The tale of the grim inviting Flame and eternal kingdom Guardian(Повесть о Пламени манящем мрачном и Страже Королевства вечном)

      Это было больно. Нет, он, конечно, всё предполагал, когда озвучивал тогда предложение, но всё-таки. Это… «существо»? Наверное, правильнее было бы называть его «божество», коим оно и являлось по сути своей. «Алое Сердце», что поначалу едва ли один свой «глаз» открыло в ответ на его зов, вряд ли было заинтересовано в беседе с тем, кто не был его «сосудом».       Найт всегда старался избегать подобного упоминания в отношении что себя, что своего возлюбленного, но что есть – то есть, и от этого они никуда не денутся. Он – вместилище для Пустоты и Душ, что обитали в ней, Алый же – хранилище этого древнего божества, как ни крути. Неприятно, но факт. Также, как и то, что самому хозяину Пустоты сейчас нужна помощь этого существа.       Оно выслушало его, оно долго думало над его словами. Найту показалось, что едва ли не вечность прошла прежде, чем пылающий взор основной тройки глаз вновь воззрился на него, стоящего на этом лоскутном полу, и кажущегося таким маленьким по сравнению с огромным бьющимся Сердцем. Оно согласилось помочь этому… «слуге»? Найт не был уверен, что божество расценивает его именно так, но сейчас это было, в принципе, не так уж и важно. Оно не сказало ни слова – не могло, конечно же, но он всё слышал и понимал.       Это было больно, да. Но никто не говорил, что будет легко. В конце концов, он сам есть божество, хоть и относительно молодое, но, всё же, достаточно сильное. И он это переживёт, если подобная мера позволит ему найти дорогое ему существо. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Старый Свет вспоминали всё чаще, хотя и не слишком-то лестными словами и эпитетами. Её хотя бы можно было понять, в отличие от того, с кем они имеют дело сейчас. - Он снова был в столице, - Тинея указывает черным коготком на точку у складов, после перемещая пальчик в сторону и вниз, - его видели у указателя, ведущего к кузнице, и вот тут, у главного фонтана. - Уже не прячется, - Вессель хмурится, отслеживая траектории на карте, - немыслимо осмелел. - Он будто бы специально делает всё это, - Октавия сжала в клешнях своё копье, - нарочно мелькает, чтобы держать в напряжении, но ничего излишне опасного не предпринимает. - Он выжидает.       Белая Леди устало выдыхает, поворачиваясь в сторону окна. Это существо как истинный хищник выжидает подходящего момента, находясь в своей засаде, перед тем, как сразить жертву, вонзив ей в глотку ядовитые клыки. Этими своими появлениями и смутой, что он сеет после себя, он как бы говорит «вот он я, совсем рядом, уже почти во Дворце». Но ему не нужны жуки белых чертогов. По-крайней мере, не все: Леди уверена, что заражённые, которые теперь коротают время в специальных камерах, лишь пешки в этой игре. Также, как Старый Свет, этот хищник смотрит через них на то, что творится вокруг. Дёргает за ниточки, когда нужно припугнуть и заставить сделать шаг туда, куда ему нужно.       Королева очень старается не подавать вида, но корнями своими, очень глубоко, она чувствует страх почти всех и каждого из подданных, кого эта «черная хворь» загнала в их дома, лишая привычной жизни. Это уже невозможно сдержать только лишь амулетами и теми глифами, в использовании которых так хороша «изумрудная чаровница». Леди Сатурния принесла с собой новый тип магии, неведомый в Халлоунесте до сих пор, который им ещё предстоит изучить. Если, конечно, этот хищник не обойдёт их в этой партии ещё раньше. - Найту сообщили? - отрывается от своих дум Леди, в который раз мысленно подмечая, что младший сын пропускает уже которое собрание. - Да, Ваше Белое Величество, - кивает Хорнет, которая на сегодняшнем Совете крайне немногословна, - хотя это было и весьма проблематично: он почти не появляется дома. - Что с твоими землями, принцесса? - Белая Леди смотрит на жучиху в красной длинной накидке, которая незаметно сжимает кулаки под тканью. - Как и Улей, - на мгновение принцесса Гнезда замолкает, но после продолжает, - запечатано всё и все. Не тронутых жителей почти не осталось. «Шёлковая песнь» защищает мой дом и подданных от превращения в тех тварей, что встречаются теперь почти везде на улицах. - Что с теми, кто был в Святилище? - теперь королева смотрит уже на старшего сына, который был там не так давно. - Оно всё словно часть Тропы, - Вессель делает круговой жест лапкой, - утопает в зелени и тех узорах, что выплетает на стенах и окнах та кроха, которой даровано благословение богини Листа и Мха. - Унн, - Белая Леди прикрывает глаза, на пару минут замолкая, будто бы прислушиваясь к чему-то очень далёкому, - хорошо, что на Тропах есть, кому ей помочь.       Леди хочет сказать ещё что-то, но её отвлекает стук в дверь, в след за которым страж с той стороны, обращается с вопросом к леди Тинее. Да, она ведь просила. Правительница кивает, обозначая завершение сегодняшнего собрания, договаривая то, что хотела сказать до этого. Не так много, лишь пара фраз. Хорнет кивает, напоследок легонько стукнув кулаком в бок старшего брата, и таким же легким кивком прощаясь с его леди: принцессе Гнезда всегда будет не слишком-то уютно во дворце, как ее приемная мать ни старайся. Гнездо, что скрывается в сумерках, неярко освещаемых лишь люминесцентными растениями и фонариками, Дитю Зверя всегда будет роднее, чем холодный белый блеск этого места, который не спасут даже растения, что королева с такой любовью и заботой тут вырастила. - Миледи, - богомол справа от двери склоняет голову, когда мотылек показывается в дверях вместе с монархом, - как вы и просили: ваш брат вернулся. - Благодарю, Азари, - Тинея чуть улыбнулась, делая пару шагов вперед, зная, что за ней тут же встала ее охрана, - он сейчас у себя? - Да, миледи.       Тинея поворачивается в полоборота к королю, чуть склоняя голову на бок, на что тот едва кивает, разрешая тем самым ей идти дальше без него. Они почти всегда теперь вместе, он слишком сильно беспокоится за неё после всех этих покушений. Но с братом Тинея хочет поговорить с глазу на глаз, без посторонних.       Актиас, и правда, находится в своих покоях, среди вороха ароматных трав и каких-то цветов, что он, кажется, только сейчас закончил разбирать. Запахи, как ни странно, совсем не приторные, хотя их множество и сливается в один, весьма занятный. Её брат что-то говорит себе под нос, убирая одни травы в холщовые мешочки, что прячет в сумку, и доставая другие, которые высыпает в металлическую чашу, явно что-то опять намереваясь варить-жечь в этом своём ручном костре. Давненько же он, однако, подобным не занимался. Как бы даже не раньше ещё, чем всё это с этой заразой началось. - Актиас! Он вздрагивает, оборачиваясь, и роняя на пол какой-то желтоватый пучок из лапок. Странно, он же слышал, как она заходила в его комнату, так чего вдруг испугался? - Братец, нам надо поговорить. – Тинея смотрит, как брат, снова что-то прошептав, наклоняется, поднимая с пола травы, и затем, уже более спокойно, разводя огонь под металлическими чашами, в которые начинает бросать стебельки, отрывая их по чуть-чуть. - Что-то случилось, Нэя? - мотылёк не оборачивается, сосредоточившись на работе. И он знает, что сестра не станет его отвлекать от этого. Потому как с огнём шутки плохи. - Это я у тебя спросить должна, - Тинея обходит треногу, располагаясь напротив брата так, чтобы видеть его лицо, - может, объяснишь мне, что с тобой происходит?       Актиас пожимает плечами, ступкой приминая в чаше размягчённые стебельки, и принюхиваясь. Что же его дорогую сестру интересует на сей раз? Она, обычно, старается держаться от его костра на достаточном расстоянии, а сейчас, с чего-то, так близко сидит. Да ещё этот её тон в голосе. Его это немного настораживает. - Тиа, что ты скрываешь от меня? - Тинея пытается заставить брата посмотреть на себя сквозь поднимающийся из чаши дым, - зачем ты что-то скрываешь от меня? - Не понимаю, о чём ты, моя милая Нэя, -мотылёк бросает в чашу крохотный малиновый цветочек, что оторвал от общего букета, лежащего справа от себя, - я ничего от тебя не скрываю. - Ты лжёшь, - она разматывает бинты на запястье, приподнимая затем лапку вверх, - я знаю, что это вот проявилось сейчас не спроста. Как и то, что кровоточит шрам теперь только у тебя. Во что ты ввязался, брат? - Ни во что. - ТИА! -ЧТО?!       Пламя под треногой полыхнуло очень ярко, и Актиас бросился его огораживать – не хватало ещё пропустить случайную искру, и устроить тут пожар. Это было бы очень не кстати. - Тиа, - Тинея поднимается с места, обходя треногу, и садится на пол рядом с братом, хватая его за перевязанную бинтами лапку, - зачем ты это делаешь? - Что именно? - Актиас несильно тянет лапку на себя - всё-таки неприятно немного, но оттолкнуть сестру он себе позволить не может. - Лжёшь мне, постоянно куда-то исчезаешь, - Тинея разматывает его бинты, прикусывая после губу: свежая кровь, этот запах ей очень хорошо знаком, никакими ароматами его не перекроешь, - снова взялся готовить «иллюзоры», хотя мы отказались от них почти одновременно. - И что не так, Нэя? - мотылек спокойно помешивает в чаше отвар, принюхиваясь, и, немного погодя, гася пламя, что больше не нужно. - Всё не так, - Тинея разворачивает брата к себе лицом, удерживая за пушистые щеки верхней парой лапок, нижние же сцепляя так, чтобы шрамы их стали как можно ближе, - абсолютно. Я же чувствую.       Никогда не причинять ей боль, она и так настрадалась. Никогда не отталкивать физически – ей тепло нужнее, чем ему. Никогда не оставлять одну – она боится одиночества больше, чем кто-либо, кого он знает. Никогда не лгать ей…       А вот тут он уже допустил осечку, за что расплачивается. Он лишь старается её защитить, как умеет. Даже зная, что она, если узнает, назовёт это неправильным. Это место и его правитель очень сильно изменили его сестру. - Ты пахнешь дымом. - говорит Тинея, наклоняясь ближе, и слегка касаясь его пушистого воротничка своими усиками. - Мы с тобой у маленького костра. Конечно я пахну дымом, Нэя. - он пытается отвлечь её внимание, но его сестра не глупа, и с ней такой фокус уже не пройдёт. - Это другое, - Тинея подвигается ближе, всматриваясь в яркие блёстки в изумрудных глазах напротив, - этот запах принадлежит не твоему огню. Он живой, от живого существа. Брат. - Что? - Актиас заводит усики назад, чуть прижав к голове. Если она сейчас это скажет… - Где Алый Кошмар?       Он вздрагивает, пытаясь отстраниться от неё. Бесполезно – его сестрица чуточку превосходит его в этом параметре, как и в росте, потому ему удаётся, разве что, чуть отодвинуться, буквально на ноготок. Но этого не достаточно. Она смотрит на него выжидающе, в её глазах он видит те же блестки, что у себя. Но более яркие, и с серебристым оттенком. Хах, всё-таки, они нашли способ это изменить. Хоть в этом он не зря старался. - Актиас, ты хоть понимаешь, что натворил? - Прекрасно. И тебя это волновать не должно. Отпусти. - Ни за что.       Она злится на него, она раскусила его. У нее всегда было очень чуткое обоняние и способность строить логическую цепочку, имея лишь малое количество фактов на лапках. Он может прятаться от кого угодно. Но только не от неё. Он может играть множество ролей для других. Но Тинея прекрасно найдёт среди этой шелухи его настоящего. И вот в этом случае, будет бесполезно отпираться. Играть они умеют оба. Правда, с той лишь разницей, что он ввязался в куда более опасную партию, начало которой, впрочем, положила как раз-таки, его дорогая сестрица. - И что теперь ты сделаешь, Нэя? - Актиас даже не думает сейчас отпираться, в ответ крепче сцепив их пальцы между собой, пачкая ярким алым следом безупречно белый пух на её лапке, - расскажешь всё им?       Она прищуривается, будто бы оценивая и выбирая из нескольких вариантов единственно верный. Она так привыкла – чётко делить, но это не тот случай, и Тинея это понимает.       С одной стороны ее дорогой король, что очень волнуется за брата, который извёлся весь в поисках своего… «возлюбленного»? Пожалуй, да, она могла бы описать отношения принца и огнеокого художника этим словом.        С другой стороны, её дорогой младший брат, который явно затеял какую-то очень опасную игру с тем, от чего она так старается теперь держаться подальше. Да, она чувствует, когда они так близко, этот ледяной пугающий след, что словно петля, затянут на шее Актиаса. Как бы она хотела, чтобы это было ошибкой. Но её способности и чутьё не обманывают её. Это метка того хищника, из-за которого всё королевство сейчас накрыто чистейшей паникой и скованно страхом перед неизвестностью. Метка хищника, что должна была стоять на ней, а не на ее брате.       А он всё молчит, ожидая её ответа. Внешне так спокоен, хотя она чувствует, как бьётся его сердце, и видит, как немного подрагивают кончики крыльев на полу. - Актиас, - когда она, наконец, снова говорит, её голос звучит приглушённо, - я не в праве тебя заставлять, ты знаешь. - Хотя могла бы, согласно правилам. - он чуть наклоняет голову на бок, прикрыв ненадолго глаза. - Да к Старому Свету эти правила! - тихо шипит Тинея, опуская их сцепленные между собой нижние лапки вниз, и прижимая ладони к полу. - Как, однако, ты заговорила, - Актиас также тихо смеётся, немного помотав головой, - где твои хвалёные манеры? - Тиа, ты ввязался в игру с тем, о чём понятия не имеешь. - Вполне себе имею. И если ты думаешь, что попросив меня… - Я не стану просить.       Он удивленно хлопает крыльями, смотря на сестру. Не будет? Это тоже новость для него. Тинея, что так печётся теперь о благе короля и королевства, не будет уговаривать своего «глупенкого и рискового» младшего брата? Она ведь точно знает, что Актиас в курсе, где искать Алого. Если не больше, конечно. - Я могу понять, что тебя так привлекло в нём, - вот так просто, без дальнейших прелюдий она говорит это настолько ровным и уверенным тоном, что Актиас, на мгновение, теряется, - и даже могу понять, почему ты, возможно, делаешь сейчас в его отношении то, что делаешь. - Нэя? - Но я очень тебя прошу выполнить одну мою просьбу, мой дорогой братец.       Она отпускает щеки брата, теперь перехватывая его переднюю пару лапок, сводя их ладони в «лодочку», и пряча в своих. Очень давний жест, который они, наверное, впервые за всё время своего тут нахождения, вновь используют. - Оставь этим двоим хотя бы маленькую лазейку, - Тинея поднимается, заставив тем самым, и Актиаса подняться следом, - они должны видеть друг друга. - С чего бы мне мне… - ему снова не дают договорить, когда его запястья со шрамом касается золотой усик. - Ты чувствуешь иначе, чем я, я это знаю, - Тинея свивает усик в пару колечек, убирая затем на бок, - и если ты чувствуешь, что разделив их, сможешь добиться того, ради чего идёшь на все эти риски, я с тобой спорить не буду. - Это ещё более странно, чем я предполагал, сестрица. - Актиас выдыхает, чуть приподнимаясь, чтобы соприкоснуться с сестрой пушистым лбом. - Ты можешь скрывать от других, но дай им возможность понять, что с каждым из них всё в порядке, - Тинея отпускает его, отходя назад, и поправляя тиару на голове, - им это нужно. И не бойся – я не выдам тебя.       Она улыбается и уходит, зная, где её сейчас ждёт Его Величество. Она хорошо изучила распорядок дня, чтобы знать подобные вещи.       Актиас, не торопясь, заполняет несколько пузырьков свежесозданным ароматом, пряча их поглубже в поясную сумку. Сегодня он, как, впрочем, и почти всегда в последние недели, ночевать будет не здесь. Но до этого никому, кроме Тинеи, дела нет. Конечно же, она его не выдаст, ведь… «…даже если у одного из нас средства кажутся чрезмерными для достижения цели... мы всё равно будем держаться вместе»