Pride and prejudice in Saintfour

— Попасть в дом к графу? — Сара даже открыла рот от удивления, так безумно звучала просьба Хилла. — Я уверен, что моя сестра все еще там. Он прячет ее, — жестко сказал Аарон, не сводя взгляда с Сары. — Не могу вам помочь в этом. Один вид этого человека пугает меня. А снова вернуться в этот дом сродни пыткам. — Что ж, — задумчиво протянул он. — Я не смею настаивать. Прошу прощения, что хотел подвергнуть вас такому риску.       Всю дорогу до поместья Сара молчала, задумчиво глядя на проплывающие пейзажи за окном и покачиваясь в такт движения кареты. Ей, почему-то, стало ужасно жаль Аарона. Несмотря на всю его холодность и высокомерие по отношению к другим, девушка посчитала, что это лишь маска, что скрывает истинные чувства в виде боли и переживаний за близкого человека.       Свеча уже догорела, погружая маленькую комнату сестер в кромешную тьму. За окном снова был слышен звук накрапывающего дождя, что не давал Саре заснуть, а может, дело было в обилие мыслей в ее голове, что боролись между собой. — Стеф, ты спишь? — прошептала сестра. — Нет, — Стефани присела в кровати, наклоняясь ближе к Саре. — Не могу уснуть. Мистер Эванс так будоражит мое сердце, что я не могу дышать, мечтая лишь о его благосклонности. — Похоже, он и так очень благосклонен к тебе. Не сводит с тебя глаз, ищет встреч. Это ли не знак, что скоро он придет в этот дом с предложением? — Ох, Сара. Я желаю этого больше всего на свете. Но сможет ли он пойти против общества, взяв в жены бедную девушку? — Стефани запустила пальцы в свои длинные волосы, нервно перебирая пряди. — Во-первых, никто не знает наше настоящее положение, а во-вторых, для истинной любви не будут служить преградой деньги. Он совершенно легко сможет обеспечить твою жизнь и не будет нуждаться в средствах нашей семьи. — Ты успокоила меня. Надеюсь, он действительно серьезно настроен по отношению ко мне. А с тобой, что происходит в последние дни? — Я боюсь, — подсаживаясь на кровать к сестре, горько произнесла Сара. — Чем больше я узнаю о графе Харвуде, тем больше вопросов у меня появляется. Откуда он приехал? Почему о нем ничего не знают? Куда на самом деле делась его жена? Почему он проявляет ко мне интерес? — Милая, — вздохнула Стеф, обнимая девушку. — Никаких тайн нет. Все объяснимо. Граф Харвуд прибыл из Америки, как только узнал о кончине своего дядюшки, и получил наследство. Он нелюдим и скрытен, но разве это может характеризовать его как плохого человека? Все мы разные и отличаться от общества совершенно нормально. — Я понимаю все это, но что-то внутри меня во весь голос кричит о том, что графу нельзя доверять. — Никто и не заставляет, возможно, мы больше с ним никогда и не встретимся, зачем зря тревожить душу? — Ты не понимаешь. Тогда, в его особняке, он был в той комнате вместе со мной, он говорил странные вещи, пугающие вещи. Но вы отрицаете то, что он выходил из-за стола, хотя все это мне не причудилось. А мистер Хилл! Его сестра вышла замуж за графа и бесследно исчезла. Аарон уверен, что сестра все еще томится в доме Харвуда. И я ему верю. — Это звучит странно, не находишь? — Стефани внимательно посмотрела на Сару, качая головой. — Я думаю, мистеру Хиллу пора смириться с тем, что его сестра действительно умерла. И граф так же скорбит по ней, а слухи еще больше подавляют его. — Может ты и права, но я искренне надеюсь больше никогда не видеть этого человека.

***

      Недели шли свои чередом, все больше вытесняя тревогу из груди Сары. Девушке уже стало казаться, что все это было лишь плохим сном. Осень вступала в свои права, окрасив все луга янтарным цветом. Сара любила это время года, когда природа начинала свои приготовления к длительному сну, а листья, словно бабочки, кружились в танце, опадая на пожухлую траву. Сбор урожая был окончен, и юная леди прогуливалась вдоль стогов с сеном, держа свой путь к небольшому озеру, что отражало всю красоту леса. Изрядно замарав подол платья, Сара, не обращая внимания на это, остановилась у самого берега, подставляя лицо прохладному ветру. — Ваша сестра хорошо осведомлена о ваших любимых местах. Стоило услышать этот голос, как все умиротворение и расслабление покинули тело, вытягивая его в одну тонкую, нервную струну. — Что вы здесь делаете? — сухо поинтересовалась девушка. — Я прибыл к вам на разговор, но не застал в доме. Ваша матушка была довольно приветлива и побеседовала со мной, дав свое родительское согласие. — Согласие на что? — медленно поднимая взгляд и натыкаясь на безэмоциональную деревянную маску, спросила Сара. — Не буду томить вас и говорить загадками, юная Сара, — он словно танцуя обошел девушку, останавливаясь рядом. — Я явился просить вашей руки, но, раз миссис О’Нил не против, то думаю, и вы не откажете мне. — Что? Вы, должно быть, шутите? — Она запуталась в подоле и, едва не упала, неосторожно переставив ногу, но сильная рука ловко перехватила девушку, оставляя в вертикальном положении. — Уберите от меня свои руки! Я не дам свое согласие! Никогда! Слышите? — Сколько эмоций, Сара. Разве я чем-то обидел вас, что заслужил такую пылкую, ненавистную речь в свою сторону? — Вы наглый манипулятор и тиран! Не знаю, каким образом вам удалось пустить пыль в глаза всей моей семье, но я вижу вас насквозь. И не думаю, что в нашей стране приветствуется многоженство! Ведь Жози все еще является вашей супругой! — Хоть я и удивлен вашей осведомленностью моей личной жизни, но смею уверить, что все бюрократические формальности давно решены. — Дело не в этом. Вы просто не можете заставить меня насильно выйти за вас. — Могу, — задумчиво протянул он. — Но не хочу. Я дам вам подумать, ведь когда женщина говорит «Нет», довольно часто это означает «Да». — Это не тот случай, граф Харвуд, прошу прощения, если задеваю ваше раздутое самомнение своим отказом, но мое решение неизменно. — Ваша темнота все более явна, осторожно, юная Сара, иногда она затягивает так глубоко, что выбраться не представляется возможным, — в его голосе звучала ирония, он снова наслаждался ее растерянностью и страхом. — Хорошего вам дня, граф, — Сара, едва сдерживая себя от гнева, склонилась в поклоне и быстрым шагом двинулась к поместью.       Дыхания не хватало, легкие судорожно сжимались, выпуская надрывный кашель. Девушка бежала, не останавливаясь, как будто, оказавшись за дверью родного дома, все происходящее канет в небытие. — Мама! Мама! — Ах, вот и она. Граф нашел тебя? — миссис О’Нил второпях вытирала руки о фартук, подбегая к дочери. — Как я рада, моя крошка. Какой чудесный день! Вы уже обсудили дату? — Мама. Свадьбы не будет! Я не дала свое согласие, — Сара раздраженно обвела взглядом комнату, игнорируя притихших сестер. — Что значит не дала согласие? Эгоистичная девчонка! Я стараюсь устроить ваше будущее, а вы еще смеете отказывать таким именитым людям? — Я не лошадь, чтобы распоряжаться мной, как пожелается. — Ты под моей опекой и будешь делать то, что я скажу! Еще не хватало из-за твоей детской глупости потерять уважение домов! Нам нечем платить по счетам, еще немного и нам придется продать поместье и перебраться в лачугу! — Я не люблю его. Он неприятен мне. Неужели я для тебя настолько не важна, что ты готова отдать меня первому встречному, лишь бы возвыситься в глазах других? — Стерпится — слюбится! — многозначительно подняла палец вверх миссис О’Нил. — Ты выйдешь замуж или больше не будешь моей дочерью. Я отрекусь от тебя.       Слезы и не собирались заканчиваться. Сара уже несколько часов лежала на коленях Стефани, отчаянно рыдая. Мир словно окрасился в серый цвет, вытесняя все хорошее из ее жизни. Могла ли она пойти наперекор воли матери? Конечно, могла. Имела ли она право на это? Нет, не имела. Миссис О’Нил была права, Сара не может так подставить свою семью из-за своего нежелания выходить за этого человека. Ведь живут как-то тысячи женщин, чьи браки были предрешены еще до их рождения. — Знаешь, — спустя час молчания Сара вдруг заговорила, — Если бы мистер Эванс сделал тебе предложение, мне бы не пришлось давать согласие графу. — Но он не делает. И я уже боюсь, что не сделает. Через пару недель он уезжает в Лондон и вернется только весной. Мы, конечно, будем писать письма, но разве это заменит его нежный взгляд и теплые руки? — поглаживая сестру по спине, вздохнула она. — Мне очень жаль, что мама так давит на тебя. Но во многом она права. — Права? Невероятно. Я не могу поверить, что ты мне это говоришь! — вскочила Сара на ноги, сжимая кулаки. — Вы все готовы обменять меня на монеты. — Нет, это не так. Прости. Я другое имела ввиду. — Что? Что ты имела в виду? Что это все мои предубеждения, и я должна дать шанс графу? Что он прекрасный человек? — она уже кричала, не сдерживая себя. — Мне даже представить противно, что он будет прикасаться ко мне! Даже если он получит мое тело, то никогда я не отдам ему душу! — Прошу тебя. Тише. Успокойся, — подойдя к двери, она обернулась — Я сделаю тебе чай. — Такой странный вкус, но мне нравится, — отпивая горячую жидкость, сказала Сара немного успокоившись. — Граф Харвуд передал целую корзину угощений, чай в том числе. Наверное, привез с собой из Америки. От упоминания ненавистного имени у Сары замерло сердце. Нет. Она не согласится на это. Иначе до конца жизни не сможет простить себе такое решение. Просто погубит себя в угоду другим. Камин медленно догорал, отдавая последние частички своего тепла. Девушки сидели обнявшись и сонно жмурились. Сара ужасно не хотела ложиться в постель, боясь принимать начало следующего дня и новые испытания для своей души.       Проснувшись, девушка не сразу поняла, что происходит. Тело окутывала невероятная эйфория, все казалось таким ярким и прекрасным, что даже кружева на окне заставили ее залюбоваться своим плетением. — Стеф, Адель! — стягивая с себя ночную рубашку и кидая ее на пол, воскликнула Сара. — Я была так слепа! — О чем ты говоришь? — недовольно морщясь от солнечного света, протянула Адель. — О графе! Конечно же о нем! — Сара. Мы не понимаем твоего восторга, — взволновано сказала Стефани, поднимаясь с кровати. — Что же непонятного? Я согласна выйти замуж за графа Харвуда. Я хочу это больше всего на свете.