Королевские истории

Питера разбудили, как ему показалось, пушечные выстрелы. Спросонья он рывком сел и начал торопливо шарить вокруг в поисках ружья, подумав, что снова находится на эвенирдской границе и умудрился заснуть в разведке. Лишь через несколько секунд до него дошло, что вокруг него вовсе не снег, а белая простыня, а за окном его спальни в Эльфскорте всего-навсего грохочут, рассыпаясь разноцветными искрами, фейерверки. Протирая глаза, Питер уже спокойно встал. Часы показывали четверть пятого утра. Он почувствовал неприятный холодок в желудке. Если настолько громкий салют устроили в такое время суток, значит, на это дал дозволение король. А что могло случиться среди ночи, о чём не было известно накануне?.. Фейерверки могли значить только одно, но верить этому не хотелось. До последнего. Дверь скрипнула, и вошла Венцеслава. По её лицу Питер всё понял. – Наследная принцесса час назад родила здоровую девочку, – подтвердила его подозрения Венси, положив руку ему на плечо. – Прости меня, родная, – Питер крепко обнял её и зарылся лицом в её тёмно-русые локоны. – Так не должно было случиться. Это ты должна была взойти на престол. Ты заслуживаешь этого. Всё. Теперь он больше не следующий в очереди к короне, а так, запасной вариант. А как же бедняжка Венси? Ведь это она вышла бы замуж за его старшего брата, если бы тот не расторг помолвку и не женился на графине Миранде Вестерхафт. Но шло время, у Юджина и Миранды не рождалось детей, и Питер, когда сам женился на Венси, почти что обещал ей, что она станет королевой, когда ему достанется трон. – А нельзя оспорить это положение о том, что женщина может наследовать? – спросила Венси, думавшая, конечно, о том же, что и он. – Закон о королевской семье, принятый королевой Доротеей? – покачал головой Питер. – Память о «славной королеве Дотти» до сих пор жива, нужны какие-то очень веские основания, чтобы оспорить те реформы, что она проводила. Венси прижалась к нему: – Ну ладно. Ничего, Пит, ничего страшного. Ну подумаешь, всё равно же ещё твой отец жив, твой брат жив, мы бы ещё неизвестно когда дождались короны, даже если бы у Юджина не родилось детей. К тому же всем на самом деле известно, что принцам живётся легче – может, меньше почестей, но и меньше забот. Я, например, ничего не имею против того, чтобы всю жизнь быть принцессой. Это же прямо как в сказке! Ну подумай, разве пишут сказки о королях и королевах? Только если они злодеи, – рассмеялась она и поцеловала его в губы. От неё пахло горячим молоком и хлебом, которыми она подкрепляла силы, когда приходилось вставать и кормить малыша Квентина. Но в её серых глазах Питер видел то разочарование, что она так старалась скрыть. Всё-таки слишком упорно они настраивались на будущую королевскую власть, и упорство росло с каждым годом кажущегося бесплодия принцессы Миранды. Даже когда та объявила о беременности, их надежда не угасла – Питер слышал о том, что у женщин, страдающих бесплодием, беременность может быть призрачной. – И нашим деткам так будет лучше, – в отчаянной попытке поддержать жену сказал он. – Королевские сыновья, да и дочери тоже, всегда в большей опасности. А кто станет покушаться на Этельреда, Эми, Кейти или Квентина, если они в десятке шагов от трона, если не больше? – Точно, ты прав, – спохватилась Венси, и на этот раз в её лице было заметно облегчение. Она горячо любила их детей. От очередного, особенно громкого салюта, кажется, затрясся подоконник. Ночное небо почти исчезло за снопами красных и серебряных искр. – Квентин спит, если что, за ним присматривает леди Каррингтон, – сказала Венси. – Можно, я останусь у тебя и... и немножко поплачу? – Да, конечно, любимая, – улыбнулся Питер. Венси всегда так делала после сильных потрясений – выплакивалась наедине с ним, чтобы потом выйти на публику уверенной и бодрой. Перед тем, как снова обхватить его за плечи, она строго поглядела на него (в глазах уже дрожали слёзы): – И не надо говорить мне, что я должна была выйти за Юджина! Вот ещё! Мне он даже с императорской мантией в придачу не нужен! Чувствуя, как сжимается сердце от нежности, Питер прильнул губами к её голове, а Венси, уткнувшись носом в его рубашку, разрыдалась в голос.