The tale of the grim inviting Flame and eternal kingdom Guardian(Повесть о Пламени манящем мрачном и Страже Королевства вечном)

      Святилище Душ. Большое здание, подпирающие своими шпилями своды над Городом Слёз. В нем слышаться звуки органа, и мантры, что тянутся на одной монотонной ноте. Лучшие умы проводят здесь разного рода изыскания на благо королевства. Кажется, что даже от стен здесь исходит лёгкая дымка очень древней магии, древнее которой, разве что, та сила, с которой они столкнулись. Не важно уже, кто первый это начал — втянутыми в это «болото» оказались все.       Растений стало гораздо больше — молодой Мастер Святилища разводит лапками в стороны: даже убирать всё это не имеет смысла, все равно за сутки снова отрастут. Мшистая кроха, с комнаты которой это началось, по-прежнему спит своим странным сном. На этот раз вместе с отцом, который также оплетен лозами с широкими некрупными листьями. Где-то среди листвы, в том месте, где находится сама кроха, слабо переливается спиралевидный узор — Унн не бросает своих Детей. Богиня Мха и Листьев с Троп защищает даже то, что находится вокруг них.       Тинея касается темно-зеленого листа, чуть раздвигая тонкие и не очень переплетения гибких лоз, чтобы посмотреть на мшистую малышку. Горько. Невинное существо пострадало из-за нее. Жива, но надолго ли у ее богини хватит сил? Также, как не известно, насколько хватит волшебства нитей, из которых сам сделал себе кокон Ткач из другой комнаты.       Когда они подходили к дверям, за которыми находились еще двое заражённых, те распахнулись, выбрасывая наружу плотный сгусток чернильной субстанции, с жуком, оказавшимся под ней. Рун и Вессель, не сговариваясь, метнулись к дверям, с силой захлопывая створки, и чувствуя, как в них с внутренней стороны ударило что-то тяжёлое.       Мотылёк сначала в ужасе отшатнулась, увидев стекающую по панцирю жука, что оказался в коридоре, «смолу», прижав ладони верхней пары лапок к губам. Неужели опоздали? Рун сделал какие-то пассы лапками, образуя вокруг жука подобие энергетической клетки. Что за напасть! - Разумен, — Тинея отняла лапки ото рта, немного прищурившись, — но ему очень больно. Внутри. - Леди, не…       Когда в воздухе раздался скрежет, как от когтей по стеклу, Мастер Святилища тут же зажал себе лапками уши, а Вессель поморщился-очень бьёт по слуху. Тинея, чуть согнув верхнюю правую лапку, начертила в воздухе перед собой сферу с непонятным узором, что и создало тот самый скрежет, после легонько толкнув в сторону жука в «клетке». Сфера сияла, переливаясь всеми оттенками изумрудов, на которые жук смотрел, словно заворожённый. Вот сфера особенно ярко вспыхнула, а жук вскрикнул, падая сначала на колени, а потом и вовсе, лицом в пол: чернильная жижа, извиваясь и шипя, словно живая, резко спала с него, будто бы пытаясь уйти от звука, но клетка хозяина Святилища не позволяла. Побившись во все стороны буквально несколько секунд, субстанция также резко стала испаряться, вскоре исчезнув совсем, оставляя свою «жертву» в покое. - М-мас-тер Рун, — жук на полу пошевелился, со стоном поднимая голову и пытаясь подняться, — ох, какое счастье, что вы не пострадали. - Что тут произошло, Дьярви? — Рун подошёл ближе к старшему ученику, осматривая его на предмет каких-либо повреждений. - Сам не понял: только вот принес ребятам еды немного, говорили ещё, — было видно, что жук шокирован, и попросту не может связать нить повествования воедино, — а потом вдруг их камень треснул так громко. И эта… смола. Она сразу, обоих. А потом на меня кинулась, и я… - Тише-тише, всё хорошо, — Тинея немного раскрыла крылья, привлекая внимание испуганного жука к ним, — ты в безопасности. - Ох, миледи, это ведь вы! — жук, все ещё дрожа, опустился перед мотыльком на одно колено, — вы изгнали этот черный ужас от меня. Ваша доброта… - Что ещё там было? — монарх прервал поток красноречия и благодарности - не до него сейчас, — мы должны знать прежде, чем войти туда. - Ваше Величество! — жук подскочил, разворачиваясь, и кланяясь королю, — там всё, всё затоплено. После всего, там нет… - Дьярви, проследи, чтобы в эту часть Святилища никто не ходил в ближайшие несколько часов, — Рун сложил лапки на грудке, выдыхая, — и оповести Совет об увиденном, будь добр. - Как скажете, Мастер Рун. - жук развернулся, убегая в сторону высоких массивных врат, что вели из общих коридоров в эту часть здания. - Старшие в Совете помогут составить заклинание, которое не даст подобной… странности выбраться на другие этажи, — Рун наклонил голову, блеснув жемчужной нитью, — но леди Тинея, позвольте узнать, что за магию вы применили? - Она разве настолько необычна? — мотылёк искренне удивилась — она считала, что ее магический дар ничем не примечателен. - Я никогда не видел ничего подобного, — мастер Святилища сплел пальцы в «замок», - а я много разных типов магии повидал, и о многих прочитал. - Позже, Мастер Рун, — Вессель постучал пальцем по дверям за собой, — там за дверью есть более важные дела сейчас. - Вы правы, Ваше Величество, — Рун подошёл к створкам, прислушиваясь, — сейчас там тихо, но кто знает, что таится в этой тишине? Я выставлю щит, чтобы мы могли избежать неожиданностей, которые нас могут там ожидать. - Леди? — когда Тинея подошла вплотную к дверям, монарх обеспокоенно на нее посмотрел. - Если там то же, что было на том бедняге, — мотылёк крепче прижала к себе крылья, в ответ лишь чуть улыбнувшись королю, — то я с этим справлюсь. - Не нужно рисковать… - Я смогу, — Тинея коснулась ладони монарха, сплетая пальцы нижней левой лапки с его правой, — ведь вы со мной, Ваша Милость.       Вессель внимательно посмотрел в глаза своей леди, замечая в них уже знакомые ярко-жёлтые точки. Она настроена решительно. К тому же, у них будет дополнительная защита от Мастера Святилища, которая тоже не абы что из себя представляет. И, конечно, ему не нравилась идея участия Тинеи в этом, но она не послушает его после того, что увидела.       Кивнув Руну, Вессель выставил перед собой чуть согнутую левую лапку ладонью вовнутрь: если что-то пойдет не так, он использует клинки и сферы фокуса. Против этого ни у какой твари шансов нет.       Двери открылись, явив стоящим на пороге полнейший хаос: разбросанные книги, стулья, опрокинутый стеллаж, и всё пространство комнаты было заляпано черными разводами, что оставили след даже на оконном стекле. Сами же заражённые находились на своих койках, немигающим взглядом уставившись в это самое окно. Рун усилил щит, когда они вместе с Весселем и Тинеей, подошли к одному из жуков, и помахал перед ним лапкой. Никакой реакции. Окаменение, и правда, исчезло. Как и живость учеников мастера Святилища. - Жив, — Тинея отвела взгляд, — но спит. Не ответит. И второй тоже. - Мы ещё даже не подошли, миледи, откуда вы знаете? — Рун сделал шаг в сторону второго ученика. - Нет нужды проверять, — мотылёк покачала головой, — чувствую. Тут только ставить новую защиту. И надеяться. - На что, миледи? - Что они достаточно сильны духом, чтобы выжить.       Когда они вышли из комнаты, мотылёк, с разрешения хозяина Святилища, начертила коготком на двери маленький символ, обведя тот в сферу. Рун хотел было спросить, что это значит, но, завидев приближающегося к ним принца, передумал, решив отложить расспросы на потом. - Что тут? — Найт кивнул на закрытые двери. - Всё плохо, — Вессель выдохнул, поправляя за спиной Гвоздь, — что у тебя? - Сомневаюсь, что лучше, — Найт порылся в сумке, доставая один фолиант в болотного цвета обложке, — хотя старый Мастер Душ и проводил опыты, но записей оказалось только на одну книгу. - После того, как дед сошел с ума, король приказал уничтожить его труды, — Рун развел лапками, — это всё, что вообще осталось от его экспериментов. - Вы слышите это? — Тинея обернулась. - О чём вы, миледи? — Рун прислушался. - Будто шепчет кто-то. Очень тихо, — мотылёк повела усиками, после разворачиваясь направо, — там. - Найт? — монарх заметил, как напрягся его брат, увидев направление. - Весс, не отпускай ее туда, — Бледный принц быстро спрятал книгу обратно, параллельно наблюдая за зеленокрылой спутницей, — лучше просто уйдите отсюда оба. - Зовут же, зачем уходить? — Тинея сложила обе пары лапок на грудке, — почему? - Зала, — Рун умоляюще посмотрел на молодого короля, — место силы. Место страхов. Место иллюзий. - Рун? — Вессель взял Тинею за правую верхнюю лапку, инстинктивно удерживая, пока что, рядом с собой. - В прошлый раз там… едва выжили, — мастер Святилища вцепился лапками в накидку, — Ваше Величество, слишком опасно… - Зовут же, — мотылёк обернулась, не понимая, почему остальные стоят. Кому-то там нужна ее помощь, — идём же!       Вессель крепче сжал ее ладонь, покачав головой на взгляд брата. У них нет выбора. Найт не успел предупредить, а сам Вессель слишком понадеялся на силу зачарованных камней. В глазах Тинеи замерцала россыпь крохотных серебристых блёсток. Ещё одно, о чем Его Величество не знал. Он и сам слышал этот шёпот, о котором говорила Тинея, но он был слишком тихим, чтобы монарх обращал на него внимание. - Найт, отправляйся за кристаллами, — Вессель сжал свободную ладонь в кулак, затем разжимая, — мастер Рун, проводите нас с леди к этой зале. - Брат?! - Ваше Величество! — Это приказ, — правитель поравнялся со своей леди, что отошла на пару шагов вперёд, — не обсуждается.       Хозяин Святилища Душ всплеснул было лапками, но под пристальным взглядом короля сник, покорно склоняя голову, и прося следовать за собой. Приказы монарха не оспариваются. Найт тоже пошел с ними — в отличии от Руна, он мог позволить себе данную вольность. Но только до врат в Зеркальную Залу. Сегодня она звала не его. И он ничем не сможет помочь тем, кто услышал этот зов. Даже боги бывают не настолько всесильны, как принято думать. - Ваше Величество, прошу. - мастер Святилища последний раз, с мольбой в голосе и глазах, посмотрел на молодого короля.       Вессель отрицательно покачал головой, толкнув массивные врата перед собой, что на удивление легко открылись, будто бы приглашая войти. Он не оставит свою леди одну. Страхи — он почти ничего не боится. Иллюзии — он знает, какую боль они могут причинить, и как с ними бороться. Сила… Ему не нужна никакая сила, кроме своей, чтобы защищать то, что ему дорого.       Он вздрогнул, когда почувствовал на своей маске немного прохладные пальчики Тинеи: она, с тревогой, смотрела в его глаза, будто бы порываясь попросить остаться. Он перехватил ее ладошку, оставляя короткий поцелуй на тыльной стороне. Всё хорошо, он будет рядом с ней, не оставит.       Когда за монархом и его леди закрылись врата, Рун перевел взгляд на Найта, который нервно постукивал когтем по одной из высоких склянок, что было сбоку от него. - Ваше Высочество? - Присмотри за ними, — Бледный принц перебросил жуку какой-то сероватый камешек, разворачиваясь, — когда появятся оттуда снова, раздави эту вещь: я узнаю и приду. - Но как…       Найт отмахнулся, быстрыми шагами покидая и место с Залой, и, чуть позже, само Святилище. Камни в Шахте сами себя не соберут, и в состав оберегов не перемелются. Зала уже искушала его безумием. Он справился. Теперь настал их черед. Он тут ничем не поможет. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Сила.       Прозрачная хрупкая оболочка над ней, а она думала, что не помнит этого. Где-то рядом она отчётливо слышит, как копошатся ещё не вылупившиеся ее братишки и сестрички. Совсем скоро они смогут увидеть мир вне тесной оболочки своих яиц.       Большая тень накрывает их тихий уголок, и она слышит треск оболочек и писк ее маленькой семьи, что сменяется хрипом и пугающей тишиной. Она замирает внутри своего яйца, видя, как тень приближается к ней, и тут же чувствует копошение откуда-то слева. Маленький братик, ещё один остался. Тень нависает над ними, грозя прервать их дыхание. Но после исчезает, потонув в топоте и криках.       Спасены. Но другим не повезло. Их осталось только двое.       Еле-еле прорвать плотную оболочку куколки и выкарабкаться на свет, немного дрожа от ветерка, что пробежал по маленьким ещё пушинкам, что едва покрывают ее новое тельце. В комнате темно, но она не одна — рядом, также неуклюже, копошится ее брат.       В комнату приходит кто-то очень высокий, за ним стоит кто-то пониже, и несколько жуков ещё чуть ниже второго. Она, с трудом, вспоминает, что это, вероятно, их родители и старшие братья и сёстры. Их не очень-то осторожно вертят, рассматривая со всех сторон: она слышит, как пищит от неосторожного потягивания за лапку ее брат. Ему неприятно, но других это, кажется, не волнует. Их оставляют до следующего утра в полутемной почти пустой комнате. Ей страшно, но брат, к которому она прижалась, хоть и сам слаб, но обнимает ее, видимо, надеясь так защитить. Они так слабы.       Она уже совсем взрослая, даже красивее, чем ее старшие сёстры. У нее открылся Дар, брат так рад за неё. Он единственный, кто искренне радуется её радостям и открытиям. Они много времени проводят вместе. Теперь все в семье знают, что Актиас самец, а не самочка, как считали изначально. Увы, кроме внешности, как у сестры, ничем полезным он не наделён. Но ей это не важно. Он дорог ей такой, какой он есть. Но приходит их сиятельный отец. И снова она чувствует себя той крохотной, едва расправившей крылышки, бабочкой, когда ее дорогого брата, практически насильно, выталкивают из поместья, а ей больно заламывают лапки за спину, утаскивая внутрь от порога, и бросая в темную комнату в наказание. Всё ещё слаба.       Было бы у нее больше силы…       Тинея мотает головой, оглядываясь. Где же её король? Он ведь был рядом.       Страхи.       А что если он солгал, и вовсе не чувствует к ней ничего? Вдруг все, что между ними происходит, было только из-за ее ароматов, что туманят разум? Что если она не нужна молодому правителю? Только ее сила? «Сегодня прохладно. Будьте осторожны, леди».       Она снова мотает головой. Нет, это не может быть правдой. «Горячо, подождите, пока напиток немного остынет, леди».       Она помнит эти нежные прикосновения к ее пальчикам. Едва не обожглась. Его Величество так внимателен и заботлив. «Ароматы подтолкнули в нужном направлении, а не создали заинтересованность из ничего».       Искренний. Не мог солгать. Защищает ее. Даже с братом чуть всерьёз не сцепился из-за неё. Не безразлична. И он ей. - Где же вы, мой король?       Мягкое сияние подсказывает ей нужное направление. Она чувствует это тепло — оно неоднократно спасало ее от падения в самые глубины ее ошибочных суждений. Даже когда она оступилась, что привело к этой « хвори», а она уверена почти, что это так. - Мой король, — она ускоряет шаг, переходя затем на бег, и, влетев в спину монарха, обхватывает его, прижимаясь, — моя светлость…       Она чувствует, как Вессель разворачивается, отцепляя ее лапки от себя. Его глаза кажутся пустыми и он молчит. Она тянется к его маске, насколько может дотянуться вверх, и замирает, касаясь места, где раньше, как он говорил, в маске была трещина. Его брат отвёл его к мастеру где-то в Глубинном Гнезде, который решил эту проблему. Но монарх, по-прежнему, иногда вздрагивал, когда этого места касались. - Леди, — он смотрит на нее, но будто не видит, — вы здесь. - Ваша Милость, — она мягко скользит пальчиками по краю маски, после убирая ладони от лица монарха, складывая их в молитвенном жесте у грудки, — что с вами?        Иллюзии.       Она всматривается в его глаза, пытаясь увидеть там хотя бы малейшую искру того бледного света, которую видела раньше. Ее нет. Сам молодой король выглядит отстранёно и даже как-то холодно, будто и не знакомы почти совсем. Но ведь это неправда. … А вдруг, и правда, лишь сила была нужна? А она, по наивности, поверила в идеально сплетенную, как узоры на ее ожерелье, ложь...       Ожерелье!       Тинея хватается за черный цветок на шее чувствуя, как впивается в хитин его край. Это место не сможет заставить забыть. - Ваш… Вессель, — она отпускает украшение, касаясь правой ладони монарха, — посмотрите на меня, моя светлость.       Правитель медленно поднимает взгляд вслед за тем, как Тинея поднимает в своих ладошках его широкую ладонь, что чуть светится бледным светом. Она прислоняет ее к пушистой грудке, чуть сильнее, чем раньше, прижав к месту, где бьется сердце. Эта Зала может затуманить разум, но она не сможет отнять воспоминания, что хранятся в душе. Он не мог это забыть. - Ле… Тинея. - на выдохе, почти неслышно он произносит ее имя. Вспомнил. - Из самого глубокого кошмара, до тех пор, пока ты будешь желать видеть меня рядом, — она подается вперед, чуть привстав на носочки, чтобы достать до левого края его маски своей пушистой щекой, — я буду возвращаться. И оно будет биться в твоих лапках. Ради тебя и твоего света.       Тишина, что лишила, вслед за последним словом, пространство вокруг любых звуков, даже не давит на нее, хотя раньше мотылек бы, наверное, закричала, чтобы слышать хоть что-то. Теперь не важно. Ложное может принимать вид истинности. Можно не слышать — но услышать чувствами. Не видеть напрямую. Но увидеть сердцем. Только теперь она понимает, о чем говорил старый шаман, провожая их, когда-то, в дальнюю дорогу. - До тех пор, пока сила Бледного Света не иссякнет…       Спустя сутки врата в Зеркальную Залу тихо открываются, являя изведшемуся Руну монарха, что окружен почти слепящим сиянием, и его леди, под ногами которой стелется графитная дымка с яркими изумрудными блестками.       На этот раз Святилище стало источником. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Это оказалось совсем не сложно. Возможно, не слишком вежливо, но более подходящего момента могло не быть. Однако, его обожаемый «жрец» оказался весьма беспечен, раз посчитал, что на кратком пути от поселения богомолов, ему ничего не грозит. Споринки, с писком, разлетелись, когда сверху, из раскрывшегося цветка, на огнеокого рассыпался дождь из пыльцы. Ну конечно, этих зверьков напугало и само неожиданное раскрытие цветка, и запах его содержимого. Алый недовольно фыркнул тогда, отряхиваясь, и продолжая путь. Конечно же, для него это был всего лишь цветочный аромат. Ох и удивился же он, должно быть, когда отключился, едва перешагнув через тот рубеж из мелких камушков, и едва не скатившись вниз, скользя ослабевшими лапками по такой надежной, с виду, стенке.       Хорошо, что у мотылька такая замечательная интуиция, которая подсказала, где можно поискать Алого. Минуя несколько окаменелых жучков, которым не повезло попасть под влияние «хвори», Актиас забрался на краткий путь, устраивая там все необходимое для «случайной» встречи с огнеоким. Впрочем, даже речь, что мотылек заготовил на случай, если придется долго ждать эффекта от «пыльцы», не пригодилась. Ну и ладно, не слишком-то он и расстроился.       Алый выглядел просто крепко спящим, и редкие прохожие практически не обращали внимания, когда пересекались с мотыльком, который немного парил над землей, неся его на плече. Ну или аромат, который использовал после мотылек, просто отводил другим глаза, позволяя избегать ненужных расспросов.       Короткими перебежками, через тайный ход где-то над Стоками, он выбирается в саму систему со множеством труб, точно зная, что обитатели этой части Халлоунеста днем спят в большой пещере левее места, где стоит дом кузнеца в столице. Их никто не заметил, что мотыльку было только на лапку — без проблем добрался до трамвайной станции, что была за остановку до дворца. Но он точно сегодня шел не туда. Не с таким «бесценным сокровищем», которое сейчас спало на его плечах, чуть хмурясь во сне.       В этом месте дальше скамейки наверняка никто не бывал. Ну, кроме того, о ком мотылек не хотел вспоминать — этот-то куда угодно пробраться сможет, чтоб его за теми вратами под дворцовой площадью, закрыло! Актиас глубоко вдохнул, перекладывая Алого на все свои лапки, и осторожно поднимаясь в воздух — своды тут низкие, а падать вниз ему совсем не хотелось: кое-где там все еще торчали из земли острые стальные шипы, которые во всех остальных частях королевства так старались убрать, насколько он знал.       Небольшая платформа оказалась очень кстати на пути — мотылек опустился на нее, давая себе небольшую передышку и проверяя, спит ли еще Алый. Тот спал. Пыльца, и правда, оказалась очень сильной в смеси с его любимым «обсидиановым сном». Вновь перехватывая свое сокровище, мотылек взмахнул крыльями, продолжив путь, останавливаясь лишь когда впереди показались блестящие металлом шипы. Он их уже ненавидел, но, в то же время, благодаря им, сюда никто не сунется. Ведь жить все жуки хотят всегда.       Все дальше и дальше вперед, минуя место, похожее на какую-то арену с металлическими столбами, заросшими лианами. Чуть спуститься вниз, еще пройти немного, и снова подняться, на сей раз останавливаясь в конечной точке. Высокие колонны блестели своими металлическими боками в лучах пробивающегося сюда света, постамент, с полукруглой оградкой с пиками, на которой расположились бабочки, также был сделан из металла, с рельефом, очень напоминающим чешую. На самой же ограде был закреплен символ Халлоунеста — печать в виде спинки жука с раскинутыми в стороны крыльями, в остроконечной короне. Мотылек осторожно положил спящего Кошмара на постамент, вытаскивая из-за оградки крепко связанные между собой лозы, которые прошлым вечером закрепил за стальные прутья. Крепки, все идет так, как он запланировал.       Когда Алый открыл глаза, то не понял поначалу, где находится. Вроде бы место очень отдаленно знакомое, но из-за звона в голове, он не мог сфокусироваться и заставить себя увидеть окружающие его детали более четко. А вот то, что он, почему-то, ограничен в движениях, он почувствовал сразу. Проморгавшись, и повертев в стороны головой, Алый вывел для себя напрягающую его картину: он связан практически по всем конечностям, включая хвост, и привязан к какой-то, неприятно холодящей спину, металлической ограде. Только ноги свободны. Видимо, чтобы он мог хоть как-то сохранять вертикальное положение. Ему это очень не нравилось. Как и тот, ужасно знакомый аромат с нотками бергамота, который он почувствовал совсем близко, стоило попытаться освободиться. - Не старайся, — голос настолько спокойный, что с трудом узнавался его владелец, — они едва ли не крепче дворцовых цепей, не порвешь. - Это уже слишком, — Алый выдохнул огонек, щелкая пальцами, чтобы поджечь лозы, — Актиас. - Даже не думай, не получится, — мотылек спокойно вышел из тени колонны напротив, приблизившись к огнеокому, и останавливаясь в паре шагов от него, — они не горят.       Алый попытался освободить хвост. Ноль. Вторая пара лапок — и тоже мимо. Мотылек же, видимо, откровенно любовался картиной, которую наблюдал. Хотя, с его стороны, возможно, вид, и правда, открывался чудесный: блики света словно в пятнашки играли, скользя по ярко-красному хитину на груди Алого, срываясь узкими серовато-черными полосками по идеально гладкому, удивительно прекрасному хитину бедер, и скользя ниже по ногам к металлическому полу. Безумно прекрасен. - Что за глупости ты себе напридумывал? — Алый сузил глаза, следя за каждым, даже малейшим, движением со стороны мотылька, — отпусти меня немедленно! - Глупости? — Актиас наиграно состроил обиженное лицо, — как грубо. А я всего лишь хотел поговорить. - Привязав меня к какой-то решетке?! — Алый снова щелкнул пальцами, но огонек на лозах не продержался и полминуты, — ты это называешь «поговорить»?! - А иначе ты снова убежишь, — Актиас подошел почти вплотную, протягивая лапку, и коготками проводя по острому черному рогу Алого, — ты всегда убегаешь, когда начинается что-то серьезное.       Кошмар помотал головой, желая увести рожки от чужих прикосновений. Этот мотылек зашел слишком далеко в своих настойчивых, но совсем не нужных Кошмару, ухаживаниях-приставаниях. Или же это он сам, Кошмар, слишком заигрался, возомнив себя превосходным актером-манипулятором, и пропустил момент, дальше которого уже нельзя повернуть назад? Хотя, только идиот не поймет почти прямого посыла в виде пощечин, тумаков, и прочего физически неприятного. Но мотылька это, почему-то, не останавливало. - Прекрасен, — Актиас немного потянулся вверх, вдыхая волнующий его ветивер, — ни у кого не встречал настолько притягательного аромата. - ОТОЙДИ. ОТ. МЕНЯ!!! — Алый, немного задержав дыхание, изловчился и, немного подпрыгивая на месте, пнул мотылька ногами в живот, — ТЫ — СВИХНУВШИЙСЯ КРЕТИН!!! - Оумфф, это было не слишком-то вежливо тоже, — Актиас скривился, хватаясь за живот, и на инерции отходя назад, — ты грубиян, Алый Кошмар. - Откуда ты… - Я много чего знаю помимо твоих кличек, — мотылек распрямился, смерив взглядом раздраженного огнеокого, — ты любишь горячие источники и ненавидишь холод с Утесов. Тебе нравится музыка и, в принципе, любое искусство. И…       Тут мотылек подошел непозволительно близко, на этот раз вжимая всем своим телом Алого в ограду за ним, лишая возможности для повторного маневра с пинком. - … Ты спишь с Его Высочеством Найтом, — последнее зеленокрылый прошептал на ухо Алому, довольно поведя крыльями, когда заметил пробежавшую по телу огнеокого дрожь, — да, я и это знаю, не удивляйся.       Кошмар снова пыхнул огнем, на этот раз удачно поджигая и лозы и, как ему показалось поначалу, спятившего мотылька. Однако, к собственному удивлению, увидел, что огонь мягко обтекает Актиаса, даже не задерживаясь ни на его крыльях, ни на одежде. Алый несколько раз поморгал, думая, что глаза его подводят, но нет: мотылек не горел в пламени, в котором обычно всё прочее сгорало за секунды. - О, вижу, ты удивлён, — мотылек хихикнул, упирая верхнюю пару лапок по бокам от головы Алого, а нижней сдавливая его бедра, — да, в этом огне и я теперь не сгорю, как ты ни старайся. Что же молчишь? Идеи для освобождения закончились? Или всё о прошлой фразе думаешь? Так вот: я не вчера родился, чтобы не замечать отношения между вами двумя. Хотя признаю, вчерашний вечер поставил окончательную точку в моих прежних потугах хоть как-то привлечь твое внимание по-хорошему. - О чём ты… - Кошмар зашипел, когда острые коготки мотылька прочертили дорожку вдоль его левого бедра. - Лучше прятаться надо было, когда из Садов шли, — мотылек сжал левую верхнюю ладонь в кулак, ударив по ограде за Алым, — иметь неосторожность подобного рода… Или то была несдержанность? Что ж, принца я за это не виню — и правда трудно удержаться от жарких объятий и поцелуев, когда рядом такой, как ты. - Не тебе судить! — Кошмар вывернулся и укусил мотылька за правую лапку, за что получил пренеприятнейший тычок под реберные пластины, заставивший его закашляться. - ИМЕННО МНЕ! — Актиас перехватил голову Кошмара за рожки, приподнимая так, чтобы открыть его шею, — ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО! - А пытаться силой подчинить себе, по-твоему, справедливо? — Алый почти не видел мотылька, но прекрасно слышал его чертыхания на неизвестном наречии где-то слева от себя. - Я пытался быть хорошим, — Актиас, не отпуская, наклонил голову Кошмара обратно, заставляя смотреть на себя, — я очень старался сделать тебе приятное, как это принято у жителей этого королевства. - Это принято везде, а не только здесь, — Алый попытался помотать головой, но освободиться не получилось, — или где-то, по-твоему, иначе? - На моей родине, — мотылек на мгновение отпустил черные рожки, убрав верхнюю пару лапок от лица огнеокого. Но затем просто упер их в его плечи, — там всё решает хитрость и сила. - Тогда мне тебя искренне жаль, — Алый видел, как его пламя пляшет на изумрудных крыльях, не причиняя им вреда, — но это не повод… - ДОСТАТОЧНО! — крикнул мотылек, перехватывая в свои ладони лицо Алого, и впиваясь в его губы кусачим, жадным поцелуем, — мне не нужна твоя жалость или что-то еще подобное. Мне нужен ТЫ САМ.       Алый рыкнул, прокусив нижнюю губу Актиаса, дернувшись в новой попытке освободить хотя бы бедра, в которые очень больно сейчас впивались чужие острые бордовые коготки. Мотылек сплюнул кровь на землю, в упор посмотрев в карминовые глаза «хозяина огней», и пугая того внезапно вспыхнувшими в изумрудах сотнями мириад серебристых ярких блесток. Что это еще за чертовщина?!       Мотылек видел свое отражение в этих огненных глазах — охваченное пламенем, в котором он не горел. Нет, это ему было больше не страшно. Он уже давно сгорел в другом, которое жаждет сейчас получить от его носителя. Его сокровище был, на удивление, горяч — у обычных жуков такой температуры тела точно быть не должно было. А, значит, еще одна его теория нашла подтверждение. Интересно, сколько еще из его догадок подтвердится или опровергнется? - Безмерно опасен, — Актиас провел тонким язычком по шее Алого, прикрыв глаза, — безумно прекрасен. - Найт тебя убьет, когда узнает об этом, - Алый шипел от понимания того, что не может прервать по своей воле эти, перешедшие почти все границы, касания, — и даже сестра твоя тебя не спасет. - Пусть он лучше подумает о том, чтобы спасти свою шкуру, — мотылек отстранился от шеи Кошмара, загадочно улыбаясь, — а сестрица моя обо мне беспокоиться не станет: я умею быть убедительным.       Актиас, наконец, убрал обе пары лапок от Алого, отходя и любуясь на утихающее пламя вокруг огнеокого, и продолжающее бушевать, но уже в его карминовых глазах, обрамленных стрелками угольно-черных длинных ресниц. Алый был зол, даже, наверное, в бешенстве, но он это заслужил. Ведь мотылек так старался завоевать его по-хорошему. Ну правда, что Алому Кошмару стоило хотя бы раз дать ему, Актиасу, то, что он так хотел получить? Вроде бы не настолько сложно, да и не узнал бы никто. Хотя, судя по тому, что он сейчас видит, и что узнал об Алом, того бы замучила совесть от подобной «измены». Мотылек рассмеялся: сначала тихо, а потом все громче и громче. Интрижка, на которую прочие жуки бы согласились не раздумывая, поведшись на привлекательность мотылька, не интересовала Кошмара. Бледный принц, сожри его Тьма, каким-то образом умудрился так поставить себя в глазах алоглазого сокровища, что тот и думать забыл про всякие «приключения» на стороне.       Актиас сжал кулаки, разворачиваясь, и направляясь в сторону выхода из этой небольшой пещеры с колоннами. Однако резко остановился, возвращаясь к Алому, и чуть ослабляя его оковы. Достаточно для того, чтобы огнеокий смог сесть, но не достаточно для того, чтобы попытаться как-то их повредить, чтобы сбежать. В конце концов, он тут надолго, а спать стоя мало кому удавалось. - Актиас! — Алый плюнул в спину уходящему мотыльку сгусток пламени. От которого тот, впрочем, легко увернулся, даже не обернувшись. - Я оставлю тебя ненадолго, мой прекрасный жрец, — мотылек остановился почти у самого выхода, — не скучай тут.       Затем Актиас продолжил путь, уже не обращая внимания на то, что кричал ему вслед Алый. В конце концов, здесь никто пленника не услышит, а у мотылька еще оставались кое-какие дела в столице.