The tale of the grim inviting Flame and eternal kingdom Guardian(Повесть о Пламени манящем мрачном и Страже Королевства вечном)

      И что теперь?       Когда Тинея замирает, вцепляясь в браслет на правой лапке, и испуганно оглядывается по сторонам, ища взглядом что-то, и, вслед за тем, находит, пересекаясь с чужими смоляными глазами с хищным блеском, чей хозяин, спустя миг, неожиданно исчезает, растворяясь в толпе. У нее обострённое чутье, и она знает, что не ошиблась: это было оно. Приставленная к ней охрана, из пары орхидеевых богомолов, также оглядывается по сторонам, готовые принять неожиданный бой, но Тинея даёт отмашку. Цель уже не здесь, это не имеет смысла. Но вот так в открытую появляться среди жуков почти сразу же после нападения на Святилище... Мотылёк сцепляет ладони нижней пары лапок между собой, верхними поправляя диадему на голове. Надо сообщить во дворец, ей нужно возвращаться. Она могла бы попытаться проследить за тварью, но Вессель будет не в восторге, если она подвергнет себя подобному риску.       Она подбирает полы платья, устраиваясь на спине рогача, что довезёт ее быстрее, чем трамвай. Оно было так близко. . . . . . . . .       И что теперь?       Когда покрытого черной липкой жижей жука оглушают, в спешке не очень-то осторожно заталкивая за решётки в одной из маленьких пещерок в Зелёном Кургане, улитка-шаман качает головой. Бледный принц, конечно, предупреждал его о возможных осложнениях, но чтобы заражённый стал вдруг настолько агрессивен даже к тем, кого хорошо знает? Определенно, то, что являлось причиной загадочной "хвори", меняет восприятие жука стремительно. Жертва частично осознаёт, что делает, но остановиться не может. И это плохо, очень, очень плохо. Он мог бы сдержать душу жука в неких оковах, пока помутнение не пройдет. Но вот насколько долго оно будет длиться? Ирадели вздыхает, запирая покрепче стальные прутья, и навешивая поверх ещё заклятье. Пока что так, но это временная мера при таком количестве пострадавших. Ведь нельзя быть уверенным в том, что даже самый слабый жук, что заболел "хворью", не кинется вдруг на прочих, вмиг покрывшись этой черной субстанцией. . . . . . . . .       И что теперь?       Когда он гонит, так бесяче усмехающегося, высокого жука в белой маске в сторону Земель Упокоения, через Голубое Озеро, Найт вряд ли слушает голос разума, отчаянно кричащий ему остановиться и подумать. А жук перед ним будто бы специально сбавляет темп, разворачиваясь, и подскакивая на месте, мгновенно растекаясь по поверхности скалы, сбегая вверх, стоит только Бледному принцу вытянуть лапку в попытке ухватить его хоть за что-нибудь. Конечно же, не успевает его преследователь затормозить, и с разбега, влетает в воды озера, подняв тучи брызг, и скрываясь под толщей воды ненадолго. - Не ожидал, что встречу тебя здесь, - Тёмный скалится под маской, облизывая клыки, - впрочем, я также удивлён, что этот слизень не подверглась воздействию моих трудов. Интересно, это из-за того, что всё ее жилище буквально увешано амулетами всех мастей, или же потому, что ты что-то успел сделать? - Как ты... - Найт едва не уходит под воду повторно, когда чувствует укол в области печати на шее, - кххах! Алый? - О, вижу, что ты так и не нашёл своего пламенного любовника? - Темный издевательски тянет последнее слово, наслаждаясь вспыхнувшей в глазах оппонента жгучей ненавистью к своей персоне. - Если ты с ним что сделал... - черной тенью метнулся Найт, но Тёмный вновь ускользнул, перескочив на небольшой каменный островок под сводами пещеры. - Ну что ты, он не интересует меня, - Тёмный усмехается, - в конце концов, мне куда приятнее тьма, чем огонь. Для меня твой дружок невкусен.       Когда совсем близко в породу врезаются смоляные щупальца, кроша камень, Тёмный склоняет голову на бок: как же легко, оказывается, задеть Бога Богов. Слишком даже. Значит, и тут он не прогадал, когда выдал тому глупцу карт-бланш в отношении создания пламени. Чем больше Бледный принц беспокоится о своём огнеоком, тем менее внимательным становится. И то Тёмному только на лапку. - Ну-ну, зачем же так сразу? - Тёмный смеётся, отскакивая и пробегаясь по щупальцам до шокированного этим Найта, - сюрприз! Теперь я и так могу, да.       Найт бьёт снова, добавляя шипы на черные лозы, и практически уже не беспокоясь о том шуме, что они с этой тварью подняли: на озеро итак сейчас вряд ли кто-либо сунется. Уворачивается от удара ногой в маску, и, сгруппировавшись, откатывается в сторону, когда Тёмный решает сменить одну оболочку на другую, возвращая ему атаку.       Бледный принц гонит его всё дальше, через тоннели и переходы, вперёд, к выходу в Земли Упокоения. Он знает, что там есть место, из которого противнику некуда будет деться. Однако Найт даже не подозревает, что противник его и сам прекрасно знает, куда его пытаются загнать. И более того: это не он гонит, а его ведут туда, куда противнику надо.       Тёмный резко разворачивается, распадаясь на чёрное облако, сквозь которое пролетает его преследователь, пропахав носом землю перед собой, и ударяясь о металлическую ножку скамейки у развалин старого дома. Когда-то, это место звалось Серой Усадьбой. Когда же дух его прежней владелицы обрёл покой, дом начал разрушаться, в итоге превратившись в руины, у которых стояла одинокая скамейка.       Найт поднялся, кашляя, и протирая глаза: поделом, надо было смотреть и думать, куда он, на такой скорости, несётся. Поддался эмоциям, дурак рогатый, а твари только того и надо - вон как ухмыляется, даже под маской чувствуется. Бог Богов, Бледный принц. Просто несдержанный глупый жук, который решил, что сможет перехитрить саму суть бездны. А ведь его самого сейчас перехитрили: у руин Усадьбы слишком мало места для его божественной формы, да и сами Земли, что не так далеко, не дадут ему использовать эти силы долго. Но ведь не только ему же, верно? - И чего ради этот цирк? - Найт, наконец, берет эмоции под контроль, отряхиваясь, и усаживаясь на скамейке. - Цирк? - Тёмный наигранно удивляется, - с чего ты решил? - Ты заимел ещё одну оболочку, - принц специально выделил слово, - гуляешь практически у всех на виду. Не боишься, что тебе "подпортят новенький хитин"? - А тебя разве не беспокоит, что твоего любовника нет с тобой вот уже почти неделю? - парирует Тёмный, внимательно следя за оппонентом, который, почему-то, вдруг перестал реагировать на подобные подначки. - Беспокоит, - Найт откидывается на кованую спинку, и начинает медленно считать от ста до одного, - но Алый может за себя постоять в случае чего. Он не так слаб, как ты думаешь. - А об этом не я думать должен, - Тёмный пожимает плечами, - впрочем, не важно. - Чего ради вообще эти разговоры? - Найт, лениво, отбивает прокравшиеся к нему под землёй чужие щупальца. - Не боишься, значит? - Тёмный склоняет голову на бок, задумчиво почёсывая один из рогов. - Попытаешься убить меня... - Умру сам, - перебивает принца Тёмный, фыркая, - хах, нет, такой исход меня не устроит.       Он медленно подходит к Найту, останавливаясь на расстоянии пяти шагов. Для атаки вполне достаточно, для уворота тоже. Наверное, не стоит вот так открыто подходить к тому, у кого на тебя клыки заточены, да вот только Тёмному бояться нечего: Бледный принц явно не стремится во сны вечности, не дурак, в конце концов. - Предлагаю сделку.       Найт прищуривается, сжимая кулаки. Исключено, неприемлемо.       Тёмный хохочет, переворачивая скамейку вверх тормашками, и получая, затем, пинок под ребра от Найта. Ожидаемо, в общем-то. Не страшно. Даже весело. Принц злится, разбрасываясь обсидианово-черными кинжалами, и стараясь накрыть противника пологом, под которым ни одна сущность дышать не сможет. Получается: Тёмный не успевает проскочить, и тонет под чернотой. Время будто бы замедляет ход вместе с тем, как Найт чувствует под лопатками чужие, очень холодные, длинные когти.       Как же он мог не заметить так близко под собственным пологом? - Бог Богов, - Тёмный шепчет, будто бы каждым словом вгрызаясь в, начавшую звенеть от накатившей боли, голову Найта, - подумай над моим предложением ещё раз. И как следует. Я редко даю второй шанс.       Полог спадает, а Найт, без сил, падает на землю, хватаясь одной лапкой за бок, другой цепляясь за почву под собой, смотря, как Тёмный, довольно шипя, разворачивается, спокойно уходя от Усадьбы, и скрываясь в ходе, ведущем к озеру. Исключено. Неприемлемо. Против всех его принципов.       Холод под лопатками не желает проходить, а под языком чувствуется слабая кислинка, как от ягод, что растут у Мшистой часовни. Ягоды... Ядовитые.       Найт ругает себя последними словами, заставляя через боль, подняться, и выбираться из этой пещерки. Несколько раз он падает в ходах, что ведут в Земли Упокоения, царапая хитин, и приводя накидку в не слишком опрятный вид. Пару раз он срывается со стены, когда пытается забраться на уступ, что ведёт к надгробию Ксеро. Ещё пару раз едва не падает, когда спотыкается у монумента Грезящим, в последний миг поддерживая себя теневыми жгутами, что расползаются во все стороны, и отталкивают его от земли. Когда он, наконец, доходит до подъемника, силы, что ещё оставались, покидают его, из-за чего Найт практически сползает по большой каменной маске слева, даже не успев ухватиться за канат перед собой. Его глаза закрываются и, перед тем, как пасть в объятия забытья, он слышит тихую песню, чья мелодия кажется ему очень знакомой. Но отравленная тьма не даёт ему времени вспомнить, утаскивая за собой. . . . . . . . .       И что теперь?       Когда белое пушистое тельце ластится, с удовольствием подставляясь под его ладони. Когда яркие зелёные крылья немного подрагивают, просвечивая в косых лучах, пробивающихся сквозь своды пещеры над ними. Когда пламя танцует на пушистой грудке, не сжигая, а разбегаясь на маленькие язычки, что ныряют под пух, вызывая с трудом сдерживаемые, пока ещё относительно тихие, стоны.       Нет, мотылёк его даже не думал отпускать. Впрочем, сам Алый тему освобождения больше и не поднимал. Смысл, когда ответ будет тот же, что и всегда? Однако, за неделю своего пребывания в вынужденном заточении, он успел о многом подумать. И вывести кое-что интересное и полезное для себя.       Например, что у Актиаса очень чувствительные кончики усиков, особенно левый.       «Ближе к сердцу» - незаметно усмехнулся Кошмар, когда перебирал между тонкими пальцами жёлтые «пёрышки», наслаждаясь тем, как на белых пушистых щеках мотылька проступает яркий румянец.       Мотыльку нравится, когда немного ерошат и мягко мнут пушистую грудку.       «На правой стороне больше» - Алый придерживает вторыми острыми лапками мотылька под спину, чувствуя его бешено скачущий пульс даже сквозь большое количество пуха.       Обычными уговорами, в его случае, брать не получится. Что ж, значит, будет хитрость и игра. Последнее, к слову, Кошмар очень любит.       Когда в его плечи и бока вцепились острые коготки, Алый зашипел, напоминая правила, в ответ на что давление стало меньше, и с боков лапки переместили на траву. Но вот плечи его, все же, так и не отпустили.       Спину больно кольнуло, будто бы острыми иголками: Кошмар вздрогнул, инстинктивно сузив зрачки. Печать. Парная. Найт.       Мотылёк в его лапках выгнулся, прикрывая ладонью рот, и обвивая черные рожки Кошмара своими усиками, раскрывая яркие крылья полностью. Красивые, что ни говори.       У Актиаса ни на что сил сейчас нет. Это и хорошо и плохо. Хорошо - можно спокойно поспрашивать о чем-либо, только как можно осторожнее. Плохо - он очень скоро вырубится и уснёт, вряд ли ответив нормально хотя бы на один вопрос.       Мотылёк засыпает, даже не удосужившись укрыться хоть чем-нибудь. Кошмар фырчит, цепляя его накидку, и набрасывая на Актиаса: состояние его он прекрасно понимает, сам в таком после ночей с Найтом бывает частенько. Возможно, мотылёк получил сегодня не совсем то и не совсем так, как хотел изначально. Но что-то не заметно, что его это не устраивает.       Алый прислоняется спиной к металлическим прутьям за спиной, скрещивая острую пару лапок поверх спящего Актиаса, чье личико сейчас выражает крайнюю степень блаженства и усталости.       И что теперь?