The tale of the grim inviting Flame and eternal kingdom Guardian(Повесть о Пламени манящем мрачном и Страже Королевства вечном)

      Третьи сутки. Найт почти не вслушивался в то, что говорила на собрании Хорнет. Кошмара нет уже третьи сутки, и Найт даже приблизительно не знает, где он. Когда вчера его огнеокий возлюбленный не появился дома, Бледный принц первым делом наведался к богомолам, ведь Алый говорил, что поедет к ним. Сёстры, как одна, развели клешнями в стороны: да, был, но покинул поселение еще день назад. Стражи у входа тоже ничего нового не сказали – Кошмар ушёл через короткую дорогу, а про нее вообще никто, кроме него да принца, не знал, так что и охранялась она только для вида в том месте, где был спуск в поселение.       Он пытался позвать Алого по их связи – печати позволяли чувствовать друг друга практически в любой точке королевства. Но, к своему удивлению и, начавшей позже нарастать панике, смог понять лишь то, что Кошмар жив, и пределов Халлоунеста не покидал. Но тогда почему Найт не может вычислить, где он? Здесь что-то не так. Даже нет – не так тут всё! Да еще эти участившиеся случаи окаменения и лунатизма среди жителей королевства. Всё будто бы сорвалось со скалы и, по нарастающей, несётся, грозясь перемолоть под собой всё и вся, что окажется на пути. - Таким образом, - Хорнет потянулась через стол и стукнула брата Иглой по рогам, - НАЙТ! Ты вообще меня слушаешь или как? - Да-да, конечно, сестра. - принц тряхнул головой: и совсем это даже не больно было. - Найт, я всё понимаю, - принцесса Гнезда укоризненно покачала головой, - но ты должен быть здесь не только физически, но и морально. Иначе ради чего я тут распинаюсь второй час?! - Прости, Хорнет, - Найт виновато отвел взгляд от прямого взгляда недовольной сестры, - я, правда, всё слышал. - Ох, братец, - Хорнет тяжело выдохнула, обходя стол с расстеленной на нем картой, и подходя к брату, - не лги мне, мыслями ты далеко не здесь. - Хорнет? - когда его чуть потянули за край накидки, вынуждая немного опуститься, Найт очень удивился: обычно, от сестры ему прилетали шикарные подзатыльники за проступки. - Не будь это собрание экстренным и частным, я бы даже не подумала, чтобы сделать что-то подобное, - Хорнет немного потянулась, чтобы суметь обнять очень высокого брата, и постучать лапкой по спине, - но Алый не абы кто, ты же знаешь. И он может постоять за себя и без твоей помощи. - Сестра… - Ты не поможешь делу своими метаниями, - принцесса Гнезда отпустила брата, напоследок выписав ему щелбан между глаз, - и чем быстрее ты это поймешь, тем быстрее, возможно, сможешь обернуть ситуацию в нужное русло.       Найт замолчал, потирая место, куда его щелкнула Хорнет. А ведь она права. Ну вот что он, Найт, может сделать, если до сих пор не смог даже на след Алого напасть? В условиях «хвори», появления новых очагов и жертв «смоляного лунатизма», а также информации о том, что теперь Тёмный ходит где-то вне Бездны, он просто разрывается на части, в итоге нигде ничего полезного не делая. Так нельзя. Белая Леди и его брат с Тинеей едва выкраивают время на сон, раздавая новые обереги слугам, и сами же стараясь изготавливать их для дворца. А на такое строение их нужно ой как много. Тинея, как может, помогает тем, кого коснулась «смола», но она не божество, и не сможет помочь абсолютно всем. А вот он бог. Лорд Теней. Тот, кому подчиняются души и пустота. Тот, кто… просто глупец, что за своими переживаниями о возлюбленном не делает ничего полезного, пропуская мимо ушей важную информацию. Хорнет ведь тоже нелегко: ее меры ничего не дали, ее подданные боятся происходящего, те, кто еще не заражен, плетут усиленные обереги из волшебных нитей по всему Гнезду. Они надеются на нее, а принцесса, в свою очередь, надеется, что брат, который знает то, из-за чего это началось, сможет хоть как-то ей помочь. Она, конечно, сильный и опытный воин, наследница, что старается быть хотя бы на крупицу такой же мудрой, как ее мать. Но в одиночку она знает, что не справится. И он своими метаниями делает только хуже. - Я понял тебя, сестра, - Найт кивнул, снова сосредотачиваясь на карте перед собой, - сейчас патруль обходит зону в Садах Ее Величества, часть твоих подданных же, насколько я слышал, вот в этой точке, ближе к станции. И там и там были замечены окаменевшие жуки. - В садах только мшистики, племя богомолов не пострадало, - Хорнет выдохнула: брат, наконец, ее услышал, - в поселении Унн за периметр не выходит никто, кроме стражей. Всех, с малейшими признаками «хвори», изолируют в лечебнице. Но она не резиновая, и всех вместить не сможет, Найт. - Понял тебя, сестра, - принц потер лапкой острый край маски, - думаю, я смогу уговорить шамана, из Зеленого Кургана в Каньоне, немного потесниться. Плюс, он тоже много чем может нам помочь, полагаю. - Вот теперь передо мной точно мой брат, - улыбнулась Хорнет, - хорошо. О результатах переговоров обязательно сообщи мне сразу, как ты умеешь, ладно? - Хорошо, Хорнет, - Найт чуть кивнул, располагая снятый ранее Гвоздь, снова за спиной, - оповести Ее Величество, пожалуйста. - Хорошо. Ты пойдешь сейчас? - принцесса Гнезда бросила взгляд за окно, за которым едва светились люминесцентные растения, показывая, что сейчас очень раннее утро. - Да. Не думаю, что Ирадели будет спать к тому моменту, когда я до него доберусь. - Найт? - Да, сестра? - С Алым всё будет в порядке. - … хотел бы и я быть уверен в этом также, как ты. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ - И тебе, душечка, оберег, и тебе, конечно же, хо-хо-хо. - слизень добродушно хихикала, раздавая посетителям, выстроившимся перед ее магазинчиком, задаром небольшие круглые амулеты, похожие на панцирь тех улиток, что не так давно к ней приходили от ее «лучшего и сногсшибательного клиента».       Собственно, они и передали амулеты, наказав отдавать их бесплатно. Салюбра спросила, конечно же, а что случилось, но улитки ответили так странно и витиевато, что слизень ничегошеньки не поняла, кроме как «защита от какой-то там хвори». Про саму хворь Салюбра слышала, но не слишком много. Но раз сам принц велел раздавать такие сильные штуки, то тут вопросов даже и быть не может. Все-таки, Его Высочество Найт зря ничего подобного точно делать не станет. Амулеты должны были привезти еще, а жителей оповестить таким образом, чтобы даже в Шахтах знали, где можно получить защитный амулет. - И тебе, лапушка ты моя, - слизень протянула какой-то крохе белый кругляш с синеватыми шариками по центру, - ну конечно же все будет хорошо, не стоит волноваться!       Амулетов оставалось не слишком много, а вот желающих получить защиту меньше не становилось. Салюбра все также улыбалась, про себя надеясь, что новую партию привезут поскорее. Как та, кто почти всю свою жизнь провела в поиске и изучении амулетов, она с первого взгляда поняла, что эти вовсе не так просты на первый взгляд, как кажутся. Помимо внешнего заклинания, что было наложено на амулет, внутри его узоров также была спрятана пыль от очень сильного магически камня из Шахт. Это явно было сделано не просто так. Конечно, Салюбра могла не понять всех тех заумностей, которыми вещали те улитки, но серьезность ситуации слизень, между тем, прекрасно осознавала.       И она, конечно же, поможет, чем сможет. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Снова плечом к плечу, как в старые добрые времена. Вот только сейчас времена были отнюдь не добрыми. - Фх, гадость! - Оро разрубил пополам очередного круглана, что пытался атаковать его какой-то странной черной вязкой жидкостью, к которой всё липло. - Как с цепи сорвались, - согласился Шео, разворачивая свою Гвоздь, и плашмя откидывая еще пару зверьков в траву, - и откуда их вдруг взялось тут столько, да еще и таких? - Не думал, что ты снова возьмешься когда-нибудь за Гвоздь. - большой жук бросил взгляд на массивное и, выглядящее совершенно новым, оружие брата. - Не думал, что вы с Мато вообще когда-нибудь решитесь оба навестить меня, - Шео стряхнул черную жижу с лезвия, - он, кстати, что-то задерживается там, наверху. Он давно должен был прийти со станции. - Что он вообще там забыл?       Хотя голос брата и звучал крайне холодно, но Шео прекрасно распознал в нем беспокойство. Хоть братья его и повздорили очень сильно когда-то давно, но все рано друг о друге беспокоились. Просто гордость и старые обиды не позволяли признавать этого вслух. - Они с моим другом пошли за амулетами, - Шео огляделся, ненадолго прислушиваясь, - приказ королевы. - Будто какие-то камни могут защитить от болезни. - Оро грузно осел на траву под собой. - Не всегда можно полагаться лишь на силу, брат, - покачал головой Шео, - иногда и в созидании…       Когда с уступа над ними вниз упал мертвый круглан, а вслед за ними еще один, братья, не сговариваясь, приготовились к бою, крепче сжимая перед собой Гвозди. Когда же с платформы спустился сначала кузнец, а затем и Мато, они выдохнули: свои. - В чём дело? - Шео посмотрел на друга, который, пыхтя, вытаскивал из своей бороды колючки, - что вас так задержало? - Камни, статуи, кругланы, снова статуи, - Мато отмахнулся, - ещё шипы. Никогда не понимал твоего стремления жить в такой глуши среди этих колючек. - А я твоего стремления жить в краю холодных ветров, что пробирают под панцирем насквозь, - Шео улыбнулся, - пока тут более-менее спокойно, и можно немного передохнуть. - Не думаю. - кузнец выцепил очередную колючку из бороды. - Почему же, мой друг? - удивился большой жук в перепачканном красками фартуке, который даже снять не успел, когда все это началось. - Встретили мы с вашим уважаемым братом Мшистого там, на станции, - пробухтел кузнец, - так вот: они вроде как помощи просят. А ближе тебя тут нет никого, кто бы мог помочь. - Всё так плохо?       Шео оглянулся на Оро, который задал вопрос, опередив брата лишь на мгновение. Мшистые на его памяти, никогда не просили у него помощи, им вполне хватало силы их богини. Что же такого произошло теперь, что заставило их искать мастера, который давно сменил свой Гвоздь на палитру и кисти? - Только загляну домой - заберу кое-что нужное, - спустя несколько минут молчания заговорил, наконец, Шео, - ждите здесь. - Брат Шео? - Мы обязаны им помочь. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Во рту привкус цитруса и металла. Не его, разумеется – он прокусил мотыльку губу, но того это, от желания подарить новый поцелуй огнеокому, не остановило. Чуть выше колена новая царапина – напоминание, что зря попытался вывернуться, когда его устраивали «поудобнее» с точки зрения зеленокрылого. Нет, Алому совсем не удобно вот так вот сидеть на чужих бёдрах, когда за спиной всё та же металлическая ограда. На этот раз его лапки отвязали от прутьев, но связали запястья, все прочие конечности же оставили по-прежнему. Совсем не нравится.       Кошмар чувствует, как его привлекают за талию еще ближе к белому пушистому тельцу, хотя куда уж ближе? Острые коготки подцепляют его за подбородок, чуть приподнимая, и открывая шею, которой мягко касаются, но Кошмар знает, что вслед за этим последует новый укус – мотылек, как оказалось, очень любит подобное проявление «нежности».       Когда по спине начинают выводить слишком знакомые узоры, Кошмар дергается, пытаясь перекинуть свои связанные лапки из-за головы мотылька обратно, и оттолкнуть его хотя бы на немного от себя. Актиас этот ход угадывает наперед, и, несильно, впивается коготками в спину Алого, другой лапкой возвращая лапки огнеокого обратно за свою голову. Не получится, можно даже не надеяться.       Алый тихо шипит, отворачиваясь, когда левая нижняя лапка мотылька мягко скользит по одной из его второй пары черных острых лапок, и бордовые пальчики, также мягко и плавно, проводят по внутренней стороне сочленения. Немного щекотно. Немного приятно. И именно последнее Кошмару не нравится больше всего. Знакомые прикосновения, которые он согласен принимать только от Найта. Этот мотылёк не имеет права…       Актиас останавливается, перевод взгляд на Алого, который очень старается не открывать глаза почти с самого начала его «проявлений любви и нежности». Лапка, что привязана к прутьям, немного дрожит. Значит, он угадал правильно, и использовать этот трюк стоит. Но пока что достаточно на этот раз.       Мотылек возвращает лапку на талию Кошмара, убирая коготки второй из его спины и, затем, поглаживая там же, словно извиняясь. Боль хороша, но в определенной степени. И ему совсем не хочется сейчас «перегнуть палку». - Мрак, - он зовет его по имени, что сам же дал сутки тому назад, - мой дорогой Мрак, почему же ты так холоден со мной?       Кошмар молчит, однако глаза, все же, открывает, поворачивая голову, чтобы посмотреть на своего пленителя. Безумная жажда и слепой восторг. Актиас вполне может сделать сейчас с ним все, что заблагорассудится, ведь Кошмар и лапкой шевельнуть не в состоянии – слишком крепки путы. И божество огня и страсти прекрасно знает, чего от него хочет добиться этот зеленокрылый влюбленный безумец. Но нет, искренне не получит. А силой взять, почему-то, пока что, не желает. Почему? Ведь такой шанс и такие возможности имеет! Алый не понимает подобного поведения Актиаса. - Ты не даёшь мне уйти, но и делать то, чего, я знаю, желаешь, не торопишься, - Алый, наконец, говорит, с небольшой хрипотцей в голосе, - почему? - Мой дорогой Мрак, - мотылёк льнет к огнеокому настолько, что последний может чувствовать биение его сердца, - мой любимый Мрак.       На вопрос мотылек так и не отвечает, убирая верхнюю пару лапок от лица Алого, и снова склоняя голову на его плечо. Кошмар больше не задает никаких вопросов, ведь все равно на них не ответят. Его связанные лапки покоятся на плечах Актиаса, и убирать их огнеокий тоже не собирается. Он утром попытался, после чего ему дали понять, что лучше не стоит такое повторять.       Бёдра мотылька худенькие, и Кошмару на них не очень-то удобно, но приходится терпеть и ждать, когда заснувший Актиас проснется, и соизволит вернуть его обратно на, расстеленную на постаменте, его же черную мантию с алой подкладкой. Кошмар, в очередной раз, думает, на каком же положении он находится. Игрушка? За игрушкой не ухаживают, и не стараются сделать приятное, пленив. Любимый? С действительно любимыми так точно не поступают: не лишают свободы, не наносят неприятных царапин, и не принуждают принимать ласку, если та и не нужна совсем. Но кто же он тогда?       Мотылёк что-то шепчет во сне, крепче обхватывая Алого за талию всеми своими лапками. Сегодня он, с чего-то, решил навестить Кошмара, нарядившись в ту свою золотую рубашку с открытой спинкой, в которой тогда наблюдал бой между Найтом и Весселем. Вещь мотыльку, несомненно, идет. Вот только ткань деликатная, и подобных «путешествий» слишком много не выдержит. Впрочем, не похоже, чтобы мотылек решил ее носить каждый день. Значит, сегодня он просто хотел показать, каким может быть. Красивым.       Актиас зябко поводит во сне плечами и Кошмар порывается поначалу подтянуть золотую ткань, что ослабили еще в самом начале «односторонних нежностей», на плечи ее владельца. Однако путы на лапках быстро напоминают ему о невозможности каких-либо действий по его собственной воле.       Кошмар недовольно и тихо рычит, однако призывает немного своего огня, которое словно бы в легкую паутинку окутывает мотылька, согревая. Тот перестает хмуриться во сне, и даже, наверное, можно сказать, что выглядит очень милым и, в какой-то степени, беззащитным. Вот только Кошмар знает, что это тоже обман. За внешностью белого и пушистого добряка с лютней скрывается безумец-мазохист, который, к тому же, еще и мастерски умеет «пудрить мозги» окружающим и безо всяких там ароматов.       Наблюдательный, хитрый. Жестокий. Царапины на ногах и внешней стороне левого бедра Кошмара тому подтверждение. Безумец, которого невозможно просчитать, ведь он наверняка сделает следующий ход тогда и такой, которого и когда от него ни за что не ожидаешь. Внешность обманчива. - Люби… меня… пожалуйста. - Актиас тихо шепчет во сне, но Алый его слышит, сжимая кулаки связанных на его плечах лапок, когда с уст спящего мотылька срывается печальный вздох, оседая на его плече невидимой дымкой. - Прости… прошу… Мрак…