Королевские истории

– Вивьен! Вивьен! В голосе мамы прямо чувствовалась улыбка, значит, она не узнала о чернилах, пролитых на тетрадь по литературе. И всё же Вивьен порадовалась, что успела переписать испорченные страницы – её уже несколько раз ставили на горох за подобные шалости. Ну подумаешь, тренировалась она играть в теннис в комнате! Снаружи же шёл дождь, в парк было не выйти! Вот мячик и сшиб чернильницу… Голос доносился, кажется, из южного крыла дворца… ах да, конечно, сегодня же у них с папой время разбора почты! Наверное, откуда-то пришли хорошие или хотя бы забавные новости. Вивьен бросилась в сторону отцовского кабинета. Родители действительно сидели там, и папа держал в руках письмо. Вивьен пригляделась – на бумаге виднелся герб Йеннсена (дурацкое название для страны, как считала она). – Вивьен, мы получили письмо от тёти Мэри, – радостно сообщила мама. – Помнишь тётю Мэри? – Ещё бы! – азартно воскликнула она. Как же не помнить! Вообще-то это была не тётя, а троюродная сестра, но она была на двадцать с лишним лет старше и вышла замуж ещё до появления Вивьен на свет. Она приезжала в Эйбон три года назад – и именно она научила Вивьен играть в теннис! – Она собирается к нам в гости? – Не только, – ответил отец. – Ты же помнишь, она писала в начале года, что её старший сын женился? Ну так вот, а теперь у неё родилась первая внучка. – «Ты знаешь, что я была против раннего брака Максима, но графиня Герлинда показывает себя ответственной и любящей матерью», – взяв у него письмо, зачитала мама. – И они приедут к нам, как только крошка Теодора достаточно окрепнет, чтобы путешествовать! Вивьен задумалась над этим известием. Младенцы ей не очень нравились – в прошлом году тётя Амалия показывала ей своего новорождённого внука Томми, и он был сморщенным, как сушёное яблоко, и только и делал, что плакал. Но с тех пор Томми подрос, уже начал лопотать первые слова и любил, когда Вивьен показывала ему игрушки… А когда подрастёт Теодора, может, она будет играть с ней в теннис. – Подожди, мам, – сказала она. – Тётя Мэри моя кузина, – она стала загибать пальцы, – значит, её сын Максим мой племянник… так что, выходит, Теодора моя внучка? – Получается, да, – улыбнулась мама. – То есть я должна буду ходить в парике и с палочкой и каждый день звать врача? – уточнила Вивьен. Она помнила бабушку Ранду, умершую два года назад, а бабушка Марта была жива и иногда даже приезжала в гости, поэтому Вивьен отлично знала, как нужно себя вести, когда у тебя есть внучки. – Нет, пока что нет, – рассмеялся папа и потрепал её по голове. – А вот если ты, например, станешь петь маленькой Теодоре песенки, играть с ней и рассказывать сказки, вот это будет то, что надо. Бабушка Ранда пела тебе, когда ты была совсем маленькая, забыла? – Забыла, – кивнула Вивьен. Вот почему, когда люди совсем маленькие, у них такая дырявая память? Родители потом вспоминают то одно, то другое, а тебе и сказать нечего. Впрочем, она недолго расстраивалась по этому поводу – главное, что ей не придётся надевать дурацкий парик бабушки Ранды и брать её тяжёлую палку с уродливым набалдашником! А петь песенки и рассказывать истории она сможет. Это даже будет интересно. Прислонившись к коленям матери и взяв отца за руку, Вивьен вполуха слушала, как они обсуждали остальные, не такие занятные части письма (что-то о курсе гинеи). А она сама всё размышляла о свалившейся на неё громадной ответственности. К тому, что у неё есть троюродные племянники старше её самой, она как-то привыкла с рождения и не очень-то забивала этим голову, называя по имени всех родственников, кто был примерно её ровесником или помладше, и величая дядями и тётями всех, кто был старше её больше, чем на десять лет. Но внучка – это было что-то совсем новое. Что-то очень значительное. Вивьен вспомнила безукоризненно аккуратную бабушку Ранду, нарядную бабушку Марту, потом посмотрела на свои ладошки с чернильными пятнами, и ей стало неловко. – Мама, папа, я кое-что решила, – собравшись с духом, торжественно объявила она, дождавшись, когда родители наговорятся о курсе гинеи. – С этого дня я больше никогда не буду, – она с сожалением покосилась в окно, где снова закрапал дождик, но продолжила, – никогда-никогда не буду играть в теннис у себя в комнате. Я должна подавать Теодоре хороший пример. Она приготовилось, что её сейчас будут ругать (в прошлый раз пришлось час на горохе стоять и остаться без похода в театр!), но мама с папой снова рассмеялись. Вот со взрослыми так всегда. Ты с ними серьёзно, а они только хохочут. А когда тебе хочется повеселиться, они сердятся. «Когда я стану королевой, – мечтательно думала Вивьен, – в первую очередь я издам закон о правильном поведении взрослых. Или нет – сначала я попрошу учёных, чтобы изобрели такие чернильницы, которые бы не опрокидывались из-за какого-то крохотного мячика… И тогда мы с Теодорой сможем вместе играть в комнатах в теннис, и никакой дождь нам будет не страшен. Вот тогда-то я сделаюсь самой лучшей бабушкой на свете!» Прижавшись к матери, она дремала под шум дождя.