вернулся он и к следующему. Тревога стучала в груди, расползалась по всему телу и захватывала собой сознание. Произошло что-то плохое, иначе бы он хотя бы послал записку. Произошло что-то чертовски плохое. Солнечный свет, льющийся в окна, казался неправдоподобно ярким и мешал — хотелось задернуть шторы, но никто этого не говорил. Даже Ровен довольно щурилась, ловя лучик на ладонь. Едва прозвучал первый удар колокола, Лестрейндж вскочила на ноги, тут же запихивая в сумку пергамент, на котором за урок появились две короткие строчки, и чернильницу. Сердце колотилось в груди, как заведенное, а паника захлестывала волнами. Вдруг со Скорпиусом что-то случилось? Вдруг она не успела? Она вылетела в коридор, машинально поворачивая в сторону заброшенной части Хогвартса: скорее всего, Малфой бы пошел туда. Повсюду парили птички, которыми ученики отправляли друг другу сообщения, и от них приходилось уворачиваться всякий раз. Джессика замерла на миг, хватая крошечную бумажку, замершую точно напротив нее. " Все нормально, Джесс. Расскажу в гостиной». Облегчение накрыло так неожиданно, что она едва устояла на ногах. Все нормально. До гостиной оставалось всего несколько поворотов, и Лестрейндж двинулась через очередной заброшенный коридор, все еще сбитая с толку. Много эмоций для одного дня. Еще и эта «История Хогвартса», которая смешала в голове абсолютно все! Девушка вдруг замерла, пальцы рефлекторно стиснули палочку. Неподалеку раздавались шаги и шорох мантии. Она осторожно подошла к повороту, заглядывая за угол. Сердце сжалось, на миг падая вниз. У окна стоял Джеймс Поттер. Джеймс наклонил голову вбок, с любопытством разглядывая фигурку, застывшую в конце коридора. Лестрейндж тоже заметила его — она вскинула подбородок, уверенно шагая навстречу. С каждым ее шагом кудри вздрагивали, следуя за хозяйкой, и от этого ему почему-то захотелось улыбнуться. — Чего тебе? — лениво протянул Поттер и оперся плечом о стену, поправляя сползшую лямку рюкзака. Слизеринка окинула его недовольным взглядом и сдула кудряшку, упавшую на лицо. — Ты был в моей комнате? — Нет, — губы дрогнули в насмешливой улыбке. — А ты приглашаешь? Лестрейндж брезгливо скривилась, точь в точь как Малфой. Улыбка на лице Джеймса тут же померкла. — История Хогвартса, — бросила она и отвернулась в другую сторону, как будто ей было тяжело на него смотреть. Это легкое движение подняло в нем такую волну раздражения, что Поттер и сам растерялся. Он поморщился и шагнул назад, скрестив руки на груди так же, как и она. — Ты вообще о чем? — парень качнул головой, холодно оглядывая слизеринку. Конечно, он понимал, о чем говорила Лестрейндж, но рассказывать об этом ей сейчас не хотелось. — Я потеряла ее, — девушка закатила глаза и поджала губы, накрашенные темно-бордовой помадой. И вообще вся она сейчас совсем не была похожа на ученицу Слизерина. Никаких тебе юбок, аккуратно повязанных галстуков и ободков. Скорее, Лестрейндж выглядела, как та девчонка, которую он встретил в июле: толстовка, вытертые джинсы, растрепанные кудри. — Поздравляю, — Джеймс негромко хмыкнул. Ее поведение его ужасно бесило — особенно теперь, после того, что произошло на вечеринке. — Прекрати! — воскликнула девушка, вскидывая подбородок. — Ты вечно ведешь себя, как полный кретин! В глубине ее глаз полыхнул привычный огонь, и Поттер выдохнул, правда, с легким разочарованием: все возвращалось в обычное русло. Похоже, она даже и не помнила ни о чем, хотя это и избавляло от определенных проблем. — Да ладно, — он лениво отвернулся, оглядывая каменную стену справа от себя. Блики от огня скользили по ней, отражаясь от пола и совсем немного задевая волосы Лестрейндж. — А ты у нас, видимо, спокойная и уравновешенная. Дышать почему-то было трудно, и каждый вздох давался с боем. Изо рта вырывались облачка пара, тут же растворяясь в темноте коридора. Девушка надменно улыбнулась, облокачиваясь плечом о стену в футе от него. — Так, значит, это не ты вернул ее? — она вскинула брови, пытливо оглядывая парня, но без каких-либо явных эмоций, словно и не было этой вспышки несколько секунд назад. — Эльфы, — неохотно бросил Джеймс и тут же мысленно ругнулся: он ведь и не собирался говорить этого! — Эльфы? — Ты слышишь плохо или что? — он вновь поморщился. Лестрейндж снисходительно качнула головой. — А как же то, что ты говорил пару недель назад? Я что, больше не мерзкая предательница, Пожирательница смерти или кем ты меня там назвал? Поттер замер на мгновение, обдумывая услышанное. В коридоре неподалеку ярко горел свет и шумели голоса, но сюда вообще никто не шел. Даже странно, насколько в Хогвартсе много заброшенных мест. В голове воцарилась тишина, и он не мог отыскать хотя бы сколько-нибудь приличного довода. Что ему сказать? «Извини, Лестрейндж, но мне так хотелось на тебе сорваться, что я приплел первую попавшуюся причину»? «Мой отец даже не написал об этом своим детям, и пришлось узнавать обо всем от родственников»? — А что, тебя это так задело? — бросил он вместо всего, о чем думал раньше. Слизеринка даже поперхнулась от возмущения и фыркнула, отшатываясь назад. Волосы привычно скользнули ей на лицо, и мелкие кудри оттенили и без того бледную кожу, делая ее почти белой. — Нет, не задело, — язвительно протянула она. Джеймс вновь почувствовал раздражение, но в этот раз на себя. Глупое беспокойство, что она вот-вот развернется и уйдет, скользнуло между ребер. — Пошел ты, — выдохнула Лестрейндж и развернулась, явно собираясь сбежать. Следующее произошло случайно: он просто шагнул вперед и рефлекторно перехватил ее за руку, останавливая. Они замерли, изумленно глядя друг на друга. Лестрейндж растерянно хлопнула глазами, но не отодвинулась, словно оглушенная. Все внутри снова замерло, как будто сейчас что-то произойдет, что-то настолько важное, что вся его жизнь рухнет и рассыплется, как дурацкие карточные домики, которые так любит Тед. — Извини, — сорвалось вдруг, и так и повисло между ними. — Ладно. Она чуть нахмурилась, явно не зная, стоит ли ему верить. Джеймс качнул головой и шагнул назад, разбивая что-то. Сердце замерло на какую-то жалкую секунду, и он легко кивнул, делая вид, что ничего особенного и не произошло и что это его никак не затронуло. Лестрейндж отбросила с глаз волосы и недоверчиво прищурилась, окидывая его взглядом. — Так, значит, эльфы в Хогвартсе делают все, что ты им скажешь? — ее голос звучал чуть насмешливо и спокойно, как будто ничего и правда не было. Поттер перехватил удобнее рюкзак, чувствуя, что вокруг стало значительно холоднее. Стекла запотели, а снаружи наверняка стоял привычный октябрьский туман. Он дернул уголком губ. Все это походило на какой-то странный спектакль. — Если знаешь, как просить. — И ты мне не скажешь, — она даже и не спрашивала, а утверждала. — В другой раз, — согласился Джеймс и привычно взъерошил волосы. — Тогда в другой раз, — отозвалась Лестрейндж. Она коротко махнула ему рукой и двинулась дальше, наверное, в сторону подземелий. Поттер проводил ее взглядом и тряхнул головой, пытаясь прогнать совершенно неуместную улыбку с лица. Это определенно принимало нехороший оборот.