Так устроен мир

«Когда судьба улыбается в таком жестоком и неприглядном деле как месть, это как ничто другое доказывает не только то, что Бог существует, но и то, что ты исполняешь Его волю»

      Гермиона очнулась в своей детской кровати, первым делом она посмотрела на свои руки и просто не могла поверить: маленькие детские ладони ощупывали тонкие запястья, одно из которых секунду назад струилось непрекращающимся потоком крови. «Получилось, неужели получилось?!» Рыдания сотрясали всё её тело, многолетний ад, через который ей пришлось пройти, закончился, а она никак не могла прекратить свою истерику. Нервное напряжение, что она копила годами, как будто выходило из неё с этими слезами.       В комнату на звук её криков ворвались родители. Увидев их, Гермиона заплакала ещё сильнее, — мама и папа, что были живы и невредимы, успокаивали свою маленькую одиннадцатилетнюю дочь, и это было единственным, о чём Гермиона мечтала долгих пятнадцать лет.       — Солнышко, что случилось? — отец взял её на руки, заглядывая в заплаканные глаза.       — Н-н-ничего, — силой воли она приказала себе успокоиться, ещё не хватало напугать родителей.       — Ты сможешь уснуть сама или нам посидеть с тобой? — заботливо спросила мама.       — Я смогу, спасибо, мама, — она обняла родителей и вытерла слёзы.       — Спокойной ночи, принцесса, — отец уложил её на кровать и нежно провёл по волосам.       — Спокойной ночи, — Гермиона думала, что не сможет и глаз сомкнуть, но только её голова коснулась подушки, она тут же забылась крепким сном. Ведь впервые за все эти годы она спит на кровати, а не на грязном полу, ощущения были просто незабываемые.       Утром они с родителями собрались в Косой Переулок, чтобы купить всё необходимое для учёбы. Просто говорить, смотреть на своих родителей было для Гермионы чем-то нереальным, она всё время боялась, что проснётся в своей камере, и лишь постоянные щипки помогали верить в происходящее.       Пока они ехали в машине, ей нужно было подумать, что делать. За окном проносились улицы, свобода пьянила больше всякого огневиски, солнце приветливо заглядывало на заднее сидение, но вместо того, чтобы наслаждаться, Гермиона прикидывала: с чего бы начать? Она уже сотни раз продумывала разные планы, но ни один из них не подходил под сложившуюся ситуацию. Убить Дамблдора — её первостепенная цель, она могла просто трансгрессировать к нему и выпустить все кишки наружу, но это стало бы слишком милосердно. Он должен будет ответить за то, что натворил, и он ответит. «Эта мразь поплатится за всё», — пронеслось в её голове как раз в тот момент, когда мама спросила, о чём это она так задумалась.       — О всяких пустяках, — ответила Грейнджер, мило улыбнувшись.       Первым делом нужно увеличить капитал своей семьи, но кто доверит маленькой девочке вести свои финансы? И тут она вспомнила, на что теперь способна, чему научил её учитель. Она может превращаться в любого без оборотного зелья. В тысячный раз она поблагодарила Грин-де-Вальда.       В Гринготтсе родители обменяли фунты на галлеоны и создали свой счёт, на который положили немного денег, до золотых гор пока что далеко, хоть по меркам магглов её семья и была достаточно обеспеченная, но всему своё время.       Главным магазином, в который Гермиона потянула родителей сразу же после банка, оказалась лавка Олливандера. Ей нужна была её палочка. Пусть Гермиона и умела пользоваться невербальной магией, с палочкой в руке ей было спокойнее. С грустью она вспоминала момент, когда её совсем новую палочку сломали: это произошло сразу после того, как Визенгамот огласил свой приговор — пожизненное заключение в Азкабане.       Мистер Олливандер выглядел приветливо, и в его магазине как обычно никого не было, Гермиона не могла не улыбнуться этому славному мистеру.       Он быстро измерил руки Гермионы и почти сразу же достал нужную палочку, её палочку. Она сразу приняла свою хозяйку, приятно потеплев в руке.       — Отличный выбор, виноградная лоза, 10¾ дюймов в длину и содержит сердцевину из сердечной жилы дракона. Такие палочки только у тех, кто умеет держать в узде свои эмоции.       В Косом Переулке они купили всё необходимое: красивые перья, новые мантии у мадам Малкин и учебники, содержание которых Гермиона помнила наизусть, поэтому рассматривала их без большого энтузиазма.       По улицам вместе с родителями гуляли её знакомые, с которыми пока что Грейнджер, конечно, не была знакома. Многие из них уже погибли в её мире, но в этот раз она не допустит подобного, никто не умрёт.       Когда они уже собрались домой, Гермиона вспомнила про Живоглота. Зачем ждать третьего курса, если она может забрать его прямо сейчас? Она уговорила родителей зайти в «Волшебный зверинец» и купить там Живоглотика. Кот был счастлив, он будто чувствовал настоящую Гермиону, помнил их любовь и всю дорогу домой не слезал с её рук.       Сразу после своего возвращения мама пошла на кухню, готовить ужин, чтобы отпраздновать поступление в Хогвартс, а Гермиона поднялась к себе и набрала горячую ванну.       Пока вода набиралась, девочка решила немного поколдовать. Наложив для начала чары, с помощью которых Министерство не могло отследить её действий, она тихо произнесла заклинание, создающее мыльные пузыри, воздух наполнили разного размера прозрачные шары.        «Получилось, значит», — мысленно отметила она свой успех и улыбнулась. Следующим шагом Гермиона изменила форму своих зубов, сделав их идеально ровными.       После этой маленькой поправки уже более сложной задачей представлялось превращение в себя взрослую. Она быстро сняла одежду и встала перед зеркалом, вспомнила нужное заклинание, принцип которого был похож на анимагию, но всё-таки отличался уровнем подготовки.       Мог ли кто-то ещё кроме неё на этом свете провернуть подобное? За исключением учителя, кстати, о нём, его нужно было вытащить из Нуменграда, и чем скорее, тем лучше. Всё-таки всё, что было у неё сейчас, получилось только благодаря ему.       Гермиона сосредоточилась на заклинании. Она знала эту магию лишь в теории, потому что практиковаться в тюрьме невозможно, повсюду были расставлены барьеры, которые реагировали даже на самое маленькое проявление магии.       — Инфлектур, — произнесла маленькая девочка, которая на глазах стала превращаться в другого человека. Тело увеличивалось пропорционально, всего лишь несколько секунд потребовалось, чтобы принять облик двадцатилетней. Смотреть на себя взрослую было невыносимо, каждая чёрточка напоминала о прошлом: о боли и постоянных страданиях. Она тут же вернулась в своё одиннадцатилетнее тело и залезла в горячую ванну. По телу прошла дрожь, Гермиона почувствовала приятное тепло, но вместе с тем и ужасную боль. Ей казалось, что она горит заживо, но это было лишь её сознание: оно воссоздавало сцены из прошлого, когда её обливали кипятком, а потом залечивали обратно, просто чтобы посмотреть на её мучения.        «Соберись, всё в прошлом, успокойся», — повторяла она про себя, подтянув колени и медленно раскачиваясь.       Ещё несколько дней Гермиона провела дома, наслаждаясь последними днями с родителями, а тридцать первого августа, как и полагалось, они «впервые» поехали на вокзал, ей даже не пришлось изображать восторг, она действительно его испытывала.       Пройдя через проход на платформу девять и три четверти, Гермиона встретила семейство Уизли, которое теперь глубоко презирала всех за исключением Рона, Джорджа и Фреда. После того, как её обвинили в убийстве Рона, вся его семья ополчилась против неё, Джинни и вовсе плюнула в лицо, когда Гермиону выводили из зала суда.       Её передёрнуло, и она попросила родителей идти быстрее, чтобы не задерживаться с ними рядом. На платформе находились все: Невилл с бабушкой, Дин с родителями, близняшки Патил и все остальные знакомые лица, что так приятно было увидеть. В отдалении прощался с родителями Драко, Гермиона уже давно не питала той ненависти, что испытывала к нему в школе, потому что они были сокамерниками в Азкабане. Целых восемь лет она слышала его крики, слёзы и истерики. Ровно столько Драко Малфой продержался в этом аду, под конец он просто сошёл с ума и скончался. Ей было очень жаль его, ведь за всё то время, что они провели в Азкабане, несколько раз им даже удалось поговорить.       Со слезами попрощавшись с родителями, она пошла в то самое купе, не дожидаясь, когда Невилл потеряет свою жабу. Кажется, что стук её сердца слышали все вокруг, на негнущихся ногах она подошла к нужной двери и с грохотом распахнула её.       Он был там. Гарри, Гарри! Как же ей хотелось закричать от радости и кинуться ему на шею, но вместо этого она лишь сдержанно спросила:       — Тут не занято?       — Конечно, нет, — ответил с улыбкой мальчик-который-был-ей-так-дорог.       — Меня зовут Гермиона Грейнджер, а тебя?       — Гарри, Гарри Поттер, — он протянул ей руку.       В её глазах застыли слёзы. Столько лет они не виделись, и он снова протягивает ей свою руку.       — Очень приятно, — ответила Гермиона и пожала её в ответ. Поезд тронулся, и в их купе зашёл Рон, он очень смутился, увидев их вдвоём.       Стоило ей лишь заметить это до боли родное лицо, слёзы сами потекли из её глаз.       — Извините, я поищу другое место, — он собрался захлопнуть дверь, но Гермиона его опередила: схватила его за руку и потянула внутрь.       — Заходи, ты нам не помешаешь, — она вытерла слёзы и протянула ему свою хрупкую ладошку. — Я Гермиона.       — Рон Уизли, — ответил рыжеволосый мальчик. С Гарри они были уже знакомы, и Гермиона на все сто процентов была уверена, что он выбрал это купе именно поэтому.       В этот раз всё было идеально с самого начала, они сразу нашли общий язык, смеялись, шутили. Гермиона рассказывала им, что будет в школе, якобы прочитала в книжках. Они накупили кучу сладостей и весело провели время, которое пролетело почти незаметно.       Всё волшебство момента портила лишь Короста, Живоглот её просто ненавидел, да и Гермиона тоже. Она ведь знала, что эта тварь — Питер — с ними. После того как она испытала весь ужас Азкабана на себе, каждый миг, что Сириус проводил в заключении, казался ей просто невыносимым. Петигрю нужно срочно превратить обратно в человека, пожалуй, в школе она сразу же этим и займётся.       На платформе их встретил Хагрид, к нему Гермиона была всё так же добра, ведь он навсегда остался её другом. Его огромное тело сотрясалось от рыданий в зале суда, и он был единственным, кто ей поверил.       Флотилия с первокурсниками двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утёсу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними.       В замке их встретила профессор МакГонагалл. К моменту суда над Гермионой её уже не было в живых, она погибла в Битве за Хогвартс, защищая любимую школу. Гермиона проглотила тугой комок, что подкатил к горлу.       В это время профессор повернулась и пошла вперёд, приказав первокурсникам следовать за ней. Они шли вслед за профессором по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, первокурсники услышали шум сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа. Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь.       — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьёзная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьёй. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведённой для вашего факультета.       Гермиона слушала профессора в пол-уха, её трясло, она никак не могла успокоиться. Ненависть буквально прожигала внутренности, её разрывало от ярости. Ещё несколько минут, и она увидит его, услышит голос. Мерлин, дай сил не убить его на глазах у всей школы.       — Значит, это правда, что говорили в поезде? Знаменитый Гарри Поттер приехал в Хогвартс? — начал Драко в присущей ему манере. — Я Малфой, Драко Малфой.       Знаменитый диалог повторялся вновь, но Гермионе было совсем не до этого, она просто отключила сознание и попыталась сосредоточиться.       В дверях появилась профессор, она пригласила первокурсников в зал.       Все шагали, разинув рты от удивления, а Гермиона смотрела в пол, стараясь не глядеть по сторонам.       — Прежде чем мы начнём, профессор Дамблдор, — сказала Минерва, а Гермиона сжала кулаки и до боли закусила губу, — хотел бы сказать несколько слов.       Далее шла его речь про коридоры, опасности, лес, впрочем, всё как всегда.       Началось распределение, главное представление которого Гермиона так ждала. Когда Шляпа произнесла её имя, она уверенно прошла к стулу.       — М-м, — промычала Шляпа, лишь коснувшись её головы.        «Только посмей сказать что-нибудь не то, и я изрежу тебя на маленькие кусочки», — мысленно процедила Гермиона.        «Кто ты?» — тревожно спросила Шляпа.        «Тебя это не касается. Всё, что от тебя требуется, — это распределить меня, ну и, конечно же, держать наш секрет при себе», — Гермиона коснулась кончика широких полей Шляпы, той хватило и секунды, чтобы понять — с этой девочкой шутить не стоит.       Все смотрели на них, Гермиона весело улыбалась, как и подобает ученице, а Шляпа некоторое время молчала, после чего громогласно воскликнула:       — Определённо Слизерин!