The tale of the grim inviting Flame and eternal kingdom Guardian(Повесть о Пламени манящем мрачном и Страже Королевства вечном)

« Однажды великому разуму пригрезился лист, и он заполнил ими эти пещеры. В каждом кусте и каждой лозе нам открывается великий разум Унн ».       Аккуратно и не торопясь, мотылек выводил угольком узоры на наброске большой скрижали, что зарисовал некоторое время назад в тетради, лежащей сейчас на его дорожной сумке. В отличие от сестры, ему было почти все равно на время суток для прогулок, хотя и нравились больше сумерки. Просто, потому что не было необходимости здороваться с каждым встречным и поперечным жуком на пути – мотылек это невзлюбил еще с детства, но правила предписывали подобную вежливость, даже если это и не нравилось.       Сегодня Тинея изъявила желание осмотреть достопримечательности, начиная с тех, что были в столице, впрочем, этого стоило ожидать. А вот чего ожидать совсем не могли, так это того, что, кроме рядовых слуг, ее будет сопровождать сам монарх. Поначалу предполагалось, что его брат ознакомит гостью со всем ее интересующим, но младшего принца оказалось весьма проблематично найти: никто не знал, куда он ушел после утреннего совещания. Поскольку так совпало, что Его Величеству также необходимо было уладить некоторые дела в столице лично, леди Тинея осведомилась, можно ли и ей увидеть это место. Монарх против ничего не имел, ведь это похвально, когда гости желают узнать новое королевство дальше дворцовых стен. Хотя Актиас мог с абсолютной уверенностью сказать, что подобное не было просто совпадением. В отношении его старшей сестры это слово было неприменимо. « Зелёные дети пришли в эти земли из грёз. Здесь мы и будем терпеливо ждать, когда нас призовут обратно ».       Актиас закрыл тетрадь, поднимаясь с земли и отряхиваясь. На этих, буйствующих зеленью, тропах он нашел много старинных скрижалей с разными узорами и письменами, явно указывающими на то, что где-то в местных пещерах есть сущность, что и создала все вокруг. Мхи, ползучие лозы с мелкими гроздьями разноцветных соцветий и мясистыми листьями. Да даже сами жуки, что обитали здесь – все это несло в себе глубокий отпечаток создавшего их. Мотылек узнал, что существ, похожих на ходячую гору сухих листьев, или же поменьше, что похожи на покрытый мхом шарик, зовут Мшистые. Они достаточно мирные существа, если не угрожать напрямую им или их сородичам.       Также он узнал, что эти маленькие кустики на ножках, появляющиеся среди высокой травы, зовутся Мшистиками. Такие забавные, мотылек никогда не встречал подобных созданий, потому очень удивился, когда почти из-под самых его ног вдруг выкопался один такой и потопал в противоположную от него сторону. Актиасу пришлось бегать за этой крохой по платформе, наверное, с полчаса, чтобы зарисовать во всех подробностях. Набросать Мшистых было гораздо проще – стоило лишь осторожно и медленно подойти к ним так, чтобы они заметили его, и попросить немного постоять смирно, клятвенно заверив, что никому он зла не желает.       Встречались мотыльку и такие Мшистые, которые носили с собой Гвоздь и Ракушку, служившую подобием щита. Эти жуки охраняли проходы на сами тропы со стороны перепутья, что находилось под городком, именуемым Грязьмут, со стороны Утесов, что были помечены на его карте, но сам он там еще не бывал, и со стороны места, в котором любопытный мотылек, собственно, встретился впервые с младшим Бледным принцем - Туманного Каньона. Хорошие воины, преданные своему божеству и защищающие мир на дарованных им землях – мотыльку это было, отчасти, близко. Правда, защищал он отнюдь не земли.       А еще в его тетради был рисунок странного существа, на которое мотылек наткнулся совершенно случайно, когда, ведомый своим неуёмным любопытством, забрел в одну пещеру среди поросших мхом и прочей местной растительностью то ли штыков, то ли клыков какого-то огромного неведомого существа. Это странное создание издалека можно было принять за обычный куст, коих на Тропах произрастало превеликое множество.       Поначалу Актиас посчитал, что «Охотник», как себя величало существо, относится к тому же виду, что и мшистые обитатели этих мест. Однако, когда тот поднялся во весь свой рост, мотылек понял, что ошибался. Серьезно ошибался. Потому как Охотник был выше мотылька настолько, что бедный Актиас едва не свернул шею, пытаясь увидеть, где у этого существа находятся глаза. Их, к слову, было шесть.       Сам Охотник был достаточно костлявым сгорбленным существом, что, впрочем, не мешало ему добывать себе пищу и отгонять надоедливых путешественников в случае чего, как он же сам мотыльку говорил. С его собственных слов, он застал времена еще старого Халлоунеста и маленького Бледного принца, который тогда был просто безымянным крохотным жучком. Впрочем, как предположил мысленно мотылек, для подобного гиганта, коим являлся Охотник, все прочие жуки выглядели крохотными. Акстиас старался быть вежливым и задавать относительно нейтральные вопросы, ведь когда напротив тебя существо, что явно сильнее, следует быть предельно внимательным и осторожным. Никогда не угадаешь, что у подобных хищников на уме. Охотник же, узнав, что мотылек в этих землях впервые, усмехнулся, хотя это больше было похоже на глубокий грудной рык, - он-то сам никогда не терялся нигде, где бы ни охотился.       На вопрос мотылька о странных скрижалях и существе, в них описанном, Охотник махнул рукой куда-то в сторону выхода, прорычав «спроси Мшистых, они покажут дорогу». А еще, как бы между прочим, предупредил об осторожности в садах, что раскинулись ниже Троп: там обитали его родичи, которые вполне могли принять любопытного мотылька за «глупую еду» в ночное время суток. Возможно, это была своего рода благодарность за беседу, ведь сильно сомнительно, что скрытному гиганту было с кем говорить здесь кроме Мшистых да, возможно, иногда заглядывающего, Бледного принца и его спутника. А в том, что последние сюда захаживали, Актиас не сомневался: на плоском камне, видимо, служившим неким столом для хозяина пещеры, лежали аккуратно завязанные узелки с королевским гербом. А кто еще из монарших особ, кроме Его Высочества Найта мог знать сюда дорогу? Правильно, никто.       Мшистые, и правда, указали мотыльку дорогу в один дальний грот, в котором повсюду был мягкий мох и переплетающиеся между собой лианы, что свисали с потолка, иногда спадая на глаза и загораживая обзор. Актиас их не срывал, лишь отодвигал осторожно, отпуская после. Его старый учитель, Вереск, всегда учил его относится к травам с уважением и благодарностью. « - Одна невзрачная, на первый взгляд, травка может спасти тебе жизнь, - говорил старый шаман, помешивая что-то в небольшом котелке над огнем, - или же отнять эту самую жизнь у твоего врага. Никогда не стоит недооценивать силу диких трав, мой ученик».       Пройдя еще немного вперед и спустившись с высокого уступа по каменным ступеням вниз, мотылек обнаружил в тени листвы массивную каменную колонну, всю сплошь увитую очень старым и непонятным узором. Слева же, рядом с небольшим шаровидным валуном, стоял воткнутый в землю Гвоздь. Он был небольшим, что наводило на мысли, что его почивший владелец был очень молод.       Актиас остановился, садясь на корточки и доставая тетрадь с угольком: он просто обязан зарисовать эту могилу безымянного воина и эти символы, пока время не уничтожило это свидетельство прошлой истории Халлоунеста. Закончив рисунок и вновь поднимаясь, мотылек прижал тетрадь к груди, склоняя голову – мертвых надлежит уважать, даже если они тебе чужие. Ведь порой, и они могут о многом поведать, о чем очень часто забывают живые.       Тропа, по которой мотылек прошел дальше, поросла настолько высокой травой, что тому приходилось раздвигать ее в стороны всеми своими лапками чтобы просто пройти и хоть что-то впереди себя увидеть, из-за чего со стебельков слетали потревоженные светлячки, что были похожи на маленькие бледные огоньки. Они немного кружили в воздухе, дожидаясь, когда их домик-стебелек отпустят, после чего возвращались на место, замирая. Каменные столбы, часть из которых была разрушена и обломками лежала на земле, укрытая мшистым покровом, стояли по обе стороны тропинки, будто бы указывая путь пришедшим. Вазоны, в которых цвели разноцветными красками, невиданные Актиасом до сего момента, цветы, также были выполнены из камня, и даже странно было, кому понадобилось их устанавливать в таком месте.       Впереди завиднелся старый каменный дом с острыми шипами на крыше, что почти весь порос мелкими цветами и мягким мхом. На мостике, возле строения, стоял еще один Мшистый с Гвоздем и Ракушкой, и задумчиво смотрел вдаль, туда, где пузырилось и шипело ярко-зеленое кислотное озеро. Мотылек чуть свил усик на голове: возможно, этот воин живет здесь? Или же, может, этот дом есть некое подобие храма тому, кто создал Тропы и их обитателей, потому и нуждается в страже? В любом случае, следовало аккуратно оповестить его о вторжении на территорию, чтобы избежать лишних проблем. Поравнявшись с домом, мотылек открыл было рот, но вздох со стороны мшистого стража заставил его замолчать, даже не произнеся ни звука. - Унн Великая, - мшистый оперся на Гвоздь, тихо шепча слова, словно некую молитву, - создавшая Тропы сии, и даровавшая жизнь детям твоим, их ныне населяющим.       Актиас тихонько опустился на траву у входа в дом, стараясь не шуметь: хоть он частенько видел обращения к божествам на родной земле, но это ощущалось иначе. Где-то глубоко под землей мотылек почувствовал слабую вибрацию, как если бы какое-то гигантское нечто вдруг захотело повернуться во сне. - Даже в упадке твоем ощущается скрытая мощь, - страж преклонил колено, опираясь на Гвоздь, и положив Ракушку рядом с собой, - позволь же просить милости твоей, Великая. Не для себя, но для дитя моего, черной хворью одолеваемого.       Кислотные пузырьки в озере забулькали, забились друг о друга травинки, что были под пальцами мотылька, а сама земля под ним задрожала, будто бы существо под ней пробиралось наружу. Актиас подскочил, стараясь удержать равновесие – трясло слишком сильно. Однако, похоже стражу на мосту подобное было нипочём.       Вот воды озера забурлили, и на поверхности показался гигантский темно-зеленый стебелек, который оказался жгутиком с глазом, после чего показалась и сама голова существа, к которому, видимо, и обращался Мшистый. Оно молча посмотрело на призвавшего его жука, чуть покачиваясь, после чего вдохнуло воздух, выплюнув затем на железный мостик что-то маленькое и светящееся. Страж пал ниц, что-то шепча, а рядом с существом показалась голова поменьше, с маленькими салатовыми пятнышками по бокам. « Детёныш, - догадался мотылек, когда зеленый гигант вновь скрылся под водами озера, а меньшее существо, с интересом, несколько минут рассматривало Мшистого, который, едва разогнувшись, даже не поднимаясь с колен, бережно прижимал к себе дар божества, - кажется, еще совсем маленький»       Когда маленький слизень, булькнув, исчез под водой, а страж, наконец, поднялся, пряча бесценный дар под мшистой грудкой, мотылек решил попытаться снова заговорить.       К его удивлению, Мшистый оказался достаточно дружелюбным жуком и предложил случайному гостю отдохнуть в прохладе каменного дома, что, и правда, когда-то давно, было святилищем. Однако теперь это стало местом отдыха путешественников, заплутавших среди буйной зелени, да местных жителей, что приходили к водам озера вознести молитвы их великому божеству. - Так ты тоже видел Унн Великую, - страж в благоговейном трепете поднес лапки к груди, - она есть создатель Троп и пещер, в которых живет наше племя. Мы дети ее, что с древнейших времен и по сей день чтут законы Ее, ожидая, когда призовет Она нас в чертоги свои. - Вы не боитесь смерти? - мгновением позже Актиас прикусил язычок - слишком уж прямо прозвучал вопрос. - Мы берём жизнь из мха и листьев, - страж тихо выдохнул, приглаживая пушистую грудку, - и, пока Великая хранит эти земли, нам не страшна смерть от увядания. Ведь в конце ожидания встретим мы Ее в чертогах вечных.       Слова Мшистого тихим эхом отдались в голове мотылька. Мшистые скитальцы, волею божества возникшие из Грез ее, если верить табличкам. Они не боятся вернуться обратно в Грезы, ведь их Великая Унн укажет им путь в посмертии. В словах стража была слышна абсолютная уверенность, что их божество не оставит своих детей, если что-то случится.       Интересно, а их бог, молитвы к которому его заставляли учить с малых лет, может также? Никто никогда не поднимал в их семье этот вопрос: вера в Истинного была слишком глубока, и напоминала больше некий фанатизм, в котором нет места сомнениям. Их бога никто не видел, лишь слышал далекие отголоски, да смутные видения в зеркалах, одно из которых сейчас принадлежало его сестре. Божество же мшистых он видел лично. И оно действительно заботилось о своих детях. - Унн… Великая Унн, - поправился мотылек видя, как Мшистый прищурился, - я видел с ней еще существо, поменьше. - То священное дитя Великой, - страж поднялся, - иногда сама Великая поднимается из глубин чертогов своих, внимая нашему зову. Иногда дитя ее слушает просьбы и решает, кто достоин милости матери ее. - Но оно выглядит совсем маленьким! - мотылек удивленно хлопнул крыльями, сдувая пожелтевший венок, что лежал на краю скамейки, на которой он сидел. - Дитя мало, но не бездумно, странник, - страж поднялся, перехватывая Гвоздь и выходя наружу, останавливаясь под каменными сводами, - Унн слышит всех зовущих. Дитя же видит думы, что обуревают их. Коль есть в тебе сомнение, попробуй позвать священное дитя, странник. Возможно, оно ответит тебе.       Мшистый что-то тихо прошептал в свой мех и ушел по тропе назад, в поселение, оставляя мотылька одного на каменной лавке, рядом с небольшим идолом, изображавшем, видимо, Унн, и стоящем в небольшой нише в углу дома. Актиас поднял венок, немного повертев в лапках, затем оставляя его на каменной голове идола. Если это было подношением, к этому следует отнестись уважительно, ведь боги не терпят неуважения к себе. А чужие боги особенно.       В его семье почти не упоминали прочих богов, кроме Истинного. Будто бы не существовало их, хотя и было ясно, что это не так. Ведь тот же Бледный Король, что изгнал род их из старого королевства когда-то, был таковым. - Нет бога иного, кроме Истинного. - утверждали все вокруг него. - Своих богов мы выбираем сами. - Всегда говорил на это его учитель, когда мотылек оставался с ним один на один, и читал старые пожелтевшие страницы книг, хранимых старым шаманом в укромном уголке его норы, в далекой пещере, скрытой от посторонних глаз сильными чарами, чей аромат Актиас прекрасно запомнил на всю свою дальнейшую жизнь. Ведь как говорил старый Вереск: «у каждой дикой травы есть свои секреты».