The tale of the grim inviting Flame and eternal kingdom Guardian(Повесть о Пламени манящем мрачном и Страже Королевства вечном)

      Старый каменный дом с острыми шипами на крыше, поросший мелкими цветами и мхом. Мостик у кислотного озера сверкал новенькими металлическими боками, как и в прошлые его визиты сюда. Здесь всё, как и прежде. Разве что местных по пути к святилищу мотылек не встретил, что показалось ему чуточку странным: обычно хоть пара, но встречалась на тропах. Даже крохи-Мшистики, и те куда-то подевались, а ему очень хотелось потискать хоть одного еще с прошлого раза. - Привет, Дитя, - Актиас уселся на траву перед мостиком, ожидая, когда из—под шипящих и булькающих вод пред ним, появится уже знакомая голова с салатовыми пятнышками, - как дела? Я тут пришел, чтобы…       Мотылек осекся, когда рядом со светлой гладкой головой его знакомого выплыла еще одна, и гораздо больше. Хозяйка Троп, Божество Листа и Мха. Великая Унн. - Унн, - мотылек склонил голову в почтении, - приветствую божество, жизнь создавшее на сих дивных Тропах.       Божество тихо покачивалось из стороны в сторону, немигающим взглядом смотря на мотылька. Детеныш что-то пробулькал пару раз, но мать, видимо, даже не посчитала нужным отвечать. Или же ответила, но не вслух, чтобы чужак перед ними ничего не услышал. В любом случае, мотыльку было это почти неинтересно.       Пробыв так некоторое время, Унн, также молча, скрылась под шипящими водами, оставляя детеныша и мотылька снова один на один. Актиас поднялся, намереваясь подойти немного ближе к маленькому слизняку. Но, едва он сделал шаг к мостику, как детеныш заплескался, забулькал, разбрызгивая вокруг кислоту, опасную для мотылька. - Тише-тише, что такое? - Актиас был откровенно озадачен, - это же я, Дитя. Что случилось?       Маленький слизняк вытянулся, сложив жгутики глаз параллельно, и шумно втянулся под воды озера, огласив пространство грота громким ухающим звуком. Мотылек скрестил нижнюю пару лапок, коготками правой верхней поскребя пушистую щеку. Поведение Священного Дитя было очень и очень странным. Его что-то напугало, но Актиас ничего и никого не заметил в гроте, кроме них двоих. Да еще сама Унн, ни с того ни с сего, вдруг захотела на него посмотреть.       Актиас коснулся свисающих гроздьев с мелкими яркими цветочками, чтобы убрать с дороги. В следующий миг те буквально рассыпались в пепел, который испачкал белую грудку и светлую часть лапок мотылька, отчего тот испуганно пискнул, отшатнувшись назад. - Что за… - Актиас перепрыгнул на плоский камень справа, когда почувствовал, что почва под ногами задрожала, - что за чертовщина здесь происходит?!       Земля дрожала и осыпалась, цветы и лианы за секунды превращались в пепел и сажу, и осыпались, потоками воздуха разносимые и вглубь грота, и наружу, куда так стремился сейчас выбраться мотылек. Мхи, куски дерна с травой, камни – все словно бы поглощало прожорливое нечто, сидящее где-то глубоко под землей. И оно явно стремилось добраться до всего живого в этом месте, чтобы утолить свой голод. Актиасу совсем не хотелось стать чьим-то обедом, потому он немного поднялся в воздух, взмахами больших крыльев разгоняя черно-серую завесу, и вылетая, вслед за тем, из грота на свет. - Унн Великая!       Актиас потрясенно оглядывался по сторонам, не рискуя опускаться на землю. Да и вряд ли бы то, что он видел перед и под собой, можно было бы так назвать, ведь привычных переходов, поросших травой и мягким мхом, стальных арок со свисающими цветами, и каменных столбиков, попросту не было. Лишь маленькие островки с обломками некогда стоявших на них сооружений, и, перевернутые вверх мелкими корешками, комья земли. Да и те грозились рассыпаться, если на них опуститься. Позади нарастал гул и слишком громкий свист - мотылек зажал верхними лапками уши, взмахнув крыльями, и устремляясь в лаз над собой – он единственный сейчас не был завален, и оставлял шанс на побег с этого яруса. Актиас знал, что где-то чуть выше и правее есть проход, ведущий к Воющим Утесам. Холодновато там, конечно же, но уж лучше холод, чем быть заживо погребенным под завалами, под которыми его могут вообще и не найти. - Еще немного, совсем чуточку, - мотылек отчаянно карабкался по отвесной стене, цепляясь коготками всех своих лапок, - тцц! Да что же здесь, во имя всех богов, происходит?! Унн же была передо мной живая и здоровая, а, значит, и Тропа не должна…       Он едва не сорвался, когда камешек под когтями отвалился, скатываясь вниз. Немного съехал, ободрав левую нижнюю лапку, но успел ухватиться за выступ в стене, забираясь на него и пробираясь в лаз с низкими сводами, из которого веяло прохладой и тишиной. Актиас не любил узкие ходы и низкие своды в пещерах, но сейчас его страхи могли сыграть с ним очень неприятную шутку, потому он, шипя и ругаясь на всех известных ему наречиях, продолжил путь, слыша, как за спиной осыпаются камни, отрезая обратный путь на Тропу. Впрочем, ему не очень-то и хотелось обратно после всего, что он увидел. Разве что ради Дитя, которое мотылек считал своим другом.       Здесь, и впрямь, было очень и очень холодно, как и говорил Алый. И ветер был очень сильный и колючий, так что пришлось мотыльку забраться в первую же попавшуюся пещеру в поисках укрытия. Актиас, кое-как, смог развести небольшой огонек, из последних сил нашарив в пещере мелкие корешки и сухие веточки, что непонятно как тут оказались. Холод стал чувствоваться меньше, но вот крыльям, в отличие от тела, теплее не становилось. Мотылек стащил накидку с плеч, расстилая на каменном полу, и распластываясь на ней спиной вверх. Крылья замерзли из-за резкого перехода из тепла Троп в холод Утесов, к тому же были сильно перетружены напряженным полетом и уворотами от камней и остатков конструкций, что падали на него ото всюду. Актиас сел, немного поводив крыльями, чувствуя, как по тонким жилкам, постепенно, начинает распространяться тепло. Хорошее такое, родное. Знакомое ему еще со времен, когда он только начал обучаться у старого Вереска. Мотылек прикрыл глаза, гадая, как там его учитель сейчас.       В следующий миг пламя костра вспыхнуло, замерцав яркими искрами, и озаряя пещеру ярким светом. Актиас зажмурился, почувствовав, затем, также прекрасно знакомый ему аромат, вслед за которым его лапок коснулись, отводя в стороны. Длинные, острые рожки, такие же яркие, как пламя костра. Тонкие изящные пальцы с коготками, по краю которых переливается кармин. Хвост, что свит под накидкой в несколько колец, сейчас удерживает вместе его лапки. Обе пары. И мотылек знает, что выпутать их точно не сможет, как бы ни старался. Его лица касаются, заставляя поднять голову, и встретиться взглядом с живым пламенем глаз напротив, что чуть прищурены, будто бы изучают его. И, кажется, обладатель этого прекрасного взгляда даже еще чуть выше выглядит, чем раньше.       Неудобно на него смотреть вот так, задрав голову – шея начинает болеть, ведь он так и не отдохнул после спасения своего, снова попавшего в неприятности, сиятельного пушистого зада. Сестра точно будет недовольна, когда узнает. А она узнает наверняка, тут даже к гадалке ходить не надо. - А ты наглец, - шепчет голос, от которого под хитином у мотылька пробегает стайка мурашек, - позвать меня к себе. - Я… - Актиас даже не знает, что сказать – слова никак не желают находиться, уж слишком близко эти прекрасные глаза, в которых он видит свое отражение с дрожащими крыльями. - Но так сладки кошмары, что в месте этом встретил я. Прекрасно. Что до тебя, - тут его «пленитель» наклоняется к самому его уху, и продолжает, чуть обжигая дыханием, - советую умерить пыл, пока себя ты им же не спалил. Опасны сны такие, как твои. Лишь только, впрочем, для тебя, упрямого создания, что слепо рвется в пламени объятья. На этот раз тебя могу простить. Теперь же, глупый мотылек, свои ты сны покинь.       Алое Божество отстраняется от мотылька, отпуская его лапки, и щелкает пальцами, исчезая вместе с новой вспышкой огня в костре, от которой Актиасу приходится закрыться лапками и пригнуться к земле. «Проснись»       Мотылек закрывается собственными крыльями. Всё-таки, слишком яркий свет он не очень-то любит. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Чудесные звуки арфы разливаются по просторной оранжерее, проникая, кажется, во всех, даже самые незаметные, уголки. Столь чарующая мелодия. Конечно, Белая Леди тоже частенько позволяет себе такое же времяпрепровождение. Вот только со стороны их гостьи, с яркими изумрудными крыльями, это ощущается совсем по-другому. - Чудесно, - монарх негромко хлопает в ладоши, затем поднимаясь, и протягивая лапку леди напротив, - ради того, чтобы услышать подобное, стоило подождать появления в стенах дворца этого музыкального инструмента. - Вы мне льстите, Ваша Милость, - Тинея протягивает лапку в ответ, чуть смущаясь, - у Ее Величества всё звучит намного прекраснее. - Лесть – это грубость, когда сказанное - чистая правда, - Вессель касается тонких пальчиков легким поцелуем, - а я не хочу быть с вами грубым, ни в коем случае, моя дорогая леди.       Тинея поводит крыльями за спиной, перехватывая молодого короля под лапку после того, как он распоряжается, чтобы ее арфу перенесли в залу, в которой также находится арфа Белой Королевы. Он был прав в плане того, что арфу стоило ждать: здешние мастера постарались на славу, инструмент получился идеальным, без какого-либо изъяна. Даже вырезанный на корпусе узор был, на удивление, плавным, и прекрасно дополняющим инструмент.       Все возможные дела на сегодня король решил еще утром, чем удивил даже Ее Белое Величество, которая привыкла, что отчеты захватывают еще добрую половину дня. Вероятно, их было не так уж и много, раз все решилось настолько быстро. У Тинеи не было особых планов на день, кроме посещения той лавки, в которой начали продавать первую партию товаров из ее графства. Однако монарх заверил ее, что там все хорошо и беспокоиться не о чем, после чего предложил ей небольшую прогулку по саду за дворцом. Она не отказалась бы от этого, даже если бы и были у неё какие-то срочные дела. Что может быть более срочным, чем возможность провести время с дорогим тебе жуком? Который, к слову, снова умудрился ее удивить, приведя к оранжерее, где, среди цветов, скрывалась удивительно-прекрасная арфа. Тинея обмолвилась лишь только раз о том, как скучает по оставленному на родной земле инструменту, а монарх тут же достал ей новый, даже лучше прежнего. Сколько еще сюрпризов и неожиданностей может преподнести ей тот, кто, как она теперь уже знает, точно не Истинный?       Она ошиблась – ее пугающие сны тому подтверждение. В молодом монархе, и правда, течет древняя и могущественная сила. Но не та, не их темного божества. Похожая, но вместе с тем, настолько разнящаяся по природе. Поначалу мотылек испугалась, и запуталась еще больше, когда ощущение, что обычно сопутствовало Истинному, вдруг сменилось на другое. Вроде бы было в монархе то, что она искала так долго, слышала она отголоски Истинного, когда находилась рядом с молодым королем. Вот только гораздо позже поняла, что в такие моменты рядом всегда оказывался его светлейший брат. Гораздо позже распознала Тинея «след», который тянулся за Бледным принцем. Слишком поздно, чтобы понять свою ошибку.       Но также уже слишком пленённая тем новым, чудесным чувством, которое подарил ей монарх. Слишком сильно уже отравленная этим сладчайшим ядом, который пила и пьёт до сих пор, с жадностью припадая к бесценному источнику. Который бы теперь уже ни на что не променяла даже под страхом собственной смерти.       Можно ли ей простить себя за эту слабость?       Когда Его Величество с такой нежностью и заботой касается ее, заключая в объятия, которые заставляют ее душу трепетать, она отвечает сама же себе, что можно.       Можно ли позволить простить себя за обман, что она создавала вокруг себя, и поддерживала, пока не решилась отречься от него?       Горечью под язычком оседает ответ: «нет».       Можно ли простить себя за собственную глупость, из-за которой она связалась с тем, чей глас считала за глас Истинного?       Когда дневной свет перед ее глазами меркнет, и она слышит испуганный возглас Весселя, переставая чувствовать землю под ногами и собственное тело, после проваливаясь в абсолютную пустоту, она, также, знает ответ. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Найт едва не выронил из лапок чашку, когда Алый резко появился у раскрытого окна, снося хвостом с корзинки с паучками плетеную крышку. С самого утра пламенный бог был сам не свой: как только вернулся из очередных снов, тут же, не говоря, зачем и почему, отправился куда-то на Тропы. При этом оставив его, Найта, дома, и запретив этот самый дом покидать до своего возвращения. Будто бы с ним теперь могло что-нибудь случиться! Ну смешно даже стало. Впрочем, брошенную в спешке, просьбу любимого, Бледный принц, все же, выполнил, коротая время за чтением газет и игрой с паучками. После того, как белые клубочки утомились и залезли, по очереди, в корзинку, Найт решил пересмотреть коллекцию мелких редкостей и подарков, попутно поставив греться чайник, и заваривая, когда тот достаточно подогрелся, травяной чай в свою любимую чашку. - Ты так и не сказал, что случилось. - Найт, не торопясь, допивал чай, в то время как его алоглазый партнер мерил шагами комнату, иногда останавливаясь у стены, на которой была закреплена карта королевства. - Здесь всё также, как всегда, - Алый проигнорировал реплику, проведя коготком по одному из тоннелей на карте, - здесь тоже ничего необычного не почувствовал. - Алый! - Что? - Сядь и успокойся уже, наконец!       Кошмар тихо рыкнул, все же подчиняясь, и занимая мягкое кресло под картой. Найт поставил пустую чашку на стол и, выдохнув, подошел вплотную к сидящему в кресле возлюбленному, который был явно чем-то очень взволнован: скрещенные лапки и постукивающий по полу хвост выдавали это со всеми потрохами. - Так, а теперь рассказывай, что случилось, - Найт расставил лапки по обе стороны кресла, опираясь ладонями на подлокотник, - и не пытайся увильнуть от ответа. Я все равно все выясню, так или иначе. Но лучше, все же, расскажи сам. - Это не слишком-то интересно, - Алый отвернулся, избегая прямого взгляда Найта, - всего лишь кое-что кое-где проверил. - Сразу же после очередного чьего-то кошмара, и даже не пояснив ничего мне, - Бледный принц наклонился, перехватывая личико алого божества за подбородок, и разворачивая на себя, - разумеется, в этом нет ничего такого, правда ведь? -… - А теперь серьезно, - Бледный принц раскрыл за спиной несколько теневых «жгутов», которыми оплёл кресло, лишая Алого возможностей к побегу, - Алый, я жду. - Тебе не понравится. - попытался освободить лицо Кошмар. Неудачно. - Уж позволь это мне решать. - один из «жгутов» сильнее надавил на обивку за черными рожками. - Что ж, хорошо, - Алый постарался придать себе более удобную позу, расцепляя лапки, и устраивая их на подлокотниках, спиной полностью облокачиваясь на мягкую спинку кресла, - сегодняшний кошмар был не совсем обычный. - Это я уже понял, - Найт накрыл аристократичные тонкие пальцы Алого своей ладонью, - дальше. - Меня… намеренно позвали в него, – выдохнул Кошмар, бросая взгляд на один из «жгутов», что был ближе всего к его второй лапке, - не то, чтобы это было невозможно в принципе. Но нужно очень сильно постараться, чтобы увидеть мое пламенно-кошмарное воплощение во сне. Ведь, как ты знаешь, обычно нас с тобой не видят. - Сегодня ты, к слову, отправился на «работу» без меня. - Найт фыркнул, будто бы немного обидевшись. - Ты слишком сладко спал, и мне было жалко тебя будить. - улыбнулся Кошмар, протягивая свободную лапку и проводя по краю белоснежной маски Бледного принца.       Алый не зря считается просто удивительным воплощением божества Огня и Страсти: совсем чуть-чуть этих почти невесомых касаний, что чувствуются разливающимся под керамикой теплом, мгновенная смена выражения лица с взволнованного на волнующее и томное, с чем прекрасно помогли слегка прикрытые алые глаза, на самом дне которых плещется столь завлекающий кармин. Изящный прогиб спины и ловкое освобождение второй ладони, чьи цепкие пальцы тут же ухватились за смоляное плечо, подтянув Бледного принца к «хозяину далеких огней» настолько близко, что горячее дыхание последнего можно почувствовать. Так и соблазняет, подталкивая плюнуть на этот «допрос», и выбрать более приятное времяпрепровождение для обоих. - Ооохх, Алый, - Найт, с большим трудом, подавляет в себе появившиеся мысли, немного отстраняясь от искусителя и его искушающих немых обещаний, - даже не думай, снова я на это не куплюсь. Хотя признаю, ты очень, ОЧЕНЬ хорошо стараешься, и мне очень и очень трудно сказать «нет». - Еще одно твое новшество после прогулки в «то» место? - Кошмар разочарованно вздыхает, убирая лапки обратно на подлокотники кресла. - Неважно, - Бледный принц убирает теневые «жгуты», - что про кошмар и Тропы? - Ну… Меня, в общем-то, Актиас призвал, - Алый развел лапки в стороны, пожав плечами, - настырный паренек, однако. Хотя его грезы были, действительно, странные и весьма пугающие. - В плане? - Он видел гибель Зеленых Троп при живой Унн.       Найт вздрогнул, с трудом представляя подобную картину. Тропа была создана Унн задолго до того, как в еще старом королевстве появился Новый Свет. Божество Листа и Мха поддерживало в них жизнь даже тогда, когда все вокруг было охвачено Янтарной Чумой и умирало. Зеленая Тропа и ее народ смогли пережить это страшное время, хотя и сильно пострадали. Но Унн никогда не отворачивалась от своих Детей. Даже сейчас, когда неизвестная «черная хворь» стала угрожать Мшистым, их богиня, по-прежнему, старается помочь всем и каждому, кто обращается к ней. Унн ни за что не оставит свой дом и свои творения. - Меня это испугало, естественно, - Алый дернул кончиком хвоста из кольца на полу, - потому как проснулся, то сразу полетел туда. - А меня почему с собой не взял? - Найт выпрямился, скрестив лапки на груди. - Не до того было, - честно признался Кошмар, виновато улыбнувшись, - ощущения были настолько яркими, что я и думать-то больше ни о чем толком не мог. Вот и оставил тебя дома. А то мало ли что могло случиться. - И что же с Тропами? - Бледный принц вздохнул, прикрыв ладонью левой лапки лицо. - Они в порядке… почти. - Кошмар несильно обхватил себя за плечи. - Что ты имеешь ввиду? - Найт снова наклоняется, расцепляя лапки, и касаясь плеч любимого. - Найт, - божество Пламени смотрит в глаза хозяина Пустоты так, что последнему становится не по себе, - тебе стоит навестить ту кроху, которую не так давно привезли в Святилище Душ. - Зачем? - Найт не понимает, но видит, что Алый говорит то, о чем хотел бы умолчать. - Ее родичи с Троп, что поражены «черной хворью», - Алый резко поднимается с места, смотря в глаза Найта с неким замешательством и долей страха, - Найт. Они каменеют.