Circus show

“Вы должны найти способ раскрыть свой полный потенциал”. Лежа на застеленной кровати в своей комнате, Тодороки невидящим взглядом сверлил потолок. Эти слова продолжали вертеться в его голове, не давая покоя. Мидория явно умел речами проделывать путь в чужие сердца. Тодороки никогда не хотел быть героем, но отказать его отцу было страшнее, учитывая то, что произошло с его старшим братом. И если у него не было выбора, кроме как стать героем, мог ли он правда найти другой способ помогать людям - делать то, что будет не только полезным, но и радовать его в долгосрочной перспективе, как этого хотела его мама. Его мама… Это бы сделало ее счастливой… - И разозлило бы моего отца, - прошептал Тодороки, создавая кубик льда на ладони, довольный возможностью сделать что-то назло Старателю. – Но сначала надо попросить помощи у Мидории. Так же как ему было сложно облечь мысли в слова, Шото не знал, не откажет ли ему молодой помощник их сенсея в его просьбе. Все же, чтобы открыто противостоять профессиональному герою, нужно немало смелости и желания. Хотя Мидория не казался трусом, несмотря на то, что он говорил на уроке о работе героем. Если так подумать, он упоминал о каком-то инциденте в торговом центре. Тодороки помнил что-то подобное из новостей, но тогда его мысли были заняты бесконечными тренировками, зализыванием ран и упорным сдерживанием слез от обиды, которая норовила проесть его сердце в бессонные ночи. Ах, снова его мысли ушли в более мрачное русло. Открывая поисковик в браузере телефона, Тодороки надеялся, что так сможет чуточку лучше понять человека, отказавшегося от своей детской мечты.

=

- Не засиживайтесь допоздна! - кричала с кухни Хатсуме-сан, когда они все вместе метнулись в мастерскую Мэй. - Постараемся! – в ответ крикнула Мэй, с улыбкой закатывая глаза. Она захлопнула за ними железную дверь и бросила свой рюкзак на небольшой диванчик у стены, на который плюхнулся Изуку, утаскивая за собой осматривающегося Хитоши. Он мог понять любопытство своего парня, так как они с Мэй часто упоминали это место в своих рассказах, сам он лично здесь никогда не был, а ведь мастерская поражала размерами и атмосферой. - Она пытается наверстать упущенное? – доброжелательным тоном спросил Изуку, кивая в сторону двери. Насколько он знал, Хатсуме-сан была в городе уже как два дня, но она все эти дни потратила, чтобы выбить им всем пропуск в тюрьму, где держали Шигараки, по просьбе Мэй. - Ключевое слово “пытается”, но я считаю это милым, - пожала плечами Мэй, стаскивая с себя школьную одежду. – Думаю, она все еще не поняла, какой ролевой моделью хочет для меня быть, поэтому пробует разные. Вчера она запретила мне на завтрак выпить энергетик, говоря, что от них может остановиться сердце. Пф, как будто это не основная причина, почему я их пью. Саркастичный тон подруги невольно вызвал у Изуку смешок, хотя он сам пытался незаметно перевести Мэй с энергетиков хотя бы на кофе. Потому что, давайте будем честны, это и дешевле, и не так вредит здоровью. -Она звучит, как милая женщина, - прокомментировал покрасневший Шинсо, неловко отводя взгляд от переодевающейся девушки. Можно было бы сказать, что Мэй потеряла стыд, если бы она его приобрела изначально. Они были неразлучны с детства, и, хоть Шота спрашивал хотят ли они раздельные комнаты, когда стало понятно, что Мэй ночует в их доме чаще, чем в своем собственном, они отказались. Поэтому спать вдвоем на одной кровати, переодеваться одновременно в одной комнате, умываться, завтракать – они все делали вместе. Изуку попросту не видел ничего нового, лениво обводя взглядом выпуклые бледные шрамы на спине и бедрах Мэй, когда она надевала и застегивала свой серый рабочий комбинезон. - Да, если под “милой” ты подразумеваешь мать, которую я не видела даже по праздникам, - ядовито выплюнула девушка, убирая розовые дреды с лица; она не смотрела на них, но ее слова могли расплавить даже металл. Хитоши испуганно взглянул на Изуку, наверняка думая, что чем-то случайно задел их подругу, но он отрицательно покачал головой, прошептав, что потом объяснит. Все же он не был посвящен в проблемы Мэй. - Что ж, - прочищая горло после неловкой паузы, Изуку решил перевести тему. – Проблемы с родителями — это, конечно, топ тема этого года, но как насчет нашего визита к Шигараки? Это сработало словно выключатель, лицо Хитоши мгновенно побелело больше обычного только об одной мысли о злодее, в то время как на лице Мэй расцвела садистская улыбка. - Ох, эта сучка даже визжать не сможет, когда я с ним закончу, - она дополнила свою речь смехом, которому позавидовали даже киношные злодеи из лучших фильмов. – У этого уебища даже пальцев не будет, чтобы подтереть св… - Подождите-подождите, - встрял Хитоши, прерывая пугающий монолог Мэй, - зачем изначально вам понадобилось к нему идти? Это же тот злодей, который грозился нас убить, разве с ним не должны разбираться герои? - Это так, но… - начала Мэй, задумчиво отводя взгляд в сторону, наверняка не зная, как подступиться к вопросу. Изуку ее понимал. Сложно объяснить, что их связывало с Шигараки, не рассказывая всей истории. Но, может, в этом и было дело? - Во время нашей битвы он упомянул злодея, который напал на нас в детстве, - вздохнул Изуку, облокачиваясь на спину дивана, ему сложно было смотреть на Шинсо, говоря об этом. – Шигараки был довольно разговорчив, поэтому я считаю, что он может что-то о нем знать, потому что после произошедшего много лет назад, Аурелий больше не появлялся. И он все эти годы оставался нависшей угрозой, добавляя к уже существующим проблемам паранойю. Он был движущимися тенями в пустой квартире, когда Шота был на патруле, кошмарами после особо плохих дней, недружелюбными лицами в толпе людей и, что самое ужасное, страхом будущего. - Он обещал Изуку, что он обязательно его найдет, - прошептала Мэй, скрещивая руки на груди от дискомфорта только при одном упоминании Аурелия. “Не беспокойся, мы еще обязательно встретимся, Мидория”. Им с Мэй понадобилось множество походов к специалистам, когда Айзава понял, что они боятся даже собственной тени после произошедшего. С трудом, но они начали двигаться дальше, хотя страх полностью так и не ушел. - Расскажите мне, - потребовал Хитоши, подскакивая с места. Изуку и Мэй удивленно на него посмотрели. Рассказать что? О том случае? - Тоши, это явно не то, что ты хочешь знать, - грустно на него посмотрела девушка. - Вы вечно все держите в себе, - лицо Шинсо недовольно скривилось. – Я не смогу вам чем-то помочь, но так я хотя бы буду знать, что тогда случилось. - Нам не нужна жалость, - нахмурился Изуку, сверля взглядом кафельный пол. Он не хотел видеть грустные глаза Хитоши, полные сожаления, потому что они тогда были беспомощными детьми, которым никто не смог помочь. Он видел подобное выражения лица слишком много раз. “Ох, это те самые дети? Бедняжки…” В пизду жалость. - Жалость? Разве это не то, что сделало вас сильнее? - Это то, что нас сломало, Тоши. Как он и говорил, подобное помогает только уже сильным людям, закаляя их. Это был не случай детей, которые только недавно начали считаться подростками. Мэй стала опасаться незнакомцев еще сильнее, а жестокость к недоброжелателям начала граничить с садизмом. Изуку бросил свою мечту, замкнувшись в себе. Это не похоже на силу, о которой все говорят. - Я все равно хочу знать. Глядя в эти глаза, наполненные решительностью, Изуку знал, что не сможет ему отказать. - Ну раз ты так хочешь, - прошептал он, погружаясь в воспоминания того дня. – Это произошло однажды летом, когда нам было примерно тринадцать лет...