The tale of the grim inviting Flame and eternal kingdom Guardian(Повесть о Пламени манящем мрачном и Страже Королевства вечном)

      Пробуждение далось ей тяжело и больно, хотя прошло вроде бы и не слишком-то много времени с тех пор, как она «отошла в грёзы». Её корни оплели всю комнату, в которой лежала королева Халлоунеста, расползшись по стенам наподобие тех стебельков вьюна, что она видела в Святилище Душ. Что ж, придется снова их рубить, но тут уж ничего не попишешь, иначе освободить её не получится.       Перед глазами всё было размыто, она поначалу даже удивлённо помотала головой, протирая их, но пелена отказывалась спадать. Ещё один минус её «снов». Но, хотя бы, подданные королевства более-менее целы. Впрочем, об этом можно будет с точностью утверждать лишь тогда, когда до дворца дойдут хоть какие-то вести о территориях за его стенами.       Её старший сын вернулся несколько потрепанным и вымотанным, будто из самой Бездны выбирался. Хотя, возможно, некая доля правды в этом предположении была – королева чувствовала следы влияния этого места на молодом правителе. И… он вернулся с ней, хотя Белая Леди ясно видела в своих «снах», что Тинея умерла. Мотылёк принесла на своих крыльях давно ушедшее, но до конца не забытое сияние, что, хоть и было не видно простому глазу, но Белая Леди узнала его. Она хотела поговорить с сыном, но его взгляд дал понять, что ничего из этой затеи не выйдет, даже если королева приведёт тысячу и два аргумента против. Они все не будут стоить ничего в глазах Весселя. И она понимала, почему.       Тинея была очень слаба, и ей бы следовало отдохнуть прежде, чем предпринимать хоть что-то. Но она взялась за книги с записями, что были сделаны до нападения на Дворец, начала искать оставшиеся амулеты, что когда-то сделали по приказу принца, и создавать новые плетения заклинаний, нанося поверх тех, что были ранее. Она хотела помочь исправить всё, что натворила до этого. Восстановить разрушенное и упокоить то, что восстановить уже не получится.       Тинея не искала брата. По крайней мере, так казалось остальным. Когда Вессель спросил её о причинах, она вздохнула, откладывая в сторону амулет, и протягивая вперёд лапку, касаясь края его маски. - Мы не вместе теперь – Пламя и Тень разорвали прошлые нити, освободив нас от их зависимости. Но мы по-прежнему чувствуем друг друга. Он свободен. И с ним всё будет в порядке. Мне нет необходимости искать его сейчас или волноваться о нём больше, чем есть. Он вернётся обратно… уже другим.       Больше Вессель свою леди о её брате не спрашивал.       Дворец нуждался в ремонте: часть коридоров, откуда тёмный бог смог пробраться внутрь белых стен, была порушена, и там было достаточно проблематично передвигаться. Где-то были выбиты стекла и сломаны лестницы, где-то обвалилась часть арок, что вели в сад за дворцом. Предстояло много работы, но здание – не жители, оно может подождать.       Тинея хотела сама увидеть всё, Вессель же не желал её оставлять даже на минуту. Белая Леди, уже в который раз, повторяла, что подобное решение глупое и слишком опрометчивое. Да только разве этих двоих теперь убедишь? Они отправились в столицу, едва оттуда пришла весточка, что тьма оставила это место, и что там можно передвигаться относительно спокойно. Они хотели оценить последствия хотя бы на ближайших ко дворцу территориях. Они беспокоились о подданных. И если со стороны молодого правителя подобное было вполне нормальным, то со стороны мотылька могло показаться необычным. Хотя, нынешняя королева Халлоунеста уже давно престала считать её чем-то отдельным от сына. И, возможно, не только она.       Столица почти не пострадала, хотя некоторые несущие конструкции в том устройстве по сдерживанию воды из озера над Городом Слез, всё же, требовалось починить. Дома, хоть и выглядели внешне несколько обшарпанными, но, в целом, были в порядке, и в каком-либо ремонте, кроме косметического, не нуждались. С жуками же было гораздо хуже: эти недели «Тёмной хвори» пережили далеко не всё. Те, кто вышел из окаменения, сошли с ума, и были убиты либо стражей столицы, либо же теми жителями, у которых хватило на это мужества и сил. Те, кто были в камне, постепенно возвращались обратно, но эта оболочка была слишком крепка для их ослабевших тел, и они сильно мучились в попытках выбраться из каменного «кокона».       Они не зря раздавали тогда всем эти амулеты. И Тинея не зря носила с собой ту книгу заклинаний. Конечно, восстанавливать силы вновь проснувшимся жукам придется долго. Но они, хотя бы, будут жить.       Новые символы на тыльной стороне амулета, золотистая дымка по самому краю – и вот каменный плен отпускает свою жертву, что валится на пол, захлёбываясь в рыданиях. Тинея старается держаться ровно и спокойно, но Вессель видит, насколько на неё давит подобная картина.       Они уходят из этого дома, и идут дальше, сопровождаемые высокими богомолами, что цветом и видом своим похожи на диковинные цветы орхидей. Личная охрана леди Тинеи, что была с ней от самого начала, и осталась до самого конца. Сейчас охрана ей нужна, как никогда. Им обоим, в общем-то.       За день они успевают обойти лишь часть домов в столице, и к вечеру возвращаются обратно во дворец. Когда королева видит, как сын несёт на лапках спящего мотылька, то едва заметно качает головой, отходя в сторону, и скрываясь за одной из колонн. Это их дело, конечно же, но это вовсе не означает, что она оставит подобное без должного внимания.       За те несколько дней, что проходят после, во дворец приходят вести и из других уголков королевства. Где-то пострадавших немного, где-то было уничтожено целое поселение.       У шаманов в Кургане все относительно в порядке, хотя сами они наверняка провели много бессонных ночей, творя заговоры и обновляя магические силки на тех, кто подвергся влиянию «хвори», просто потому что не могли убить их. Владели силами, но не желали лишать жизни невинных жуков, предпочитая сдерживать их, и надеяться на лучшее.       В поселении Мшистых, что было ближе всех к месту обитания Унн, выжили почти все – всё-таки, талисман их богини, что был дарован ранее, и закреплён над вратами, смог защитить её созданий. Чего не скажешь о мелких зверьках, осаждавших само поселение: горы лиственных трупиков сбрасывались в кислотные воды по несколько раз на дню, и всё равно их оставалось ещё очень много. Древесный «кокон», в котором оказались жители, не нуждался в каких-либо заклинаниях, чтобы исчезнуть – защита Унн и её дитя просто трескалась и сползала мягкими стебельками, распластываясь по земле, и позволяя Мшистым, наконец-то, проснуться, и вздохнуть, очнувшись ото сна.       Принцесса Глубинного Гнезда в своём письме говорила, что у них нет особых проблем, и что помощь им не требуется, но Белая Леди, всё же, отправила к ней парочку магов и воинов. На всякий случай, так как она слишком хорошо знала гордую дочь Херры, и прекрасно понимала, что Хорнет никогда не сознается в том, что ей нужна хоть какая-нибудь помощь. В своих грёзах Белая Леди слышала звуки, что издавали нити, сплетённые с тем трелобитом. И они звучали всё время до тех пор, пока тьма не отступила. А это могло значить лишь одно – принцесса Гнезда не позволяла себе отдыхать даже на миг. Она - защитница, она - хранитель. На неё надеялся её народ. И сейчас ей нужно лишь немножечко помочь привести в порядок тот хаос, что творился в её землях. Даже если она и говорит об обратном.       В Улей, по приказу короля, также были отправлены маги с запасом амулетов и нужным символом, что перенесли со страниц книги на бумагу. Тинея пыталась было возражать, но после того, как потеряла сознание в поселении богомолов, Вессель коротко и безапелляционно заявил, что она обязана отдохнуть хотя бы пару дней, и что он лично проследит, чтобы его, слишком беспокоящаяся за всех, кроме себя, леди не нарушила этот «приказ».       Тогда мотылёк недовольно повела усиками в сторону, пожав плечами, и фыркнув в ответ, позволяя монарху увести себя дальше по коридору на верхний этаж. Ведь с правителями не спорят, верно же? ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ - Как долго ты планируешь быть тут? - А сколько уже прошло? - Дней пять. - Хм…       Тёмный принц провел ладонью по боку одной из светомушиных лампочек перед собой. В эту нору, что была выше всех прочих, никто не заходил уже достаточно давно ещё до того, как с Халлоунестом произошло то… что произошло недавно. Сейчас же также вряд ли кто-то сюда сунется до тех пор, пока пострадавшие части королевства не будут хоть немного приведены в порядок. Пожалуй, то, что в Земли Упокоения в принципе нечасто приезжал кто-либо, тоже был неоспоримый плюс. Тёмному принцу нужно было многое обдумать после своего «последнего перерождения».       Когда вокруг него тогда мелким крошевом разлетелись осколки стекла, Найт особо не обратил внимания на прочее окружение, увидев перед собой лишь Кошмара.       Чёрное, отливающее в алом свете фонарей по краям новой сцены, светом, что цепляет взгляд, скользящий вслед за стекающим отблеском по хитину. Глаза, чей цвет как отсвет пламени, что затаился на самом дне прекрасного кармина нечтом, чуть более тёмным, но не менее прекрасным, скрытым под слегка прикрытыми веками.       Он поклонился, приглашая Найта на некий «танец» также, как когда-то пригласил его на «танец смерти и рождения» Маэстро Гримм, отец Алого. Сейчас его партнер был похож на прежнего служителя Алого Сердца как никогда. И если бы не хвост, что покоился на полу у ног Мрака, Найт бы подумал, что снова оказался в том дне, на последней встрече с Маэстро Мрачной Труппы.       Молчание было привычным, и длилось достаточно, чтобы он мог обдумать часть вещей, о которых хотел бы поговорить со своим возлюбленным. Он даже не задумывался о том, откуда звучит эта музыка, что, наверное, давно уже стала частью него самого. Кажется, Мрак даже немножечко подпевал в такт мелодии, хотя это и было больше похоже на хриплое мурлыканье. Но в этом был какой-то особый шарм для Найта.       Он считал шаги, будто бы заново вспоминая, как танцевать, хотя, кажется, не так уж и давно Мрак его этому учил. Но то было другое, для прочих. Это же танец – он один, для него, и больше ни для кого. И они давно не танцевали его. Даже странно, что Найт не помнил причину этого, хотя та, определенно была.       …Сгорать было бы больно, не храни он в своей душе ту искру, что была дарована ему, когда-то, Алым Сердцем. Стоило бы, наверное, хотя бы попытаться сделать вид, что ему больно. Хотя Мрак вряд ли бы клюнул на подобную неважную уловку. Ведь он всё знал.       Трещал хитин, расслаиваясь и осыпаясь мелкими осколками к его ногам, трещала белоснежная маска, на которой узоры сияли сейчас настолько ярко, что слепили, больно впиваясь этим светом в глаза. По центру была трещина, Найт был точно уверен, что это так. Ведь она была ещё тогда, когда он сбросил свою старую, стремясь покарать Лучезарную, и доказать, что он хоть чего-то стоит.       А потом он услышал шёпот. Голос тихий и прекрасный, с небольшой хрипотцой, что спрашивал его. Поначалу о незначительном, но чем дальше, тем более серьёзными и сложными становились вопросы. А пламя все также поглощало то, что было им, повинуясь желанию призвавшего его.       … Тихий перезвон колокольчиков вернул тёмного принца из раздумий, заставив повернуться в сторону звука. Что ж, он мог бы прятаться сколько угодно, как раньше. Но время для подобных глупостей прошло. Именно из-за его нерешительности королевство снова пострадало. Да что королевство! Самое дорогое ему существо, что делало всё возможное и невозможное ради его благополучия, пострадало гораздо сильнее от этих его действий. Пока он метался и искал свои миражи, Мрак выгорал и задыхался от невозможности уйти, спастись из этого цикличного плена. Он был обходителен и мягок с тёмным принцем, а тот, в свою очередь, был просто слепцом и глупцом. Два бога говорили ему об этом, а он даже не задумывался, пока не стало слишком поздно.       За свои ошибки надо отвечать. - Мрак?       Да, первое время, когда он так называл Кошмара, то вздрагивал и шипел, не понимая причин до тех пор, пока Найт не объяснил их ему.       Алый Кошмар обещал быть для него светом, который будет вести за собой бога Пустоты в этом новом для него мире. И он держал слово ровно до тех пор, пока сам Тёмный принц не сбился с их общего пути, отвлекшись на иной свет, что оказался настолько ярок, что, в итоге, почти сжёг его душу до мельчайших песчинок. Он понял это также поздно, как и прочие свои ошибки. - Я искал чужой свет, что увлек меня за собой, - сказал Найт, когда по его новой маске, скручиваясь в новые спирали, пробегали алые полосы от крохотных огоньков, - и этот свет сжёг мою душу. И даже тогда ты не сказал ничего. - Каждый выбирает свою дорогу сам, - Кошмар выдохнул облачко дыма, убирая в сторону трубку, похожую на лапку, - и если мой свет оказался недостаточно ярок для тебя, в том не было твоей вины. - Она была, и я виноват перед тобой, ты и сам это знаешь, - Тёмный принц преклонил колено перед огнеоким, - приказывать и заставлять я не имею права. - Найт? - Лишь попросить дать мне возможность хотя бы немного искупить свою вину перед тобой, мой Мрачный Маэстро. - Не «Мрачный», - Кошмар отрицательно покачал головой, вздыхая, - и почему ты стал… - Алый Кошмар ты для других, - Найт поднял взгляд на огнеокого, - я же не боюсь ни кошмаров, ни алого пламени, что ты несёшь с собой. Это удел остальных. Позволь мне принять и обратную сторону пламени. Ту, что не знал и не знает никто. Позволь называть тебя Мраком, прошу. - Найт…- Кошмар цикнул, переводя взгляд куда-то за рога принца. - Да, тебя так звал другой, я знаю. И то, что было между вами, тоже… знаю, - на последнем тёмный принц сжал кулаки, опираясь ими о землю, - но я не виню тебя, хотя и чувствую от подобного некую горечь. Ты делал то, что считал нужным. И вряд ли думал о себе. Я же не делал ничего, находя тысячи отговорок вместо того, чтобы просто сделать шаг вперёд. И потому, я не имею права тебя ни в чем винить. - Он дал мне это имя, взамен отдавая и разум и душу, что поглотило вечное пламя, хотя и не знал, наверное, об этом, до самого последнего момента, - Кошмар протянул лапку, поднимая голову Найта за кончик маски, и заставляя посмотреть на себя снова, - ты же желаешь пасть ещё глубже, чем было возможно, от того, что чувствуешь себя виноватым, хотя ранее тебе было достаточно лишь малой грани у кромки костра. - Я хочу быть поглощенным этим огнём, - Тёмный принц поднялся, чуть наклоняясь и касаясь лбом лба Кошмара, - я хочу быть поглощённым тобой, и не видеть иного света, кроме твоего пламени больше никогда. Прошу, позволь…       И он позволил, отправив саму душу тёмного принца в такие глубины Сердца божества, создавшего его, что даже не был уверен, что его возлюбленный вернётся. Но он вернулся, ведь он обещал следовать за своим Королём… - Могу ли я сделать что-то, чтобы исправить то, что натворил? - Найт отпустил свисающую с потолка веточку с расходящимися в стороны узкими листьями. - Что ж, думаю, есть кое-что, а, вернее, кое-кто, кто мог бы ответить на этот вопрос лучше меня, - Мрак бросил взгляд куда-то за дверь пещерки, - заходи, теперь можно. ...Они были знакомы до этого его рождения. Возможно, найди он его раньше, вошедший был бы уже мёртв. Теперь же Алый Страж лишь смерил его взглядом, чуть склонив голову на бок, когда гость поклонился. - Ваша милость, - Актиас поднял взгляд на тёмного принца, оставаясь у входа в пещеру, - у нас, в прошлом, было множество разногласий по разным вопросам. - Что было в прошлом, то было, - прервал его Найт, наблюдая за тем, как Мрак плавно шествует от мотылька к нему, и становится по левую лапку, - если ты можешь предложить что-то, что поможет королевству, я могу подумать, какие твои проступки можно будет простить. - Ваша милость? - мотылёк удивленно вскинул усики, выпрямив их почти во всю длину. - Не всё, - властно осадил его Страж, - но некоторое. - Благодарю… ваша милость, и этого уже будет слишком… после всего. - Актиас снова завёл усики за голову, склонившись.       Сказать по правде, мотылёк вообще ни на что не надеялся, когда шел тогда по следу из потухшего огня сквозь ломающиеся грёзы. Ему уже незачем было жить, но и умереть ему не давали. Это было жестоко.       Впрочем, когда он услышал знакомый до дрожи голос за своей спиной, а, после, почувствовал тёплые ладони на своих щеках, то подумал, что нет, вот это гораздо жёстче и больнее. Он обещал – и он вернулся за ним, уводя по острым граням за собой, по следу затухающего огня туда, где должно было состояться главное представление этого кошмара.       Что ж, их танец был воистину прекрасен. И причинял ему невообразимую боль, отдаваясь острыми шпильками в сердце и когтями по глотке каждый раз, когда тёмный принц подавался вперёд, отдавая мимолетный поцелуй партнёру, и когда тот, в ответ, скользил хвостом вверх по ногам принца, лаская его бёдра, и обвивая ненадолго за пояс. Жестокое зрелище. Но мотылёк заслужил подобную кару за всё, что сделал в отношении этих двоих. Даже если то и было из лучших побуждений.       Земли Упокоения прекрасно подходили для того, что он мог сделать, если бы тёмный принц согласился ему помочь. Жалкие крохи сил смертного не идут ни в какое сравнение с могуществом такого божества, каким являлся Тёмный принц. Здесь обитало множество душ ещё до того, как его план, в прошлом, пришёл в исполнение. Сейчас их стало больше, но они не должны были быть здесь, слишком рано для большинства из них. И если уж старый Вереск чему-то и научил его перед тем, как посылать в Халлоунест, то сейчас пришло самое время доставать этот, последний, козырь.       За свои ошибки надо отвечать.